Постмортем

Глава 33

Собственную гибель Тальф воспринял со смесью досады и любопытства. Как некромант, он всегда был со смертью накоротке — видел её творения, соперничал с ней, и это убивало всякое сакральное к ней отношение. Ему всегда было интересно узнать, каково это — оказаться на той стороне, и теперь он наконец получил такую возможность.

От тех, кто переживал смерть, он слышал, что должен появиться длинный коридор, в конце которого горит манящий свет.

У Тальфа свет тоже был, но его природа оказалась прозаичной — угасающее сознание будто отдалялось от его глаз, как ночной прохожий от окна, и на фоне вечного небытия темнота внутри кареты казалась ярче любого дня.

Затем сознание угасло окончательно, боль ушла и наступило очень странное состояние. Не сон, не забытье, а нечто иное, хоть и похожее. Тальф почувствовал себя невообразимо огромным, как гора или океан, а затем заметил точку. Бесконечно чёрную, бесконечно холодную, бесконечно малую — и в то же самое время бесконечно огромную. Эта точка не была частью небытия, наоборот — и небытие, и бытие, всё живое и всё мёртвое было частью этой точки, случайно оказавшейся за её пределами.

Когда-то давно у Тальфа треснула колба с ядовитым газом и юноша чуть не отравился. Он еле заметил трещину: та была совсем крошечной, но газ, пусть и разреженный, но всё равно смертоносный, медленно утекал наружу, окутывая колбу невидимым облачком.

Вот и вся известная вселенная была этим самым облаком, разреженным, появившимся по ошибке и оторвавшимся от истока.

Тальф знал, что там, в этой бесконечной точке, он найдёт ответы на все вопросы, встретит всех живых и упокоившихся, вновь поговорит с магистром Хейлером, обнимет Эльму и даже увидит своих настоящих родителей.

Тальф знал, что в этой точке не будет ни наказаний для грешников, ни вечного блаженства для праведников. Бесконечности всё равно, какими были её частички — мелкие, почти незаметные, ведь в конечном счёте все они порождались ею и рано или поздно возвращались. И тогда она принимала их обратно, уравнивала, сливала воедино и вновь превращала в саму себя.

В этой точке Тальфа ждали покой и небытие. Его сознание перестало бы существовать, но оно и к лучшему — это значило, что путь окончен, все дела сделаны и ещё одна оторвавшаяся по ошибке частичка истока вернулась домой.

Но как только Тальф ринулся к чёрной точке, беззвучно умоляя, чтобы она поглотила его, натянулся невидимый поводок.

А затем пришла боль — не боль плоти, которая настолько несовершенна, что не может как следует прочувствовать даже страдание, а боль души, намного более страшная.

Юноша отвернулся от точки и беззвучно закричал, увидев горящие в бесконечной темноте восемь глаз.

— Вот мы и увиделись, магистр, — оглушительно пророкотал в пустоте голос демона.

Боль усиливалась — и каждую секунду она была совершенно новой, как будто Патриций пробежался пальцами по клавишам рояля перед тем, как сыграть: страдание, мучение, ломота, разрыв, тоска… Будто само понятие боли пропустили через призму и получили на выходе полный спектр невыносимых пыток.

— Признаюсь, я не рад вас тут видеть, — снова быстрый пробег по клавишам. Душу Тальфа ломало, кромсало и перемалывало. — Смертные ничего не знают о том, как нужно строить планы, правда?..

И ещё раз.

И ещё.

Если бы у юноши было горло, оно бы мгновенно охрипло от криков.

— Я чувствую, как вы страдаете — и это, конечно, приносит мне удовольствие…

Даже голос демона приносил страшные муки — будто в уши заполз сразу десяток жалящих ос

— Мы могли бы всё закончить прямо здесь и сейчас. Он умер и провёл вечность в нескончаемых страданиях… Конец. Неплохо, а?.. Нет, плохо. Мне не нравится. Заканчивать истории смертью героя можно, но не так. Для хорошего финала нужна героическая смерть, смерть, исполненная великого смысла. А вас просто закололи в карете. Можно, конечно, и из этого сделать массу выводов, особенно о дружбе и власти, но… Нет. Слишком многое остаётся без ответа. Как-то всё прервано на полуслове. Как вы считаете, магистр?

Обезумевший от боли и ужаса Тальф считал, что готов пойти на всё, лишь бы муки прекратились.

— Эта сказка должна закончиться смертью, магистр. Но не вашей. Никогда до сих пор я не делал таких королевских подарков, но чего не сделаешь ради хорошей сказки, а?.. У вас осталось одно желание, и я готов отпустить вас. Разумеется, если вы скажете: «Да».

«Да! — кричала обезумевшая от мучений душа Тальфа. — Да! Да! Да!»

В тот момент он бы согласился на что угодно, лишь бы пытка прекратилась.

— Хорошо, магистр. А теперь подите прочь и сделайте то, что должны.

Удар! Юноша почувствовал себя выпущенным из пушки ядром

Мучения мгновенно прекратились, сознание прояснилось.

Он лежал, закрыв глаза, и пытался понять, не привиделось ли всё это. Удар по голове в покоях Жози, затем тюрьма, дворец, ножи в карете… Может, он всего лишь прикорнул где-то в Мрачном замке, пока выдались свободные пять минут, и сейчас его сон снова прервут?

Магистр открыл глаза и увидел над собой воду.

Много-много мутной речной воды.

Стоящий на берегу засыпающий рыбак совершенно не удивился, когда из-под воды показался капюшон, затем бледное лицо со светящимися зелёным глазами, а потом и весь остальной Тальф.

— Доброе утро, — Тальф бросил взгляд вдаль, на скрытые в хмурых серых тучах пики Рогатой горы.

— Доброе, — рыбак, не отрываясь следивший за поплавком, зевнул, демонстрируя всему миру отсутствие передних зубов. — Как там, рыбы много?

Тальф задумался.

— Честно говоря, не обращал внимания.

— Поня-ятненько, — протянул рыбак. — А что, водичка-то холодная?

— Э-э… — ответ на такой простой, казалось бы, вопрос, поставил Тальфа в тупик. Только сейчас он понял, что не чувствовал холода, хотя должен был — утренние купания были вернейшим способом умереть от воспаления лёгких. — Да, наверное.

— Поня-ятненько, — повторил рыбак и счёл, что с него хватит вежливых бесед. — Ну, хорошего дня.

Первым делом Тальф отправился домой — и пал духом, увидев, что тот превратился в дымящиеся руины. От особняка осталась ровно половина — крыло с комнатой Тальфа обрушилось и обратилось в чёрные головешки, а у другого рухнула крыша и обломки балок торчали из выбитых окон второго этажа.

Но дом жил.

Вокруг особняка гвардейцы возвели настоящую укреплённую линию — построили баррикады и натащили огромных плетёных корзин с землёй, за которыми прятались от редких, но назойливых ружейных выстрелов.

Случайному человеку могло показаться, что это не в доме пытаются защититься от гвардейцев, а наоборот — что гвардейцы из последних сил сдерживают рвущуюся наружу угрозу. Стоило кому-нибудь высунуться из укрытия чуть больше, чем нужно, как меткая пуля сбивала с незадачливого бойца кивер — и тот, пробитый, катился по грязи под аккомпанемент ругательств.

Пока Тальф наблюдал за этим действом, среди солдат появилась полупрозрачная фигура, которая издала леденящий душу вопль и несколько раз щёлкнула огромными садовыми ножницами, напугав ближайших гвардейцев до сердечных болей.

Тальф приготовился к бою, но тот не состоялся — стоило громилам в красных мундирах увидеть магистра с готовыми заклятьями, как ружья и сабли полетели на землю, а сами солдаты позорно бежали.

Из руин дома выбрался вымазанный в саже Борислав и уцелевшие охранники.

— Мастер Тальф! — от волнения он запинался, шепелявил и посвистывал больше обычного. — Как я рад вас… О, — он подошёл ближе и увидел, что его случилось с его господином.

— Да, — кивнул юноша. — Теперь я тоже мёртв.

— У-у-у, — понимающе провыл садовник, возникший рядом.

— Простите, что не уберёг дом, — мертвец склонил голову. — Вы пришли как раз вовремя, у нас остался всего один кисет пороха. Мастер Клаус был здесь не больше получаса назад, он носил письма в Мрачный замок и обратно. Их дела совсем плохи, нужно торопиться!

— Хорошо, если нужно, значит, будем торопиться, — согласился Тальф. — Э-э, а ты ничего не почувствовал после моей смерти? Может, какую-то лёгкость, свободу?..

— Конечно почувствовал. А что?

Тальф пожевал губами:

— Послушай, мы больше не связаны. Я не твой хозяин и ты не обязан…

— Вы хотите меня оскорбить? — дёрнул головой домоправитель. — Вы оживили меня, дали шанс отомстить и продолжить дело… Я не брошу вас даже если вы об этом попросите.

— Ну хорошо, — Тальф улыбнулся и обвёл взглядом своё невеликое воинство. — Давайте освободим Мрачный замок.

На площадь стягивались войска. Со стороны это напоминало сущий бардак — гвардейцы слонялись туда-сюда среди кое-как построенных коробок мертвецов и ополченцев, не понимающих, что происходит, и кого надо побить, чтобы их, наконец, покормили.

Командир артиллерии, памятный Тальфу по предыдущему штурму Мрачного замка, бродил, как неприкаянный, по позициям батареи и докучал подчинённым постоянными требованиями что-то переставить, передвинуть, перекатить или перенести.

На это сборище вовсю глазели со стен, но перейти к активным действиям пока не решались. Впрочем, это должно было рано или поздно произойти — в замке, как докладывал Клаус, совершенно не было воды: старые колодцы напрочь пересохли, а к воде из рва любое разумное существо питало обоснованное отвращение.

Появление Тальфа и остальной шайки застало командующего артиллерией врасплох. Рыжие усы встали дыбом, а сам гвардеец стал похож на пороховой бочонок:

— Кто?! Кто пустил?! Где охранение?! Да я вас…

Магистр как мог успокоил его и сказал, что сейчас будет лучше перетащить его пушки к окраине города, откуда вот-вот появятся первые конные разъезды Коалиции.

— У меня приказ, — мрачно отозвался тот. — И я вообще не должен с вами разговаривать. Её величество объявила, что вы вне закона.

Тальф резонно возразил, что его приговорили к смерти и привели приговор в исполнение.

— Буду откровенен, — сказал он. — Я собираюсь освободить этих людей для того, чтобы организовать оборону Гримхейма. А вы сейчас стоите у меня на пути.

— Не пытайтесь сбить меня с толку! — вспылил артиллерист. — Повторяю — у меня приказ.

— Я ни в коем случае не хочу угрожать, — терпеливо возразил юноша. — Но если мы захотим, то сметём вас вместе с пушками в три секунды. Поймите, мы на одной стороне.

— А может и не сметёте! — пыжился гвардеец. — Я в прошлый раз неплохо пристрелялся и мне есть, что показать вашим чародеям!

Тальф пожал плечами и собрался уже произнести: «Значит будем воевать», как вдруг заметил среди красных мундиров знакомого капитана — он был среди тех, кого юноша отправил в другое измерение поразмыслить над своим поведением. Тот также узнал магистра и, похоже, очень хотел что-то сказать командующему.

— Кажется, у господина офицера есть мнение, — кивнул Тальф в его сторону.

Артиллерист воспринял это как оскорбление:

— Ни у кого из моих людей никаких мнений нет! Мы все выполняем приказы!

— Как хотите, — пожал плечами магистр. — Но я бы посоветовался вон с тем молодым человеком. Мы даём вам двадцать минут, а потом атакуем.

— Вы? — изумился артиллерист. — Атакуете? Впятером? — он обвёл взглядом Тальфа, Борислава и троих мертвецов-охранников.

— Вшестером, — Тальф указал на дрожащее облачко с садовыми ножницами. — На вашем месте я бы как следует подумал.

Они отошли в сторонку и засекли время по часам на Старокоролевской башне. Офицер, знакомый с методами Тальфа, что-то втолковывал артиллеристу. Тот спорил, краснел, топорщил усы, но в конце концов поник и помахал издали руками, подзывая к себе.

— Вы действительно хотите защитить город?

— Только этого мы и хотим, — заверил его магистр.

— Ладно… — скрипнул зубами усач. — Но знайте — это не оттого, что мы струсили. Мы бы вам обязательно показали. В другой ситуации, конечно.

Тальф промолчал.

Возле подъёмных ворот его встретили приветственные крики, толпа страдающих от жажды некромантов и Клаус, который успел где-то раздобыть крошечный кивер в серо-синих цветах гусарского полка.

— Ох, Темнейший, а я уж!.. — крыс вскарабкался по одежде Тальфа и принялся вылизывать ему лицо. — Дурак ты, ой дурак! Я же чуть с ума не сошёл!.. А кто тебя оживил-то, кстати?

— Долгая история, — уклончиво ответил Тальф, после чего отыскал глазами Атиса. — Сколько у нас людей?

— Колдунов — сотни четыре, господин магистр, — отрапортовал старик. — А Бессмертных — почти тысяча. В подвалах, кстати, кто-то страшно рычит, аж земля трясётся, — доверительно сообщил он. — Выпускать?..

— Пока рано. Займитесь обороной! Изучите подходы, постройте укрепления, расставьте людей. Нельзя, чтобы город взяли.

— Есть! — козырнул старик. — Всё исполним в лучшем виде. А вы-то куда сейчас?

Тальф вздохнул — больше по привычке, чем по необходимости:

— Возвращать старые долги.

Вильгельм занимал очень скромный домик, который язык не поворачивался назвать особняком.

Один этаж, мансарда, небольшой клочок земли, на котором росли яблони — он не выглядел как дом министра, скорей, тут мог бы обитать чиновник средней руки на пенсии. Этот аскетизм был тем более удивителен, что Вильгельм, по всей видимости, не раз и не два запускал руку в казну.

«Интересно, на что он копил?»

Его немногочисленная охрана, завидев Тальфа, сразу же разбежалась.

Тальф открыл скрипнувшую калитку, прошёл по дорожке из серой каменной плитки, постучал, не дождался ответа.

В прихожей пахло пылью и чужим человеческим запахом — видимо, это и был запах Вильгельма. Шторы были закрыты и в полутьме можно было различить лишь общие очертания мебели. Тальф шагнул за порог и позвал:

— Министр, вы тут?..

Ответом стал арбалетный болт, вонзившийся в дверной косяк на уровне головы магистра. Следом затрещала взводимая тетива.

— Ни шагу дальше. Кто тебя послал?

— Как видите, я уже мёртв, — страшно не было, и потому юноша счёт ситуацию скорей забавной. — Так что можете пугать своими арбалетами кого-нибудь другого. Меня никто не послал, я пришёл сам. Мне нужна ваша помощь.

— О, помощь? — в голосе послышалось неподдельное удивление. — Неужели? Вы с королевой довели Гримхейм до ручки и теперь вам нужен кто-то, кто приберёт то, что наломали безрукие и безмозглые детишки?

Тальф помедлил с ответом.

— В общих чертах да.

Теперь пришёл черед Вильгельма медлить с ответом.

— Ладно, проходи. Хотя нет, стой! Погоди одну секунду.

Юноша остановился в дверном проёме.

Через секунду ему в грудь с тугим хрустом вонзился арбалетный болт.

Секундное молчание.

— Вы хотели проверить, мёртв ли я?..

— Нет. Мне просто хотелось всадить тебе стрелу промеж рёбер. Проходи, присаживайся на свободное место.

Свободен оказался лишь один табурет — настолько же жёсткий, насколько аскетичным был остальной интерьер дома.

— И чего же ты хочешь?

— Если коротко — защитить Гримхейм и его жителей.

— От Коалиции?

— В том числе. Но прежде всего от мучительной смерти, после которой души умерших будут навеки пожраны могущественным существом с изнанки мира и наступит конец времён.

— Ты говоришь о твари, которая сидит под куполом во дворце? — нахмурился опальный министр.

— Нет. Намного страшнее. Жози и Кассиан собираются вызвать в мир воплощение Темнейшего.

— Что? — похоже, Вильгельм не поверил услышанному. — Но как это возможно?

— Долго объяснять, но если провести обряд достаточно мерзкий, извращённый и богохульный, то это удастся. Жози кажется, что всё потеряно, и она хочет отомстить за уничтожение королевства всему миру.

— Вот это да, — пробормотал Вильгельм. — Я знал, что она вспыльчива, но не до такой же степени.

— Времени мало. Когда войска Коалиции подойдут к Гримхейму, они совершат ритуал призыва.

— Но это чистое безумие! Может, она хочет начать переговоры, имея этот козырь в рукаве?

— Ей не нужны переговоры. Она никому не верит и ненавидит всех. Власть сыграла с ней очень злую шутку, — с горечью произнёс Тальф.

— Хорошо, допустим. Тогда что требуется от меня?

— Переговоры начнём мы.

В тишине оглушительно тикали настенные часы.

— Ха! — Вильгельм снова сел на своё место. — А я-то думал, вы пришли ко мне с какой-то дельной идеей. Переговоры, пф… Не тратьте моё время, уходите.

— Нам нужно время. А они помогут протянуть его достаточно долго.

— Нас никто не послушает. Коалиция и так раскатает нас в блин, они даже не остановят свои войска. Тем более, что их костяк — это южане-фанатики, желающие сжечь всех вас, — он указал на Тальфа.

— А я уверен, что вы, как бывший первый министр, достаточно заметная фигура для переговоров. В Гримхейме полно людей, которые не хотят войны и готовы пойти на уступки.

Министр ухмыльнулся:

— А если в качестве уступок они потребуют расставить вдоль дорог головы всех некромантов на пиках?

— Тогда мы тщательно рассмотрим это предложение и посчитаем, сколько пик нам потребуется.

Вильгельм уважительно хмыкнул:

— Звучит неплохо. Я в деле. Пожалуй, стоит собираться в дорогу…

— Много вещей не понадобится — Коалиция в нескольких часах пути, — из складок накидки Тальфа появился тонкий трёхгранный стилет с серебряной гранью на клинке. — Но прежде — вы не могли бы дать руку?

Министр отшатнулся:

— Это ещё зачем?

— Я скреплю наши отношения самым древним, чёрным и страшным проклятьем, — ответил юноша без тени улыбки, а затем рассмеялся, глядя на вытянувшееся лицо Вильгельма. — Мне всего лишь нужна капля живой крови. Моя, к сожалению, не подойдёт.

— Колдовские штучки, — проворчал министр, но руку, хоть и с опаской, протянул.

Тальф легонько уколол его в подушечку среднего пальца:

— А теперь повторяйте за мной: граф фон Веттин, я приглашаю вас.

Убедить кровопийцу сотрудничать оказалось куда проще, чем министра: тот явился на зов перепуганным и совершенно деморализованным, а когда Тальф спросил, что с ним происходит, граф взглянул на него с еле сдерживаемым ужасом, и прошептал:

— Что-то надвигается.

— Надо же, вы чувствуете? — удивился магистр.

— Ещё бы! Я отдал свою душу Темнейшему ещё сотню лет назад, и она давно исчезла в его чреве, но теперь… Как объяснить… — граф нервно зашагал по комнате из угла в угол. — Я чувствую, будто её останки страдают, чувствую зов, чувствую приближение чего-то невероятного. Колоссального. И ужасного. Понимайте как хотите.

Магистр рассказал ему о переводе и желании королевы вызвать Воплощение. Вампир схватится за голову и заскулил:

— Это безумие! Безумие! Безумие и ужас! Я найду их! — решительно сказал вампир. — Найду и уничтожу.

— Пока Жози рядом с Кассианом, никого вы не уничтожите, — заметил Тальф. — Он всё ещё сильный маг, один из самых сильных. Боюсь, у него может найтись пара козырей в рукаве.

— И что же нам тогда делать?

— Сейчас важно уберечь Гримхейм от Коалиции. Найдите Альбрехта и убедите, что мы готовы сдать ему столицу, подготовьте почву для переговоров с министром. У великого князя наверняка есть план как обмануть Коалицию, так пусть поторопится и приступит к нему пораньше.

Вампир тряхнул головой:

— Я вам не курьер! Если вы придумали моим талантам лишь такое применение…

— Вы не курьер, — перебил Тальф. — Вы — посол. С самыми широкими полномочиями. Ваши таланты ещё пригодятся нам, будьте уверены, а пока, чтобы не допустить появления Темнейшего, мы должны действовать чётко и слаженно, выполняя каждый свою задачу.

Кровопийца остановился и ухмыльнулся:

— Ха! Последний раз я слышал это тридцать лет назад из уст магистра Хейлера. Похоже, старик не ошибся с выбором.

Тальф в ответ лишь печально улыбнулся.

Тем временем толпа на площади перед Мрачным замком лишь увеличивалась, попутно полностью поменяв свой состав. Красные мундиры гвардейцев пропали, зато стало много серого и чёрного — к твердыне некромантов стягивались колдуны, не входящие в Ковенант. Много было и оживлённых мертвецов, которых не успели отправить в армию — и они сейчас были как нельзя кстати. Пока они торчали во дворе замка, их ради экономии места посадили на воскрешённых лошадей и лишь потом сообразили, что переизобрели кавалерию.

Тальфа горячо приветствовали — пока он шёл сквозь толпу, до его ушей доносились подбадривающие крики и заверения в готовности биться до последнего «Лишь бы этих гадов в Гримхейм не пустить».

Недалеко от ворот нашёлся Борислав. Он стоял в толпе неприветливых вооружённых здоровяков и разговаривал с самым здоровым и неприветливым. Широченный лысый мужик, покрытый татуировками на морскую тематику — сплошь якоря, рыбы, волны и голые русалки — был скуп на эмоции, но кивал — и это вселяло надежду, что он на их стороне.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что вместо левой руки у незнакомца крюк.

— Борислав, — Тальф подошёл ближе. — Это твои друзья?

Впервые магистр увидел, что его помощник широко улыбнулся:

— Да, мастер. Я послал им весточку пару дней назад, как чувствовал, что что-то будет.

— Это очень хорошо, — юноша протянул контрабандисту руку и чуть не лишился её, когда громила стиснул её. — Ого! Рад знакомству.

— Я тоже, — ответил друг Борислава, не меняя непроницаемо-серьёзного выражения лица.

За спиной Тальфа раздалось вежливое покашливание.

Обернувшись, он увидел в облаке дыма палантин, в котором восседала блистательная Леонтина. Её сопровождала целая делегация, состоящая из угрюмых молодых людей.

— Мы тоже хотим принять участие, — сказала баронесса, потягиваясь так, что все мужские шеи в округе сами собой повернулись в её сторону.

— Это было бы великолепно, — вежливо улыбнулся Тальф.

— Оставьте, считайте, что я возвращаю вам долг. Слышала, вам перепало за наше маленькое дельце?..

— Пустяки, — заверил её магистр. — Спасибо за помощь, в наших условиях она неоценима.

— О, вы такой душка, — улыбнулась баронесса. — Жаль, что мертвы, а я так хотела познакомиться поближе…

Паланкин с колдуньей унесли.

Площадь напоминала бурлящий котёл. Атис в два счёта назначил сержантов и раздал приказы. Колдуны и мертвецы разбились на отряды и побежали готовить свои участки к обороне. Борислав ушёл вместе с контрабандистами, помахав на прощанье рукой.

Тальф смотрел на это и глазам не мог поверить: в кои-то веки некроманты не спорили, не отнекивались и не стремились взвалить свою работу на чужие плечи, а безропотно повиновались.

— Крысы! — неожиданно завопил кто-то и площадь пришла в движение. Перепуганная половина ломилась подальше, а половина любопытная рвалась поближе, чтобы увидеть из-за чего весь сыр-бор и тут же перейти из одного состояния в другое.

Кто-то выстрелил и следом за выстрелом последовал хорошо знакомый голос:

— Я сейчас кому-то постреляю! Возьму твой пистоль и в задницу тебе же затолкаю по самую рукоятку!

Люди перед Тальфом разошлись в стороны, и он увидел Клауса в кивере во главе целого полчища серых помойных пасюков. Крысы глядели на людей точно так же, как люди на крыс — с брезгливостью и опаской.

— О! Вот ты где! — Клаус встал на задние лапки и приподнял кивер в приветствии.

— Вижу, даже у тебя появилась своя армия.

Крыс усмехнулся:

— А ты думал, я останусь в стороне?

— Я, правда, не знаю, куда вас определить, — признался магистр. — Без обид, но от вас, боюсь, будет мало толку на баррикадах.

— А кто говорит о баррикадах? О нет, мы пойдём в атаку. Устроим рейд по тылам. Захватим обозы! — кровожадно перечислял Клаус. Его зелёные глаза разгорались всё ярче. — Съедим всю еду, а что не съедим — погрызём или обгадим! И болезни разнесём! Где Толстый? А? А, вон он. Он говорил, что переносит какую-то дрянь, от которой люди начинают чесаться, не подходите к нему близко. Баррикады, ха! Никакие баррикады нам и не нужны!

Воинственный Клаус умчался вместе с крысиной ордой — сплошной поток гибких серых тел ещё долго тёк по площади, прежде чем иссякнуть.

Вскоре над магистром закружилась стая летучих мышей и ему на голову чуть не свалился фон Веттин.

— Альбрехт согласился на переговоры и пообещал остановить наступление. Сказал, что будет ждать Вильгельма.

— Вы ему верите?

— Ни единому слову, — вампир приблизился к уху Тальфа и быстро зашептал. — Магистр, я чувствую, что вот-вот произойдёт ужасное, у меня уже кровь кипит! Если мы ничего не предпримем, клянусь, я сам…

Тальф постарался успокоить взвинченного кровопийцу:

— Спокойно, граф, всему свой черёд. Я не могу бросить людей. К тому же будет обидно вернуться на пепелище, верно?

— Мы и так вернёмся на пепелище! — прошипел фон Веттин. — Давайте смотреть правде в глаза, королева обезумела, и её остановит только смерть, а смерть освободит чудовище, которое вы призвали! Передовые разъезды Коалиции в часе пути от Гримхейма. Нам не выстоять, сконцентрируйтесь на самом важном — не дайте нам исчезнуть без следа.

Тальф огляделся — площадь почти опустела, лишь отряд мертвецов стоял у ворот замка, да на стенах копошились оставшиеся волшебники — готовили неприятные сюрпризы для атакующих.

— Граф, прошу, возьмите себя в руки. Время ещё есть. Я сам переводил трактат. Я знаю, что для ритуала нужно время — и у нас по самым пессимистичным подсчётам есть ещё несколько часов.

В следующий миг земля вздрогнула.

— Что вы говорили про время? — съязвил вампир.

Юноша обернулся и увидел, как в небо между пиков Рогатой горы ударил тонкий и острый, как нож хирурга, чёрный луч.