Потерявшие судьбу

Глава 10

Тревожный, непонятный сон отступил, оставив одно лишь слово: Айри. От этого слова глаза наполнялись слезами. Ирабиль зарылась лицом в жесткую, пахнущую затхлостью подушку. Откуда в душе эта непонятная горечь, которой вчера еще не было?

— Ты лучше воды попей, чем проливать ее попусту. — Голос Кастилоса.

Ирабиль зарычала в подушку, но все-таки села, прижимая желтое от старости одеяло к груди. Кастилос, в рубахе и простецких штанах больше похожий на Саната, протягивает кружку. Утолив жажду, Ирабиль скользнула по нему оценивающим взглядом.

— Ты уже на рынок сходил?

— Да. Ты, как всегда, долго спишь, — кивнул Кастилос. — Вот, примерь.

Он положил на постель ситцевое платье в красный цветочек, коричневые брюки и блузку с узором из бисера.

— Не знал, что тебе понравится, взял два варианта.

Принцессе не понравилось ничего. Сонно моргая, она попыталась представить, какую одежду купила бы сама. После пышных дворцовых платьев как-то сразу наступил мешок с прорезями для рук и головы, потом — штаны и куртка из оленьей кожи. Пожалуй, Кастилос поступил мудро. Отправься с ним И, они бы пробегали по рынку до вечера, так ничего и не выбрав. Но все же платье какое-то слишком дурацкое…

Ирабиль потянулась к блузке. Кастилос, стоявший посреди крошечной комнаты, где, кроме двух кроватей, мостился только один стол, поспешил к двери. Скрыться не успел — его настиг вопль:

— Почему я голая?

— Ну да, — пробормотал Кастилос. — Боюсь, я как-то с этим связан…

— Ты… Да как ты… — В очередной раз заглянув под одеяло, И покраснела, потом побледнела, а слова все не находились.

— Давай без криков, хорошо? — Повернувшись, Кастилос поднял руки. — Я должен был тебя осмотреть.

— Зачем?!

— Хотел понять, что упускаю.

Кастилос наклонил голову, и деревянная кружка врезалась в дверь над его плечом. Предупреждая крик разгневанной принцессы, он заговорил быстро:

— Слушай, ты теперь — человек. Ты понятия не имеешь, насколько хрупкое у тебя тело. Мы три дня шли, не останавливаясь, по степи, причем, одежда тебе мала. А ядовитые кусты? Насекомые? Змеи? Грязь? Если зараза попадет в кровь, ты сляжешь надолго, если вообще не умрешь, а это в мои планы не входит. Поэтому — да, я тебя осмотрел, промыл и обработал раны.

— Чем обработал? — прошептала Ирабиль.

Кастилос изменился в лице, пальцы нащупали дверную ручку за спиной.

— Ты одевайся лучше, карета подъедет с минуты на минуту.

Кастилос выскользнул в коридор, перевел дыхание, прислонившись спиной к двери. Судя по исполненному отчаяния бессловесному воплю, И сообразила, чем вампир может обработать раны, чтобы они сразу затянулись.

— Я пытался рассуждать, как вампир, — крикнул Кастилос, не обращая внимания на заинтересованные взгляды бредущих мимо постояльцев.

— Мерзавец! — отозвалась принцесса, колотя пятками по матрасу.

— Между нами ничего не изменилось, мы по-прежнему друг друга ненавидим.

— Сволочь!

— Сапоги и босоножки у двери, я буду внизу.

— Подонок!

Кастилос пошел по коридору, качая головой.

— За что ты со мной так, Великая Река? — вздыхал он. — Хотя, наверное, заслужил…

Каждая мышца отзывалась на малейшее движение мучительной болью. Измучив себя, Ирабиль вскоре перестала метаться. Гнев быстро сошел на нет — не умела принцесса сердиться, стоя на одном месте. А без вампирской силы злость вовсе становилась смешной.

Принцесса покрутила головой в поисках зеркала. Зеркала не было. Только замызганное до непрозрачности оконное стекло немного отражало. Стоя перед ним, Ирабиль сбросила одеяло.

Она смотрела на себя, то робко улыбаясь, то вздрагивая. Чужое тело, чужое лицо, да еще эта рыжая коса…

— Ирия, — прошептала принцесса. — Ирия…

Сложив платье, обнаружила под ним сверток с нижним бельем и еще раз вполголоса выругала заботливого Кастилоса. Впрочем, одеваясь, подумала, каково ему было все это покупать.

— Так тебе и надо! — прозвучало в пустой комнате.

Брюки и блузка пришлись впору. Глянув на отражение, Ирабиль невольно залюбовалась. Взрослая стройная девушка с величавой осанкой. Кастилосу не отказать во вкусе — она будто родилась в такой одежде. Принцесса исчезла, а кто появился — предстоит выяснить.

Последний штрих — высокие, почти до колена, сапоги. Сделав несколько шагов по комнате, Ирабиль улыбнулась.

— Ну и что? — спросила у отражения. — «Спасибо» ему сказать, что ли?

Таверна пустовала. Спустившись по скрипучим ступенькам, принцесса сморщила нос от невыветриваемого кислого запаха пива. Кастилос сидел спиной к лестнице, на том же месте, что и вчера. Подойдя, Ирабиль увидела на столе чашку с дымящейся черной жидкостью. Из такой же пил Кастилос. Заметив Ирабиль, он поставил чашку.

— То, что ты не врезала мне по затылку — добрый знак?

Усевшись напротив, принцесса уставилась на Кастилоса.

— Я хочу, чтобы ты забыл эту ночь. Понял? Вообще потеряй память!

Лицо Кастилоса изменилось. Внутри принцессы все сжалось от нехорошего предчувствия. Тот, кому она смотрела в глаза, больше не пытался казаться другом. Когда стремительная Река связала пятерых, решившихся причаститься, некоторые воспоминания стали общими. Теперь Ирабиль видела толпу вампиров, видела глазами Кастилоса его руки, разрывающие плоть. Окровавленные ладони, чудовищная сила.

— А ты, вообще, кто? — Кастилос подался вперед, по глазам пробежала черная тень. — Столов свободных мало? Я не расположен заводить знакомства.

Убежать мешали онемевшие ноги, сдавленное горло не в силах даже пищать.

Кастилос улыбнулся, иллюзия развеялась, сердце принцессы застучало увереннее.

— Вот гад! — Голос прозвучал жалко.

— Да чего ты так трясешься? Выпей кофе, я — друг. Просто хотел, чтобы ты этому хоть немного порадовалась.

— Спрашиваешь еще? — Голос окреп. — Ирабиль огляделась, заговорила тише: — У меня в крови полно твоего яда. Ты пугаешь — я боюсь. Ты… Нет, о другом даже думать не буду.

Отхлебнув из чашки, Кастилос махнул рукой:

— Не так много. Опасных ран было всего ничего.

— Я просила забыть! — Кулаки сжались, в глазах защипало. Отвела взгляд, посмотрела на кружку. — Что такое «кофе»?

Кастилос открыл сахарницу, положил в чашку Ирабиль три ложечки. Посмотрел на принцессу, будто что-то прикидывая, и добавил еще одну. Перемешал.

— Пробуй.

Странный вкус, в котором смешались горечь и сладость. Поболтав напиток во рту, Ирабиль решила, что он неплох. Кастилос кивнул, заметив довольное выражение ее лица.

— Стараюсь думать наперед, — сказал он. — После такого истощения сахар тебе необходим. А кофе поможет быстрее выгнать яд.

Зевающий подавала принес две тарелки с яичницей и ушел, не дожидаясь оплаты. Похоже, Кастилос открыл кредит.

Проглотив последний кусочек, Ирабиль услышала снаружи перестук копыт.

— Должно быть, за нами, — сказал Кастилос. — Простишь мне еще одно вмешательство в твою личную жизнь?

— А это необходимо? — поморщилась Ирабиль.

— В твоих интересах. Граф Ливирро — вампир, и его дворец — дворец вампира.

— Правда? — захлопала глазами Ирабиль.

— Истинная. Ливирро из тех, кто предпочитает не запускать сердце дома. Иногда он выбирается поразвлечься, но дома он — вампир.

— Ну и что это значит?

Кастилос вздохнул, потер лоб рукой. Чувствуя его замешательство, И заерзала на стуле.

— Ладно, скажу прямо. Остановить сердце ты не можешь, а попасть в глупое положение не захочешь. Встреча может затянуться, а туалетов во дворце нет. Как его слуги с этим управляются — мне неизвестно.

Таверну затопило тяжелое молчание. Долго, очень долго И смотрела Кастилосу в глаза, наливаясь румянцем.

— Знаешь, сколько ругательств я выучила у золотодобытчиков?

— Полагаю, немало. Как-нибудь научу тебя некоторым южным, таких я больше нигде не слышал. Но, даже если собрать их все, будет мало, так?

— Ага, — согласилась Ирабиль. — Поэтому я даже не начинаю.

— За углом, справа. Постарайся не принимать близко к сердцу то, что там увидишь.

Ирабиль вылезла из-за стола.

— Я жила в поселке почти месяц. Забыл?

— Ну а это — город. Потому и предупреждаю.

Проходя мимо Кастилоса, Ирабиль не удержалась — шлепнула его ладошкой по затылку.

На дверце кареты — герб графа Ливирро: огромная летучая мышь простирает крылья над городом. Город, кстати, походил на настоящий. Даже огромная пирамида в центре, которую ночью Ирабиль не заметила. Спрашивать у Кастилоса не хотелось, поэтому принцесса молча забралась в карету. Безмолвный кучер хлестнул лошадей.

— Вижу, ты хочешь спросить о пирамиде, — сказал Кастилос.

Ирабиль покосилась на него.

— Это и есть дворец графа. Он считает, что такая форма благоприятствует… Чему-то она, в общем, благоприятствует. Как-то со звездами связано. Если будет время, я покажу тебе то, чего в Кармаигсе нет. Башню звездочетов.

— Кого башню? — вырвалось у Ирабиль.

Кастилос показал в окно. Далеко, кажется, за городской стеной, на горе стремится в небо высокое строение.

— Там работают люди. Ливирро позволяет им заниматься наукой, сам интересуется. На башне стоят такие здоровенные трубы с увеличительными стеклами. Если погода безоблачная, можно посмотреть на звезды, луну и даже другие планеты.

— Планеты, — повторила Ирабиль.

Кастилос посмотрел на нее задумчивым взглядом. Открыл дверь. Принцессе показалось, что он хочет выпрыгнуть на ходу, сердце сжалось. Но Кастилос лишь подхватил что-то с земли.

— Смотри, — сказал, показывая почти круглый камень, выломанный из мостовой. — Вот это — мир, в котором мы живем. Он круглый. Например, мы с тобой — здесь. — Он ткнул пальцем в камень. — А Левмир сейчас — примерно тут. — Ткнул в противоположную сторону.

Взяв камень, И вертела его в руке, хмурилась.

— Чушь! — сказала она. — Это какого же все размера?

— Гигантского. Земля, на которой мы живем — огромный кусок суши посреди моря. Здесь Восток и Запад. А еще в море есть другие участки суши, никто не знает, живут ли на них люди, вампиры. А может, что-то еще, чего мы не видели никогда. Понимаешь? Даже тот клочок, на котором живем, мы не изучили за тысячелетия. Вампиры пьют кровь и радуются, люди работают и счастливы, если их не трогают. А весь огромный мир, как на этом шарике, так и за его пределами — неизведан. Вот зачем я принял дар, вот почему открыл школу. С поддержкой Освика я надеялся что-то изменить, но… Теперь об этом придется забыть на очень долгий срок.

Глядя на помрачневшее лицо Кастилоса, Ирабиль боролась с желанием как-то его утешить. Не то по-настоящему сочувствовала, не то гуляющий в крови яд откликался на печаль хозяина. «Я ведь правда не злюсь на него больше», — подумала Ирабиль. Ее пальцы осторожно коснулись холодной ладони Кастилоса.

— Я бы хотела учиться, — сказала, глядя в удивленные глаза спутника. — Скажи, — подняла камень, — а где тогда Алая Река?

Кастилос улыбнулся, его указательный палец постучал принцессе по лбу.

— Вот здесь. Не все можно объяснить, некоторые вещи навсегда останутся загадкой.

Вблизи дворец графа Ливирро поражал размерами. Открыв рот, принцесса смотрела на застекленные террасы, опоясывающие пирамиду. Только на них можно было жить, не стесняясь ни в чем, а сколько всего таится внутри строения?

В груди шевельнулось нехорошее чувство. Дворец, в котором Ирабиль выросла, не шел ни в какое сравнение с монументальной пирамидой.

Приоткрылась дверь, кажущаяся крошечной, навстречу прибывшим вышел вчерашний знакомец, Роткир. Если вчера он производил впечатление обычного городского жителя, то сегодня больше напоминал барона. Алый плащ, кожаные сапоги, сюртук и брюки… Кастилос незаметно дернул принцессу за косу. Ирабиль поспешила отвернуться.

— Кастилос, Ирия, — кивнул Роткир, приблизившись. — Прошу за мной, граф ждет. Еще раз: никаких опасных разговоров. А ты, рыжая, лучше вообще помалкивай.

— Вот за это придется извиниться. — Кастилос остановился, положив ладонь на плечо Ирабиль.

Роткир, уже двинувшийся обратно к пирамиде, обернулся, не скрывая удивления.

— Прости, что?

— Ты грубо говоришь с моей сестрой. Если в том сарае, где тебя воспитывали, не нашлось учителя хороших манер — лучше помалкивай сам.

— Перестань, все нормально, — пробормотала Ирабиль, мечтая провалиться сквозь землю.

— Не все, и он это знает. Просто щупает почву, выясняет грани дозволенного. Я хочу, чтобы он понял: дозволенного не существует.

Отбросив полы плаща, Роткир сунул руки в карманы брюк, мигом превратившись в головореза с улицы.

— Ты не слишком о себе возомнил, Кастилос? Здесь не твоя земля, чтобы ставить условия. Слушай больше, да запоминай крепче.

— Мне бы не хотелось проливать кровь у порога дома Ливирро, — сказал Кастилос.

— Потому что он тебя за это спалит на месте. Ты знаком с ним две недели, а я — почти три года. Насколько он мне доверяет, ты еще узнаешь. Если я что-то говорю, значит, так надо. Усвоил?

Кастилос молчал. Принцесса, затаив дыхание, переводила взгляд с одного лица на другое. Слова Роткира, конечно, царапнули сильно, и она ждала, что Кастилос скажет или сделает что-то такое… Она ждала от него защиты! Осознав это, И задрожала. Обида превратилась в злость на себя.

А Кастилос и Роткир все стояли, играя в гляделки. Роткир проиграл. Моргнул, отвел взгляд.

— Ладно, — сказал, глядя в сторону. — Я был довольно груб. Все, что я хотел сказать… Твоя сестра, похоже, немного не от мира сего, а там, — показал большим пальцем на пирамиду, — каждое слово взвесят и оценят.

— Это уже извинения? — Тон Кастилоса, казалось, породил ледяной вихрь. Роткир вскинул голову, глаза сверкнули. Но прежде чем вихрь превратился в бурю, принцесса Ирабиль шагнула вперед, сложив перед собой руки так, как учили при дворе.

— Я приму ваши извинения, господин Роткир, — заговорила она властным, надменным тоном дочери короля. — Поскольку вы лишь три года среди Вечных, я не вправе ожидать от вас безупречных манер. Тем более ценно, что вы осознали оплошность и стараетесь ее исправить. Не нужно волноваться за то, что я могу сказать. В отличие от вас, я управляю своим языком, а не наоборот.

Широко раскрытые глаза Роткира вознаградили самолюбие принцессы. Парень тряхнул головой, приходя в себя.

— Ладно, — сказал, вынимая руки из карманов. — Это было… Сильно. Беру назад свои слова. Ну, про «помалкивай» и про «не от мира сего».

— Также я бы предпочла слышать в качестве обращения свое имя, а не «рыжая», — добавила Ирабиль. — А теперь, если мы все обсудили, не лучше ли проследовать к хозяину этого великолепного города? Полагаю, ему есть, что нам сказать, раз он изволил назначить встречу.

— Конечно, конечно… Госпожа… Черт… Ирия! Прошу прощения, что задержал. Идемте.

Когда он повернулся спиной, Кастилос протянул И кулак. Та, вспомнив этот человеческий ритуал, легонько ударила своим кулачком по костяшкам пальцев Кастилоса.

— Считай, с этого момента ты меня очаровала, — усмехнулся он.

— Да иди ты уже! — Принцесса отвернулась, краснея. — Он меня просто взбесил, вот и все.

Оказавшись внутри пирамиды, Ирабиль с трудом сдержала удивленный возглас. Огромный зал, испещренный колоннами, лестницами и перегородками казался мертвым и пустым. Безликие серые камни, порывы ветра, несущиеся то с одной, то с другой стороны. Остановившись, услышала шепот. Напрягла слух, пытаясь разобрать слова…

— Это просто воздух, — сказал Роткир. — Здесь полно загадок и ловушек для тех, кто пришел незваным. Следуйте прямо за мной, все будет в порядке.

«Смерть ведет тебя», — вот что услышала Ирабиль, а потом шепот стал неразборчивым. Ощутив прикосновение руки Кастилоса, принцесса с благодарностью сжала пальцы.

Лестницы, переходы, лабиринты… После нескольких минут Ирабиль отчаялась запомнить дорогу. Если Роткир их бросит, отыскать путь наружу будет непросто. Даже способности вампира мало чем помогут.

Взглянула на Кастилоса. Беззаботное выражение его лица немного успокаивает. Заметив нерешительность принцессы, Кастилос обратился к идущему впереди Роткиру:

— Пятый ярус, восточная галерея, как я понимаю?

Роткир обернулся, не скрывая разочарования.

— Хорошая память, поздравляю.

— Спасибо. Три лишних перехода сделали. Сейчас направо.

На очередной развилке Роткир, уже повернувший было налево, вполголоса выругался.

— Ой, извини! — Кастилос поднес ладонь к губам, будто пытаясь запихать слова обратно. — Ты ведь хотел впечатлить Ирию своим знанием дома хозяина и его размерами? Показать проваливающуюся плиту, обойти ее по карнизу?

— Отчего бы тебе не заткнуться? — проворчал Роткир, поворачивая направо.

— Молчу, — кивнул Кастилос.

Вместо того чтобы следовать за проводником, он подвел И к глухой стене.

— Положи руки вот так, на этот камень и на этот. Теперь дави.

Одновременно Кастилос нажал на два других камня. Принцесса почувствовала, как ладони проваливаются в пустоту, отскочила. Издав приятный рокочущий звук, стена ухнула вниз, по глазам ударил солнечный свет, а по ушам — витиеватое ругательство Роткира.

— Мой дорогой друг! — Высокий, полный, улыбающийся граф Ливирро спешил, расставив руки, к гостям. — Ты запомнил кратчайший путь? Я польщен! Этого оболтуса сколько ни учи — без толку.

Со злорадной улыбкой взглянув на поникшего Роткира, Ирабиль сосредоточилась на графе. Ливирро ничуть не изменился с того бала. Круглое добродушное лицо, короткая стрижка, фиолетовый плащ. Пока он обнимался с Кастилосом, И обратила внимание на четверых стоящих за его спиной. Двое слуг — одинаковая форма, глаза в пол. Третий, пожилой мужчина с измерительной лентой на шее, заинтересовал больше. Хотя бы странной конструкцией на лице — два круглых стекла, скрепленных металлическими прутиками, которые загибались за уши. Через стекла глаза мужчины казались огромными.

Четвертый — и это явно был вампир — стоял поодаль, сверля Кастилоса мрачным взглядом из-под черного капюшона. Фигура казалась выточенной из цельного куска агата — только руки и лицо белые. Лицо смутно знакомо. Покопавшись в памяти, И вспомнила одного из баронов Кармаигса. Вспомнив, отвернулась, мысленно благодаря Кастилоса за идею с волосами. Ни один барон не мог похвастаться близким знакомством с принцессой, большинство даже с королем-то не встречались. Но золотые и серебряные нити волос, эта странная черта, доставшаяся от матери, испокон веков известны каждому. Однажды И спросила отца, отчего она такая необычная, и тот, улыбаясь, сказал: «Не знаю, малышка. Но ни у кого больше я не встречал таких волос. Только у тебя и твоей мамы. А она говорила, что такой ее сделало солнце».

— Знаешь, я переживал за тебя, — тараторил Ливирро. — Три года назад — сильно беспокоился, когда прилетел на бал Эмариса. Освик… Да упокоится дух его по Ту Сторону. Новость меня просто огорошила! Хотел встретиться с тобой, но король заявил, что ты на задании. Я уж было подумал…

— Нет-нет, Ливирро, — перебил Кастилос. — Все так и было, я действительно внедрялся в деревню.

— О! — Ливирро всплеснул руками. — Как все прошло?

— Отлично. — Кастилос, не мигая, смотрит графу в глаза. — Я ведь жил в деревне с рождения. Кстати, знаешь, кто возглавил суд? Эрлот.

Ирабиль затаила дыхание. Между Кастилосом и Ливирро шел какой-то потаенный разговор. Они задавали друг другу безмолвные вопросы и получали неслышные ответы. Ливирро поднял указательный палец:

— Великий король Эрлот, друг мой! Величайший. Он никогда не гнушался черной работой, и потому стал таким великолепным правителем.

Кастилос развел руками:

— Ты говоришь — и я слышу самого себя.

Роткир, давно уже нервно переминавшийся с ноги на ногу, подал голос:

— Я могу идти?

— Представления не имею, почему ты еще здесь, — отозвался Ливирро, подойдя к стене, из которой торчал рычаг. — У тебя полно работы.

Роткир поклонился, бросив взгляд на Ирабиль. Она еле заметно ему улыбнулась. В присутствии графа Роткир казался потерянным и беззащитным.

Граф дернул рычаг, недостающий фрагмент стены встал на место.

— Что же ты не представишь мне свою красавицу-сестру? — Теперь улыбка графа без остатка достается Ирабиль. — Ирия! Иди сюда, дай старику обнять тебя.

Принцесса, протянувшая было руку, не заметила, как оказалась стиснутой в объятиях графа. От него пахло фиалками.

— Кастилос так много о тебе рассказывал в свой прошлый визит, — вдохновенно врал граф. — Преодолев долгий путь до Алой Реки, он отверг мое предложение отдохнуть подольше и отправиться в Кармаигс вместе. Нет-нет, он спешил к тебе, постоянно вспоминал свою маленькую сестричку, которая осталась одна.

Ливирро опустился на одно колено, так просто и естественно, будто отец перед дочерью после долгой разлуки. Сжав ладошку И своими большими холодными руками, улыбнулся:

— Соболезную, дитя. Вы с братом так рано остались без родителей. Поверьте, я знаю, каково это — никогда не видеть матери, а отца потерять.

Глядя в печальные, добрые глаза графа, Ирабиль шепнула:

— Спасибо.

Голос молчавшего до сих пор барона разрубил тишину, словно топор:

— С каких это пор ты преклоняешь колено перед людьми, Ливирро?

Лицо графа окаменело. Он поднялся на ноги, тяжелый взгляд синих пока еще, но темнеющих с каждым мигом глаз уставился на фигуру в черном плаще.

— Я выражаю почтение родне дорогого друга, и на своей земле делаю это так, как считаю нужным.

— Может, еще руку ей поцелуешь? — Бледные губы растянулись в усмешке.

— Барон Ринтер, даже если я расцелую ей ноги, вас это никак не касается.

Повернувшись к застывшему со сложенными на груди руками Кастилосу, Ливирро махнул рукой в сторону барона:

— Забыл представить — барон Ринтер, ставленник его величества короля Эрлота. Видишь ли, Кастилос, всеми силами стараясь угодить королю, я так и не решился принять новые порядки. Слишком уж сильно полюбил созданную людьми культуру. Я — созерцатель, ты же знаешь.

— Конечно, — улыбнулся Кастилос. — Помню, как мы ночи напролет любовались засыпающим Варготосом.

— Как же мне не хватало этих разговоров, — вздохнул Ливирро. — Может, когда-нибудь еще посидим так же, как только я разберусь с делами. Варготос изменился, знаешь ли. Самая высокая башня теперь у южной стены.

— Должно быть, оттуда вид еще прекраснее?

— О, просто великолепный! Но позволь мне сделать небольшой подарок.

Ливирро щелкнул пальцами, мужчина со стеклами на глазах приблизился.

— Это портной, я уже тридцать лет заказываю одежду только у него. Настоящий мастер, и у него трое сыновей, унаследовавших искусство. Они одевают всех моих баронов.

Кастилос наклонил голову, приветствуя портного. От принцессы не укрылось настороженное выражение лица спутника.

— Признаться, ты меня смущаешь. Я прибыл с пустыми руками, а ты осыпаешь меня милостями, которых я ничем не заслужил.

Приподняв руки, Кастилос позволил портному снять мерку с груди.

— Ты пытаешься проявить вежливость, но невольно меня оскорбляешь, — вздохнул Ливирро. — Скажи лучше, что именно тебе хочется получить?

— Я не слишком оригинален. Мои вкусы полностью совпадают со вкусами его величества короля Эрлота.

— Великого короля, всеблагого в своей мудрости! — воскликнул Ливирро.

— Да благоволит ему Река во веки веков!

— Да продлятся вечность его дни на троне!

— Плащ с рукавами, недлинный, до колена. Брюки.

— Обувь? — поднял взгляд портной, уже снимавший мерку с ног Кастилоса.

— Пожалуй, ботинки с высоким голенищем и толстой подметкой. В странствиях лучшей обуви придумать нельзя.

Граф засмеялся:

— Да, я помню, как ты пришел сюда в этих полуразвалившихся тряпичных сапогах.

— С тех пор я очень серьезно отношусь к обуви, — улыбнулся Кастилос.

Портной вернул ленту на шею, его губы беззвучно зашевелились. Наконец, он кивнул:

— Будет сделано, господин. Можно идти?

Ливирро посмотрел на портного с таким изумлением, что старик завертел головой в растерянности.

— Ты забыл про нашу очаровательную гостью? Нет-нет, у тебя будет много работы.

Портной подбежал к Ирабиль. Она отступила, размахивая руками:

— Право, не стоит! У меня все уже есть.

— Девушка, — поморщился граф. — Если уж вам посчастливилось принадлежать к столь прекрасной части человечества, даже не пытайтесь убедить меня, что вам не хочется получить обновку. Заказывайте смело.

Принцесса бросила беспомощный взгляд на Кастилоса.

— А насколько мы можем обнаглеть? — спросил тот.

— Хотите платье из чистого золота со шлейфом до дворца его величества — все упрется только в сроки.

— Тогда пусть будет платье, — сказал Кастилос. — Не слишком пышное, но красивое. Положимся на вкус твоего портного. А кроме того — дорожный костюм. Неброский. Такое возможно?

— Ты запомнил? — Ливирро обратился к портному.

— Полагаю, вам пойдет зеленый цвет, — заметил тот, обращаясь к Ирабиль. — Туфли на каблуке, с золотыми пряжками. Да, господин, я все запомнил. Дайте два дня, придется разыскать материалы.

— Не стесняйся в средствах, — кивнул граф.

— А когда я стеснялся?

Портной удалился, Ливирро широким жестом указал на стол, который И заметила лишь теперь.

— Давайте немного подкрепимся, — предложил граф. — Я не знал, что ты предпочитаешь, дорогой друг, и потому приготовил как человеческую пищу, так и кровь.

Слуги шагнули к столу. Один поднял крышки с подносов, другой выдвинул стулья. На трех подносах лежали пробирки, на двух — огромные куски мяса, пересыпанные рублеными овощами.

— Прошу прощения за скудный выбор, — сказал Ливирро, усаживаясь во главе стола. — Я редко ем обычную пищу дома, и мой повар… В общем, он, как оказалось, скончался лет пятнадцать назад. Храни Река его душу, талантливый был старик.

Кастилос сел рядом с принцессой, Ринтер — напротив, спиной к стеклянной стене галереи. Алые огоньки глаз, пылающие из отбрасываемой капюшоном тени, смотрят на принцессу. Та поежилась. Холодок пробежал по телу. Вот, значит, как ощущает себя человек среди вампиров.

Принцесса опустила взгляд в тарелку, левая рука потянулась за вилкой, правая — за ножом.

— Пожалуй, отобедаю как человек, — громко сказал Кастилос, пнув принцессу по ноге. — Старые привычки с трудом искореняются. Надеюсь, вы простите, что я так и не успел изучить тонкости застольного этикета?

С этими словами он взял вилку правой рукой и принялся кромсать мясо. Секунду помешкав, И последовала его примеру, хотя аппетит испарился, оставив вместо себя ощущение тяжелой пустоты в животе.

— Не беспокойся, все это глупости, — сказал Ливирро, пока слуга разливал красное вино в два бокала. — Я, признаться, сам не понимаю, для чего вампирам столько всяких формальностей. Только ради того, чтобы подчеркнуть отличие от людей? Велико же оно, если для подтверждения нужно погрязнуть в бессмысленных мелочах. Давайте выпьем. За нашего короля, за Эрлота Великого!

Ливирро поднял пробирку, жест повторил Ринтер. Кастилос и принцесса подняли бокалы.

Вино графа Ливирро оказалось настолько вкуснее вчерашнего, что И не заметила, как осушила бокал. Слуга налил еще, а Кастилос снова легонько пнул ее по ноге. Покосившись, И заметила легкую улыбку. «Все хорошо, я себя не выдаю, — подумала она. — Только надо осторожнее». Взяв бокал, пригубила напиток и поставила обратно. Кажется, Кастилос остался довольным.

— Итак. — Ливирро бросил на поднос пустую пробирку. — Расскажи о своих странствиях. Я слышал, что ты будто бы охотился за каким-то мальчишкой.

— Да, — вздохнул Кастилос. — Маленький мерзавец оказался хитер. Можешь поверить? Он похитил мою сестру! Три года я их разыскивал.

— Какой кошмар! — Ливирро бросил сочувствующий взгляд на принцессу. — Представляю, сколько вам довелось испытать.

— Да, — не своим голосом откликнулась Ирабиль. — Он тащил меня к Алой Реке, представляете?

— Человек — и Алая Река! — Ливирро засмеялся. — Впрочем, хоть это и смешно, надо отдать парню должное: цель он выбрал достойную, а компанию — прекрасную. Чем же все закончилось?

— А чем, по-твоему, я должен был все закончить, настигнув его? — спросил Кастилос. — Да, знаю, что мальчишку искал его величество король Эрлот, но… У меня ведь тоже есть достоинство. Нельзя спускать такую наглость.

— Значит, мальчишка добрался-таки до Алой Реки, — улыбнулся Ливирро.

— Еще как, — засмеялся в ответ Кастилос. — Я лично проводил его до самого берега и отправил на Ту Сторону. Только вот, боюсь, король окажется не в восторге от таких вестей. А потому — хочу попросить об одолжении. Я думал насчет достойного подарка, который смог бы преподнести его величеству. Что-нибудь, что подчеркнет искренность моей верности и чистоту намерений.

«А если это — ловушка?» — От такой мысли рука, сжимающая вилку, замерла. Скосив взгляд на Кастилоса, И тряхнула головой. Нет, не может быть. Чтобы он просто отвел ее к Эрлоту? Чушь! Не стал бы он с Аммитом преодолевать такой путь. Хотя…

Вилка задрожала. Когда-то Кастилос не остановился перед тем, чтобы на два месяца переселиться в деревню, изображая человека. Кто знает, на что еще он способен, если выполняет приказ Эрлота?

— Вас что-то напугало? — Ринтер заговорил, глядя на нее все такими же красными глазами.

— А как ты сам думаешь? — повернулся к нему Кастилос. — Я привел сестру в логово вампиров. Знаешь, каких трудов стоило убедить ее, что здесь безопасно? А теперь ты смотришь на нее, как голодающий на мясной пирог. Сделай нам всем одолжение — выпей еще пробирку и прекрати таращиться на мою сестру.

— Да как ты смеешь мне указывать? — Ринтер повернул голову. — Я…

— Барон, — перебил его Кастилос. — А я покинул Кармаигс в качестве герцога. Не припомню, чтобы кто-то лишал меня титула.

— А я — граф, — вмешался Ливирро. — Ринтер, давай не будем портить друг другу настроение. Кастилос просит разумно. Исполни его просьбу или покинь нас. Здесь все равно не прозвучит ничего интересного. Просто встреча старых друзей.

Ринтер сжал кулаки.

— Во владениях короля Эрлота к людям нет и быть не может подобного отношения!

— Король Эрлот мудр и дальновиден, — кивнул Ливирро. — Когда-нибудь я принесу присягу и буду править Варготосом как велено. А до тех пор на моей земле — мои правила. Знаешь, было бы грустно отправить его величеству весть о том, что его ставленник вел себя неподобающим образом и не выполнил задание.

— Угроза? — Барон оскалился.

Ливирро поднялся, опираясь кулаками на стол. Глаза сверкнули красным.

— Да, Ринтер, я тебе угрожаю. При всей оригинальности его величества, вряд ли он будет рад узнать, как ты здесь проводишь время. Я о тех мертвецах, которых мои слуги каждое утро выносят из твоих покоев. Отправить в Кармаигс весть? Бью наугад, Ринтер. Не знаю, как воспримет это король. Может, он одобряет подобное расточительство? Может, для этого он тебя и прислал?

— Подчиняться правилам — это не слабость, — заметил Кастилос, отрывая вилкой еще один кусок мяса.

— Нет-нет, вовсе не слабость, — улыбнулся Ливирро. — Если соблюдаешь главные правила, можно позволить себе мелкие шалости.

Принцесса смотрела на Ринтера, следила за его глазами. Глаза метались между Кастилосом и Ливирро, каждый из которых мог испепелить его, не прерывая трапезы, и, наконец, опустились. Бледная рука взяла пробирку.

— Обожаю мирные решения, — сказал Ливирро, садясь на стул. — Итак, мы говорили о подарке. Вампиры ценят не слишком много вещей. Но если вспомнить о страсти его величества, то, полагаю, он бы обрадовался мечу.

— Мои мысли — открытая книга для тебя! — воскликнул Кастилос. — Поможешь? Буду должен и рано или поздно отплачу за услугу.

— Ну какой может быть разговор? — Ливирро развел руками. — Доедайте, и пойдем исследовать мою оружейную.

Сдержанный блеск множества клинков в свете свечей заворожил принцессу. Вспомнилось далекое детство, когда оружейный зал в крепости был пределом мечтаний. Однажды она все же прорвалась туда благодаря рассеянной служанке. Больше И служанку не видела, а двери в оружейный зал навсегда захлопнулись у нее в голове.

Здесь запретов не было. Был только Ринтер, чей угрюмый взгляд не отрывался от принцессы. Стараясь не обращать на него внимания, она брела вдоль стены, рассматривая сабли, мечи, секиры. Зал тянулся далеко вглубь пирамиды, Кастилос и Ливирро отошли в дальний его конец. До принцессы долетали отрывки их разговоров:

— Вот прекрасный меч… На крови… Рукоять из…

Кастилос возражал громче:

— Друг мой, я вижу, ты сомневаешься в искренности и глубине чувств, испытываемых мною к его величеству!

Ирабиль улыбнулась, двигаясь в противоположную сторону. Как же, наверное, злится, слушая весь этот бред, Ринтер! Верит ли? А впрочем, какой у него выбор? Не подумает же он, что Кастилос рвется в Кармаигс убить Эрлота!

Пальцы И замерли, коснувшись покрытого витиеватой гравировкой клинка сабли. «А что он собирается делать? Что мы собираемся делать?» Голова закружилась, рука скользнула, и принцесса вздрогнула от резкой боли. Лезвие рассекло кожу на двух пальцах, тяжелые капли упали на пол. Принцесса смотрела на рану широко раскрытыми глазами. Кровь все бежит, даже как будто сильнее с каждым мигом. Ирабиль повернулась в сторону Кастилоса, и тихий вскрик отразился от стен — Ринтер стоит рядом, тонкие губы кривятся в усмешке.

— Ни платка при себе, ни понятия, что делать, да? — прошептал барон. — Обычно люди суют пальцы в рот, или прижимают к одежде. Интересно, как же ты поступишь?

Ирабиль шагнула назад, сердце заколотилось быстрее. Ринтер не отставал.

— Я могу помочь, если хочешь. — Он облизнул губы. — Обещаю не увлекаться. Разрезы быстро затянутся.

— А как насчет вот этой милой вещицы? — послышался голос Кастилоса.

— Нет-нет-нет, дорогой друг! — почти закричал Ливирро. — Мне кажется, это уж слишком!

Ринтер обернулся, Ирабиль выглянула у него из-за спины. Оба позабыли о крови, пораженные видом Кастилоса, державшего… Наверное, все-таки это был меч.

На берегу Алой Реки, заливаясь слезами, И кидалась драться с Кастилосом, которому едва доставала до середины груди. Теперь они почти одного роста. Почти такого же, как длина меча. Широкое лезвие черного цвета, без намека на дол, скалится хищно изогнутыми шипами у эфеса. Из каждого такого шипа можно изготовить кинжал. Такая же черная рукоять на две руки увенчана шаром с шипами. Кастилос держал это чудовище одной рукой.

— Слишком? — спросил он. — Хочешь сказать, король Эрлот не достоин такого подарка?

Ливирро замахал руками:

— Нет-нет, что ты! Его величество достоин заполучить хоть все мечи разом, и этого будет даже мало, чтобы выразить наше с тобой почтение. Я всего лишь говорю, что меч этот слишком велик и тяжел, беспокоюсь о твоем удобстве, дорогой друг.

Кастилос взмахнул мечом. Порыв ветра долетел с того конца зала, несколько свечей в канделябрах погасли.

— А впрочем, я возьму обратно свои слова, — воскликнул Ливирро. — Вижу, ты сможешь донести подарок. Его величеству будет приятно получить в дар оружие старого врага.

— Шутишь? — удивился Кастилос. — Хочешь сказать, это…

— Меч императора Киверри. В нем и на нем столько крови, что лезвие черное и никогда не тупится.

— Как же он оказался у тебя?

— Когда закончилась Вторая Великая Война, я присягнул королю Эмарису и королеве Ирабиль. Они были так добры, что позволили мне обосноваться на севере, а также отдали меч моего отца.

— Отца? — Кастилос, Ирабиль, Ринтер выкрикнули одновременно.

Улыбающийся Ливирро повернул голову. Улыбка тут же померкла. Огоньки свечей заметались от стремительного движения. Принцесса не успела испугаться, а на раненые пальцы уже легла мягкая ткань белого платка. Ливирро завязал узелок.

— Вот так, милочка. Негоже разбрасывать кровь, сегодня она ценна как никогда. Ну? Какой из этих гадких предметов вас обидел?

Улыбнувшись, И показала на злополучную саблю. Ливирро отодвинул Ринтера, снял саблю с крепления.

— Ты пытался предложить девушке свои услуги, барон? Поистине, молодежь так самонадеянна. Клинок на крови Эмариса оставляет серьезные раны. Повязку не стоит снимать дня три-четыре. Впрочем, милочка, ваш брат может помочь. Он погружался в Алую Реку, его яд посоперничает с этим клинком.

— Откуд… — начала Ирабиль.

— После войны у нас долгое время была традиция, — перебил Ливирро. — В день победы мы обменивались оружием. У меня есть клинки на крови всех лордов и графов, и даже некоторых баронов. Жаль, традиция забылась. Но, может, теперь ее получится возобновить.

Ливирро провел ладонью по клинку. Лицо приняло мечтательное выражение.

— Сегодня, — прошептал он, — я хочу делать подарки. Надеюсь, вы не оскорбите меня отказом, госпожа Ирия?

Он снял со стены простые кожаные ножны с ремешком. Сабля с мягким шуршанием скользнула внутрь.

Протянув руки, И приняла подарок.

— Ты даришь оружие человеку? — возмутился Ринтер.

— Безумие, правда? — усмехнулся Ливирро.

Подошел Кастилос, положив лезвие древнего монстра на плечо.

— Не думаю, что Ирия надолго останется человеком, — сказал он. — Это один из вопросов, которые я собираюсь обсудить с королем.