Потерявшие судьбу

Глава 11

— Что это?

Мощенная камнем дорога, огибающая рынок, поднималась по холму к приземистому зданию черного цвета.

Айри проследила за взглядом Левмира, и лоб ее пересекла морщинка. Они остановились у последнего прилавка, на котором продавец разложил кухонную утварь. Чуть ниже по дороге ждет карета. Левмир держит под мышкой сверток с покупками. Только что солнечные глаза светились счастьем, а теперь будто бы потускнели.

— Это храм Алой Реки, — отрывисто сказала Айри. — Идем, — потянула Левмира к экипажу. Левмир не сдвинулся с места.

— Здесь поклоняются Реке?

Айри вздохнула. Избежать неприятного разговора не получилось.

— Это была крошечная секта, — сказала она. — В основном преступники. Их все равно не допускали в сурии. Но три года назад князь принял их веру, теперь их все больше. Идем, прошу.

— Мы можем туда войти?

— Они проводят службы по ночам, — отозвалась Айри. — Это скверные службы, Левмир. Не надо туда ходить.

Помолчав, она добавила:

— Пожалуйста.

Теперь он повернулся к ней, глаза сверкнули недобрым светом.

— Значит, туда боишься заходить ты?

Айри почувствовала, как начинают дрожать колени. Сейчас с ней говорил не Левмир. Что-то другое воспользовалось его устами.

— Да, боюсь, — ответила Айри. — Хочешь осудить меня?

Левмир моргнул, хищный блеск пропал из глаз. Будто только что вернулся в тело, с удивлением посмотрел на бумажный сверток. Айри ждала его слов.

— Кажется, я совершил ошибку, — сказал Левмир медленно. — Кажется, мне ее не исправить…

Айри метнулась к нему как раз вовремя, чтобы подхватить, иначе Левмир упал бы под ноги траурной процессии, медленно шествующей по дороге.

— Тише, не волнуйся, — прошептала Айри. — Что случилось?

В глазах Левмира застыл ужас, равного которому Айри не доводилось видеть ни у одной из своих жертв. Ужас человека, взобравшегося на вершину самой высокой горы, чтобы обнаружить себя на дне самой глубокой пропасти. Пальцы впились в плечи Айри.

— Нас всех обманули, — прошептал Левмир.

— Прекрати! — Айри повысила голос. — Ты жив, слышишь меня? Не смей отчаиваться, пока ты жив!

Пронзительный крик заставил Левмира обернуться. Траурная процессия — десяток мужчин в черных плащах — уже подходила к храму. Среди них забилось, заметалось что-то розовое, живое. Айри знала, в чем дело, и отвела взгляд. Левмир не знал ничего, но различил очертания запертого в черную живую клетку существа. Девушка, с которой содрали всю одежду. Изрезанное, исцарапанное тело. Она сражалась краткий миг, прежде чем ее скрутили, заткнули рот кляпом.

— Нам лучше уйти, — сказала Айри. — Они ведут жертву для ночной службы.

— Ее убьют? — Левмир посмотрел Айри в глаза.

— Они в своем праве. Это рабыня или преступница. Князь позволяет…

Что-то ударило в грудь. Вскинув руки, Айри схватила сверток.

— Это твой отец, я понимаю, — сказал Левмир. — Езжай домой, скажи, что пыталась меня остановить.

Пальцы Айри схватили воздух. Левмир бежал к храму, и полы плаща развевались за его спиной. Айри посмотрела на карету. Одна из лошадей топнула копытом и заржала. Айри до крови прикусила губу. Судьба… Никто не говорил, что будет легко.

— Постереги! — Сверток шлепнулся на прилавок перед продавцом. Схватив кухонный нож для разделки мяса, Айри бросилась вдогонку.

— Эй, а деньги? — закричал продавец.

В лоб что-то врезалось, и продавец поймал золотую монету. На лбу расплылось красное пятно, а на губах — улыбка.

— Постерегу, чего уж там, — проворчал он, пряча сверток под прилавок.

Сегодня Рикеси должно было исполниться пять лет. Во всяком случае, первое воспоминание девушки относилось к пятилетней давности. Темный подвал, запах вина и чарраса, карты на столе. Отец, которого она уже час разыскивает по всем притонам, поднимает взгляд. Глаза красные, будто кровоточат. «Рикеси, — шепчет он. — Прости…» Чужие руки хватают ее, и прошлая жизнь разбивается на тысячи осколков. Один хозяин, другой хозяин. Тяжелая работа в поле, тяжелая работа по дому, насмешки, удары, сорванная одежда, окровавленные простыни и ни одной слезинки за все пять лет.

Иногда ей позволяли ходить в сурию. Поднимая взгляд навстречу восходящему солнцу, Рикеси улыбалась. Солнце встает, жизнь продолжается, и новый день может принести облегчение. Но сегодня все изменилось. Очередная сделка, бывший и новый хозяева ударили по рукам. Обнаженную, связанную, ее держали голодом три дня, чтобы «очистить тело и дух». Рикеси выдержала и эту пытку. Солнце ведь все еще на небе. Солнце знает про Рикеси.

Тащат по улице, переговариваются. Слуха Рикеси достигает оброненное кем-то слово: «Жертва». Дрожь пробегает по телу. Страшное, запретное слово. Скверна переполняет его. Зачем оно звучит сейчас?

Подняв голову, Рикеси не увидела солнца. Над ней возвышается черная громада, слишком знакомая, чтобы еще во что-то верить. Рикеси закричала. Рикеси рванулась. У нее забрали все, а напоследок собрались лишить великого Солнца.

Веревки держали крепко. Удары посыпались со всех сторон, и обмякшее тело девушки втащили в черную холодную пасть храма. Бросили между двумя рядами деревянных скамей, на красной каменной дорожке, ведущей к алтарю с чашей из черного серебра. Первые за пять лет слезы текут по лицу. Вспыхивают свечи, разгоняя темноту.

— Мы начинаем после заката, — говорит низкий, глухой голос. — Постарайтесь собрать всех. Старуха говорит, Алая Река в последнее время неспокойна.

— Нужно больше жертв, ваше преосвященство, — отвечает другой, заискивающий голос.

— Нужно больше денег, Кирс. Рабы стоят недешево.

— Полагаю, мы можем преступить закон, если это необходимо. Князь должен понять…

Хлопнула дверь. Рикеси подняла голову, сквозь слезы пытаясь разглядеть вошедшего. Разглядев, ахнула. Высокий, в сером плаще, под которым виднеется красный кафтан — знак особой милости от князя Торатиса. Шаг легкий и уверенный, в глазах пылает Солнце, не заглядывавшее сюда никогда прежде. И десять фигур в черных плащах отступили перед ним.

— Развяжите ее и отпустите, — звонким голосом произнес незнакомец.

— Да ну? — Голос его преосвященства. — Это моя рабыня, и я могу делать с ней все, что захочу. А ты — на моей земле, мальчик. Твои глазки здесь не много стоят.

Захихикал Кирс. Остальные молчат. Рикеси вспомнила, что молодые послушники храма дают обет молчания. Видимо, говорить здесь могли только двое.

Незнакомец остановился, скрестив руки на груди. Окинул взглядом черные фигуры. Взглянул на Рикеси, но тут же отвернулся. Ей показалось, что его щеки слегка покраснели.

— Прямо сейчас, — заговорил человек с Солнцем в глазах. — Не вынуждайте меня останавливать сердце. Девушка выйдет отсюда со мной, и все останутся в живых.

Преосвященство рассмеялся. Из-под плаща показалась татуированная до синевы рука, отбросила капюшон. Седые волосы обрамляют изборожденное шрамами лицо.

— Мальчик, ты не в своем уме. Беги отсюда. У меня девять свидетелей, которые подтвердят, что ты напал на нас первым.

— Если я нападу первым, они уже ничего не подтвердят.

— Это скучно. Порежьте его. Слейте кровь в чашу.

Девять фигур двинулись вперед, но тут же замерли, потому что дверь стукнула в очередной раз, впустив солнечный свет и девушку в таком же сером плаще. Она остановилась в двух шагах от человека с Солнцем в глазах. Руки сложены перед собой, в одной из них — нож.

— Княжна Айриэн? — озадачился Преосвященство. — Как это понимать?

— Я шла мимо, — зазвенел приятный голос. — Услышала, как здесь пытаются убить гостя нашего дома. Пришла на помощь. Отсюда и десяток трупов, разбросанных по залу. Такая моя версия.

— Девочка, да ты хоть таракана-то убивала? — засмеялся Преосвященство.

— Только этим и занимаюсь последние три года.

Преосвященство вышел вперед. Рикеси увидела улыбку на страшном лице и задрожала. Неужели эти два последних лучика Солнца не смогут сделать ничего?

— А вот — моя версия. Вашего гостя мы не видели. А вы, княжна, просто ворвались сюда и принялись размахивать ножом. Пришлось вас обезоружить и с почетом эскортировать во дворец.

— Хорошая идея, Браир, — улыбнулась Айри. — Только если все произойдет именно так, будет продолжение. Я приведу сюда того, кто камня на камне не оставит от вашего вертепа. Того, кто тысячи лет пил кровь Западного мира.

— Пустые угрозы! — воскликнул тот, кого Преосвященство назвал Кирсом. Он тоже сбросил капюшон и оказался дряхлым сгорбленным стариком с маленьким сморщенным личиком. — Вы стоите на пути официальной религии, девушка. Религии, которой придерживается ваш отец…

— Не смей так его называть, мразь! — взвизгнула Айри. Рука с ножом взметнулась вверх.

Айри допустила ошибку: ввязалась в перепалку с Дураком, выпустив из виду Врага. Хорошо хоть заметила скользящие движения Шестерок, медленно смыкающих круг. Левмир замер без движения, только смотрит на нее с удивлением. Тоже мне, воин!

— Браир, — сказала Айри, используя последние секунды. — Не надо.

Браир выдернул из-под плаща саблю. Металл зазвенел со всех сторон. Айри крутнулась на месте, нож полетел в горло ближайшего Шестерки, который уже занес саблю над Левмиром. Не останавливая движения, Айри расстегнула пуговицу, и серая птица плаща полетела в лицо Браира. Он взмахнул саблей, разрубив тряпку, но следующее, что увидел — каблук Айри. Опасный удар в прыжке, который можно делать только если точно уверена в результате. Или даже не надеешься победить. Ах, если бы взяла с собой ножи!

Браир отлетел к алтарю, но оружия не выпустил. Еще бы! Он тридцать лет состоял на службе в княжеском войске, прежде чем угодил в каземат. Браир — воин. Может быть, единственный из девяти оставшихся. А еще Браир — Враг, которого нужно убить в первую очередь. А еще в колоду затесалась лишняя карта — Судьба, которую необходимо защитить.

Айри не умела защищать. Бестолково заметалась, пытаясь разобраться в расположении Шестерок, и упустила момент. Сзади будто раскрылась бездна — огромная, тянущая. Так бывает, когда подкрадывается смерть. Впереди блестит лезвие меча, слева и справа — Дурак и Шестерка. Айри бросилась на пол, моля Солнце, чтобы удар сзади был горизонтальным.

Удара не было. Перекатившись на спину, Айри увидела Левмира, выворачивающего руку вопящему Шестерке. Сабля выпала из обессилевшей ладони. Левмир подхватил ее, бросил Айри. Когда пальцы сомкнулись на шероховатой деревянной рукоятке, мир снова стал простым и ясным. Левмир с легкостью подхватил Шестерку и швырнул в тех двух, что приближались к Айри. Вопящая куча человеческих тел покатилась по красной дорожке. Айри вскочила, встала спиной к спине со своей Судьбой. Враг приближается, на лице Дурака — страх. Двое Шестерок выведены из строя, осталось шесть.

— Если ты правда что-то можешь, то сейчас самое время, — сказала Айри.

Сердце все еще колотится. Голос Реки в голове превратился в едва различимый стон. Откуда взялась сила? Левмир бросил быстрый взгляд на свои руки. Руки как руки, если не считать того, что позавчера они были меньше и принадлежали тринадцатилетнему мальчишке. Как он умудрился обезоружить взрослого мужчину, а потом еще бросить его?

Браир приближается, его взгляд цепкий и острый. С чем же идти в бой? С Алой Рекой или с Солнцем в глазах? Рядом Айри, чуть правее дрожит от страха незнакомая девушка. Нет, нельзя рисковать. Стиснув зубы, Левмир остановил сердце, и в голову хлынул алый поток. Хохот Реки звучит неуверенно. Может, потому что солнце все еще теплится в уголке сознания.

Браир взмахнул саблей — слишком медленно. Левмир не отказал себе в удовольствии поиграть. Перехватил клинок в полете и сломал пополам. В удивленное лицо Браира врезался кулак. Преосвященство снова отлетел к алтарю, на этот раз ударился крепче. Чаша подпрыгнула и с гулким стуком упала ему на голову.

Айри вскрикнула, засвистел рассекаемый воздух. Левмир обернулся, но девушке помощь явно не требовалась. В одиночку она теснила троих, двигаясь так быстро, что даже глаз вампира едва успевал заметить движения клинка.

— Сзади! — завизжала связанная девушка.

Левмир обернулся как раз вовремя, чтобы поднырнуть под клинок. Перекошенное лицо Кирса не успело измениться, когда удар в живот швырнул его через весь зал, далеко за алтарь. Крик, больше похожий на клекот птицы, взметнулся и растаял под сводами мрачного храма. Еще один служитель Реки в черном плаще, так и не поднявший капюшон, бросился на Левмира. «Покажи-ка ему силу дракона!» — усмехнулся в голове кто-то почти не знакомый. Тот, кого И называла Аммитом.

Вытянув руку перед собой, Левмир представил, как через все его тело протекает жидкое пламя. С пальцев сорвался зеленоватый огонь, ударился о каменную плиту перед нападавшим и вспыхнул, взвился до потолка. Служитель попятился, сабля выпала из руки, зазвенела. Трое противников Айри отступили. Княжна обернулась, приоткрыла рот, глядя на огненный столп. Двое Шестерок, не спешивших ввязываться в битву, побежали к выходу. Остальные устремились следом. Последним хромал тот, кому Левмир сломал руку.

Дверь распахнулась, опрокинув на спины двоих беглецов. На пороге возник рыцарь в полном доспехе, держа под мышкой шлем.

— Господин Левмир? — загрохотал зычный голос. — У вас неприятности? — Широкий палаш покинул ножны, Шестерки попятились.

— Эти люди напали на него, затащили внутрь, — воскликнула княжна. — Они совсем ополоумели от своих жертвоприношений. Все ведь так было, да? — повернулась она к связанной девушке.

Глядя в глаза Айри, Рикеси сказала:

— Истинная правда, госпожа.

Левмир зажмурился и, не без усилий, запустил сердце. Кровь пока еще не требовалась, хотя ее аромат приятно будоражил ум. Алая Река со стоном отступила.

— Мы ее забираем. — Левмир указал на Рикеси.

— Это моя рабыня! — Браир, держась за голову, поднимался на ноги. — Вы не имеете никакого права…

— Да брось, — засмеялась Айри. — Всегда можно найти какую-нибудь ошибку в документах. В том числе и в тех, согласно которым ты отбыл полный срок наказания.

На лице рыцаря Левмир увидел улыбку. Она пряталась в усах, не предназначенная ни для кого, кроме самого рыцаря.

— Забирай своих шакалов, Браир, и пошел вон отсюда, — приказал он. — Впредь, завидев кого-то с Солнцем в глазах, становись на колени, а не обнажай сталь.

Девять выживших служителей, шипя и потирая отшибленные места, выползли из храма. Закрыв за ними дверь, рыцарь посмотрел на Левмира:

— Князь Торатис хочет, чтобы вы показали свою силу в бою. Сейчас решается участь деревни между двумя княжествами. Вам придется одолеть десяток рыцарей Бинвира. Прошу поторопиться, я буду снаружи.

Лишь только рыцарь вышел, Айри бросила саблю на пол:

— Ты не пойдешь.

— Это еще почему?

— Десять рыцарей, которые будут пытаться тебя убить! Пусть ты силен, но обращаться с этой силой еще толком не умеешь. Даже мне это понятно, а уж они раскусят в мгновение.

Левмир пожал плечами.

— На Западе меня будут пытаться убить тысячи вампиров. Надо же с чего-то начинать. Освободи, пожалуйста, девушку.

Айри покосилась на пленницу.

— Сам с ней возись, если хочешь.

— Айри! — Левмир шагнул вперед, и княжна заметила, как покраснели его щеки. — Она без одежды.

Княжна вздохнула:

— Сколько же у тебя проблем в жизни!

Вынула нож из горла мертвого Шестерки, обтерла лезвие о его же плащ. Левмир следил за действиями княжны с интересом. Для нее убийство явно не исключительный случай.

— Дай сюда. — Айри рванула с плеч Левмира плащ. — Попытаюсь сделать ее одетой и свободной.

Рикеси задрожала, когда Айри приблизилась к ней с ножом. «Красивая», — отметила княжна. Чтобы отвлечь девушку от ножа, кромсающего тугие путы, Айри спросила:

— Как тебя занесло в жертвы? Таких как ты обычно пристраивают в бордели.

— Там я и была, — пролепетала Рикеси. — Пока Преосвященство меня не выкупил.

— «Преосвященство»! — фыркнула Айри. — Видела бы ты, как это «преосвященство» драпало с поля боя, бросив оружие, на глазах у подчиненных.

Рыцарь, держа под уздцы двух серых коней, ждал возле храма. Айри в черном плаще убитого Шестерки вышла первой, придерживая Рикеси, у которой подгибались ноги.

— Вы молодец, княжна Айри, — сказал рыцарь. — Надеюсь, ваш… князь когда-нибудь возьмет с вас пример.

Левмир запрыгнул в седло. Лицо ожесточенное, взгляд направлен вдаль. Айри схватила его за руку.

— Откажись.

— Езжай домой, — ответил Левмир. — Позаботься о девушке.

Пальцы княжны сжались.

— Ты мне приказываешь? — В глазах сверкнул недобрый огонек.

Левмир посмотрел на нее и улыбнулся. Рука Айри дрогнула.

— Да, — сказал он. — Бегом домой, и чтоб к моему возвращению везде порядок был.

Айри отступила, хлопая глазами. Не могла ни одного слова найти. А Левмир засмеялся:

— Извини. Родителей вспомнил. Подумал, каково это…

Взгляд погрустнел, вновь устремился вперед.

— Хотя, какая разница. Неважно. Поехали!

Рыцарь и Левмир одновременно хлестнули поводьями, лошади сорвались с места. Айри досталось только облачко пыли из-под копыт. Лишь когда всадники превратились в неразличимые пятна, княжна нашлась со словами:

— Кичливый дурак! Я тебе устрою.

Сунув два пальца в рот, Айри так громко свистнула, что Рикеси зажала уши руками. Карета, стоявшая возле рынка, тронулась с места.

Ни слова не ответив на сонное бормотание кучера, Айри зашвырнула Рикеси внутрь.

— В Кварталы, — сказала кучеру. — Останови у самого убогого домишки, не ошибешься. Да поскорее!

Рикеси вцепилась обеими руками в сиденье, когда четверка лошадей понеслась по мостовой. Княжна держалась за край раскрытого окна, и на ее лицо смотреть было страшно. Но Рикеси сегодня уже набоялась досыта.

— Спасибо вам, госпожа Айри, — сказала она.

— Этого благодари, — фыркнула княжна. — Мне до тебя дела не было и нет.

— А что со мной теперь будет?

— Отправишься во дворец. Найдем работу.

— Вы любите его?

Айри подпрыгнула на месте, больно ударившись головой о потолок.

— Что я его делаю, ты сказала? — Слова перемешались в голове.

Рикеси улыбнулась так невинно, будто ребенок. Только сейчас Айри поняла, что рабыне лет двадцать, не меньше. Худенькая и невысокая, отчего и кажется моложе.

— С ним вы совсем другая, — пояснила Рикеси. — И меня во дворец взять обещаете, хотя дела до меня никакого нет. Потому что он так захотел. И в драку полезли…

— Закрой рот! — выдохнула Айри, не веря ушам. — Ты… Ты соображаешь, с кем разговариваешь? Я — княжна! А ты… Ты вообще никто, тебя даже рабыней теперь не назовешь.

— Простите, я буду молчать, — прошептала Рикеси, наклонив голову. Но даже по ушам Айри заметила, как она улыбается. Внутри все закипело.

— Не люблю я его! — воскликнула.

— Понимаю, — сказал Рикеси.

— И никогда никого не любила.

— Как скажете.

Поскрипев зубами, Айри выплюнула последний довод:

— Он просто мне нужен здесь, навсегда, вот и все!

— О, это ведь совсем другое дело, — кивнула девушка. — Простите за глупое предположение.

С минуту Айри молча сверлила рабыню взглядом, а потом сказала:

— Замолчи!

Рикеси покорно закрыла рот ладошкой.

Распугивая прохожих, карета пронеслась по элитным кварталам и остановилась у неказистого забора, из-за которого лез наружу бурьян. Айри выскочила наружу.

— Двух лошадей выпряги, быстро! — велела кучеру, сама уже двигаясь к дому.

Калитка открыта, а в дверь пришлось стучать. Айри колотила до тех пор, пока не щелкнул замок. На пороге появился Эмарис. В измятой одежде, с красными не то от слез, не то от недосыпа глазами.

— Княжна? — удивился он.

— Торатис задумал его убрать, — сказала Айри, поражаясь своему спокойствию. — Сделаешь что-нибудь, или будешь сидеть в своей норе, как слепой крот?

Эмарис тряхнул головой.

— Кого — «его»? И что я должен делать?

— Левмира! — закричала Айри, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на вампира с кулаками. — Бой с десятью рыцарями. Не турнир, а за деревню, против Бинвира. До смерти. Понимаешь?

Что-то блеснуло в глазах Эмариса.

— А у тебя-то какой интерес?

Айри поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Скажешь хоть слово про любовь — я тебя выпотрошу ногтями. Он — твой сородич, по крови и земле. Допустишь, чтобы его прирезали только потому, что князь боится Солнца?

Наконец-то взгляд Эмариса стал обычным. Холодным, как блеск клинка, и таким же острым. Взгляд этот пронзил Айри до глубины души, и она поняла: знает! Эмарис знает ее постыдную тайну, ее безвинный грех, из-за которого судьба рухнула в бездну.

— Жди, — сказал Эмарис.

Скрылся в доме, но вернулся спустя секунду, с двумя мечами в ножнах. Айри едва поспевала за ним.

Кучер поклонился Эмарису, показал на двух лошадей. Уздечек и седел не было, но Айри умела править и так.

— Езжай во дворец, — распорядилась княжна. — Сдашь эту слугам. Пусть накормят и оденут. Выделят комнату. А ты! — стукнула по дверце кареты. — Молчи как рыба, поняла меня?

— Да, госпожа Айри, — высунулась наружу Рикеси.

— Я не шучу сейчас. Будут спрашивать — говори, что я велела молчать, иначе язык тебе вырежу. Вернусь — решим, как тебя представить.

— Это кто? — спросил Эмарис, с любопытством глядя на Рикеси.

— Ее сегодня ночью должны были принести в жертву Реке, — объяснила Айри. — Но мы же, спали нас Солнце, такие жалостливые, что бросились на подмогу!

Эмарис усмехнулся.

— Значит, паренек начал диктовать свои правила? Хорош. Вот почему вампиров нельзя пускать на Восток. Восток превратится в Запад.

— Пусть хоть в лошадиную задницу превратится. Поехали!