Правильный ход

Глава 15

Кай

Признаюсь, я всю ночь барахтался, как маленькая сучка. Я знаю, что Исайя просто издевается надо мной, пытаясь заставить меня вести себя как ненормальный пещерный человек, перекинуть Миллер через плечо или что-то в этом роде. Но все это лишь подтверждает то, что я уже знаю — я не могу позволить себе роскошь быть таким парнем, которого она хотела бы.

На ее накрашенных красным губах весь вечер была заразительная улыбка. Она почти не покидала танцпол. Она веселая и притягательная, и я хочу чтобы она втянула меня в свою орбиту, но завтра я проснусь и вспомню, кто я такой. Отец-одиночка, у которого нет свободного времени, чтобы бегать за двадцатипятилетней девушкой.

Я не сводил с нее глаз. Я отслеживал каждое ее движение, как одержимый преследователь, и, возможно, так оно и есть. Боже, я чувствую себя подонком, но ничего не могу с собой поделать.

Я мог справиться с тем, что Исайя танцевал с ней, потому что знал, что он издевается надо мной. На самом деле, я мог бы справиться с большинством танцующих с ней членов команды, хотя и наблюдал за ними с неослабевающим вниманием, следя за тем, чтобы ни одна из их рук не опустилась слишком низко. До меня даже дошло, что Трэвис играл со мной, и большая часть меня переполнена желанием оттрахать их всех за это.

Но вместо этого я пойду домой и займусь своими обязанностями.

Я хлопаю брата по спине, когда один из наших игроков танцует с Миллер. — Я ухожу. Присмотри за ней для меня и убедись, что она доберется до отеля, хорошо?

— Что?

Исайя разворачивается на своем месте, уделяя мне все свое внимание. — Не уходи, чувак.

— Я пил пиво, чтобы не сказать или не сделать чего-то, о чем потом пожалею, так что, думаю, мне пора уходить.

— Черт возьми, Кай. Мы пошутили. Мы просто хотели, чтобы ты на секунду перестал быть сучкой и пошел за девушкой.

Прижав руку на его плечо я говорю ему: —Люблю тебя. Не делай сегодня никаких глупостей. Дай мне знать, когда благополучно доберешься домой.

Я соединяю кулак с несколькими другими моими товарищами по команде за столом, прощаясь, но, поворачиваясь, чтобы уйти, бросаю еще один взгляд на танцпол, только чтобы увидеть, как Дин Картрайт заключает Миллер в объятия.

Ты, блядь, должно быть, издеваешься надо мной.

Челюсти тикают, моя кровь кипит. Я чувствую, как она течет по каждой вене, устремляясь к моим кулакам. Я контролирую себя с тех пор, как стал отцом, но я почти уверен, что вот-вот публично выйду из себя из-за няни Макса.

Дин улыбается, как напыщенный осел, каким он и является, и я не могу прочитать выражение лица Миллер или язык ее тела. Но они много болтают, и мне это не нравится.

— Малакай, — предупреждает мой брат, растягивая мое полное имя.

— Ему лучше бы убрать от нее свои гребаные руки.

Исайя встает передо мной. — Не надо.

Я не спускаю с них глаз, направляясь к танцполу. — Я просто хочу поговорить.

— Кай, если ты травмируешь свою руку, Монти буквально убьет меня.

— Я не собираюсь его бить.

Рука Дина, лежавшая у нее на спине, спускается ниже, опасно.

Ладно, я солгал. Есть шанс, что сегодня вечером я отправлюсь в тюрьму.

Его рука останавливается чуть выше задницы Миллер, которая выглядит невероятно в этих обтягивающих джинсах.

Я не вижу вокруг себя ничего, кроме красного, но каким-то образом сохраняю обычную скорость, хотя в чистой ярости, пульсирующей в моем теле, нет ничего случайного.

— Убери от нее свои гребаные руки, — говорю я, толкая его в грудь, чтобы разорвать контакт, который он установил с ней.

На лице у него только высокомерная улыбка, когда он выпрямляется. — Кай Роудс. Я был потрясен, увидев тебя сегодня вечером. Разве ты не должен быть дома со своим сыном? Нам сейчас не нужен еще один отсутствующий отец, не так ли?

— Что, черт возьми, ты только что сказал?

Я приближаюсь к нему, но чувствую, как Миллер тянет меня за рубашку.

Дин был помехой с тех пор, как мы были детьми. Он знает нас достаточно долго, чтобы я понял, что он имеет в виду моего собственного отца.

— Или дай угадаю. Ты здесь в поисках новой мамочки для своего сына.

На этот раз движение делает Миллер, но я протягиваю руку, чтобы удержать ее за спиной.

— О. — Дин закуривает, переводя взгляд с меня обратно на Миллер. — Это новая мамочка Макса? Брось, Эйс, она слишком молода, чтобы обременять ее такой жизнью. Ты лучше этого.

— Кай.

Я слышу предупреждающий голос моего брата где-то позади меня, но в основном в моих ушах шум, от кипящего гнева.

Если бы он говорил обо мне, это было бы одно дело. Но Макс? Ни хрена себе.

Я подхожу к нему, насмешливо ударяя костяшками пальцев по его челюсти. — Тебе нужен еще один? Может быть, удар с левой стороны, чтобы выровнять количество зубов, которые я выбил справа?

— Кай, — снова предупреждает мой брат, но это никак не отвлекает мое внимание.

— Вау, это было намного проще, чем я ожидал.

Дин смеется, как самонадеянный маленький придурок, которым он и является. — Твой тренер знает, что ты с пеной у рта кричишь за его дочь?

Я качаю головой. — Пошел ты. Все не так. Она всего лишь няня.

Я чертовски ненавижу эти слова, как только они слетают с моих губ.

Он просто смеется. — Отличная работа. Ты даже не можешь обвинять меня в этом провале.

Обернувшись, я ожидаю и в то же время ужасаюсь мысли обнаружить Миллер позади себя, но она исчезла. И я знаю каждой клеточкой своего существа, что она услышала то, что я сказал.

Я замечаю вдалеке прядь темных волос на покрытых татуировками плечах. — Ты кусок дерьма, — это последнее, что я говорю слишком довольной морде, прежде чем бросаюсь за ней.

Она быстрая, но я быстрее.

— Миллер!

Я кричу достаточно громко, чтобы она меня услышала, но она не сбавляет скорость.

— Куда, черт возьми, ты собралась?

— Я могу сама о себе позаботиться, — кричит она через плечо. — Я прекрасно справлялась с этим, прежде чем ты пришел и устроил сцену.

Она, блядь, шутит прямо сейчас?

— Он схватил тебя!

И я делаю именно это, обхватив ее за локоть, чтобы остановить.

— Я могу сама о себе позаботиться!

Она поворачивается ко мне с явным гневом. — Сколько раз я должна тебе это повторять? Боже, ты игнорировал меня всю ночь, а потом выкинул это? Ты доставляешь мне неприятности.

— Игнорировал тебя весь вечер?

Черт, ей именно так показалось, не так ли? Она и не подозревает, что я не смог бы заставить себя игнорировать ее, даже если бы попытался.

Вырываясь из моих объятий, она несется вниз по лестнице, направляясь в женский туалет, но мои длинные ноги сокращают расстояние, чтобы оказаться перед ней и не дать ей продвинуться дальше. Я на две ступеньки ниже нее, так что наши глаза на уровне.

Она скрещивает руки на груди, как соплячка, и черт возьми, если это мне ничего не даст. — Ты сейчас пойдешь за мной в женский туалет? Я не совсем понимаю, почему ты так беспокоишься. В конце концов, я всего лишь няня.

Гребаный ад.

Я смягчаю тон. — Я не хотел чтобы это вышло таким образом. Это не то, что я имел в виду.

— Все в порядке, Кай. Я была той, кто просил встречи со старым Каем. — она делает движение, чтобы пройти мимо меня, но я встаю перед ней, преграждая путь.

— Таким я никогда не был. Я просто… черт, я ненавидел видеть его руки на тебе. Если ты хочешь знать прежнего меня, то он, как известно, заботился о своих людях, независимо от того, насколько безрассудно он это делал.

Мой человек. Она.

Я вижу момент, когда она собирает этот маленький кусочек воедино.

— Мне не нужно, чтобы кто-то защищал меня. Я долгое время была сама по себе, точно так же, как я снова буду сама по себе в сентябре. Я могу позаботиться о себе.

— Прекрати, блядь, так говорить.

— Что говоришь? — допытывается она. — Что я могу сама о себе позаботиться или что я скоро уезжаю?

Я раздраженно провожу рукой по волосам, моя грудь все еще вздымается от гнева. — Боже, ты сводишь меня с ума, Миллер. Он прикасался к тебе.

— О, серьёзно? А знаешь, кто еще ко мне прикасался сегодня вечером? Трэвис. Коди. Твой брат. Но тогда ты ничего не делал.

Моя челюсть работает. — Это другое. Они хорошие парни. Если бы ты хотела… — я качаю головой, не в силах даже произнести это. — Дин Картрайт — подонок. Я знаю его с детства. Меня бы это не устроило.

— Ты думаешь, мне нужно твое разрешение? — Она невесело смеется. — Ты не мой отец. Я могу делать все, что захочу, с кем захочу, и мне не нужно ничего тебе объяснять.

Люди проходят мимо нас по лестнице, бросая в нашу сторону подозрительные взгляды, пока мы спорим на пути в уборную.

Мои глаза сужаются. — И он тот, кого ты хочешь?

Она вскидывает руки. — Боже мой! Ты невозможен. Тебе нужно уйти. Я не твоя проблема, о которой стоит беспокоиться.

Повернувшись, она направляется обратно туда, откуда мы пришли, но я останавливаю ее, прижимая к стене, и мы встречаемся на одной ступени. — Да, черт бы тебя побрал, Миллер Монтгомери.

Она смотрит прямо на меня, не отступая. — Кай, я не твоя проблема.

Мое внимание переключается на ее губы. — Будь моей проблемой.

Сглотнув, она наклоняет голову, проверяя меня. — Тогда сделай что-нибудь, чтобы я стала твоей проблемой.

Трахни меня. Я так безумно влюблен в эту женщину, что поступаю именно так.

Я делаю ее своей проблемой.

Нет ничего мягкого или сладкого в том, как мои губы прижимаются к ее губам, потому что в Миллер нет ничего мягкого или сладкого. Она раздражает меня, толкает меня и бросает мне вызов.

И судя по тому, как ее рот поддается моему, она хочет этого.

Обхватив ладонями ее лицо, она стонет, когда мои губы прикасаются к ее губам, как будто этот поцелуй — самое сладкое облегчение. Они такие мягкие, как я и представлял, и ее язык. Ее гребаный язык. Теплый, влажный и отзывчивый, когда он встречается с моим, вырывая стон, который больше похож на рычание.

Это почти перебор. Слишком, черт возьми, идеально.

Толкаясь в нее, я беру больше, наклоняясь и пытаясь украсть как можно больше.

Руки Миллер ложатся мне на плечи. Она царапает ногтями мою кожу самым возбуждающим образом, прежде чем потянуть за кончики моих волос, как будто ей тоже недостаточно.

— Черт возьми, Кай, — шепчет она мне, ее руки блуждают с благодарностью. — Еще.

Я не могу сказать, когда в последний раз чувствовал что — то похожее. Страсть. Желание.

Тела проходят мимо нас по темной лестнице, но мне все равно. Я прижимаюсь своими бедрами к ее, прижимая ее к стене, наши рты неистовствуют, когда Миллер перекидывает ногу через мое бедро, чтобы притянуть меня ближе.

Черт возьми, изгиб ее бедер идеально подходит для меня.

Я толкаюсь в нее, мой член болезненно тверд и ищет трения, даже если это всего лишь джинсы.

Она такая красивая. Такая потрясающе возбуждающая.

Я думал, она будет бороться со мной, бороться за контроль, но Миллер уступчива.

Такая чертовски послушная, когда я обхватываю ее задницу и обвиваю ее другую ногу вокруг своего бедра, скрещивая ее лодыжки у меня за спиной.

Ее голова откидывается к стене, обнажая стройное горло, и я пользуюсь возможностью чтобы облизать ее, прикусывая нежную кожу.

— Боже, да, — стонет она.

Я посасываю и облизываю ее ключицу, обводя языком линии татуировок, которые встречаются на пути к ее коже.

— Миллер.

Я прокладываю дорожку поцелуев по ее подбородку, нахожу ухо и прикусываю его зубами. — Ты такая сладкая на вкус. Как чертов десерт.

Она вращает бедрами, потирая свою киску и заставляя меня становиться невероятно твердым.

Интересно, будет ли ее киска такой же сладкой на вкус, как и все остальное?

Снова завладеваю ее ртом, она издает сладкие тихие звуки в нашем поцелуе, и этот звук становится только глубже, когда я снова провожу языком внутрь.

Я знаю, что это собственничество и жадность, но именно так я себя сейчас чувствую.

Я хочу ее. Я хочу ее намного дольше чем она планирует пробыть здесь, и если есть хоть какая-то часть ее, которая хотела бы взять меня так же в ответ, я буду чертовски эгоистичен и возьму ее.

Ее тело замирает, и, словно прочитав мои мысли, шепчет мне в губы: — Кай.

Она нежно целует меня в губы, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня. — Я скоро уеду.

Всматриваясь в ее лицо, я вижу это. Мягкое напоминание мне не привязываться, потому что она не привязана. Она дает мне выход, если я не смогу справиться с этим.

Это действует, как ведро холодной воды.

Я беспокоюсь о привязанности моего сына, а сам стою здесь и выдумываю нелепые сценарии гребаного поцелуя.

Выдыхая, я прижимаюсь лбом к ее лбу, с сожалением закрывая глаза. Я ставлю ее на ноги, пока она вглядывается в мое лицо, ожидая моей реакции на ее слова.

— Мне нужно вернуться в отель и проверить как там Макс.

С ее губ срывается обреченный вздох, но она кивает и следует за мной к выходу из бара.