Потерянные души Уиллоубрука

Глава десятая

Наутро Сейдж снова рискнула заговорить на посту с сестрой Вик.

— Спасибо вам, что присмотрели за мной вчера, когда Уэйн вел меня в палату, — сказала она. — Мне было спокойнее знать, что вы рядом.

Как обычно, сестра Вик проигнорировала ее, раскладывая оранжевые таблетки в пластиковые чашечки и выставляя подносы на стойку.

— Я правда его боюсь, — добавила Сейдж.

Сестра Вик по-прежнему безмолвствовала.

— Вы же знаете, что я права, — продолжала Сейдж. — Вы знаете, что Уэйн опасен и я не врала насчет того, что он делал с моей сестрой. Поэтому вы вчера и следили за нами.

Сестра Вик вздернула подбородок, оглядывая толпу пациенток.

— Марла! — окликнула она санитарку и поманила ее к себе, — Можешь подойти? Мне тут надо кой-кого в яму спровадить.

Сейдж помертвела.

— Нет, — выдохнула она, — не нужно меня туда отводить. Я буду молчать.

— Вот и молчи, — бросила сестра Вик.

Сейдж опустила глаза. Эдди был прав: персонал друг друга не закладывает, что бы ни было им известно о делах сослуживцев. И, судя по выражению глаз сестры Вик, она тоже боялась Уэйна. Сейдж приняла пластиковую чашечку от серой юбки, закинула в рот таблетки, схватила свою тележку и прошла дальше. В горле жгло от гнева и разочарования.

Она выплюнула в ладонь таблетки, поглядывая на дверь дневного зала в ожидании Эдди; ей не терпелось узнать, связался ли он с Аланом. Она не представляла, что сделает, если Эдди ее обманет: разрыдается, утратив надежду? Завопит во весь голос? Мысль о еще одной ночи в Уиллоубруке была невыносима. Сейдж пыталась вспомнить, работает ли Эдди ежедневно или через день, но дни и ночи слились в одно целое; она словно проснулась от одного страшного кошмара и обнаружила, что потерялась в другом, еще более жутком.

Когда из двери дневного зала вышел уборщик в ортопедических ботинках, толкая перед собой ведро и швабру, Сейдж чуть не заплакала. А что, если Эдди вообще уволили? Если он переехал или попал под машину? Или решил не ввязываться и попросил перевода в другое отделение. Нет. Хватит сходить с ума. Либо у него выходной, либо он работает в другом здании, вот и все. А при хорошем раскладе они с Аланом сейчас катят в Уиллоубрук. В этот самый момент оба могут сидеть в кабинете доктора Болдуина, объясняя ситуацию и задавая перцу нерадивому врачу.

Поставив тележку в дневном зале, Сейдж уселась в дальнем углу, пытаясь сделаться невидимой. К счастью, другие обитательницы в основном не досаждали ей, хотя время от времени пытались заговаривать, хватали за волосы или дергали за одежду. В таких случаях она молча ждала, когда ее оставят в покое, опасаясь, что иначе они выйдут из себя, начнут пинаться или драться. Слава богу, Норма тоже держалась подальше от Сейдж и пока что не донесла насчет ее фокусов с таблетками. По крайней мере, Сейдж так думала. Ей хотелось спросить Уэйна, не знает ли тот, где Эдди, но она не решилась.

Долгие кошмарные часы неопределенности она переносила, закрыв глаза и заткнув уши, представляя себя в другом месте. Она думала об отце, о том, как они ездили на Южный пляж с ним и Розмари: пенистая зеленовато-синяя вода, набегающая на песок, ослепительное солнце высоко в небе. Отец, высокий, загорелый, в плавках, гонялся за ними в волнах. А Розмари строила замок из песка — со рвом, оградой и окнами из ракушек. Сейдж вспоминала, как папа возил их на закорках, как они выбирали игрушки на гаражных распродажах, как она ездила в кафе-мороженое на своем велосипеде с длинным седлом. Она представляла, что сидит в темном зале кинотеатра Лэйна, ожидая начала фильма и вдыхая запах свежего попкорна. Вспоминала, как смотрела сериал «Семейка Брэди», уютно свернувшись на диване; вспоминала шипучку в закусочной, пиццу и танцульки с друзьями.

Воспоминания помогали, пока ее насильно не возвращали к реальности, чтобы поглощать перемолотое месиво или предупреждать стычку с другими женщинами. Каждый раз, поневоле выныривая из видений в лютую мерзость Уиллоубрука, осознавая, что Эдди может и не преуспеть, она впадала в безысходную тоску, настолько глубокую, что на глаза наворачивались слезы и делалось дурно. Она была совершенно истерзана. Когда в тот день Уэйн с самодовольной ухмылкой подошел к ней, у нее едва хватило сил посмотреть на него.

— Твой дружок опять хочет тебя видеть, — заявил санитар. — У вас прямо медовый месяц, а?

Безграничное облегчение расслабило напряженные мышцы Сейдж, подпитав дух живительным адреналином, но она ничего не сказала; просто ждала, уставясь в пол, когда Уэйн уйдет. Но он вместо этого наклонился, провел пальцами по ее щеке и приподнял подбородок.

— Может, и мне малость сладенького перепадет, пока Эдди не вернулся?

— Отстань от меня. — Она сбросила его руку, вскочила и отгородилась стулом.

Уэйн шагнул ближе и двинул ее стулом по ногам, загоняя в угол.

— Да ладно тебе, — сказал он. — Эдди еще сопляк. Я тебе напомню, каково это — быть с настоящим мужиком. Тебе понравилось в последний раз. И даже очень. Могу отвести тебя в наш заветный уголок, а можем и прямо здесь. Никто не заметит.

Вцепившись в спинку стула так, что побелели костяшки пальцев, Сейдж вжалась в угол.

— Отстань, или закричу.

Он рассмеялся.

— Думаешь, тут кому дело есть до криков? Кричи сколько хочешь. — Уэйн оттолкнул стоявший между ними стул, схватил Сейдж за рубашку и рванул к себе. Его смех обрел более жуткую и зловещую интонацию.

Сейдж принялась молотить его кулаками, осыпая ударами твердокаменную голову, грудь и плечи.

— Пусти!

Странная смесь ярости и ликования исказила его лицо.

— Хочешь сегодня поиграть в плохую девочку, а?

Уэйн захватил ее руку своей, здоровенной, как бревно, и закрутил ей за спину. Сейдж вырвалась и бросилась бежать, чуть не споткнувшись о девушку на полу. Расталкивая пациенток, Уэйн ринулся за ней с криком:

— Люблю, когда ты в недотрогу играешь!

Она метнулась к кабинке, лавируя и с трудом пробиваясь через текучую толпу. Если успеть добраться до телефона прежде, чем Уэйн настигнет ее, можно попросить помощи. Но тут дверь дневного зала отворилась и вошел Эдди. Сейдж бросилась к нему. Уэйн замедлил преследование, затем остановился и рассмеялся. Схватив пациентку, колотившую себя кулаками по голове, он усадил ее на пол.

— Он ко мне полез, — пожаловалась Сейдж, подскакивая к Эдди и тяжело дыша.

— Кто? Уэйн?

Она кивнула; ее все еще трясло.

— Сказал, что поведет меня в потайную комнату, как Норма и говорила.

У Эдди вытянулось лицо.

Стянув рабочие перчатки, он решительно направился к Уэйну, пытавшемуся разнять двух девушек, таскавших друг друга за волосы. Эдди ткнул в него пальцем и что-то сказал. Сейдж была слишком далеко, чтобы расслышать, но, похоже, он делал Уэйну внушение. Того это, похоже, забавляло. Он выпустил девушек, скрестил на груди могучие руки и самодовольно ухмыльнулся. Затаив дыхание, Сейдж ждала, кто замахнется первым. Если будет драка, остальные пациентки начнут истерить. А если Эдди пострадает или его уволят, он не сумеет ей помочь. Она направилась к спорщикам, отчаянно желая разрядить ситуацию.

Затем, к ее удивлению, Уэйн взъерошил Эдди волосы и рассмеялся. Увидев подходящую к ним Сейдж, он подмигнул ей, хлопнул уборщика по плечу и ушел, все еще ухмыляясь.

Эдди встретил Сейдж в центре зала, хмурый от злости.

— Дай знать, если опять будет приставать, — обронил он.

— Что ты ему сказал?

— Что пойду к дяде и сделаю так, чтобы Уэйна уволили, если он опять станет крутиться около тебя.

У дверей Уэйн начал покрикивать на обитательниц, приказывая разбирать каталки и тележки перед возвращением в палату. Толпа сразу же хлынула к нему, словно внезапный отлив, торопясь мимо и налетая на Сейдж и Эдди. Внезапно женщина с пушком жидких волос схватила уборщика за руку.

— Возьми меня с собой, — попросила она.

Эдди покачал головой и осторожно высвободился.

— Пожалуйста, — молила женщина. — Мне нужно уйти. Время мое подошло.

— Извини, — сказал Эдди. — Ступай себе.

Женщина печально отвернулась и поплелась к двери.

— Ненавижу, когда они вот так, — поежился уборщик.

— Как вот так? — не поняла Сейдж.

— Просят меня вывести их отсюда. На самом деле они всех нас просят, других уборщиков тоже и ребят из прачечной.

Значит, Сейдж не ошиблась: пациенты постоянно просят его о помощи. Она поежилась. Может, он такой покладистый просто потому, что ему нравилась Розмари? Он назвал ее сестру «славной», но это вовсе не означает, что он собирался поставить на кон свою работу или поссориться из-за Розмари с дядей, а уж из-за Сейдж и подавно.

— Ты все не приходил, и я уж решила, что ты передумал помогать мне.

— Извини, пришлось выйти вместо кое-кого в восьмом корпусе.

Она покусала губу, боясь перейти к следующей части разговора.

— Пожалуйста, скажи, что ты поговорил с Аланом.

— Я звонил, но он не отвечал, поэтому я решил зайти. В квартире орал телик, так что я не знаю, слышал меня твой отчим или нет; я с полчаса молотил в дверь, но он так и не открыл. Может, спал.

— Ужрался, наверное, в хлам, и вырубился. — Глаза у Сейдж заволокло слезами. Сколько еще ей сидеть взаперти в этом кошмаре? — Или сидел в баре с дружками. Надо было тебя предупредить насчет телика. Алан его вообще не выключает, даже когда уходит. Думает, что так к нам не влезут.

Сейдж знала своего отчима: наверняка оттопыривается с дружками каждый день теперь, когда она пропала. Наболтал им, наверное, что падчерица сбежала, чтобы собутыльники похлопали его по спине, сказали, как сочувствуют, поставили еще пива. Вот так же он позволял всем ставить ему выпивку в ресторане на поминках ее матери, в то время как Сейдж плакала в углу, дожидаясь, когда они пойдут домой.

— Я подсунул ему под дверь записку с моим телефоном, когда уходил, — утешил ее Эдди.

— А я думала, что сама напишу.

— Будешь дожидаться, пока я смогу притащить тебе карандаш и бумагу? — спросил Эдди.

Она покачала головой, сообразив, как глупо себя ведет. Ей-то казалось, что так будет лучше: Алан узнает ее почерк. Хотя еще вопрос, узнает ли. Самое главное, что Эдди оставил записку с сообщением, где находится Сейдж. Теперь можно только молиться, что Алан поверит.

— Он должен был увидеть записку утром, — сказал Эдди. — Когда поеду вечером с работы, заверну к нему для верности. Будем надеяться, в этот раз он откроет.

Сейдж вытерла глаза, пытаясь совладать с эмоциями. По какой-то причине, помимо очевидной отчаянной необходимости выбраться из Уиллоубрука, ей хотелось, чтобы Алан вышиб двери психушки и потребовал ее освобождения. Отчасти она надеялась, что отчим любит ее, хоть самую капельку, достаточную для того, чтобы волноваться о ее судьбе. Куда там. Никто его не волновал, кроме самого себя. Вот отец, ее настоящий отец, моментально примчался бы сюда спасать Сейдж. Но прежде всего, он и Розмари никогда бы сюда не отправил.

— Не дергайся, — посоветовал Эдди. — Попробуем и другие ходы. Я поговорю с дядей: вдруг сумеет как-то помочь. Сейчас он на конференции, но завтра вернется.

— И он тебе поверит?

— Скорее всего, в сотый раз велит мне держаться подальше от пациентов, но попробовать-то можно. Как только появится результат, сразу тебе сообщу. А пока что не заставляй сестру Вик гадать, почему ты опять плетешься в хвосте, и лучше поторапливайся.

Сейдж оглянулась на Уэйна, который выгонял женщин из дверей в коридор, поглядывая на нее и Эдди. Судя по наглой ухмылке, он не собирался прислушиваться к предостережению.

— Не похоже, чтобы Уэйна озаботила твоя угроза.

Эдди глянул на санитара, и во взгляде его сверкнула ярость.

— Он думает, я шучу, ведь мы оба знаем, что бывает, когда сослуживцы стучат друг на друга. Если я его сдам, мне придется вечно оглядываться, идя в одиночку к машине, даже если Уэйна уволят.

— Другими словами, — сказала она, — ты ничего не можешь сделать.

— Я уверен, что мы с дядей что-нибудь придумаем, но даже если я смогу доказать, что Уэйн по уши завяз, привлекать к тебе еще больше внимания я не хочу. И не надо, чтобы его уволили прямо сейчас. Сама подумай, он ведь позволяет нам разговаривать. А другой может и не позволить. К тому же с него станется сослать тебя в яму, и нам конец.

— Так что же, по-твоему, я должна делать, что он захочет?

— Нет! Я совсем не это имею в виду.

— А что тогда? — У Сейдж задрожал подбородок. — Как мне добиться, чтобы он ко мне не лез?

Эдди ласково взял ее за руку, сжав пальцами ладонь, и встревоженно заглянул в глаза.

— Не знаю, — признался он. — Все, что я могу сделать, — это попытаться как можно скорее вытащить тебя отсюда.

Впервые чуть ли не за целую вечность кто-то прикоснулся к ней по-доброму, ласково, но Сейдж, по-прежнему нервничая, отняла руку.

— Извини. Я знаю. И спасибо тебе за заботу.

— Ты, главное, держись, — сказал Эдди. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Но мне пора. Нужно закругляться с работой. — Он повернулся, направляясь к двери.

И тут Сейдж кое-что вспомнила.

— Погоди, — попросила она. — Норма сказала, что некоторых женщин здесь стерилизовали. А как с Розмари, не знаешь? Если я покажу доктору Болдуину, что у меня нет шрама, он поймет, что я не она.

Эдди, казалось, удивила такая идея.

— Не знаю, — сказал он. — Но доктора ты можешь увидеть только в том случае, если истекаешь кровью или находишься при смерти.

— Знаю, — отозвалась она. — Марла то же самое говорила. — Она вытянула руку запястьем вверх. — Тогда порежь меня. У тебя наверняка есть нож в тележке или что-нибудь вроде того.

Эдди отшатнулся.

— Что? Нет.

— Тогда скажи мне, где нож, я сама все сделаю.

Он вздохнул.

— Уборщикам не разрешается иметь острые предметы. Но даже если бы у меня был нож, я бы тебе не разрешил ничего такого.

— Тогда я подстрою, чтобы Уэйн меня избил. Ну пожалуйста! Мне нужно выбраться отсюда. Любым способом.

Эдди схватил ее за плечи и сурово заглянул в глаза.

— Единственное, чего ты добьешься такими действиями, — это приятные длинные каникулы в яме. Ты этого хочешь?

Закрыв лицо руками, она покачала головой, подавляя душащие ее рыдания.

— Прости, — вздохнул он. Я знаю, что тебе страшно, но все обойдется.

Опустив руки, она уставилась на него.

— Да неужели? Меня упекли в дурку, мне хреново, хоть помирай, сестру так и не нашли, а отчим — единственный человек, который может вытащить меня отсюда, — плевать хотел на то, где я. Даже, наверное, рад, что избавился от меня. — Не в силах больше сдерживаться, она расплакалась. — Разве что подруги беспокоятся. Может, наведаешься к ним и скажешь, что я здесь?

— Могу, — согласился Эдди. — Где они живут?

Утерев лицо, Сейдж попыталась собраться.

— Дон — в жилом комплексе на Белмонт-авеню в Маринерз-Харбор, квартира пять Б. А Хэзер примерно в десяти кварталах оттуда, на Гузнек-Драйв, над винным магазином. Знаешь, где это?

Он кивнул:

— Проезжал мимо.

— Наверное, лучше сперва наведаться к Дон, потому что у Хэзер папаша говнюк. Он тебя не знает, так что просто пошлет подальше.

— Понял, — сказал он. — Если твой отчим и на этот раз не откроет, пойду к твоим подружкам.

— Ты думаешь, доктор Болдуин послушает их, если они приедут?

— Не знаю, — пожал плечами Эдди, — Но можем попробовать, верно? — Он ободряюще улыбнулся ей.

Кивнув, Сейдж хотела ответить ему улыбкой, но губы у нее дрогнули, и глаза снова наполнились слезами.