Постмортем

Глава 6

Видеть молчаливого Вильгельма было чертовски непривычно.

Тальфу было бы куда легче, если б он по своему обыкновению кричал и брызгал слюной, но в этот раз первый министр лишь хмурился и топорщил свои тонкие усики.

После смерти чудовища Тальф, не теряя времени, прижёг спиртовой настойкой длинные рваные раны на бедре и боку принцессы и перевязал Жози её же уничтоженным платьем. С девушкой всё было в порядке — за исключением отвратительного характера и полного отсутствия благодарности за спасение.

При ближайшем рассмотрении чудище оказалось простой, но надёжной боевой гончей. Их создавали для войны или охраны — брали части тел животных (среди которых совсем не обязательно были собаки), вкладывали внутрь заговорённый соляной кристалл, проводили быстрый ритуал — и получали исполнительного, сильного и неприхотливого, пусть и слегка неповоротливого, убийцу.

Обо всём этом Тальф поведал Вильгельму и жандармам, которые прибыли вместе с ним и изучили каждый дюйм комнаты. Колдун из жандармерии — низкий и круглый, в огромной шляпе с пентаграммами и с тремя курчавыми волосками на подбородке — держался поодаль, изредка кидая настороженные взгляды.

В саду и доме зажглись десятки ламп, из-за чего стало светло, как днём. Повсюду расхаживали громилы в синих мундирах и блестящих надраенных шлемах с гербом королевства, а Эльма охала, извинялась за всё подряд и постоянно порывалась прибраться на месте преступления, чем доводила жандармов до белого каления.

— Значит, это, как вы говорите, гончую, может сделать кто угодно? — мрачно переспросил первый министр.

— Да, — кивнул юноша. — Даже я мог бы… — наткнувшись на взгляд Вильгельма он быстро прикусил язык и поспешил скрыться с глаз.

Вскоре вернулись жандармы, отправленные на поиск следов. Они могли лишь развести руками — отпечатки лап тянулись до оврага и ручейка, а затем терялись — видимо, гончая специально прошла по его руслу, чтобы никто не смог отследить её путь. Даже лучшая служебная собака в городе — медленная, коротколапая, с волочащимися по земле ушами и усталыми мудрыми глазами — не смогла ничего унюхать.

Услышав об этом Вильгельм побледнел пуще прежнего и страшно заиграл желваками.

— Сворачивайтесь! — раздражённо бросил он жандармам. — Здесь больше нечего делать. Эх, магистр-магистр… — процедил он сквозь зубы, глядя на Тальфа так, будто это он изодрал принцессу в клочья.

— Пока, Тальф, — Жози пронесли мимо на носилках. Вильгельму пришлось потратить некоторое время, убеждая настырную девушку улечься. — Надеюсь, меня не залечат до смерти.

— Не должны, — заверил некромант. — Я посмотрел — ничего важного не задето. Зато останутся шикарные шрамы.

— Всю жизнь мечтала, — скривилась принцесса. — Ты просто прелесть.

— Прости! — крикнул он вслед носилкам, которые грузили в длинный чёрный экипаж.

— Да ты-то тут при чё… Ай! Осторожнее!

— Причём вы или нет, молодой человек, — раздалось за спиной некроманта, — это мы ещё посмотрим.

— Вы угрожаете мне?! — возмутился Тальф. — Это я вообще-то жертва! — он продемонстрировал перебинтованные до локтей руки. — Чудовище пришло ко мне домой!

— Вы так уверены?.. — прищурился первый министр. — А я склонен думать, что ему нужна была принцесса. Принцесса, доверием которой воспользовались и которую выманили из охраняемого дворца, куда даже мышь не проскочит.

— Вы!.. Вы!.. — от возмущения юноша ничего не мог сказать, лишь хватал воздух ртом. — Да как вы смеете! Что вы хотите сказать, что это я хотел…

— Я ничего не хотел сказать, я лишь предполагал. Пока, — подчеркнул Вильгельм, — предполагал. — Доброй ночи.

В комнате царил полный кавардак. Тело монстра увезли, но на полу всё ещё валялись грудой книги вперемешку с битым стеклом под соусом из разлитых зелий.

— Наверное, сегодня я поем в столовой, — ухмыльнулся Тальф, глядя на Эльму, у которой чесались руки приступить к уборке немедленно.

Сидеть посреди пыли и паутины при свете единственной свечи, жевать холодный (хоть и вкусный) пирог, прихлёбывать остывший чай и винить себя в случившемся — верный способ пасть духом. Внешняя темнота смешивалась с темнотой внутри и нашёптывала свои успокаивающе-умертвляющие речи.

«У тебя ничего не выйдет».

«Кому нужны все эти интриги?»

«Кого ещё они пришлют? Демона?»

«Теперь ты — угроза для всех, кто рядом. Для всех, кто тебе дорог».

— Ого! — раздалось с пола. — Что тут стряслось?

Молодой человек опустил взгляд и увидел два зелёных огонька.

— А, ничего такого, — махнул он перебинтованной ладонью. — Всего лишь боевая гончая.

— Всего лишь? — в голосе Клауса послышалось уважение. — Ну ладно…

— А ты где был?

— Да так, — уклонился от ответа бывший гусар. — Бегал по всяким крысиным делам.

— Зашивать не надо? — уточнил некромант, знающий, что Клаус обожает издеваться над местными котами.

— Не-ет, что ты, — нервно усмехнулся крыс. — Если только самую малость. На животе немного. И на спине. И горло тоже. И хвост.

— Он стал короче или мне кажется?

— Короче? — фальшиво посмеялся гусар. — Нет конечно, скажешь тоже. Он такой же как был.

— Ладно, — кивнул Тальф. — Иди готовься, я сейчас приду.

Клаус смешно запрыгал по ступеням наверх, а ему навстречу спускалась очень расстроенная домоправительница.

— Как тебе пирог? — осведомилась она и тут же продолжила, не дожидаясь ответа. — Похоже, у меня не выйдет сегодня навести порядок в твоей комнате, дорогой. Ты не хочешь перебраться в спальню магистра?

Юноша закрыл лицо ладонями и с силой потёр глаза.

— Нет, Эльма. Я не хочу, — ответил он. — Ну её ко всем чертям эту спальню магистра. Слишком много всего, слишком много… Я не справлюсь и всем вокруг будет только хуже. Пусть там спит кто-то другой, более достойный.

Домоправительница на пару мгновений замолчала, переваривая услышанное.

— Ты ведь сейчас не про спальню говорил, верно?

— Да, — кивнул Тальф. — Но если больше негде — постели, пожалуйста, там, я не против.

В комнате магистра пахло затхлостью, пылью и лежалым бельём. Когда Эльма пожелала спокойной ночи и закрыла дверь, Тальф скорчился в позе эмбриона на краешке огромной кровати и смотрел в темноту широко раскрытыми глазами. Ни звука, ни света. Тяжёлый воздух неподвижен. Некромант лежал, ни о чём не думая и не чувствуя течения времени. Казалось, он очутился в странном пространстве, где нет ничего — даже самого пространства, и можно было лежать так тысячелетиями, пока возвышаются и обращаются в пыль империи, крошатся горы и раскалываются континенты.

Так он незаметно и провалился в сон — уставший, ничего не понимающий, не ждущий от нового дня ничего хорошего и чувствующий себя чужим в собственном доме.

— Тальф?..

Тишина в ответ.

— Тальф!

Голос очень знакомый.

— Тальф, проснись!..

Некромант открыл глаза. Перед кроватью стоял магистр Хейлер — и это был особый его подвид, именуемый «Магистр Хейлер рассерженный и готовый оттаскать своего подопечного за уши».

— Я…

— Как ты посмел сюда забраться?..

Вместо того, чтобы вылезти из кровати, молодой человек наоборот отодвинулся и притянул одеяло поближе к подбородку.

— Простите, но Эльма…

— Не прикрывайся Эльмой! Она ещё своё получит! И ты не ответил на вопрос — как ты посмел сюда забраться? Ты не знаешь, где твоя спальня? — глаза магистра метали молнии — и, похоже, оставалось совсем немного до момента, когда эта фраза перестанет быть фигурой речи. — Мальчишка! Сколько раз я тебе говорил: надо быть достойным того, что имеешь? Может, тебе ещё и моё место в Ковене уступить? Хочешь быть магистром, а, Тальф?

Молодой человек окончательно перестал что-либо понимать.

— Но ведь вы сами сказали!..

— Я помню, что я сказал! А ты помнишь, что я только что просил не прикрываться чужими ошибками. Ты неправильно меня понял, и ослы из Ковена неправильно меня поняли! Ещё бы, — Хейлер презрительно фыркнул. — Из них больше половины живых. Так что, ты считаешь себя достойным, Тальф? А? Тальф! Тальф!..

Молодой человек вскрикнул и открыл глаза.

— А?..

Перед его лицом горели два зелёных огонька.

— Ты, наверное, забыл про меня, а я не стал напоминать, но тут что-то начало вываливаться из живота, и я забеспокоился. Ты не посмотришь?

— Ох. Да… — Тальф сел на постели и провёл ладонью по лицу, будто пытаясь смахнуть дурной сон. — Да, конечно.

Дни до совета тянулись ужасно медленно. Тальф пытался читать, работать, продолжать перевод древней книги — но всё валилось из рук из-за постоянного волнения и предвкушения того, что вот-вот должно случиться нечто дурное.

О Жози тоже ничего не было слышно — некромант пытался узнать хоть что-то о её состоянии, но во дворец его не пускали гвардейцы, которые сами, похоже, ничего не знали и были настороже из-за того, что их будущее зависло в неопределённости. Отчаявшись, юноша ходил в министерство, чтобы увидеть хотя бы Вильгельма, но тот куда-то запропал — видимо, пропадал во дворце.

Как раз во время возвращения из министерства, молодой человек увидел на центральной улице целую толпу. Люди стояли на тротуарах, кричали что-то ободряющее и приветственно махали длинной колонне уставших солдат в высоких киверах с чёрным мехом и золотыми кокардами, тёмно-серых мундирах и белых (а после долгого перехода — серых) штанах.

Тальф, получив в спину пару обидных слов, кое-как протолкался в первый ряд и удивлённо смотрел на то, как в сторону дворца идёт пехота, пропылённые и злые всадники, следом орудия на лафетах, обоз…

Пара опрятных старичков с седыми усами обсуждала увиденное.

— Егеря, что ли?..

— Да не-ет, — скрипучим голосом ответил второй. — Совсем, что ли, ослепли, господин сержант? Инфантерия это, гренадеры. Великий князь Альбрехт прибыли. Брат короля.

— А-а! — покачал головой второй старик и подался вперёд, опираясь на палку. — А я-то таких мундиров и не видал раньше. Эх, красавцы. Орлы! — он достал из нагрудного кармана белый платок, вытер глаза, промокшие от приступа ностальгии по бравой молодости, и помахал проходящим солдатам.

— Только что ж они тут делают? — едва слышно пробормотал старик. Тальф и не услышал бы ничего, если б не был прижат к нему толпой. — Их же вроде пару месяцев назад на границу провожали…

Площадь у Мрачного замка была забита чёрными экипажами.

Доспех, охранявший вход, по причине важного события надраили до зеркального блеска, чему тот был очень рад и старался не стоять в тени — наоборот, гордо расхаживал, ослепляя прохожих сиянием и бликами.

С горгулий и химер отчистили голубиный помёт, из окон к земле растянулись пыльные и помятые флаги и вымпелы с вычурными гербами, а в самом замке зажгли невероятное количество ламп и свечей — обошлись разве что без электрических, к которым с подозрением относились некоторые колдуны старой закалки.

Замок искренне пытались привести в порядок, но ни облезлые красные дорожки, ни застывшие с согнутыми спинами мёртвые слуги, ни поеденный молью чёрный бархат, которым задрапировали всё, до чего дотянулись, не могли скрыть властвующую внутри разруху.

В полукруглом зале-амфитеатре с каменной трибуной и фресками, изображавшими разнузданные оргии, чёрные таинства и кровавые безумства, собрались все колдуны и колдуньи, входившие в Ковен. В глазах рябило от остроконечных шляп, роскошных мантий, броских украшений и жутких древних символов.

Тальфу всегда казалось несколько нелогичным то, что некроманты, много лет боровшиеся за право собраться в одном месте ради общего дела, сразу же разбежались после получения этого самого права. Для того, чтобы собрать их, требовался действительно веский повод, и юноша ёжился, понимая, что на сей раз повод — это он. Пройдёт совсем немного времени — и его будут пристально, как интересного жучка, разглядывать, внимательно следя за каждым движением, словом или реакцией.

Он стоял в небольшой душной каморке, где обычно отдыхали лекторы, и подглядывал за колдунами через неплотно закрытую дверь. Кассиан, с неудовольствием согласившийся взять на себя обязанность организовать совет, иногда заглядывал и спрашивал, как Тальф себя чувствует, на что тот неизменно лгал, что всё прекрасно.

Из-за волнения никак не получалось выспаться: постоянно снились кошмары и за три дня молодой человек совершенно выбился из сил. Он был готов уснуть прямо здесь: на низком диванчике, от которого пахло плесенью.

Часы пробили шесть вечера уже пятнадцать минут назад, но колдуны всё прибывали. Пунктуальность не входила в число добродетелей тех, в чьём распоряжении были сотни лет.

— О, дорогой мой, я думал, вы умерли! — зелёный и раздутый как жаба мёртвый колдун в пышном старомодном наряде похлопал по плечу надменного мужчину в фиолетовой накидке с меняющимся рунным рисунком.

— Так я и умер, — ответил тот. — Где-то пять лет назад.

— Как летит время, надо же…

В зал величаво вплыла восседающая на паланкине, несомом четырьмя широкоплечими полуодетыми красавцами, баронесса Леонтина: тонкая, как кость младенца, и такая же бледная дама, глядя на которую можно было бы придумать слово «экзальтация», если б его до сих пор не существовало. Длинное и узкое, как футляр, платье, которое ухитрялось быть одновременно чёрным и прозрачным, распущенные тёмные волосы, торчащие в разные стороны в хорошо организованном беспорядке, золотая диадема со змеиной головой, массивные браслеты на запястьях и лодыжках.

Она жила где-то в глуши, выбиралась в город только в особенных случаях и занималась чем-то далёким от классической некромантии — кажется, исследовала омолаживающие свойства крови девственниц и связей с молодыми мужчинами, — но каждое её появление в столице неизменно производило фурор. Вот и сейчас все мужчины, которые были живы и не были чрезмерно увлечены наукой, уставились на неё, как стая волков на упитанного оленя.

Объединившись, все собравшиеся в этом зале некроманты могли бы захватить весь мир, но, к счастью для последнего, объединиться дольше чем на пять минут они не смогли бы ни при каких условиях.

В каморку заглянул Кассиан:

— Ты готов? Мы начнём, когда часы пробьют половину седьмого. Ох, — он обернулся, — надеюсь, они не поубивают друг друга. И нас с тобой, — колдун исчез, дверь закрылась.

Тальф кивнул и в который раз засунул вспотевшую ладонь в карман накидки — убедиться, что листок с речью на месте. От частых прикосновений листок стал влажным и мятым — совсем как Тальф, не выспавшийся и взмокший из-за духоты.

Издалека донёсся переливистый звон. Тальф стиснул зубы, пытаясь побороть мерзкую слабость, поселившуюся в груди и животе.

— Дамы и господа, минуту внимания! — послышался голос Кассиана. — Мы начинаем!

— Фридриха нет! — донёсся недовольный выкрик из зала. — Давайте дождёмся Фридриха!

Зал загудел — одна половина соглашалась с тем, что начать без Фридриха решительно невозможно, а вторая утверждала, что на первых порах можно обойтись и без него.

— Всё в порядке! — сквозь шум прорезался, как нож через подушку, неожиданно звонкий и тонкий голос, который никак не соотносился с именем. — Я здесь!

— Тишина, дамы и господа, давайте соблюдать тишину! Или вы хотите здесь задержаться?..

Некроманты притихли. Перспектива провести с коллегами в закрытом помещении больше времени, чем требовалось, никого не приводила в восторг.

Зазвучал дребезжащий старческий голос невидимого пока стряпчего:

— Сегодня мы собрались для того, чтобы услышать завещание Хейлера, шестого магистра Ковена.

Шуршание бумаги. Кто-то нарочито громко зевнул.

— Итак… Дом с садом, лабораторией и слугами из числа некроидных созданий, коллекцию книг общим числом в две тысячи шестьсот восемьде…

— Да ради всего тёмного, кому здесь не наплевать на дом и книги? — раздражённо выкрикнул кто-то. — Покажите нам мальчишку и покончим с этим!

Снова поднялся гул голосов, который попытался утихомирить Кассиан:

— Тише! Тише, дамы и господа, давайте придерживаться протокола! Мы все здесь… — но его голос утонул в криках тех, кто очень любил высказывать своё мнение по поводу и без.

Громкий стук заставил крикунов немного остыть и обратить внимание на Кассиана, который изо всех сил лупил по столу толстой книгой.

— Хорошо! Ладно! — поддался старый некромант. — Давайте перейдём к основному пункту совета, — после этого шум ещё быстрее пошёл на спад, только кто-то совсем неугомонный продолжал кричать «Я не буду! Не буду!» — Основной пункт завещания, интересующий всех нас: кто станет седьмым магистром Ковена? И на этот счёт Хейлер оставил недвусмысленное повеление — он пожелал видеть на месте магистра своего ученика. Его зовут Тальф.

Сердце молодого человека остановилось и никак не желало продолжать биться. Ладони вспотели, бросило в жар.

Снова проверить, на месте ли речь — на месте. Юноша накинул капюшон и вышел из каморки, стараясь смотреть под ноги. Зал оживился — свистящий шёпот, смешки. Возле потрескавшейся каменной трибуны его ожидал рассерженный Кассиан, на лице которого читалось желание вызвать демона пострашнее и извести всю эту публику.

Воздух сопротивлялся, будто Тальф шёл по горло в воде; в ушах стучала кровь.

Будто в тумане некромант добрался до трибуны, нашарил в кармане заветный листок, развернул и положил перед собой.

— Добрый вечер, — взглянуть на публику он так и не решился: переводил взгляд с листка на трещину в сером камне трибуны и обратно. Пришлось откашляться, чтобы продолжить дальше, но голос уверенней не зазвучал. — Дамы и господа, когда магистр Хейлер сообщил, что выбрал меня в качестве преемника, то первым, что…

— Ладно, Кассиан, это очень хорошая шутка, мы получили море удовольствия, — раздался зычный выкрик. — А теперь покажи настоящего преемника.

Грянул хохот.

Тальф густо покраснел и опустил голову пониже, почти пригнувшись к листку.

Старый некромант громко призывал коллег к порядку, но безуспешно. Одни смеялись и отпускали обидные остроты, другие вскакивали в гневе и вопили что-то обвиняющее. Толпа раззадоривала сама себя, превращаясь в отвратительное чудовище — намного отвратительнее и опаснее давешней боевой гончей. Ту хотя бы можно было контролировать.

— Первым, что я почувствовал… — попытался продолжить речь Тальф, но не услышал сам себя. — Я почувствовал… — повторил он громче, однако и в этот раз слишком тихо.

Кровь и гнев ударили в голову. Тальф схватил листок с речью, откинул капюшон и заорал, что есть силы:

— Я отказываюсь быть магистром!..

В этот раз его услышали. Настолько хорошо услышали, что отвлеклись от поучений, требований и свар с соседями, которым успели припомнить былые обиды, накопленные за сотни лет.

— Простите, господин Тальф, мы… — заговорил Кассиан, но юноша лишь отмахнулся.

— Я. Отказываюсь. Быть. Магистром, — на глазах замерших некромантов, ещё не видавших такого зрелища, молодой человек разорвал речь, сокращённую до четырёх главных слов, и с гордо поднятой головой покинул зал, ускоряясь с каждым шагом и борясь с желанием плюнуть на пол.

— Как всё прошло, дорогой? — едва Тальф переступил порог, к нему выбежала Эльма. — Я так волновалась!

— Лучше некуда, — улыбнулся молодой человек. Наконец-то он почувствовал спокойствие. Из груди исчезла ледяная тяжёлая тревога. — Только поспать бы сейчас. Устал я за эти дни просто жутко.

— Ой, я так рада, я так рада! И очень переживала за тебя. В спальне Хейлера всё готово.

Некромант скривился:

— А в моей?

— В твоей пока не получилось разобрать всё до конца, и стекольщик придёт только завтра, — извиняющимся тоном ответила домоправительница.

— Ну ладно, ничего страшного, — Тальф зевнул. — Пусть пока будет спальня магистра. А пирога, случайно, не осталось?..

За окном сгустилась темнота. В саду стрекотали сверчки, а Тальф в столовой пил чай с пирогом, когда в дверь настойчиво постучали.

— Кто это может быть? — удивилась Эльма.

Некромант вздохнул, догадываясь:

— Я открою.

Стоявший на пороге Кассиан его совершенно не удивил.

— Мы можем поговорить?

— Зачем? — насупился Тальф, чьё желание говорить достигло отрицательных значений. — Я уже всё сказал.

— Пять минут, ладно? Я не буду тебя уговаривать, просто расскажу, что было после твоего ухода.

Просто так закрыть дверь не давала вежливость. Это можно было бы сделать, если б Кассиан сходу набросился с обвинениями и попытками переубедить, но он не делал этого, наоборот, вёл себя спокойно и тактично.

— Хорошо, — сдался юноша после короткой борьбы. — Пять минут так пять минут.

Они вышли в сад и пошли по гравиевой дорожке между пышных цветущих кустарников. Вдалеке щёлкали ножницы — призрачный садовник подравнивал кусты.

— Это был хороший ход, — Кассиан произнёс то, чего Тальф никак не ожидал услышать. — Они там чуть с ума не посходили. Ни у кого не было плана на тот случай, если ты откажешься — и они до сих пор, наверное, грызутся. Как бы замок по кирпичику не разнесли…

— Борются за место магистра? — усмехнулся юноша.

— Боролись, — кивнул старый некромант. — Минут пять. Власть, престиж — это они любят. Но потом до них потихоньку начало доходить, что быть магистром — та ещё работка. И началось обсуждение совсем иного рода — никто не хотел возглавить Ковен, но при этом каждый хотел стоять за спиной главного и направлять его действия.

— О Боги, — закатил глаза Тальф.

— Да, всё именно так. Чувствую, дебаты затянутся ещё надолго. Начнётся подковёрная возня и интриги. Впрочем, это не ново. И, кажется, я понял, в чём был расчёт Хейлера, когда он решил передать своё место тебе.

Молодой человек поморщился. Несмотря на то, что Кассиан обещал не уговаривать, кажется, всё к тому и шло.

— И в чём же?

— Во-первых, — охотно пояснил некромант, — ты — это шанс заполнить место магистра быстро и без интриг. Во-вторых, тебя никто не знает, и ты никого не знаешь, а это означает определённую непредвзятость. Ну и в-третьих, я вижу, что ты как минимум честный и ответственный малый, а этих ингредиентов ни в одной лаборатории нынче не сыщешь, — они остановились под раскидистым деревом с огромными листьями, похожими на человеческие ладони. Совсем рядом весело журчал фонтанчик. — Слушай, я сказал, что не буду уговаривать и сдержу слово. Но я сумел договориться, чтобы совет дал тебе ещё пару дней на размышление. Ковен не поменяется, это точно, он всегда таким был и всегда таким будет. Но сейчас у всего королевства слишком уж шаткое положение, и остаться одновременно без короля и без магистра… — Кассиан покачал головой и не закончил фразу. — Решай. Я не давлю и напоминаю о том, чтобы ты не доверял никому, включая меня, но призываю хорошенько всё взвесить. Ладно?..

— Ладно, — нехотя ответил Тальф, чтобы закончить неприятный для него разговор. Решение принято, и думать можно было сколько угодно — ни одной причины для его перемены некромант не видел. Пусть королевство спасает кто-то более подкованный в политических играх, а с него хватит.

— Кто приходил? — поинтересовалась Эльма.

Тальф пару мгновений раздумывал, не стоит ли соврать.

— Господин Кассиан. Хотел поговорить.

Домоправительницу ответ устроил.

Юноша уселся возле пыльной тарелочной пирамиды, намереваясь дожевать последний кусок восхитительного яблочного пирога с корицей, но во входную дверь снова кто-то забарабанил — причём куда громче и активнее, чем в прошлый раз.

— Я же сказал, — раздражённо пробормотал юноша, вставая со стула. — Подумаю! Обо всём подумаю! Взвешу и так далее!.. Оставьте меня в покое хотя бы сегодня! — он рванул ручку на себя. — Послушайте, господин Кассиан, я…

Тальф прикусил язык.

На пороге стояла Жозефина — бледная, растрёпанная и заплаканная.

— Жози!.. — воскликнул некромант. — Боги, как ты? Что случилось? Заходи скорее!

— Отец умирает, — произнесла принцесса и громко всхлипнула. — Поехали со мной во дворец, прошу!