Потерянные души Уиллоубрука

Глава шестнадцатая

На следующий день Сейдж, терзаемая тревогой, сидела одна в кабинете доктора Болдуина. Утром Леонард отыскал ее в отделении и увел в туннели, отказываясь отвечать на вопросы о том, куда и зачем они направляются. Сначала она подумала, что он ведет ее в морг для опознания сестры, тело которой каким-то чудом все-таки нашлось. Но Леонард повернул в другую сторону, к главному зданию, и провел ее по лабиринту коридоров и лифтов до кабинета доктора Болдуина. Иви впустила их, и Леонард оставил Сейдж в кабинете, велев сидеть и ждать. Иви заперла дверь.

Когда они ушли, Сейдж спрыгнула со стула и подошла к окну, в которое сквозь желтоватую штору просачивался солнечный луч. Если открыть окно или разбить стекло, можно спрыгнуть вниз и пойти в полицию. Однако, отодвинув штору, Сейдж обнаружила, что под кабинетом еще как минимум пять этажей. До снегового покрова и расчищенной кирпичной дорожки внизу, казалось, сотня миль. Упав, она проломит себе череп или сломает ногу, и на этом побег закончится.

Она все равно попыталась приоткрыть окно, чтобы подышать свежим воздухом, но рама не поддавалась. Чертыхнувшись, Сейдж принялась мерить шагами комнату, проигрывая в мыслях самые разные сценарии. Она здесь, в кабинете доктора Болдуина, потому что нашлось тело Розмари? Алан собирается приехать за ней? Или ее накажут за попытку к бегству, отправив в больницу строгого режима?

Ее взгляд упал на стол доктора Болдуина. Никаких папок с делами на бюваре, никаких бумаг, ничего, что могло бы послужить подсказкой, почему она здесь. Сейдж торопливо уселась за стол и попробовала выдвинуть средний ящик. Заперт. Подергала другие: тоже на замке. Она встала и оглядела ряды черных каталожных шкафчиков. Ответа на то, почему она здесь, в них не найдется, но, может быть, обнаружится полезная информация о Розмари — если шкафчики не заперты. Разглядывая потрепанные наклейки, она нашла ящик с маркировкой «У» и потянула его к себе. К ее удивлению, он послушно выехал.

Продолговатый ящик был набит огромным множеством истрепанных папок так плотно, что казалось невозможным вытянуть одну из них, а уж запихнуть назад — и подавно. Пробежав глазами выцветшие ярлычки с именами, она отыскала папку с надписью «Уинтерз». При каждом звуке по ту сторону двери, при каждом скрипе стула и стуке ящика в приемной она задвигала ящик, подбегала к стулу и усаживалась, боясь, что доктор Болдуин застукает ее за этим занятием.

Наконец Сейдж нашла две папки с именем «Уинтерз» и потянула за первую, но ярлычок надорвался. Тогда она вытащила вторую, чуть выдававшуюся вверх, и открыла ее. На первой странице была прикреплена черно-белая фотография косоглазого малыша с заячьей губой. На стене у него за головой на белой табличке значились пять цифр. Под фотографией стояла дата: 3 ноября 1955 года, имя «Грегори Уинтерз» и слова, набранные жирным шрифтом: «Тяжелая умственная отсталость». На фотографии Грегори, казалось, смеется: обнаженные в улыбке десны с молочными зубами, сморщенный от удовольствия нос. Сейдж поперхнулась, гадая, жив ли еще мальчик. Закрыв его историю болезни, она достала другую, помеченную именем «Уинтерз», открыла обложку, и папка чуть не выпала у нее из рук.

На Сейдж смотрели испуганные глаза Розмари. Губы были сжаты, словно сестра изо всех сил сдерживала слезы. Под ее именем стояла подпись жирным шрифтом: «Маниакально-депрессивная шизофрения с раздвоением личности». Несмотря на ужас на лице, Розмари выглядела точно такой, какой ее помнила Сейдж: матовая кожа и светлые пряди, обрамляющие лицо изящной лепки. Сейдж словно смотрела на собственную фотографию. Смахнув слезы, она перевернула страницу и начала читать.

Сейдж ахнула. Никто не проводил повторную оценку состояния Розмари в течение полугода после поступления? Невероятно. В приемной зазвонил телефон Иви, испугав Сейдж, и она лихорадочно пролистнула следующие несколько страниц.

Сейдж уже знала, что пациентов крайне редко показывают врачам, но, увидев подтверждение этому на бумаге, пришла в еще большую ярость. Как можно было допустить, чтобы между обследованиями миновал целый год? Какая-то бесчеловечная дичь. Кому поможет Уиллоубрук подобными методами? Она пролистала последние страницы, ища хоть какую-то дельную информацию. Другие записи, сделанные десятками различных почерков, включали листы назначений, физические характеристики — рост и вес — и медицинские показания, заслуживающие внимания: открытый перелом, дизентерия, травма глаза, анализ на гепатит, суицидальные мысли.

У Сейдж сжалось горло. Розмари хотела покончить с собой? Это так на нее не похоже. Сестра всегда любила жизнь. Затем Сейдж вспомнила беспросветную тоску, охватившую ее саму, когда она думала, что до конца дней обречена на жизнь в Уиллоубруке, и в определенной мере ей стало понятно, почему сестра хотела покончить со своими страданиями.

Закрыв историю болезни Розмари, Сейдж засунула ее обратно в ящик вместе с папкой бедного маленького Грегори, не беспокоясь о том, что может помять или порвать бумаги. Задвинув ящик, она обошла стол и уселась в ожидании доктора Болдуина. Увы, обнаруженная ею история болезни Розмари лишь усилила тоску по утраченной сестре; теперь Сейдж еще горше оплакивала ее короткую трагическую жизнь. И теперь, в ближайшие несколько минут, ей предстояло узнать, выпустят ее или отправят в больницу строгого режима, и тогда саму Сейдж ждет та же страшная участь, что и Розмари.

Но нет: в отличие от сестры, у нее была возможность учиться в школе, заводить друзей, посещать музеи, танцевать и гонять мяч, познавать мир и людей этого мира. Она ходила в кино и тусила ночами на вечеринках; она смеялась и болтала с подружками. Она гуляла под полным заезд ночным небом, пила вино и чувствовала бездонную надежду жизни, богатом возможностями. Она влюбилась и занималась любовью с красивым мальчиком. Она жила куда более полной жизнью. чем любой из обитателей Уиллоубрука. И принимала все это как должное.

Она зажмурилась, подавляя слезы, и вытерла теки, твердо решив не думать о плохом. Если бы за ней приехали из больницы строгого режима, ее просто забрали бы прямо из палаты. Наверное, Леонард привел ее сюда потому, что доктор Болдуин хочет снова поговорить с ней. И очень важно выяснить о чем.

Прошло еще десять минут. Пятнадцать. Полчаса. Не выдержав, Сейдж встала и принялась стучать в дверь.

— Ау! Иви? Где доктор Болдуин?

Ответа не было, лишь приглушенное клацанье пишущей машинки.

Сейдж подергала ручку и снова заколотила в дверь.

— Я знаю, что вы там, Иви. Когда вернется доктор? По-прежнему тишина.

Сейдж бросилась к телефону доктора Болдуина и нажала на кнопку коммутатора.

Сняв трубку, Иви ответила:

— Доктор скоро придет. Наберитесь терпения.

— Вы в курсе, что происходит? — спросила Сейдж. — Почему он послал за мной?

— Прошу прощения, — ответила Иви, — но я ничем не могу вам помочь. — И она отключилась.

Сейдж грохнула трубку на рычаги и с размаху уселась в кресло доктора Болдуина.

В этот момент из приемной послышались хлопок закрываемой двери и торопливые шаги. Мужской голос поинтересовался, не было ли звонков. Сейдж вскочила и вернулась на складной стул. Открылась дверь, и в кабинет вошел доктор Болдуин.

— В чем дело? — спросила Сейдж. — Зачем меня сюда привели?

Доктор Болдуин обошел свой стол, выдвинул кресло и уселся, откинув назад полы куртки, затем с непроницаемым лицом взглянул на Сейдж, и у нее гулко забилось сердце.

— Вы нашли Розмари? — спросила она.

— Сами знаете, что нет.

— С моим отчимом разговаривали?

Он вздохнул.

— Я несколько раз просил Иви набрать его номер. По-прежнему никакого ответа.

— Тогда что я здесь делаю?

— Скоро узнаете.

В дверь постучали.

— Да? — отозвался доктор Болдуин.

Дверь приоткрылась, и внутрь просунулась голова Иви.

— Они здесь.

Что-то щелкнуло у Сейдж в голове, словно мозг укреплялся, готовясь к потрясению. Кто там? Пришли из больницы строгого режима? Она встала и двинулась к стене, слепо шаря руками перед собой, словно в поисках скрытого выхода.

— Вы не можете отослать меня. Я не сделала ничего дурного.

Доктор Болдуин не обращал на нее внимания.

— Пусть зайдут, Иви, — распорядился он.

Сейдж сползла по стенке, уверенная, что вот-вот разлетится на тысячу кусочков и обрушится на пол, как битое стекло.

— Нет, — сказала она. — Я рассказала правду насчет доктора Уилкинса. Я обещала, что больше не буду создавать проблем.

Иви широко распахнула дверь, и в кабинет вошли двое: один в полицейской форме, другой в шерстяном пальто и черных галошах. Сейдж окаменела. Неужели для отправки пациента в больницу строгого режима вызывают полицию?

Затем ей в голову пришла другая мысль, от которой вспыхнула крошечная искра надежды. Возможно, Эдди, не называя себя, позвонил в полицию и сообщил об убийстве Розмари!

Стоя в проходе, Иви нервно грызла ноготь большого пальца, положив другую руку на ручку двери.

— Вы можете идти, Иви, — распорядился доктор Болдуин.

Иви кивнула и нерешительно закрыла дверь. На лице у нее было написано беспокойство.

Человек в шерстяном пальто, окинув беглым взглядом Сейдж, с протянутой рукой направился к столу доктора Болдуина. На вид посетителю было лет тридцать, у него были непослушные волосы и щетина на щеках. Полицейский в форме, расправив плечи, застыл у двери.

— Я следователь Сэм Нолан из полицейского управления Нью-Йорка, сто двадцать первое отделение полиции, — представился человек в шерстяном пальто. — Это мой напарник, сержант полиции Кларк.

У Сейдж перехватило дыхание. Они не из другой лечебницы!

Доктор Болдуин, поднявшись с места, пожал руку следователю и коротко кивнул сержанту.

— Доктор Дональд Болдуин, заведующий психиатрическим отделением Уиллоубрука.

— Я здесь по довольно деликатному делу, — сообщил следователь, глянув на Сейдж. — Я могу говорить свободно?

— Да, конечно, — откликнулся доктор Болдуин. — Мне нечего скрывать.

— Как я уже сказал вашему секретарю, — продолжил следователь, — сегодня рано утром нам поступил анонимный звонок от одного из ваших сотрудников. Он сообщил о найденном в нижних этажах теле молодой женщины по имени Розмари Уинтерз. Вам что-нибудь об этом известно?

Сейдж чуть не вскрикнула от облегчения. Это Эдди! Он позвонил в полицию! Слава богу. Теперь нужно только проследить, чтобы доктор Болдуин не принялся выкручиваться. Она выпрямилась и уставилась на следователя, мысленно умоляя его прочесть правду в ее глазах.

Доктор Болдуин вяло хмыкнул.

— Мне тоже об этом сообщали, — признался он. — Но смею заверить вас, у нас в нижнем этаже нет никаких трупов. И на чердаке тоже, если уж на то пошло. — Он вымучил улыбку. — Мы с начальником службы безопасности тщательно все осмотрели и не обнаружили ничего неладного или подозрительного.

— Это была моя сестра, — вмешалась Сейдж. — Я видела ее тело в туннелях, но потом его перенесли в другое место.

Нолан повернулся к ней:

— А вы кто?

— Сейдж Уинтерз. Это была моя сестра-близнец Розмари. — Она пристально посмотрела на доктора Болдуина. — Но здесь мне не верят.

— Детектив, — вмешался доктор Болдуин, улыбаясь. — Давайте не забывать, что мисс Уинтерз не просто так находится в Уиллоубруке. У нее в самом деле нет представления о реальности.

— Он лжет! — вскрикнула Сейдж. — Я приехала сюда искать сестру, потому что она пропала, а меня заперли здесь, приняв за Розмари!

— Это совсем не так, — возразил доктор Болдуин. — У мисс Уинтерз параноидальная шизофрения. Она думает, что все, включая меня, охотятся за ней.

Нолан с озабоченным и сосредоточенным видом достал из кармана блокнот, черкнул пару слов, затем переключил свое внимание на доктора Болдуина.

— По вашим словам, вам тоже сообщали о трупе в нижнем этаже, — сказал он. — Могу я поинтересоваться, откуда поступила информация?

— Разумеется. От мисс Уинтерз. — Болдуин указал на Сейдж. — Вот почему я хотел, чтобы она присутствовала в кабинете, когда вы прибудете. Она раз и навсегда должна уяснить, что ее выходки могут иметь реальные последствия. Видите ли, ее поймали при попытке сбежать. И не в первый раз, должен заметить, поэтому она сочинила богатую историю насчет обнаружения тела сестры-близнеца в туннелях, чтобы отвлечь нас.

— Это неправда, — дрожащим от гнева голосом отрезала Сейдж. — Она была там! Я ее видела!

Нолан задержал взгляд на докторе.

— А вы утверждаете, что тела нет?

— Именно так. Нет никакого тела. Мисс Уинтерз за эти годы сменила массу имен. Она объявила своей сестрой соседку по палате, но, кажется, они повздорили. А теперь у нее вдруг появляется сестра-близнец. Причем мертвая сестра-близнец. Но вы должны понимать, что все эти ее истории — результат многочисленных патологий. Помимо прочих проблем, у нее раздвоение личности.

Сейдж в ярости топнула ногой.

— Он сам не знает, что несет. Моя сестра была больна, но я-то нет. Я совершенно здорова. Не верьте ему. Доктор Болдуин просто пытается прикрыть происходящий здесь кошмар. Тут никакая не школа. Это концлагерь! Тюрьма! Вы что, новостей не видели? Персонал издевается над пациентами и…

— Мисс Уинтерз, — с каменным лицом перебил доктор Болдуин, — мне вывести вас в приемную?

Сейдж осеклась. Нужно быть поосторожнее.

— Прошу вас, — она повернулась к нему со слезами на глазах, — умоляю. Просто скажите им правду.

— Вы превосходно знаете, что именно правду я и говорю, — возразил он. — Но вы испытываете мое терпение. А посему я предлагаю вам помолчать до тех пор, пока не прибудет сотрудник, чтобы проводить вас в палату. — Он посмотрел на следователя: — Прошу вас, детектив Нолан, продолжайте.

— Итак, вы утверждаете, что мисс Уинтерз выдумала историю с телом в туннелях, так?

— Либо выдумала, либо действительно считает, будто видела тело. В отношении страдающих подобной патологией с уверенностью сказать трудно.

— Но звонивший нам в участок мужчина заявил, что работает здесь. Как вы это объясните?

Доктор Болдуин пожал плечами.

— Никак. Если не сообщите мне имя.

— Звонок был анонимный.

Сейдж уже собралась сказать, что это был Эдди, но передумала. Ей не хотелось, чтобы его уволили за звонок в полицию.

— Вполне возможно, что один из наших сотрудников прослышал об истории мисс Уинтерз, — заметил доктор Болдуин. — Ибо, как вы можете себе представить, такие заведения полнятся слухами. И, увы и ах, есть сотрудники, которые только рады создать проблему для нас, ответственных лиц. — Он посмотрел на Сейдж: — Кому еще вы поведали об этой вашей бредовой идее?

Не удостаивая его ответом, Сейдж не сводила глаз со следователя.

— Вы должны еще раз проверить туннели. Или морг. Здесь никто даже не заметит очередной труп, потому что люди умирают постоянно, а врачи это скрывают. Моя сестра была там, но кто-то ее перепрятал. Клянусь, я говорю правду.

В дверь опять постучали. Сейдж настойчиво продолжала:

— Пожалуйста, послушайте меня.

— Что там еще? — крикнул доктор Болдуин, хмуро глянув на дверь.

Из приемной послышался приглушенный мужской голос:

— За пациентом.

— Входите. — Болдуин посмотрел на Нолана: — Прошу прощения, детектив, пришли за мисс Уинтерз, чтобы отвести ее в отделение. Я довольно долго терпел ее здесь, чтобы показать вам, какую волну она подняла. Она должна знать, что давать ложные показания не только неправильно, но и противозаконно.

Дверь открылась, полицейский в форме шагнул в сторону, и в кабинет вошел Леонард. Увидев полицейского, он на мгновение замешкался, затем опустил взгляд и направился к Сейдж. Она изо всех сил вцепилась в спинку стула. Если доктор Болдуин хочет, чтобы она ушла, ему придется отрывать ее с мясом.

— Прошу вас! — закричала она Нолану. — Не отдавайте меня им. Я не сумасшедшая. — Леонард схватил ее за руку и начал отгибать ее пальцы, стаскивая со стула. Она сопротивлялась, не сводя глаз со следователя. — Меня здесь держат против воли, потому что я очень похожа на сестру. Но оказалось, что Розмари умерла. И я думаю, что знаю, кто ее убил. Я видела ее тело в туннелях. Жизнью своей клянусь.

Леонард наконец справился с ней и потянул к себе за руку, но Сейдж подогнула колени, чтобы сделаться тяжелее.

— Пожалуйста, делайте, что вам говорят, мисс Уинтерз, — приказал доктор Болдуин. — Или я велю медсестре успокоить вас.

Не успела Сейдж возразить, как Леонард рывком поставил ее на ноги, завел ей руку за спину и погнал к двери, давя на позвоночник костяшками пальцев. Взвыв от боли, она, собрав последние силы, попыталась вывернуться.

Нолан, озабоченно хмурясь, покосился на доктора Болдуина:

— Разве обязательно вот так обращаться с ней?

— Временами только так и можно, — ответил Болдуин. — Если жилец трудный, у нас нет выбора.

Нолан поднял руку.

— Погодите. Не вполне понимаю, что здесь происходит, но я бы хотел услышать, о чем говорит эта девушка.

Сержант Кларк шагнул к двери, загораживая выход. Леонард перестал подталкивать Сейдж вперед и обернулся к Болдуину в ожидании следующего приказа.

Согнувшись от боли, Сейдж повернула голову к следователю, стараясь выровнять дыхание.

— У моей сестры были рассечены горло и запястья, — сообщила она. — Волосы обрезаны, а губы накрашены красным. Я думаю, что ее убил один из санитаров. Его зовут Уэйн. Пожалуйста, помогите мне. Доктор Болдуин не хочет знать о смерти Розмари, потому что даже не сообщил о пропаже моей сестры.

— Весьма сожалею, детектив, — вмешался Болдуин. — Мне очень неловко, что вам приходится быть свидетелем этого. Как я уже сказал, мисс Уинтерз — маниакально-депрессивный шизофреник с тенденцией к насилию, и сегодня у нее не лучший день. Она считает, что каждый маньяк от Джека-потрошителя до Кропси пытается ее обидеть. Наверное, мне следовало подождать, пока она уйдет, и уже потом продолжить обсуждение причины вашего визита, но я не ожидал такой реакции. И если она не вернется в отделение в ближайшее время, то пропустит завтрак.

— Он лжет, — не выдержала Сейдж. — Позвоните моему отчиму и спросите обо мне. Его зовут Алан Терн.

Доктор Болдуин переступил с ноги на ногу.

— Я неоднократно беседовал с ее отчимом и могу заверить вас, что он никогда не упоминал о падчерицах-близнецах. Позвоните ему, если хотите, но мисс Уинтерз и раньше пропадала, и мы всегда возвращали ее в палату D целой и невредимой.

— Стало быть, она пропадала?

— На… на день или вроде того. — Похоже, доктор Болдуин был захвачен врасплох.

— Но вы не заявляли в полицию?

— Не было необходимости, — пояснил доктор Болдуин. Голос его обрел прежнюю гладкую интонацию. — Мы знали, что она где-то на территории, а в этот раз, к счастью, вернулась по собственной воле.

— Неправда, — возразила Сейдж. — Я приехала сюда на автобусе искать Розмари.

Нолан переводил взгляд с Болдуина на Сейдж, соображая, как поступить. Она пыталась представить, как выглядит в его глазах: чумазая девчонка в мужских ботинках и безразмерной футболке, со всклокоченными волосами и перепуганными глазами. Легче было поверить доктору Болдуину. Когда следователь велел сержанту Кларку открыть дверь, она едва не лишилась сил.

— Нет! Пожалуйста! — закричала она. — Не верьте всему, что вам рассказывает доктор! Он просто беспокоится за свое место! Позвоните на автовокзал! У них там мое имя и номер телефона, потому что у меня сумку украли, когда я ехала сюда!

Но никто ее не слушал. Сержант Кларк, выполняя приказ, отступил от двери, и Леонард вытолкал Сейдж из кабинета в приемную. Она волочила ноги и пыталась вырваться, но медбрат еще выше закрутил ей руку за спину. Иви закрыла за ними дверь, заглушив мужские голоса, и Леонард потащил Сейдж из приемной через лабиринт коридоров и туннелей обратно в шестой блок.