Постмортем

Глава 26

Чёрный экипаж Тальфа остановился на одной из извилистых улочек Ямы возле ворот трёхэтажного особняка, левое крыло которого скрывала целая туча мельтешащих чёрных игл.

Стук дверного молотка далеко разнёсся по коридорам и достиг адресата — послышались шаги дворецкого, который шёл так долго, что магистр едва не потерял терпение и не разнёс дверь заклинанием. В смысле — не попробовал разнести дверь, ведь в наспех изученных боевых заклятьях он не был уверен.

— Да-да? — тонкий и высокий мумифицированный старик, на котором одежда висела, как на пугале, приоткрыл дверь.

— Я к хозяйке.

— Вас ожидают?

— Думаю, да.

— Сомневаюсь, молодой человек. Встречи госпожи расписаны на месяц вперёд, и я не припомню, чтобы записывал кого-то на это время.

Тальф скривился, понимая, насколько жалко сейчас прозвучит:

— Я — магистр Ковенанта.

Зелёные глаза мертвеца смотрели на юношу, не мигая.

Он решил повторить:

— Я — магистр…

— Я слышал вас, молодой человек. Но понятия не имею, о чём вы говорите.

Тальф глубоко вдохнул и сосчитал до трёх.

— Я — магистр Ковенанта, — отчеканил он. — И если баронесса продолжит играть в игры, то, клянусь Темнейшим, через полчаса здесь будет весь Ковенант, который по моему приказу разнесёт дом на мелкий щебень, — он указал на левое крыло особняка. — И хозяйка не спрячется даже в другом измерении.

— Одну минутку, я уточню у госпожи, — дверь закрылась ровно на десять секунд. Тальф был уверен, что дворецкий не двигался с места и просто тянул время, чтобы не дать нежданному гостю понять, что его угрозы подействовали.

— Проходите. Вас ожидают.

При взгляде на особняк снаружи возникало ощущение, будто внутри он просторен — и это ощущение было ложным.

Если бы дом можно было нарезать ломтями, то получившиеся ломти хорошо продавались бы с надписью «Концентрированная безвкусная роскошь» на ценнике. Только дворецкий с его худобой мог протискиваться среди залежей подушек, свечек, украшений, букетов из искусственных цветов, бархата, картин, книг, жестяных доспехов, позолоченного барахла с фальшивыми бриллиантами, нерабочих талисманов и амулетов, хрустальных шаров, шкур и чучел экзотических животных, кубков, курильниц, жезлов, ковров, а также статуэток и полноразмерных статуй, замерших в сценах разнузданного разврата.

Оставалось лишь гадать, как в столь ограниченном пространстве помещались высокие, мускулистые и угрюмые рабы-любовники Леонтины — кажется, тут не обошлось без использования ещё одного измерения.

Тальф постоянно натыкался то на их скрещённые на груди ручищи, то на неприязненные взгляды. Однако, как заметил сам некромант, он не чувствовал страха — только раздражение и желание добраться, наконец, до Леонтины, чтобы получить объяснения.

Баронесса нашлась в комнате, где с потолка свисали тысячи ниток разноцветных бус и нанизанных на цепочки кристаллов. Несмотря на то, что некоторые из них светились, высокий потолок тонул во тьме, а размеры помещения невозможно было определить из-за висящих то тут, то там отрезов полупрозрачной ткани — будто кто-то развесил для сушки весь тюль, что нашёлся в доме.

Такая же ткань покрывала и тело Леонтины.

Она возлежала на мягком ковре у горящего камина, окружённая подушками и телами угрюмых любовников. В накрашенных алым цветом порочных губах то и дело скрывался отполированный деревянный мундштук кальяна. Тальф на мгновение смутился — это выглядело невероятно непристойно — но быстро одёрнул себя, напомнив, зачем пришёл.

— Добрый день, магистр, — женщина выпустила облако густого дыма. — Чем обязана визиту?

— Не притворяйтесь, — буркнул Тальф. — Вы прекрасно всё знаете.

— Не имею ни малейшего понятия, — улыбнулась баронесса. Она подняла тонкую белую руку и Тальф заметил движение. Заметил — и ужаснулся, поскольку предплечье женщины обвивала длинная змея — недовольно шипящая и расправившая капюшон. — Тише, Кали, тише, девочка.

Змея не прислушалась. Молниеносное движение — и на мраморной коже баронессы появились две чёрные точки.

— Стерва. Ну и ползи отсюда.

Кали скрылась в телах любовников, которые, к удивлению Тальфа, никак не отреагировали.

— Змеиный яд меня давно не берёт, — ответила Леонтина на невысказанный вопрос в глазах магистра. Через половину мгновения шипение повторилось и послышалось отчётливое: «Ай!»

— А вот для них это проблема, — красные губы расплылись в улыбке.

— Зачем вы ставите мне палки в колёса? — пошёл в наступление Тальф. — Я обошёл весь рынок и все лавки в Яме — нигде нет даже мела и розмарина. Зачем вы скупили всё, что было?

— Может, для ритуалов, а может, чтобы выгодно перепродать, — баронесса пожала плечами, изображая полнейшую невинность, но с тем же успехом изображать невинность мог убийца, застигнутый над трупом с окровавленным ножом.

— И что в вашем понимании выгодная продажа? — прищурился Тальф.

Леонтина сделала глубокий вдох, заставляя магистра слушать бульканье кальяна. Затем на мгновение задержала дыхание и выпустила новое облако.

— Допустим, две с половиной цены.

Юноша чуть не захлебнулся возмущением:

— Ну, знаете…

— Это мило, — улыбнулась баронесса. — Словно вы будете платить из своего кармана. Неужели меня обманули, и королева ради Ковенанта не запустит руку в казну?

— Запустит, вас не обманули, — нахмурился юноша. — Но это же грабёж.

— Не-ет. Это достойная плата за посредничество.

— Посредничество?..

— После того, как гвардия ограбила Яму и взяла в рабство кучу колдунов, никто не будет торговать ни с этим вашим… Ковенантом, ни со двором. А я — буду.

— Гвардия может разграбить Яму ещё раз, — мрачно заметил Тальф.

Леонтина сделала неопределённое движение рукой:

— Ох, мальчик мой, не заставляйте меня разочаровываться в вас. Уверена, ни вам, ни королеве не нужен мятеж под боком во время войны. Более масштабный и, скажем так, целеустремлённый мятеж.

Тальф задумался:

— Да, не нужен.

— Вот видите. Моя цена справедлива.

— А вот насчёт этого не уверен. Двойная цена — ещё куда ни шло, но две с половиной…

— А, разве я ещё не сказала? — мило улыбнулась баронесса. — Та половинка — ваша.

— Ха! — подобная наглость оказалась неожиданностью. — Хотите меня купить?

— Вовсе нет, просто даю шанс заработать. Послушайте меня, магистр, фавор никогда не бывает вечным. И когда он сменится опалой, лучше иметь кое-какие накопления. А в вашем случае накопления могут помочь не только вам, но и колдунам, затянутым в Ковенант.

— Ой, да прекратите, — брезгливо отмахнулся Тальф. — Не нужно давить на моё чувство долга! Я вижу ваши манипуляции насквозь.

Леонтина негромко рассмеялась:

— Не сомневаюсь, что так оно и есть. Но кто знает, вдруг я действительно вижу в вас достаточно благородства?..

Тальф молчал, раздумывая. Змея выползла откуда-то из-под Леонтины и свернулась кольцами у неё на груди.

Выбор был непрост, но существовал ли он в действительности? Тальф мог отказаться, но где тогда брать всё необходимое для оживления лошадей?..

«Ладно, поначалу можно и договориться с Леонтиной, а там видно будет», — подумал он, а вслух сказал:

— По рукам. Но первая поставка мне нужна уже сегодня.

Следующие три недели слились в один долгий и тяжёлый день.

Эрик взялся за дело со всем возможным энтузиазмом: очередь из возов с лошадиными тушами и вереница еле живых кляч заполнили всю площадь перед Мрачным замком. Сам барышник показывался всего пару раз и вид имел замученный. В один из первых дней Тальф поймал его на лжи — толстяк хотел получить деньги за пять сотен туш, хотя привёз всего четыре с половиной, но затем Эрику, похоже, стало не до махинаций — слишком уж много работы.

Мёртвые колдуны из Ковенанта круглые сутки проводили обряды оживления. Можжевеловый дым, клубящийся над Мрачным замком, окутал все окрестности и был виден даже за городом.

Тальф тоже не сидел без дела. Как верховному колдуну ему полагалось наблюдать за бесконечным ритуалом с вершины башни и зловеще хохотать, но в реальности работа ему досталась вовсе не колдовская. Посчитать туши когда их привозил Эрик, заполнить расписки, помочь колдунам из Ковенанта в сложных моментах и снова пересчитать оживлённых лошадей перед отправкой во дворец. Оттуда они двигались прямиком на границу вместе с бесчисленной ордой Бессмертных.

Туши очень часто находились в совсем уж непотребном состоянии и приходилось изворачиваться, изобретая хоть что-то, способное удержать конягу на ногах. И поскольку ритуалы оживления проводились круглые сутки, магистр быстро забыл, что такое сон, еда и даже походы в туалет.

Кроме того, Тальфа сильно тревожило то, что Мрачный замок перестал быть центром Ямы. Колдуны старались обходить его стороной, а прилегающие переулки и заведения практически вымерли — там не было ни единой живой (и мёртвой тоже) души, не считая бесконечных возов с мертвечиной. Тальф поручил развесить объявления о найме колдунов, но их дружно проигнорировали.

А помощь бы не помешала: с каждым днём содержимое возов становилось всё хуже и хуже. Пошли выкопанные из земли полуразложившиеся туши, тухлое мясо, требуха, кости, обрезки копыт и в конце концов магистр понял, что из костей, лежащих перед ним, проще собрать что-то среднее между свиньёй и коровой, нежели лошадь.

Пришлось импровизировать и сшивать из этого материала големов, вкладывая в черепа кристаллы с малюсенькими частичками душ.

Некоторым големам пришлось зашивать в брюхо надутые горячим дымом бычьи пузыри, некоторых подмораживать, а кому-то вместо костей вставлять куски железа, деревяшки или вовсе — палки покрепче.

Клаус оказался просто незаменимым помощником — крыс с иголкой в лапах излазил все туши и выполнил море мелкой работы, но страшно при этом замучился и извёл всех вокруг постоянным саркастическим ворчанием.

Каждый день возов становилось всё меньше, пока, наконец, утром последнего дня Тальф не увидел перед воротами всего три повозки, на одной из которых сидел осунувшийся и похудевший Эрик.

— А где остальные? — спросил его магистр.

— Нету больше, — развёл он руками. — Чем хотите поклянусь, господин, магистр, нету. Всё выгребли, подчистую.

Тальф пробежал глазами листок с записями и выругался:

— Вот же…

— Угу, — тоскливо подтвердил Эрик. — Только это… Просьбочка есть одна, ежели позволите, господин магистр.

— Хм? — насупился юноша.

— Её величеству не говорите, что это я, сталбыть, не добыл сколько надо. А то говорят, горяча она на расправу…

В полдень Тальфа вызвали во дворец и магистр, на всякий случай захватив все возможные бумаги, поспешил откликнуться на монарший зов.

Последние дни выдались тяжёлыми не только для некроманта — у королевы под глазами пролегли тени, в которых мог спрятаться десяток героев приключенческих романов. Стол Жози напоминал крепостной бастион — на нём громоздились груды документов, из-за которых девушку было почти не видно, и Тальф понял, что не ему одному пришла в голову мысль впечатлить её величество объёмом проделанной работы.

А рядом со столом, стыдливо спрятанные за ящиком с конвертами, стояли пустые винные бутылки.

— Десять тысяч?! — воскликнула королева вместо приветствия. — Серьёзно?

— Жози, я…

— Здесь нет Жози, здесь есть только её величество! — рыкнула девушка.

— …ваше величество, я, — всё ещё попытался оправдаться Тальф, но его не желали слушать.

— Задание не выполнено! — набычившись, продолжала королева. Она будто не говорила даже, а кидала в некроманта тяжеленные валуны. — Напоминаю, что невыполнение приказа — это преступление, которое весьма и весьма сурово наказывается. Также напоминаю, что по новому закону магистра Ковенанта назначает королева.

Тальф, как две недели назад Вильгельм, застыл на месте, открывая и закрывая рот.

— Это провал, магистр. А провал — это преступление, особенно сейчас, когда королевству нужны ваши услуги. Или вы делаете это намеренно?

— Что?! — не сдержавшись, воскликнул Тальф. — Это абсурд! Мы сделали всё возможное!..

— Но этого оказалось недостаточно! И вы, как магистр, оказались некомпетентны. Надеюсь, впредь такого не повторится. Иначе о вас могут всплыть всякие неприятные подробности, вроде участия в контрабанде. Идите! И впредь будьте старательней.

Когда Тальф услышал о контрабанде, его будто молнией ударило. На негнущихся ногах он покинул кабинет королевы и пришёл в себя только в экипаже. «Откуда она узнала? Кто рассказал ей? Что теперь делать?».

Шок, удивление, и обида за несправедливый разнос никак не давали привести мысли в порядок и составить хоть какой-то план действий.

В замке не осталось никаких дел и выбитый из колеи магистр, несмотря на прежнее намерение вернуться и работать вместе с Ковенантом, отправился домой. Там он быстрым шагом, игнорируя вопросы Борислава с Клаусом, влетел в комнату, запер дверь, свалился в кровать и, не раздеваясь, уснул тяжёлым муторным сном.

Несколько раз он просыпался, когда переворачивался на другой бок, но неизменно снова проваливался в забытье и пришёл в себя лишь когда в комнате стало темно и свежо.

К потолку приклеился оранжевый ромб света от фонаря в саду. За окном яростно стрекотали какие-то насекомые, а то и дело налетавшие порывы ветра шумели древесными кронами и пытались перевернуть страницу лежащей на столе книги. Книги, к переводу которой Тальф никак не мог вернуться.

Он лежал без движения, смотрел в потолок и вспоминал сегодняшнее происшествие. То, что показалось концом света, теперь не выглядело таким уж критичным — послесонные слизь и неприятный привкус во рту теперь волновали юношу куда сильнее.

С улицы послышалось цоканье копыт, которое приближалось до тех пор, пока не замерли совсем рядом с домом. Скрипнули ворота и неизвестный экипаж захрустел гравием на подъездной дороге к дому.

— Ваше величество! — послышался голос Борислава. — Какой приятный сюрприз! Магистр сейчас отдыхает, но я…

— Ага, — быстрые шаги скрылись в доме и перестали быть слышны.

Настроение Тальфа мгновенно испортилось. Он отвернулся к стене и накрылся одеялом с головой, а затем дверь резко распахнулась и всё пространство заняла Жози.

— Что, дрыхнешь? А ведь ещё только девять. Давай-давай, открывай глаза, а то как старый дед.

Тальф нехотя повернулся. Рядом с книгой на стол опустилась бутылка.

— Как у тебя тут свет зажечь? А, вот… — чирканье спичечной головки — и маленькое пламя перемещается за стекло лампы. — Вроде колдун, а пользуешься спичками и маслом. Та-ак… — Платье королевы упало к её ногам бельё последовало за ним — и обнажённая девушка скользнула под одеяло к Тальфу, сразу же присосавшись к его губам в долгом поцелуе.

Сопротивляться этому юноша не смог. Голова сразу же закружилась от нехватки крови, ладони легли на талию Жози и принялись жадно блуждать по её телу, но девушка спустя несколько секунд отстранилась. Отстранилась и скорчила гримаску:

— Хлебни-ка вина. Да хорошенько пополощи им рот.

Смущённый Тальф выпутался из одеяла и протянул руку к бутылке:

— Прости.

Новый поцелуй — более мягкий и менее напористый, показал, что всё в порядке.

— Давай как в тот раз, — прошептала девушка на ухо. — Мне хорошо с тобой.

— А мне, — на этих словах сердце Тальфа чуть не разорвалось от нежности и желания этой самой нежностью поделиться, — очень хорошо с тобой.

Когда они отдышались и пришли в себя, Жози жадно присосалась к бутылке.

— Ух! — она обмахивала ладонью лицо, на котором поблескивали капельки пота. — Жарко, — бутылка перешла Тальфу. Тот согласился:

— Жарко.

Девушка отбросила одеяло, потребовала отвернуться и в два счёта оделась.

— Ты уже уходишь?

— Угу, — буркнула Жози и бросила уже в дверях, не поворачиваясь: — Увидимся.

Тишина и пустота после её ухода оглушили надёжнее любого взрыва.

И ещё какое-то время Тальф пролежал, пытаясь понять, что это вообще было, но так ни к чему и не пришёл.