Потапыч: Изнанка

28. Неликвидный актив

— А конкретнее, уважаемый? — уточнил я, на что Фикосол задумался, формулируя.

Вообще — не слишком мне понравился этот деятель. Начиная от естественной нелюбви к кошачьим, заканчивая своей, несвойственной для владетеля серостью. Последняя была прямо «кричащей» — небогатая одежда, без попытки её «приукрасить» рюшками, финтифлюшками и бижутерией со всякой позолотой, чем грешили даже самые нищие владетели — голодают, но ноблесс оближ. Это не хреново, но нетипично, да и если у клиента нет денег — какой он, в задницу, клиент? Так, потерпевший посторонний, разве что с дела что-то полезное можно поднять, чего я в деле с владетелем на текущий момент не предвижу.

Но с другой стороны — клиент мне и не должен нравиться, вообще-то. А живу я в государстве, основанном и управляемым гривастыми кошаками, часть из которых прямо предпринимали в мой почтенный адрес враждебные действия. Так что прежде, чем кобениться и хвататься за околачивательный бивень, я решил всё-таки выслушать этого владетельчика, потому что владетелем его назвать язык не повернётся. Да и интересно, если начистоту, это как: «и так, и этак»? Поверенный работает с законами, укладами, имуществом и судами. Видом — с навью, предпочтительно навками, сильными духами. И вот как-то у меня, несмотря на богатое воображение, два этих направления деятельности не складывались. То есть теоретически — возможно, но ситуативно, если в процессе дела кто-то там умрёт и станет алчным духом. Но чтобы на этапе заключения договора на услуги — как-то странно выходит. Ну и любопытно.

Тем временем тип додумал и завёл рассказ. В этаком боян-стиле, упоминая себя от третьего лица, причём на удивление профессионально, как диктор или что-то такое.

— Пота-а-ап, — позвал я персонального мучителя, мерзкого ЗОЖ-ника и фитожопу.

«Чего надо, шебуршень бестолковый⁈» — недовольно буркнул мохнатый из недр. — «И обзываешься как погано! Непонятно, но всё равно погано!»

— А кто меня ни свет, ни заря…

«Не ври! Как раз заря!»

— Хорошо, а кто меня ни свет, заря, поднимает заниматься этими жуткими тренировками? И отвратно нудит, чтоб не отлынивал?

«Я», — самодовольно подтвердил валяющийся и ни хрена не делающий Потап. — «Это тебе нужно, чтоб не сдохнуть, глупый шебуршень».

— А тебе не нужно⁈

«Ну если ты сдохнешь — мне будет неприятно. Но я переживу. А ты, если сдохнешь… Хм-м-р-р-р…» — задумчиво затарахтел топтыгин. — «Хрен тебя знает, ты хрень непонятная. И я тебя подшаманил. Не знаю я, что будет, но тебе — будет хуже!» — победно заключил он.

— Чем кому?

«Чем мне. Так что на охоту тебе надо. И ты вместо того, чтобы мне спасибо говорить и мёд с рыбой жрать — обзываешся, глупый шебуршень!»

— Можно подумать я мало мёда и рыбы жру, — буркнул я.

«Нормально, но можно и побольше», — наглел топтыгин.

— И вообще — не обзываюсь. А честно перекладываю ответственность, — отмазался я.

«Это как?» — поинтересовался Потап.

— Ну смотри, мне на эти дурацкие, чтоб их, тренировки ходить неохота. Ле-е-ень, противно и вообще глупо. Но надо, так?

«Так».

— А значит кто-то в этом должен быть виноват. Ну не я же⁈ С хрена ли я?!!

«Хм-м-м… Что то в этом есть. Жалкое и шебуршное, гы-гы-гы!» — нечутко заржал топтыгин.

— Ты не ржи, а скажи — от этого кошака драного Шутом не тянет? — вспомнил я, зачем потеребил своё злобное меховое проклятье.

«Тянет», — «обрадовал» меня Потап. — «Но не щенок, и даже не как эта девка, в которую он влез. Я после неё понял, как смотреть: тут такого нет. Как от кривляк на улице тянет», — пояснил он.

Что в «общем» — мне не нравится. Но в частности вполне объяснимо тем же «обращением к Шуту». То есть этот «серый» (который может быть ни фига не серым, а отыгрывать «роль») может быть даже не из «паствы» Шута — делал шутоугодные деяния и обратился в храме — вот и «фон». От меня после Пряного шутовщиной таращило (позорище моему почтенству!) не меньше пары месяцев — этакая «метка внимания».

Хотя надо быть поосторожнее, а возможно — околотить бивнем превентивно. Впрочем, по мере рассказа выходило довольно объяснимо. То есть у потенциального клиента, с его слов, случилась интересненькая история (которую я проверю, на всякий).

Итак, у рода Фикосол возник конфликт с родом Шкавич, насколько я понял контекстно — имущественный. Оба рода небогаты, но если Шкавичи расплодились до неприличия и подвизаются наёмничеством разного вида и типа по всей Золотой Волости (ходят слухи, что и раубриттерничают, но свидетелей нет), то кошаки Фикосолы сидят себе в своих приречных камышах, имеют какой-то доход, ну и не выпендриваются. Оба рода — данники, что к судебному разбору конфликта уже привело. И первый интересненький момент — суд УЖЕ был. То есть, Фикосолы спор по решению корифейского спора, правосудия Лидари — выиграли. И Шкавичи по суду отдали им… особняк в Золотом. Не родовой, а какой-то там периферийный и заброшенный, который не использовали от слова «совсем», даже не сдавали из «блааародной гордости». Этот момент наглядно объясняет, какого хрена вполне сильный и многочисленный род наёмничает и сосет лапу. Причём, то что лапу — это не точно.

Ну да и чёрт с тараканами в бошках Шкавичей — лично моё общение с представителем этого рода было вполне взаимоудоволетворительным: Шкавич с позывным Хвостатый получил денежку, а я дополнительную проверку моей бобрихе-информатору. По-моему, Дарса и Шкавича мимоходом трахнула, но не менее очевидно, без афродизиака и галлюциногенов — то ли под рукой не было, то ли тёртый волчара почуял и жрать виагру на клофелине не стал. Впрочем, чёрт бы с ними, пока мне по делу не понадобятся.

Так вот, к Шкавичам у моего потенциального клиента претензий, по большому счёту, нет, что открывает «интересненько» за номером два. А именно, род Фикосолов оказался децентрализован почище бобров-Дабаров, не большей частью не видящихся ни разу в жизни. Но хотя бы испытывающих какие-никакие родственные чувства. А тут, судя по рассказу: кошаки, гуляющие сами по себе, сами по себе в том числе друг от друга.

«Не совсем так, шебуршень», — деловито уточнил Потап. — «Эти кошачьи дети — на присутствие друг друга завязаны, похоже. Пока этот котёнок драный», — послал он образ потенциального клиента, — «жил с ними — родные. А как его в этот Золотой послали — просто забыли, что родной. Заслуживающее пинка отношение», — осуждающе заключил топтыгин.

— Сапогом метнуть в кошака тоже можно, — припомнил я классику, под одобрительное ворчание Потапа.

В общем, выходила у моего потенциального клиента такая хренотень (хотя многое недоговаривал, но просчитывалось на раз-два): Фикосолы, получив особняк, скинули на Абинита (хоть представился, наконец) этот заброшенный особняк. И перекрыли и без того не слишком щедрое финансирование представителя рода, в стиле «денег нет, но вы держитесь». Что, вроде как, неплохо: у моего клиента предубеждений против «сдачи в аренду» не было, так что его финансовое благосостояние и уровень жизни должны были бы подрасти… Вот только особняк — заброшенный. Тыркнулся Абинит к жрецам Пантеона, причём морду скорчил и за сердце этот тип хватался, даже когда рассказывал. Что мной, знающим аппетиты жрецов, понимаемо. То есть «за посмотреть» эти жадины выкатили ценник, в несколько раз превышающий все средства Абинита. Которые этот тип, в размере сорока трёх авров и шести аргентов сулил мне за «решение проблемы». Кстати, то, что он эти средства озвучил так — ни черта не показатель «бедственного положения», сам себе напомнил я. От кошака таращит Шутом, так что может лицедеить с полпинка, назвав такую «окончательную сумму» чтоб пробить на жалость (щаз-з-з!) или чтоб я умерил свой медвежий аппетит. Но это он зря — сумма-то вполне приличная, а Потапыч — не пантеонный жрец, с религиозной установкой «раздевать до исподнего».

Так вот, после поучительной беседы с жрецами Пантеона Абинит Фикосол заявился на территорию своего нового имущества.

— Порушено всё, почтенный, — вздохнул он, — но не совсем, чтобы сильно. Так что арендаторов-то найти, за небольшую мзду, но рукастых, чтобы подновили да переделали — можно.

— А чего не нашёл, уважаемый? — резонно уточнил я.

— Так проверить сам решил, коли жрецы столь жадны. Всё же не тварь я дрожащая, а владетель! — приосанился он, но тут же сдулся.

— Морду набили? — уточнил я.

— Если бы морду… не желаю говорить, почтенный!

В общем, нави в особняке не обнаружилось. С навью этот тип справился бы, если бы она была не запредельно лютая — не самый слабый владетель-оборотень. Но нави не было, и Абинит полез в мир мёртвых. И что там случилось, учитывая зверооблик и неосознанность большинства владетелей — он не в курсе. Но в яви пришёл в себя в полуверсте от особняка, усталый, с повреждениями средней тяжести организма «не спрашивайте куда, почтенный!»

— Оттрахали его там несексуально, что ли? — мысленно хмыкнул я.

«Могли», — экспертно ответил Потап. — «Не 'сексу-а-а-ально», — насмешливо протянул он, — «а по праву силы. Это у вас, людишек, глупости всякие. А нормальные звери трахают чтобы потомство иметь и власть показать».

— И для удовольствия.

«И это — тоже, но это не так и важно».

Впрочем, момент с разницей мальчика и девочки и клиента, его пихательных отверстий и несексуального насилия — непринципиален. А я — не депутат, чтобы до нави докапываться из-за сексуальных предпочтений. Важно то, что в нави есть угроза, предположительно, навка достаточно большой силы, хотя…

«Навка бы сожрала или подрала, а не оттрахала».

— Ну так «оттрахала» — это, скажем так, предположение. Хотя, может, и не навка, а, например, владетель, — дошло до меня. — Какой-нибудь шутник озабоченный, или тот же Шкавич, обиженный судебным решением.

«Или навка закогтила этого драного кошака за какое-нибудь место, он завизжал, вырвался и убежал. И стал драным», — логично предположил топтыгин. — «А теперь не говорит, потому что драное место — неудобное, хр-хр-хр!» — смешливо захрюкал искромётно остроумный тотемный дух.

В общем, в особняке водится какая-то пакость. Жрецы, к которым обратился раненый в неудобное, резво взвинтили ценник до половины стоимости особняка. Более того уведомили, что раз Абинит — владетель, а особняк — его владение, то ответственность за всякое потустороннее, вылезшее с его территории, на нём. Или пусть платит «скромным» служителям богов за решение проблемы. Звук печального гогота прилагается — у дядьки, если он не врёт, складывается отвратительная ситуация главного героя чёрной комедии. Вроде есть чуть ли не богатство, только скоро жрать будет нечего, вдобавок, опасность того, что навка или ещё какая-то хрень вырвется из «его» имущества, вполне реальна, а это ответственность и по укладам, и законам корифейства, и по «правде» богов.

Ну и наконец, зачем он припёрся ко мне, и почему «так и этак».

— Вам, почтенный видом, решать, — выдал дядька. — Может, в тяжбе Шкавичей уязвите, чтоб они с навкой справились. А то что за дело: откупное и с таким довеском! Они или шавок своих нагонят и навку изведут, или к вам обратятся, и всё с них-то поболе, чем с меня, получить можно, — скромно порадовался он чужим неприятностям. — Или сразу навку изгоните, коли денег хватит. Потому вам и решать, так или этак или так и этак, — пояснил он.

И, в общем-то, был прав. Правда, с этим делом выходил ряд «шероховатостей» и непоняток, так что ряд на поверение я составил с кучей пунктов, описывающих ситуацию «со слов поверителя» и снимающих с меня всякую ответственность, вплоть до невозврата гонорара, если поверитель соврал или ввёл поверенного в заблуждение.

Подписал, даже не спорил, более того — сорок три авра и шесть аргентумов вывалил сразу и авансом. И свалил.

— Не нравится мне это, — признал я, смотря на матерчатый кошелёк с гонораром.

«А сам ныл — деньги нужны-ы-ы, чтоб медвежата были», — ехидно напомнил мне Потап.

— В общем — нужны, — признал я. — Но ситуация какая-то мутная. Впрочем, — встряхнулся я. — Меня никто не подгоняет, так что проверю-ка я всё, что можно.

«И, небось, крючкотворить будешь?»

— Даже кошак этот правильно сказал: если развести Шкавичей на найм — то получится два гонорара.

«А они не нищие разве?»

— Не настолько, чтоб ещё полтинник аргентов по сусекам не намести.

«Сам смотри тогда. А я — Динькой любоваться», — сообщил топтыгин.

После я заскочил в городской суд, поинтересоваться архивами. Служки этого уважаемого заведения исправно зеленели и кашляли, проявляя цеховую особенность, но данные мне выдали. Точнее — хрен мне, а не данные. Не было такого судебного решения в городском суде Золотого, так что и в архиве ничего нет.

Но напрягаться по этому поводу я не стал: то, что решение принято не городским судом — не показатель, что клиент подарил моему почтенству сорок с лишних авров. Так что направился в палисадник корифея, в библиотеку. Там в архиве были все решения даже полевых судов. И через час думал: уж не «смищная щьютка» Шута меня навестила: взмыленные служки перерыли всё, но никаких решений по «Фикасолы против Шкавичей» в архиве не было!

— Это, любезный, бред, — констатировал я служке. — У меня ряд, гонорар за который — десятки авров. И в ряде прописано, что если поверитель врал — деньги не возвращаются. Не бывает так! Может, не все решения судов в библиотеку попадают? Или приняли решение… ну скажем, месяц назад, а к вам ещё не попало?

— Так ваше почтенство, ежели месяц — то попало бы. Все отчёты по надзорам, правосудию Лидари, идут тот же миг к нам, — растерянно пожал плечами служка. — И я посмотрел в неразобранном — нет, совсем.

— Так, погоди. Ты за какой срок смотрел? — ухватился я за бредоватый, но возможный вариант.

— Как вы и изволили наказать, почтенный Потапыч: за год от сего дня.

— Посмотри за два. Не найдёшь — за три.

— А коли не найду?

— Тогда и не ищи, — отмахнулся я.

Потому что три года — совершенно несерьёзно. И так я…

— Нашёо-о-о-ол! — радостно ввалился служка, размахивая листами.

— Давай сюда, смотреть буду.

И история становилось не только «интересненькой», но и «весёленькой»: суд, по которому у Шкавичей отчуждили особняк в пользу Фикасолов был… полтора года назад. И чем…

Стоп, перестал фигеть я и стал думать. Итак, полтора года назад моему клиенту «приваливает щасссье», а его род обрубает финансирование. А мне он предлагает сорок авров — весьма немаленькие деньги. Это не говоря о том, что особняк в Золотом, по закону — его. А это коммунальные платежи городу, весьма немаленькие: никаких «налогов» корифейство с домовладельцев-владетелей не собирает, отбивая своё с «коммуналки». И если бы клиент не платил — не было бы особняка, а значит, платил. И управы и службы Корифейство то, использует или нет плательщик своё имущество — не сношает.

А значит: либо врал насчёт денег, что не похоже, что так. Примерные данные о роде у меня и так были, ну а что он — специальный плюшкин с тыщей золота — не верю. Либо клиент… работал. Скорее всего, занимался наймом, оплачивая коммуналку и копя на «решение проблемы». И в таком раскладе — всё сходится. И «серый вид» — видимо, рабочая специфика. И сроки — деньги надо было заработать. И «внимание Шута», кстати говоря: скорее всего, специфика службы, какой-то вид шпика на доверии или что-то такое, на лицедействе построенное. Вполне возможный вариант.

Вот только с судом — нихрена не выйдет. Сроки «приемлемого суда» — вышли. И ничего с Шкавичей не поиметь, даже если они сами, гнусно гыгыкая, организовали навку при свидетелях. Правоприменения корифейства просто не будет рассматривать претензию по истечению такого срока. Шанс… да никакого шанса, а у меня десятки примеров отказа в суде по «прошествии срока исковой давности».

Так что направился я к спорному имуществу как не очень довольный (всё же я — адвокат, а не охотник на привидений), но и более спокойный, потому что странности этого дела нашли вполне логичное объяснение. Но сначала — проверю. И Диньку запущу.

«И правильно», — одобрил Потап.