Потерявшие судьбу

Глава 27

Что-то вроде звука или дуновения ветра заставило Келза вскинуть голову. Руки сжали арбалет, губы приоткрылись, но, прежде чем вырвались слова, рот заткнула шершавая, пропахшая табаком ладонь.

— Тихо, — прошипел Гепул. — Он!

Площадь, такая оживленная днем, сейчас казалась мертвой. Тусклый фонарь, чадящий на центральном столбе, лишь добавлял уныния. «Весь этот город мертв, — подумалось Келзу в тот краткий миг, что пролетел с первого по второй шепот Гепула. — Только мы еще зачем-то дергаемся».

Все стало глупым и бессмысленным. И невероятная награда, и плачущие от голода дети, и укоризненный взгляд жены. Даже эта серебряная стрела, на которую ушли все сбережения, его и Гепула, оказалась верхом нелепости.

— Сейчас на свет выйдет, — прошелестел Гепул.

Когда темная фигура бесшумно выступила из тьмы, Келз заставил себя опустошить голову. Поднял арбалет, но медлил. При всей плавности движений фигуры в ней чувствовалась мощь. Стрела летит быстро, но вампир движется еще быстрее. Если он услышит свист воздуха…

Лицо вампира осветилось ненадолго, и Келз прищурился, почти перестав дышать. То самое лицо с плакатов, тот самый высокомерный взгляд. Кастилос.

— Жди, — просипел Гепул. — Когда второй появится…

Только сейчас Келз задумался, кто этот второй. Ладно если человек, а вдруг вампир? Каковы шансы, что он убежит в страхе, увидев павшего мертвым Кастилоса?

В памяти воскресли изможденные лица детей. Сомнения исчезли. Как бы ни обернулось дело, больше он этого не увидит.

Кастилос стоял один, сунув руки в карманы. Одежда на нем простая, человеческая, и короткий меч, висящий на поясе, смотрится нелепо. Говорят, он отобрал этот меч у Ринтера, когда нанес подлый удар в спину. Что ж, скоро он сам получит такой же удар.

Келз понял, что Кастилос любуется плакатом. Такой же сейчас лежит в кармане Гепула. Они выучили его наизусть: «Разыскивается живым или мертвым! Кастилос Вэссэлот, вампир, убивший барона Ринтера и покушавшийся на фаворита графа Ливирро. Нашедшему вознаграждение: лордство и титул барона со всеми возможными регалиями. Личная благодарность его величества короля Эрлота!»

Смотрит на плакат, по-человечески качаясь с пяток на носки и обратно. Можно ли выглядеть так легкомысленно сейчас, когда…

Словно сквозняком потянуло, ледяные пальцы потрепали Келза по щеке. Подол платья скользнул по напряженной руке. Захрипел в изумлении Гепул.

Женщина вышла на освещенный пятак, и Кастилос повернулся к ней.

— Какой ты неосторожный! — Вампирша покачала головой, покрытой черными кудрями. — Не дергайся, Кастилос. Я тут не одна.

По тому, как вздрогнул Кастилос, как забегал его взгляд, Келз понял: все кончено. И для него, и для них. Непонятно только, почему она не убила.

Келз покосился на Гепула, и, хотя их окутывала тьма, показалось, что по его щеке стекает слеза.

— Сколько вас? — донесся жалобный голоса Кастилоса.

— Пятеро, — тут же откликнулась женщина. — Пока я говорю, остальные готовятся сжечь тебя. Но потом у нас будет проблема с тем, чтобы доказать графу, что ты — это ты. Потому предлагаю тебе остаться в живых. Следуй за мной и уповай на милость графа и короля.

Кастилос отступил на шаг, прижался спиной к столбу.

— Я ни в чем не виноват. Прошу, позвольте уйти. Я всего лишь…

— Ты всего лишь ждал своего дружка, который снабжает тебя пробирками. Выследить вас — плевое дело. Он не придет. Так что положи меч на землю и пошли со мной.

— Стреляй, как только он дернется, — зашептал Гепул. — Может, хоть монет отсыплют.

Келз сомневался, что их хотя бы оставят в живых, но руки подняли арбалет. Идти, так уж до конца.

— «Не придет», в смысле, ты его убила? — Умоляющие нотки пропали из голоса Кастилоса.

— Ну, не я, — пожала плечами женщина. — Кто-то из моих…

Кастилос перебил ее, подняв голову и крикнув:

— Она что, одна?

— Однее не бывает, — немедленно отозвался чей-то голос, и, прежде чем Гепул и Келз успели что-то сообразить, мимо них прошел закутанный в плащ мужчина.

Женщина попятилась, но Кастилос положил руку ей на плечо.

— Мне нужно найти остальных, — сказал он. — Подкинешь пару-тройку имен — останешься жива.

Женщина открывала и закрывала рот, не издавая ни звука. Глаза бегали, глядя то на Кастилоса, то на закутанную в плащ фигуру.

— Только не улетай, — попросил незнакомец. — Спалю моментально.

Он отбросил капюшон, и Келз подавил возглас. Даже при тусклом свете узнать профиль графа не составляло труда. Он украшал собой каждую монету, даже медную.

— Я ничего не понимаю! — Голос женщины дрожал. — Зачем вы тогда объявили награду?

— Чтобы ловить таких, как ты, — пояснил граф. — Итак? Порадуешь чем-нибудь?

Плечи женщины поникли. Секунду казалось, что она сдалась, потом прямо на Келза рванулась стая. Следом прянул сноп огня, и пылающие летучие мыши, пища в последний раз, свалились под ноги. От неожиданности Келз спустил курок…

— Все это ерунда, — сказал Кастилос, вертя стрелу с серебряным наконечником между пальцами. — Не уверен, что она работала на Эрлота. Скорее просто решила попытать счастья.

— Чего тогда бежала? — мрачно спросил Ливирро.

— А что ей оставалось? Нет, Ливирро, так мы ничего не добьемся. Подпали им хвосты. Уничтожь всех, кого точно знаешь. Тогда остальные задергаются.

— Если сделать все тихо, — пробормотал Ливирро. — Пустить слух, что ты начал охоту… Они либо начнут охоту на тебя, либо прибегут ко мне. Оба варианта прекрасны. Только Ринтер… Вот неизвестная величина. Что он сейчас замышляет?

Говоря, они медленно шли к двум замершим людям, один из которых сжимал бесполезный самострел.

— Думаю, он тоже смотрит по сторонам и делает выводы. Ты ведешь себя правильно, так что… Кстати, как тюрьма?

— Пока ничего. Если он туда сунется… Ну, по крайней мере, мы об этом узнаем.

— Ирабиль?

— Роткир присматривает за ней, мои бойцы присматривают за ними обоими.

В этот момент они остановились в шаге от Гепула и Келза. Келз затаил дыхание, глядя то на свою стрелу, которую Кастилос поймал легко, как сонную муху, то на бледные лица вампиров.

— Ты бы уточнил, что людям лордства не полагается. — Кастилос протянул стрелу Келзу. — Однажды кто-то погибнет.

— Сейчас, — заметил Ливирро. — Я не позволю правде гулять по городу.

— Но…

Ливирро указал на Гепула.

— Ты. Семья есть?

Гепул помотал головой и тут же вспыхнул факелом. Келз шарахнулся от него, но далеко не убежал. Взгляд Ливирро пригвоздил его к месту.

— Жена? Дети?

Келз кивнул. Дальнейшее напоминало глупый розыгрыш. Граф достал из кармана плаща маленькую книжку в черном переплете и огрызок карандаша. Келз назвал адрес и имена. Только выговаривая имя младшей дочки, он подумал, что граф, возможно, не так благороден, как о нем принято думать, и лучше бы помолчать…

— О них позаботятся, — сказал Ливирро, словно прочитав мысли Келза. — Голодать не будут.

Так легко на душе не было никогда.

— Спасибо, — шепнул он, глядя графу в глаза. Тот коротко кивнул. Келз попытался встретиться взглядом с Кастилосом, поблагодарить его тоже, но успел разглядеть лишь силуэт. Огонь закрыл обзор, мгновенно охватил все тело, проник внутрь костей. Боль взметнулась и улеглась. Моргнув, Келз увидел свои догорающие останки. Далеко-далеко. По ту сторону Алой Реки, что безмолвно струит свои воды у самых ног.

Дождь иссяк. Над поляной собрался туман. Сиера, вращая огненную цепь, вытягивающую силы, оглядывалась, пытаясь увидеть врага в этом белесом мареве, но различала лишь силуэты растерянных людей. Варт, согнув колени, водит мечом туда-сюда, не зная, какой отдать приказ. Рэнт с топором в одной руке и обломком копья в другой ошалело крутит головой. Сардат застыл на месте, ожидая атаки.

— Безумцы, — вздохнул чей-то голос, будто исторгнутый самим туманом. — Зачем вам умирать?

— В шеренги! — закричал Аммит. — Спина к спине. Смотреть под ноги!

Партизаны, быстро сообразив, что от них требуется, кинулись строить людей. Медленно, суетливо, бесполезно…

— Если таков ваш выбор, вы умрете все до единого. Но я даю последний шанс. Кто хочет жить — выходите! И вы не пострадаете.

— Мы! — От самого обрыва выбежала ближе к горящему лесу светловолосая женщина, таща за собой мальчишку лет семи. Тот упирался. В его широко раскрытых глазах Сиера видела ужас. — Мы хотим жить! Заберите нас!

— Отпусти меня! — завизжал ребенок и вцепился зубами в руку женщине. Та вскрикнула, выпустила его, и мальчишка почему-то бросился к Сиере. Пришлось погасить цепь.

— Не отдавай меня им! — стуча зубами, попросил мальчик, прижавшись к Сиере спиной.

Сиера положила ладонь ему на плечо, обещая защиту, и взглядом остановила мать, с вытянутыми руками идущую к ней.

— Не тронь, — тихо сказала Сиера. — Своей жизнью играй как хочешь.

— Малыш, да что же ты? — пролепетала женщина, упав на колени. — Они ведь убьют нас всех!

Мальчик поднял голову, заглянул в глаза Сиере, ища поддержки. И Сиера улыбнулась:

— Не убьют. Рекой и Солнцем клянусь.

Воздух наполнился рычанием. Женщину подхватили и, несмотря на визг и брыкания, заставили встать в шеренгу.

— Река приносит смерть! — изрек голос.

— Начинай уже. Скучно, — отозвался Аммит, возникнув неподалеку. Взмахнув руками, он поднял огненный столп, который принялся пожирать туман. — Смелее, волчата! Не много осталось.

— За подставу — простишь?

Мало того, что спиной она ощущала спину предателя Варта, теперь еще и его голос! Милашка стиснула копье так, что холодные пальцы вонзились в мокрую от дождя и крови древесину.

— Подставу? — тихо переспросила она. — Ты ж убил меня, сволота этакая. Вампиру на сожрание отдал.

— Дурак был, — вздохнул Варт.

— Да ну? Молодой и глупый? Сейчас повзрослел?

— Перед смертью все взрослеют. Видала пацана? Сопляк, а понимает. Не хочет к этим мразям идти.

— Ты с мразью сейчас разговариваешь.

Милашка ждала чего угодно — еще одного извинения, раскаяния, удивления, утешения. Но досталась ей насмешка:

— Ну и как оно, кстати? А то, может, нам всем — того?

Милашка успела обдумать вопрос, заглянуть к себе в самые недра души. И, прежде чем со всех сторон хлынула кровь, ответила:

— Жить хочется. Вечно. И никогда не сдаваться.

Слева и справа стояли барачники, перепуганные настолько, что даже к разговору не прислушивались. Слева — женщина, справа — пожилой мужчина. Оба погибли одновременно.

Милашка успела заметить, как из тумана вылетела когтистая лапа и порвала женщине горло. Когда та упала на колени, брызжа кровью, из земли появились руки, потянули ее навстречу жадно скалящимся клыкам.

Мгновение Милашка стояла неподвижно. Казалось, сама земля пожирает людей. Один за другим вскрикивали и падали. Так вот что означали слова Аммита: «Смотреть под ноги»!

— Да как вы так, суки? — воскликнул Варт, тыча куда-то вниз мечом.

Милашка вскинула копье. Наконечник пронзил шею умирающей женщины и ушел в землю, зацепив по пути что-то еще. Захлебывающийся крик послужил наградой. Милашка улыбнулась.

Высвободила копье, пинком отшвырнула тело женщины и увидела корчащегося вампира. Из земли торчат только руки, голова, пробитая копьем, да плечи.

— Застрял, бедолага? — Милашка сверкнула глазами. — Сейчас помогу.

Все случилось само собой, она даже сообразить не успела, как. Пламя зародилось в сердце, брызнуло из глаз невидимой силой. Задрожал и вспыхнул вампир.

«А они ведь голодные, — сообразила Милашка. — Многие уже ума лишились с голодухи!»

Что-то изменилось у нее внутри в этот миг. Сначала обрадовалась — нашла слабость врага, почуяла запах победы. И тут же навалилась черная безысходность. Если такой кошмар устроила свора голодранцев, то что же будет потом? Какая дикая бойня ждет их при попытке освободить Ратканона? А дальше? А кто, вообще, освобождать-то будет? Эти трупы, в изобилии усыпавшие землю?

Но все эти мысли крутились пока где-то далеко. Здесь и сейчас Милашка подняла копье и приготовилась к атаке.

Аммит прошел немало битв, но защищать людей ему не приходилось. Поэтому именно Сардат нашел нужный способ наладить оборону. Спина к спине, смотреть под ноги… Все бы хорошо, будь люди — вампирами. Но сейчас идет не та война.

— Ушастый! — рявкнул Сардат в ухо Рэнту. — С огнем — нормально?

— Умею, — неуверенно кивнул тот.

— Делай как я. Сиера? Аммит! Эй, вы! В кучу, собрались! Десяток!

Он заставил десять человек из ближайшей шеренги сжаться в комок, обняв друг друга. Потом отпрыгнул, поднял руки…

— Нет! — взвизгнула Сиера.

Ей показалось, будто он поджег их. Бросилась в огонь, но остановилась, почувствовав вцепившиеся в пояс платья маленькие руки.

— Он их защитил! — крикнул мальчишка.

И пелена упала с глаз. Сардат окружил людей стеной огня, через которую не прорвется ни один вампир, желающий выжить.

— Быстро! — крикнул Сардат. — Закройте всех, кто остался!

Враг быстро понял, что происходит. Клыки и когти появились повсюду. Кровь из чьей-то артерии хлестнула Аммиту по лицу, пока он, уже молча, сбивал в кучу перепуганных заключенных.

— Вампир! — поднялся крик.

Аммит растолкал их и нос к носу оказался с вампиром в испачканном грязью плаще. Тот, видно, надеялся оказаться за огненной завесой вместе с людьми, но не подумал, что те поднимут тревогу. Аммит свернул и оторвал ему голову, оставив сожжение на потом.

— Собрались! — крикнул заключенным. — Быстро!

Один за другим вспыхнули огни: его, Сиеры, Рэнта и еще один. С удивлением посмотрев туда, где бушевало желтое пламя, Аммит увидел Милашку. Быстро учится.

Люди, которых не успели защитить, погибли в мгновение ока. Казалось, тьма и туман раздирают их на части. От криков заложило уши. А решать нужно было срочно. Огонь прекрасно защищает людей, но высасывает все силы, к тому же люди в этих западнях легко могут запечься.

— Ко мне! — закричал Аммит, поднимая с земли оброненный кем-то из партизан лук. — Бегите сюда!

Цель придает людям сил — и оставшиеся десять человек бросились к Аммиту с разных концов истерзанной битвой поляны. Волк появился из тумана — его сразило копье Милашки. Еще одного поджег Сардат, стаю летучих мышей умудрился спалить Рэнт. Когда высунувшийся из земли вампир попытался схватить за ноги бегущую женщину, Аммит спустил стрелу, подпалив древко в полете. Огненный снаряд вонзился в шею вампиру, и тот выпустил жертву.

Люди облепили Аммита, бледные, как наледь, покрывающая лужи пасмурным утром, рыдая, вопя, требуя защиты.

— Все ко мне! — рявкнул Аммит.

От своих костров к нему слетелись вампиры. Сардат, Сиера, Милашка, Рэнт.

— Без нытья, — прорычал Аммит. — Поймете, что делать.

Он снял огненную завесу, и люди радостно бросились к своим ошалевшим собратьям, от мокрых одежд которых столбом валил пар. Они ждали, что защита вернется, но Аммит не зажег огня.

Все поняли его взгляд. Быстро распределились вокруг толпы людей.

— Мы что — наживка? — взвизгнул мужской голос.

— Есть предложение лучше? — огрызнулся Аммит.

Рык и клацанье зубов тут же убедили его, что наживка работает.

Никогда прежде Сиере не приходилось драться и, если не считать дома Модора, — убивать. Теперь же она потеряла счет сожженным вампирам. Почему она побеждает снова и снова, вместо того чтобы погибнуть? Почему так легко становится переходить эту черту — убийство? Вопросы рождались и таяли где-то далеко-далеко, серые и тусклые. А здесь и сейчас всеми мыслимыми оттенками расцветала битва.

Огонь, которым Сиера прикрыла людей, опустошал ее, как и тот, который она развела, надеясь покончить с собой. Едва ли не больше силы пожирала огненная цепь, которая не останавливалась ни на миг, вертелась пылающим диском и то и дело бросалась змеей туда, где возникало движение, где клочья разорванного тумана пытались оформиться в нечто, похожее на человека или волка.

— А как бы оно сейчас сподручно было — с пробирками-то, а? — услышала она хохот Аммита. — Славьте великого короля Эрлота! Бегом за жратвой! Сюда, ко мне, ублюдки!

Сразу пяток вампиров бросился на него. Сверкнул меч — и двое переломились пополам. Третий вспыхнул, четвертому Милашка пробила копьем голову, а пятый… Пятый упал на колени. Аммит замешкался над ним, потом быстрым движением свернул шею и уперся ботинком в грудь.

— Предательница!

Вздрогнув, Сиера повернула голову. Перед ней, трясясь и зажимая рану на плече, стоял вампир. Один из тех бойцов, что присягали барону, а теперь должны были слушаться ее.

— Это вы — предатели, — услышала Сиера свой ровный голос. — Но я готова прощать. Если прямо сейчас ты встанешь на мою сторону.

На миг в черных глазах вампира мелькнуло сомнение, но тут же лицо исказила гримаса отчаяния. Он завыл и побежал на нее. Прогудела горящая цепь, снеся ему голову. Туловище пробежало еще несколько шагов и упало, перерубленное топором Рэнта.

Сразу вслед за этим пришло восхитительное чувство. Как будто с сердца упали ледяные оковы, как будто на плечи перестала давить страшная тяжесть.

— Все? — не веря себе, спросила Сиера.

— Гаси огонь, — повелел Аммит. — Пока — все.

Один за другим погасли четыре костра. Люди, кашляя, падали на раскаленную землю и замирали без движения. Ловили ртами воздух, смотрели в небо, успевшее расчиститься. С неба звезды равнодушно взирали на Мертвый Яр, выжженный, усеянный трупами, залитый кровью.

От голода заныли зубы, желудок свело, подкосились ноги. Еда так близко, — только руку протяни — от этого еще хуже, еще тяжелее. Сиера выронила цепь и застонала. Покачнулась, но ее кто-то подхватил под руку. Кто-то…

— Молодец, — хрипло сказал Сардат. — Я в тебе не сомневался.

Милашка и Рэнт подошли к ним. Оба — растерянные, с голодными глазами. Последним неспешно приблизился Аммит. Обтирая лезвие меча куском плаща того вампира, которому свернул шею, он по очереди взглянул в лицо каждому.

— С тракта мы увели две сотни, — прозвучали страшные слова. — В живых осталось — едва шесть десятков. Сейчас мы пойдем и будем пить их кровь. Много крови, чтобы запустить сердца. Постарайтесь, если вам так угодно, объяснить несчастным, что все — ради их блага. Что в бараках было бы гораздо хуже. Что главное поверить — и люди победят вампиров. Не жалейте ярких красок. Вперед. Вот они — люди.

И, бросив меч в ножны, пошел к копошащимся на земле телам.