Правильный ход

Глава 14

Миллер

Вайолет: Как проходит отпуск? Ты делаешь успехи на кухне? Как продвигаются приготовления?

Я: Отпуск отличный.

Вайолет: А ответы на другие мои вопросы?

— Танцующий бар?

Жалуется Исайя, как только мы входим в дверь. — Коди, какого черта, чувак?

Улыбка Коди сияет, как у ребенка на Рождество, когда он оглядывает огромную открытую комнату. Танцпол техасского размера, на сцене перед играет живая группа. Куда бы я ни посмотрела, на меня обрушиваются джинсы, фланель и ковбойские сапоги, включая совершенно новую пару, надетую на ноги Коди.

— Это не бар для танцев. Это просто старый добрый ковбойский бар.

Он делает глубокий вдох через нос, на его губах появляется смехотворно возбужденная улыбка, когда он направляется прямо к бару. — Пошли, ребята.

Они следуют его примеру.

Прежде чем я успеваю выйти из гардероба, чья-то огромная рука опускается мне на бедро, кончиками пальцев вцепляясь в джинсовую ткань. Инстинктивно я знаю, что это Кай, в основном из-за собственнической хватки, соответствующей атмосфере, которую он излучал с тех пор, как мы покинули вестибюль отеля.

— Все просто делают то, что он говорит?

Спрашиваю я, когда команда заполняет ближайшую стойку бара.

— Он планировщик. У него всегда есть план на наше свободное время. Он арендовал лодку, когда мы были в Тампе. Бродвейское шоу в Нью-Йорке. Поездка на Ниагарский водопад, когда мы были в Торонто. И ковбойский бар в Далласе, по-видимому.

Поворачиваясь, я смотрю на него. — И где ты был во время всех этих прогулок?

— В отеле с Максом.

— Но не сегодня вечером.

За стеклами очков голубые глаза Кая блуждают по моему лицу, прежде чем опуститься к моим губам. — Нет. Не сегодня.

— Туз! — кричит один из парней, поднимая рюмку, до краев наполненную янтарной жидкостью.

— Черт, — бормочет Кай, глядя через мое плечо на бар. — Я не могу делать уколы.

— Нет. Я уверен, что в тридцать два года твоя гериатрическая печень ни за что не справится с этим.

— Ты называешь меня старым или пытаешься подзадорить?

— И то, и другое.

Я начинаю пятиться к бару. — Прошлой ночью ты сказал мне, что у тебя необузданный характер. Я хочу это увидеть. Давай, папочка-бейсболист, пришло время обрести вторую половину того баланса, который я тебе обещала, — веселье.

Он неторопливо бредет в мою сторону, но его длинные ноги двигаются гораздо быстрее моих. Одним пальцем зацепившись за пояс моих джинсов, он не только не дает мне отойти от него дальше, но и тянет меня к себе, пока моя грудь не прижимается к его.

О, я не сомневаюсь, что сегодняшний вечер обещает быть веселым.

Он смачивает нижнюю губу скользким движением языка. — О каком веселье идет речь?

Иисус. Я пытаюсь держать себя в руках, правда пытаюсь, но все, о чем я могу думать, это как карабкаться по его гигантскому телу, как по дереву.

Он посмеивается над моим застывшим состоянием, расцепляя палец, чтобы развернуть мои бедра обратно к стойке. — Давай, Милли. Покажи мне, как молодежь отдыхает.

— Боже, тебе ведь тридцать два года, не так ли?

— С гордостью.

Когда мы добираемся до бара и присоединяемся к его товарищам по команде, Трэвис занимает место рядом со мной, и я чувствую раздражение, исходящее от Кая, когда он стоит позади меня.

Он и не подозревает, что Трэвис уже сказал мне в вестибюле отеля, что все ребята планировали позлить Кая сегодня вечером, не позволив ему ни на минуту остаться со мной наедине, и кто я такая, чтобы прерывать сплочение команды, как бы странно они это ни делали.

— Кай, — зовет Исайя, показывая два снимка.

Он вздыхает, но уходит, чтобы присоединиться к своему брату.

— Виски с корицей.

Трэвис протягивает мне один из стаканов.

Дрожь пробегает по мне при этой мысли. Это один из тех напитков, к которым я “не притронусь” после того, как меня вывернуло наизнанку в мой двадцать первый день рождения. Но на губах Кая играет улыбка, в нем появляется легкость, когда он смеется вместе со своим братом, так что, черт возьми, сегодня виски с корицей будет моим любимым напитком.

Это обжигает, и мне требуются все силы, чтобы удержаться от рвотного позыва, но потом я замечаю, что Кай смотрит прямо на меня, откидывая свою, и я отказываюсь показывать ему, что страдаю.

Есть только один вариант, при котором я вижу, как меня тошнит в присутствии Кая Роудса, и уж точно не от алкоголя.

Он делает шаг вперед, вытирая большим пальцем уголок моих губ, чтобы поймать капельку ликера. — Ты в порядке? Всего минуту назад ты была такой уверенной. Ты ведь не собираешься давиться, правда?

Я пожимаю плечами.

— Надеюсь, позже.

Он качает головой — его типичное движение, когда я говорю что-то, что застало его врасплох. — Ты флиртуешь со мной, Монтгомери?

— С тех пор, как мы встретились. Ты собираешься начать флиртовать в ответ?

— Миллер, — прерывает меня Исайя, прежде чем я успеваю услышать ответ Кая. — Могу я пригласить вас на этот танец, пожалуйста?

Когда я согласилась на это, я не представлял, что меня будет раздражать нехватка времени наедине с Каем. Но он должен знать, что меня больше никто не интересует. У меня слишком много мыслей об отце-одиночке, чтобы у меня хватило места для кого-то еще.

Улыбка Исайи выжидающая, поэтому я соглашаюсь, беря его за руку, чтобы позволить ему отвести меня на танцпол с несколькими другими его товарищами по команде.

— Я понятия не имею, как танцевать под кантри, — кричу я, перекрикивая живую музыку.

— Я тоже. Я думаю, мы все будем выглядеть идиотами, но почему бы и нет, верно?

Улыбаясь, я поднимаю на него взгляд только для того, чтобы совершить ошибку, вернув свое внимание обратно к бару.

Кай выглядит смертельно опасным, уже с пивом в руке, и улыбка, которая была на мне, исчезает, когда я ловлю его взгляд. Он следит за мной, его взгляд опускается туда, где моя рука находится в руке его брата, прежде чем он подносит свое пиво к губам.

Мы присоединяемся к толпе на следующей песне.

— Вот в чем дело.

Исайя кладет руку мне на плечо и притягивает ближе, говоря мне на ухо. — Ты мне не нравишься.

Я заливаюсь смехом.

— Я имею в виду, не пойми меня неправильно, все было бы по-другому, если бы я думал, что у меня есть шанс попасть в ад, но сейчас мне нравятся мои яйца там, где они есть, а Монти и так меня пугает. Однако мой старший брат…

Наше внимание привлекается к нему за стойкой, челюсть тикает.

— Кай, наверное, единственный парень в команде, который мог проводить с тобой время без того, чтобы Монти терял самообладание. И я думаю, ты ему нравишься. Мы все так думаем, но у него не очень хорошо получается добиваться того, чего он хочет. Он склонен сидеть сложа руки и заботиться обо всех остальных, так что… я просто подумал…

— Ты хочешь заставить его действовать силой?

Он пожимает плечами. — Мы, мужчины, простые существа. Ревность творит чудеса. Я решил, что закружу тебя, дам нескольким парням спеть пару песен, и, может быть, мы заставим менее привлекательного брата Роудса на мгновение стать эгоистом и отстаивать то, чего он хочет. И я втягиваю тебя в это только потому, поправь меня если я ошибаюсь, но ты тоже хочешь его.

Я не поправляю его. — Трэвис уже рассказал мне, что вы, ребята, запланировали.

— Итак, ты в деле?

Когда начинается музыка, я бросаю еще один взгляд в сторону Кая. Я не лгала раньше, когда сказала ему, что он выглядит сексуально, и ревность, которую он вызывает сейчас, только усиливает это. Конечно, мой отец предупреждал меня, чтобы я не давала ему скучать по кому-нибудь, но Кай знает, что я уезжаю меньше чем через два месяца, и все равно так смотрит на меня. Может быть, все, чего он хочет, — это немного поразвлечься с няней наедине до конца лета.

— Во-первых, твой брат сексуальнее тебя.

Исайя хихикает.

— Но, да, я в деле.

С хитрой улыбкой на губах Исайя раскручивает меня, прежде чем притянуть обратно, когда музыка захватывает толпу на танцполе.

Прошло шесть песен, и я пришла к выводу, что все музыканты, возраста моего отца, на удивление хорошо держатся на ногах. Я поочередно общалась с шестью парнями из команды, причем Коди был самым подвижным, как будто пара новеньких ковбойских сапог на его ногах внезапно дала ему возможность танцевать под стремительную музыку кантри.

Каждый игрок вышел сюда, чтобы потанцевать со мной или с кем-то еще, а еще есть Кай, который все еще в баре и прекрасно видит меня и своих товарищей по команде.

— Черт возьми, — говорит Трэвис рядом со мной, уперев руки в бедра, чтобы перевести дыхание. — Я думал, он уже будет здесь. Я кэтчер, у меня дерьмовые колени. Я не могу танцевать с тобой весь вечер.

— Я думаю, может быть, вы, ребята, неправильно его поняли. Похоже, ему на это наплевать.

— Не-а. — Трэвис бросает взгляд обратно на бар. — Он изменился, когда появился Макс. Теперь ему нравится играть роль мученика. Он бы никогда не позволил никому из нас улизнуть с тобой на танцпол, если бы это было в прошлом сезоне.

Музыка переключается на что-то медленное, когда все снова начинают разбиваться на пары.

— Ах, черт. — Трэвис кладет руку мне на поясницу, чтобы притянуть меня к себе. — Клянусь Богом, если Эйс возненавидит меня после этого, я врежу Исайе прямо в лицо за то, что он додумался до этой идеи.

Через его плечо я вижу Исайю за столиком, его широко раскрытые и возбужденные глаза перебегают с нас на бар. Я отказываюсь смотреть туда. Сначала это было весело, но теперь как-то неловко, пытаться подтолкнуть парня к действию, когда он явно этого не планирует.

Когда Трэв разворачивает нас, я сразу же замечаю, как Кай встает из-за стойки, и идет прямо в нашу сторону.

С каждым шагом, который он делает, его глаза прикованы к моим с другого конца комнаты, но когда он достигает танцпола, он не подходит, чтобы прервать нас. Вместо этого он направляется к своему брату, который сидит за столиком на окраине и наклоняется, чтобы что-то сказать ему на ухо.

Глаза Исайи расширяются, когда он смотрит на входную дверь.

— Что происходит?

Спрашиваю я Трэвиса, кивая на братьев Роудс у него за спиной.

Он следит за моим взглядом, затем за взглядом Исайи.

— О, ччер, — выдыхает он, подводя меня к столику, за которым Исайя сидел весь вечер. — Что они здесь делают?

Глаза Кая впиваются в руку Трэвиса на моей пояснице, пока он делает глоток пива, небрежно положив локти на стол с высокой столешницей перед собой.

Я хочу дать ему пощечину. Еще я очень хочу поцеловать его глупое красивое лицо, но ему придется что-то с этим делать. Последние две недели я потратила на то, чтобы рассказать ему, как он меня привлекает.

— Завтра они начинают свою серию против ”Техаса". Исайя поворачивается обратно к танцполу. — Коди!

Игрок с первой базы танцует в середине танца с симпатичным парнем в черной ковбойской шляпе, и он стреляет кинжалами в Исайю за то, что тот прервал его.

Но затем Исайя снова указывает на дверь, и Коди мгновенно оказывается за столом со своими товарищами по команде. — Декан Картрайт здесь? Они не могли выбрать другой бар?

— Что происходит?

Я оглядываю всех четверых в поисках ответа.

— Наш папочка выбил дерьмо из того парня, — Исайя указывает на группу мужчин устрашающе похожего телосложения, — в прошлом году, когда мы играли в Атланте.

— Я не выбивал из него дерьмо.

Кай делает еще один глоток из своей бутылки, не сводя глаз с парней, которые отделяют меня от его кэтчера.

— Ты пополнил скамейку запасных после того, как нанес Дину правый хук в челюсть, который сбил его с ног.

— Это была твоя метательная рука, Туз. Ты знаешь, сколько денег это стоит?

Кай пожимает плечами. — Он это заслужил.

— Что он сделал?

Глаза Кая, наконец, поднимаются, чтобы встретиться с моими в ответ.

Он отвечает не сразу, поэтому Трэвис встает рядом со мной.

— Картрайт незаконно проскользнул в дом, пока я прикрывал базу. Схватил меня за колени. Это было грязно, и это выбило меня из игры.

Моя голова поворачивается обратно к Каю. — Ты ударил его за это?

— Конечно, нет.

Он неторопливо отхлебывает из бутылки. — Я ударил его подачей, когда в следующий раз он взялся за биту. Я подождал, пока он нападет на меня на площадке питчера, а потом ударил его кулаком.

У меня вырывается смешок, потому что, ну, Кай, делающий что-либо подобное, кажется совершенно не в моем понимании.

Тень улыбки появляется из-за его бутылки. — Это было до Макса.

Ах. Конечно, так оно и было. Он сказал мне, что тогда был другим человеком, но мне нравится видеть в нем этот огонь. И то, как изгибается его челюсть, когда его внимание падает на минимальное расстояние, которое остается между мной и Трэвисом, говорит мне, что это все еще там.

Столик маленький, в баре полно народу. Я стою ничуть не ближе к его кэтчеру, чем он к своему брату, так что, хотя мне нравится в нем эта сторона, он ведет себя действительно чертовски драматично.

Трэвис встает из-за стола. — Я возьму нам еще по кружке.

Коди и Исайя снова поворачиваются к нам спиной, лицом к танцполу, чтобы развлечь себя, разглядывая каждую проходящую мимо женщину, но Коди также делает то же самое с парой ковбоев. Кай пользуется возможностью, чтобы проскользнуть вокруг стола к моей, теперь незанятой, стороне.

Он опирается на локти, потягивая пиво, и не смотрит на меня, когда пытается небрежно бросить: — Трэвис — хороший парень.

Поехали. — Да. Это так.

Он кивает, по-прежнему отказываясь смотреть в мою сторону. — Примерно твоего возраста.

— Что ж, это очень плохо. Как я уже говорила ранее, мне нравятся парни постарше.

Его глаза поднимаются на мои. — Ты ему нравишься.

Он хороший актер.

— Тебя это беспокоит?

Он невесело усмехается.

— Исайя спросил меня о том же.

— И что ты ответил?

Кай снова выпрямляется во весь рост, восхитительно властный, когда он стоит надо мной. — Я сказала ему, что это будет беспокоить меня только потому, что ты здесь из-за Макса.

— И это правда? Только из-за Макса?

Уголок его губ приподнимается в улыбке, которую он пытается подавить. — Если бы я сказал правду, я бы рассказал, что это беспокоит меня настолько, что я провел весь вечер наблюдая за тобой и придумывая способ заставить Монти обменять его.

Я издаю смешок, и улыбка на моих губах повторяет его улыбку. — И ты называешь меня смешной.

— У меня были свои моменты. Я был другим человеком до того, как появился Макс.

— Человеком, который бьет других игроков в середине игры.

— Человек, который защищает своего товарища по команде.

Я вопросительно поднимаю бровь. — Человек, который теперь хочет обменять того же самого товарища по команде.

— Что ж, у всех нас есть свои пределы, не так ли?

— И твой предел, я?

Его глаза обводят мое лицо, снова останавливаясь на моих губах. — Я думаю, что ты можешь быть такой.

Черт возьми, сделай шаг, Кай.

Я знаю, что он этого хочет. Я вижу это по разочарованию, которое росло весь вечер, но он как будто решил, что разумнее если бы я была увлечена Трэвисом или кем-нибудь из его товарищей по команде, с кем я танцевала, поэтому он сдерживается. И я беспокоюсь, что маленькая игра мальчиков в принуждение только показала, что Кай больше не настолько эгоистичен, чтобы брать то, что он хочет.

Это беспокойство только усиливается, когда Трэвис возвращается к столу, сжимая в пальцах горлышки бутылок. Когда он ставит их на место, Кай покидает мою сторону, возвращаясь к противоположному концу вместе со своим братом.

— Итак, мы уходим или остаемся, если Картрайт и его товарищи по команде здесь?

Спрашивает Трэвис.

— Остаемся. — Исайя пронзает его взглядом, в его речи уже чувствуется легкая невнятность. — Нахуй этого парня. Он был придурком, когда мы детьми играли в трэвел-бол, и сейчас он еще больший придурок.

— Ну, если мы остаемся, то я танцевать. — Коди протягивает свою руку к мне.

Парни поворачиваются, чтобы посмотреть на Кая, ожидая что он вмешается, но все, что он делает, это меняет свое допитое пиво на свежее.

_{*********************************************}

Когда заканчивается одна песня и начинается следующая, один из аутфилдеров передает меня в руки следующего товарища по команде.

Только на этот раз человек, который хватает меня, не один из членов команды. Это Дин Картрайт — игрок из Атланты.

— Как тебя зовут? — спрашивает он, положив одну руку мне на поясницу, а его рот слишком близко к моему уху.

Я сглатываю, оглядывая танцпол в поисках знакомого лица, но я уже изрядно выпила, а он кружит меня слишком быстро, чтобы разглядеть кого-нибудь как следует. — Миллер.

На его губах медленно расплывается улыбка. — А ты не собираешься спросить меня о моем?

— Я уже знаю твою.

Его губы растянулись в медленной ухмылке, которую, я полагаю, большинство женщин сочли бы сексуальной. Но чрезмерная самоуверенность больше не действует на меня. Теперь у меня на уме сногсшибательный, но неуверенный в себе мужчина, и я не могу придумать ничего более привлекательного, чем мысль о том, что он обретет заслуженное доверие. Особенно со мной.

Я пытаюсь вырваться из его хватки, но его хватка только усиливается.

— Чего ты хочешь? — Спрашиваю я.

— Я просто хочу потанцевать. Я наблюдал за тобой весь вечер и задавался вопросом, какого черта ты делаешь здесь с Воинами Города Ветров.

Я смотрю ему прямо в глаза. — Мой отец — полевой менеджер.

Его брови приподнимаются. — Дочь Монти? Моя сделка сорвалась, потому что твой отец не подписал со мной контракт.

— Имеет смысл. У него всегда был хороший вкус.

Его смех искренен. — Язвительная маленькая штучка, да?

— Теперь я могу идти? — Спрашиваю я, снова безуспешно пытаясь высвободиться из его хватки, не устраивая сцен.

— Один танец, Миллер Монтгомери.

Колебание занимает у меня мгновение, но я сдаюсь. — Прекрасно. Но только если ты скажешь мне, почему вся команда так сильно тебя ненавидит.

Его улыбка становится коварной, когда мы снова начинаем двигаться. — Я знаю Роудсов с тех пор, как мы детьми играли в мяч. Я мог переспать, а мог и не переспать с одной или двумя подружками Исайи в старших классах.

— У Исайи нет подруг.

— Раньше ббыли. И это был действительно простой способ выбить его из игры еще до того, как мы выходили на поле.

Я не могу сдержать недоверчивый смех. — Так ты просто дерьмовый человек, да?

— Я конкурент. Если что-то настолько тривиальное, как это, может заставить моего соперника сыграть плохо, это его вина.

— Ты вроде как худший, ты знаешь это? Я надеюсь, подача, с которой Кай ударил тебя, была быстрой, и прямо по яйцам.

Улыбка скользит по его губам. — Спасибо, куколка.

Я поворачиваю голову, высматривая команду, и наконец нахожу их всех собравшимися за столом, устремившими на нас взгляды.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я. — Разве у тебя нет игры завтра?

— Ты уже знаешь мое расписание? Мило с твоей стороны. Моя сводная сестра остановилась неподалеку. Подумал, что смогу забрать ее из отеля сегодня вечером. Возможно, ты знаешь ее на самом деле.

Внимание Дина перемещается за мое плечо. — Ого.

Его рука опускается ниже, кончики пальцев касаются верхней части моей задницы. — У меня никогда не было возможности взбесить Эйса.

— Я веду себя прилично, но не смей больше опускать руку.

Он просто улыбается. — Я должен был сказать, что до сегодняшнего вечера мне никогда не удавалось столкнуться с Эйсом из — за девушки.

А?

Я чувствую присутствие Кая задолго до того, как вижу его. Когда он добирается до нас, он толкает Дина грудью в толпу, разрывая его хватку на мне.

— Убери от нее свои гребаные руки.