Потапыч: Изнанка

14. Корифейские интриги

А на следующий день начались неожиданности, наводящие на ОЧЕНЬ параноистые мысли. По крайней мере, меня — уж точно. Потому что никаких уличных боёв, карания владетелей-агрессоров путём выжигания их к чертям… не было. Вот вообще. Дружина и Корифей помотались по Золотому, навестили родовые особняки и… всё. Вообще всё, никаких иных последствий произошедшего у нас на глазах покушения. Более того, Вестник Корифея вышел с короткой, на пару абзацев заметкой, что на его козлиное величество было совершено злодейское покушение. Доблестный козёл, то есть корифей, от оного отбился, с незначительной поддержкой дружины и «других владетелей», как изящно лживо пропагандировало моё спасение козлиной задницы от справедливости это издание. Нет, я бы вообще предпочёл, чтобы меня в разрезе данного происшествия не упоминали: пользы социально и профессионально с гулькин нос, а потенциального вреда — бочка с прицепом. Но сам факт «незначительной помощи» вызывал сожаления, что я Потапа от сжирания к чертям козлиного величества отговорил.

А главное: нападали владетели, те самые, которые психосоциально не рассматриваются как отдельные единицы (ну разве что в рамках дел интимных, да и то не всегда), а рассматриваются как составная часть рода владетелей. И, при этом: никаких развесёлых виселиц по всему Золотому, ни сожжённых особняков. Одарённые городской управы с покряхтыванием и попёрдыванием латают улицу перед Услугой — и всё, никаких других заметных последствий.

— Это насколько же он их всех прогнул, — задумчиво протянул я Лисе, имея в виду дальнейшие вассальные отношения с родами, из которых были нападающие.

— Не знаю, Мих. Но мне надо в редакцию, — твёрдо заявила Лиса. — Боёв, которых ты опасался, нет…

— А должны быть! — возмутился я.

— Должны, — согласно кивнула рыжая. — А их нет. И мне ОЧЕНЬ интересно, почему.

— Да мне тоже. Вдвоём поедем. Я тебя у редакции подожду, — решил я.

Добрались, через час озадаченная Лиса вышла из редакции, рассказав такое, что моя паранойя расцвела буйным цветом. Итак, нападающие, вроде как, действовали «супротив воли родов, по молодости и глупости». Точнее в это «вроде как» я даже верю, вот только виру с родов за нападение Корифей взял в виде… направляемых на Пряный владетелей. Не всего рода и не навечно, но «службой доблестной за нападение подлое отплатить». И… это не просто ОЧЕНЬ подозрительно. Так не бывает: корифейству вваливают неиллюзорных люлей на Пряном. Из-за эпичного по долболюбизму руководства просравшего все полимеры губернатора, но это момент второй. То есть на Пряном не хватает всего, но в первую очередь сильных владетелей, чтобы надавать по щам разрозненной вольнице местных. И именно в тот момент, когда эта потребность чуть ли не жизненна, некая «молодёжная организация», включающая в себя представителей родов, вполне лояльных корифею, на него радостно покушается. Оппозиции среди покусителей… нет. Только лояльные и нейтральные рода. С ма-а-аленьким нюансом: лояльные-то лояльные, а вот на Пряный, как разумные владетели, переться не желающие.

И вот, происходит массовое нападение. Чертовски серьёзное, с подготовкой, практически наверняка — успешное, если бы не Тихий. И про Тихого, готов рога корифея дать на отсечение, нападающие не знали. В общем, ситуация такова, что кроме как «провокацией с достижением поставленных целей» я её не назову, вот вообще никак. Не знаю, понимали ли рода владетелей-данников, что их поимели: свидетелей не осталось вообще, кроме дружины и нас. Всех, до последнего, нападающих перебили, что было в статье Вестника, а врать газеты Зиманды не приучены. А без этого понять, что всё это нападение — ловко расставленная ловушка и решение козлинских проблем — нереально. Да и сам я, если начистоту, был в этом уверен всего на девяносто девять с половиной процентов: полпроцента выходили на практически невероятную, но возможную случайность, ну и на возможное «божественное вмешательство».

А вот со мной — непонятно. То есть, некая контролируемая (скорее всего не прямо) Корифеем молодёжная оппозиционная организация (тут просто опять же — единственное объяснение), охватывающая именно молодёжь лояльных домов. Причин не только «смирения», но и даже создания такой контролируемой оппозиции — масса, даже все обдумывать лень. И вот, когда Корифею понадобилось серьёзно «потрясти» рода данников — сливается информация, что его козлинское величество точно можно пристукнуть, как, где и когда.

Так вот, мог ли этот козёл учитывать в своих раскладах меня? В теории — мог, вот только у меня были сомнения, пусть и не слишком ощутимые, а не присоединиться ли мне к нападающим, и не пристукнуть ли главу государства за все многочисленные милости, которыми он меня осыпал. И никаких оснований для того, чтобы я присоединился… Хм-м-м, а может, просто как элемент интриги. Меня морда козлиная не любит, это установлено и достоверно. Прочие Лидари ему пальчиком погрозили, на тему «не обижай полезного видома», но. Если он решил попробовать меня извести? Из козлинства, мелочного характера и прочих свойственных ему достоинств — то пазл вполне складывается. И я, участвуя в битве по защите его козлиной задницы этак капитально поломал его планы в свой адрес. Что не может не радовать со всех сторон, вот только сама ситуация мне чертовски не нравится.

То, что Корифей «поимел» лояльных владетелей — проблемы самих участвующих в этом добровольно-принудительном коитусе. В общем-то, даже за потерявших членов рода, да ещё вынужденных отправлять часть родовичей на Пряный — не обидно. Ни в кавычках, не без: сами, придурки, виноваты, что за молодыми балбесами не следили, воспитали хреново, выпускали из рода без контроля. Тут венценосному козлу остаётся только похлопать в знак уважения: интрига очень неплохая, для Зиманды так и гениальная. Но дело в том, что раз это интрига корифея, то с той же девяносто девяти с половиной процентной вероятностью место «покушения» выбрано сознательно. И, соответственно, его полорогая венценосная персона, интригуя с «покушением», имела меня в виду. И не передо мной трясся, урод неприличный: он ЗНАЛ свой косяк, и так как Потап, даже по общеизвестным представлениям личность, к богам близкая (что в его имени прямо отражается), стоял перед ним и разглядывал явно не с целью «погладить по квадратной головушке» — трепетал, паскуда. Трясся и дёргался, что его планы в мой адрес известны «Посланному Апопом», ну и что этот посланник сейчас прервёт его козлиную жизнь, причём не «по праву силы», а именно за дело.

Интрига в отношении меня замечательным мной, при незначительной поддержке Потапа…

«Зазнайский шебуршень»,

…похерена, великодушно проигнорировал я внутренние инсинуации. Но ситуация — херовая. Этот казёл не «махнул лапой», а имеет меня в виду, что ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ хреново. Воевать со злонамеренным корифеем… Хм, а возможности у него какие, кстати? Нет, понятно, что довольно ощутимые, но при этом: претензии у его козлиного величества ЛИЧНЫЕ. И если в плане составления интриги он МОГ меня попытаться подставить, имея некие рычаги влияния на этих мальчишей-кибальчишей (информационного толка, как понятно), то натравить на меня… А никого он не может, дошло до меня. Он ни хера не единовластный правитель, он — выразитель воли Лидари, которые однозначно определили: «полезным видомом пользуемся, с ним не ссоримся». То есть, даже в рамках корифейского прайда гадить мне точно будут далеко не все. А на попытку такое приказать, с высокой степенью вероятности, просто настучат прочим Лидари, и козлу настучат по рогам. В принципе — вплоть до смещения его (или вообще его прайда) с корифейского места. Не только из-за меня, как понятно: ситуация со мной — это изящная соломинка, добавленная к эпически просратым полимерам на Пряном. И косяк этот нашего полорогого величества, направившего рулить заморской территорией своё тупорылое и некомпетентное отродье, тут все это понимают. При этом, даже просто приказать дружине, имеющей с ним личный ряд: вязать неугодного мне умного и красивого видома! — корифей не может. Этот приказ просто не выполнят, по крайней мере, большинство дружинников. Как и некоторое (неустановленное, но точно наличествующее) количество Лидари его прайда. То есть, чтобы реализовать в мой адрес свои козлиные планы (если они, конечно, остались после энергично обмоченных штанов перед Потапом, тут тоже неясно), ему надо меня именно подставить, выставить врагом не только и не столько в общественном сознании, сколько с точки зрения своего рода и своего окружения.

«Самое весёлое будет, что вот если ты башку шебуршную ломаешь, придумал такое, что не каждая змея так извернётся», — пришла довольно весёлая эмоция от Потапа. — «А на деле — всё просто потому, что всё так как сложилось, а котёнок этот — ни при чём!» — весело захрюкал топтыгин.

— Ну вообще — некоторая ирония в таком раскладе наблюдается, — признал я. — Вот только Потап, если это так — я с удовольствием сам с тобой посмеюсь над своим «бестолковым шебуршанием». И как, не шебуршать? — ехидно уточнил я у закашливавшегося товарища мохнатой задницы.

«Шебурши уж, на то ты и шебуршень», — милостиво дозволил мне топтыгин.

— Ваша снисходительность и великодушие, богоданный Потап, не знает…

«Я — спать!» — буркнул Потап, отключаясь. — «И шебурши давай!» — потребовал он, несколько подняв настроение.

И начал я шебуршать, обратившись к задумавшейся рыжей.

— Ли, тебе нужно написать про происшествие.

— Мих, а ты уверен, что стоит? — искренне удивилась Лиса. — Всё же ты, ну точнее богоданный Потап, но всё равно — ты убил очень немало…

— Стоит, Ли. Естественно, писать про мои многочисленные подвиги не стоит. Более того, стоит в статье отразить, что ин… про происшествие я ничего говорить не стал, — во время поправился я, потому что слово «интервью», с лёгкой руки одной рыжей, уже вошло в лексикон владетелей Золотого, как не слишком распространённый, но уже не раз слышимый мной эвфемизм традиционного «яриться». — Но ты — видела, Ли. Своими глазами, — почтенно покивал я.

— Это… интересно, — признала рыжая.

— Не говоря о том, что я не раз видел, как Правда ведёт диспут с Вестником: тот печатает одно, а вы — то же самое, просто освещая всё с другого ракурса. А они уже…

— Напечатали. Да, ты прав, Мих, — загорелись глаза у рыжей.

А пока Лиса с высунутым язычком исписывала листы бумаги, я прикидывал свои резоны. Моё участие в этой мясорубке, в принципе, всплывёт. Дружинные трепаться не будут, а если и будут — то нормальные владетели спишут это на горячку боя. Или «божественную волю». Сами по себе тотемные звери крайне редко и неохотно проявлялись в материи, потому что… росли и экономили энергию. То есть, чтобы именно проявиться в материи — нужна СЕРЬЁЗНАЯ причина, как с тем же Ганда: риск уничтожения всего рода медиумов. Собственно, даже «большой Потап» хоть делает это относительно часто, но по той же причине, по большому счёту.

«Да и с медвежатами я тебя вытащу», — буркнул топтыгин, несколько неверно сынтерпретировав мои мысли. — «Так что заводить — надо!»

— Я и собираюсь. Но вот этот козёл устроил вот это всё. А были бы были медвежата⁈

«Всегда найдётся кто-то, кто будет пытаться тебя сожрать», — наставительно сообщил Потап. — «Медвежат завести всё равно надо, и побольше! Но я тебя понял. Ты сла-а-абый и хлипкий. Будешь каждый день охотиться!» — ликовала жуткая медвежатина.

В итоге рыжая написала статью «из глаз очевидца», основными моментами которого было удивление «где же корифей, неужто пострадал?» — ну и описание подвигов Тихого, как и Зорга: в описании Лисы «битва в воздухе» выходила вполне эпичная. А про меня… нет, рыжая не скрывала. Просто не давала детальных описаний, так что всё выглядело как в бессмертном партизанском дневнике: а потом пришёл лесник, и выгнал всех из леса. Цитирование гневного рёва «почтенного видома» в процессе «повержения врагов», на тему: «А не перестанут ли многоуважаемые наносить вред и ущерб моему имуществу?» — прилагались.

В общем, так, как нужно. То есть как бы я в «сочувствующих корифею» для общественности, но я и так в них. После дружины и прочих моментов. Но на «ура-поцреота», даже с учётом вмешательства в конфликт, никак не тяну. Просто оборонял своё имущество, а то, что нападающие его подвергли риску и опасности — сами себе злобные потерпевшие. Основным лейтмотивом статьи была, конечно, шпилька в козлиную задницу: Вестник расписывал (без деталей), как корифей чуть ли не собственными рогами всех поверг, а тут — недоумение очевидицы. Но это как раз в рамках вечной «полемики» Вестника и Правды. А упоминание меня в текущем ключе — хуже практически не сделает. А вот коридор возможностей мне нагадить одному козлу ещё чуточку урежет. Пусть немного, но лишним не будет.

Рыжая укатила в крытой пролётке в редакцию, а я думал было предаться блаженному нихренанеделанью, перед жуткими мучениями на рассвете, как вдруг — заваливается ко мне одна Глупая персона. Мол, так и так, благословенный, почтенный, милостивый и прочее и прочее видом изволил звать ничтожного Варуна в к себе. И я, признаться, думал что-то выкруживать, но в свете текущих раскладов махнул лапой и рубанул:

— Пойдёшь с семьёй трудится в Медвежье Товарищество?

— Почтеннейший зовёт недостойного…

— Коррроче: да или нет. С деньгами не обижу, безопасность обеспечу.

— Как будет угодно почтенному, только…

— Корчмарь. Знаю. Поехали, — поднялся я.

Завалился в корчму, рявкнул приветственно, ну и негромко сообщил бандюгану, что семья Глупых теперь моя. Уголовник начал кривляться, даже приплёл своё уголовное «не по понятиям», на что я улыбнулся настолько сиволапо, что самому стало страшно.

— Так это ты про уклады владетелей и богов, Корчмарь? — уточнил я. — Правильно, по ним по правде, не то что какие-то «зако-о-оны».

Мафиозо сбледнул: по укладам… ну в общем, законы корифейства воспринимали его как некоторую личность, с некоторыми правами, защищёнными законом. Та же неприкосновенность жилища, штрафы — ну в общем, понятно. А вот по укладам он и вся его организованная преступная группировка… просто смазка для когтей. Они никто, звать их никак, и стоят они даже не «штраф за убийство» в корифейскую казну с выплатой родным, а вообще ничего.

Морду сделал жалобную, но я грабить грабителя не стал: он мне потенциально полезен. Так что вернул гонорар за суд (понятно, что как раз от Корчмаря) и даже ещё столько же «за то, что оберёг такого замечательного работника до встречи с замечательным мной». Ирония этого дела прям выпирала, связанная с удвоением: удвоенный гонорар откупных мафиозо, два ничего Управе Денежных Дел. Корчмарь же на деньги взглянув, перестал корчить из себя сиротку. Точнее, корчить-то продолжил, но явно удовлетворился: «выхлоп» с Глупых ему за пять лет выходил ненамного больше. И не удивлюсь, если гонорар в полсотни золотых был мне назначен именно по «бандитской справедливости», то есть: не имея возможности защитить, Корчмарь возвращал ему заплаченное таким своеобразным образом.

В общем, судя по всему, «разошлись ровно». Полтинник авров — деньги немаленькие, но Корчмарь (Глупых бы я прибрал к лапам в любом случае) мне был полезен. Алхимия, информация, возможность использования его бандюков. И, судя по незаметному кивку — понял всё правильно (что и не удивительно — простой человек в бандитских главарях должен быть ОЧЕНЬ умным, потому что, кроме ума, ему удерживать банду просто нечем).

Отдал Глупых Готному, подкинув причастному партнёру проблем. И направился в Услугу, прикидывая, а не навестить ли мне Радичей, как собирался. Но для начала мне помешала Лиса: уже вернулась. меня поджидала, и решила попрощаться. В редакции её «поймало» письмо из дома, так что она на «недельную вахту».

А наутро, распрощавшись с рыжей, я был озадачен. Дело в том, что за час до полудни в Медвежью Услугу щемились две группы товарищей. Одна группа товарищей была мне знакома неплохо, представлена одной извивающейся змейской мордой: Воевода Серпент, как он тесть.

А вот вторая — была не слишком знакома, но тем не менее, представление о её представителях я имел. Два чиновника высокого ранга и два жреца пантеона, причём вместе. И все из-под меня что-то хотят.

— Так, уважаемые, — решил я. — Вы и собратья — погодите в приёмной. Поговорить с другом — дело первейшее, — сообщил я чинам и жрецам, на что последовали понимающие кивки. — Кофе, водки или перекусить — скажите служке, доставит. Не думаю, что наша беседа займёт много времени.

— Немного, — кивнул Серпент. — Дел невпроворот, но поговорить надо.

Так что притащил я морду змейскую в свой кабинет, где эта прорва, не заморачиваясь бокалом, залпом усосала бутылку водки, мне подмигнув. Хоть об пол разбивать не стал! А после, посерьзёнев, Серпент стал рассказывать, на кой его змейскую персону ко мне принесло.