Пришельцы из прошлого

V

Невысокий смуглый мужчина в безукоризненно белом кителе с достоинством и спокойной уверенностью хозяина священнодействовал за столом с напитками. Я хорошо знал этого человека — его нанимали для семейных торжеств во многих домах Санта-Фе.

— Водка? — переспросил он. — Нет, сеньорита, я не могу удовлетворить вашу просьбу. Вы гость в этом доме, и я предлагаю вам мартини. Друзьям Дарреллов не пристало пить перебродившие картофельные очистки и прочие отбросы.

Смеясь, Барбара Херрера по-испански согласилась выпить бокал добропорядочного капиталистического коктейля, отказавшись от ублюдочного напитка, изобретенного в стране коммунистов.

Когда он наполнил ее бокал, я протянул ему свой. Девушка обернулась ко мне, шурша нижними юбками и позвякивая браслетами. Движением головы я указал на ее костюм:

— Санта-Фе должна выразить вам благодарность, мисс Херрера, за поддержку местной промышленности.

Она рассмеялась:

— Наверное, я напоминаю ходячую выставку кустарных изделий? Сегодня у меня не было особых дел, я прошлась по торговым рядам и была очарована. Похоже, я просто потеряла голову.

Благодаря смуглой коже и широким скулам она смотрелась в платье индеанки более естественно, чем остальные дамы. Придав голосу дружелюбную интонацию, я произнес:

— Вы говорите, мисс Херрера, что тоже в определенной мере занимаетесь литературным ремеслом?

Ее лицо осветилось радостной улыбкой:

— О да, и мне хотелось с кем-нибудь это обсудить. Моя рукопись в мотеле, мистер Хелм. Там поблизости очень приятный бар. Утром вы уедете, но если бы сегодня по пути домой задержались ненадолго в этом баре, я сбегала бы к себе в номер за рукописью… Это коротенький рассказ, чтение не займет больше нескольких минут. Я буду счастлива, если вы просто пробежите глазами и поделитесь вашими впечатлениями.

Нью-Йорк кишит редакторами, которые получают зарплату за чтение рассказов. Чтобы узнать их мнение, достаточно заплатить за почтовую пересылку. Однако зеленая молодежь предпочитает плоды своей мозговой деятельности и обильного потовыделения совать под нос друзьям, родственникам, знакомым — любому, кому удалось тиснуть в журнале пару строчек никудышных стихов. Возможно, я закоренелый циник, однако, пробиваясь в литературные сферы, я не тратил сил и времени на то, чтобы показать свои работы людям, у которых не было ни денег купить их, ни типографских машин, чтобы их напечатать. Я не показывал их даже жене. Над авторами, которых не печатают, обычно посмеиваются.

Зачем же выставлять себя на посмешище?

Я попробовал объяснить это стоявшей рядом девушке. Сказал, что, даже если рассказ мне понравится, я все равно ничем не смогу помочь ей. Покупать его я не собираюсь. Но она оказалась на редкость настырной, и я опорожнил еще два бокала мартини, прежде чем мне удалось избавиться от нее. В конце концов я обещал, если выдастся несколько свободных минут, заглянуть к ней утром, чтобы познакомиться с ее творением. По правде говоря, я не думал, что у меня найдется для нее время, и она это, похоже, поняла.

Она отошла от меня и направилась в другой конец гостиной попрощаться с хозяином и хозяйкой. Я отыскал глазами свою жену, разговаривавшую с Тиной.

Остановившись в дверях, я смотрел на них. Две привлекательные, хорошо воспитанные, со вкусом одетые женщины впервые встретились в гостях у общего знакомого и сейчас вели оживленную беседу, испытывая легкую взаимную неприязнь.

— Да, во время войны он работал в Управлении по связям с общественностью, — услышал я, приблизившись, слова Бет. — Во время очередного задания, — кажется, это было где-то близ Парижа — джип, на котором он ехал, перевернулся, и он получил серьезную травму. Его привезли в Вашингтон для лечения, я как раз работала в службе организации досуга военнослужащих. Там мы и встретились… Дорогой, мы как раз говорим о тебе!

Она выглядела очень мило — молодая и невинная. О нашей легкой размолвке она уже забыла. Глядя на нее, я в очередной раз подумал, что, женившись на ней, проявил хороший вкус. Обернувшись, Тина улыбнулась мне:

— Во время войны вы служили в Управлении по связям с общественностью? Наверное, это было очень интересно, но иногда опасно?

Я понимал, что в душе она потешается надо мной.

— В нашем управлении в автокатастрофах погибло больше народу, чем от вражеских бомб, мисс Лорис. Я до сих пор вздрагиваю, когда мимо проезжает джип. Сказывалась, наверное, усталость водителей, потому машины так часто опрокидывались.

— А после войны начали писать?

Она продолжала издеваться надо мной. Я не сомневался, что перед тем, как явиться сюда, она детально ознакомилась с моим досье. Возможно, она даже знала обо мне больше, чем я сам. Эта игра в присутствии моей супруги забавляла ее.

Я сказал:

— Видите ли, до службы в армии я некоторое время работал в газете. Меня уже тогда заинтересовала история юго-западных штатов… А то, что я увидел во время войны, хотя непосредственно в боевых действиях и не участвовал, привело меня к мысли об отсутствии коренных различий между борьбой С нацистами в непролазной грязи под проливным дождем и кровавыми стычками с апачами в безводных пустынях. Вернувшись в газету, я в свободное время пробовал себя в беллетристике. Бет тогда тоже работала, через пару лет меня стали печатать. Так все и получилось.

Тина сказала:

— Вам повезло, мистер Хелм, у вас чуткая супруга. — Обернувшись, она улыбнулась Бет: — Не у каждого начинающего писателя есть такая помощница.

Ответив какими-то приличествующими случаю скромными словами, Бет незаметно подмигнула мне, но в данной ситуации это не показалось мне забавным. В голосе Тины звучало знакомое мне покровительственное высокомерие — она была коршуном среди цыплят, волком среди овец.

Потом я ощутил позади движение, и появился Лорис. В одной руке он держал свою широкополую шляпу, в другой — меховую накидку Тины.

— Извините, но я вынужден нарушить вашу оживленную беседу. Нас ждут на ужин в другом конце города. Ты готова, дорогая?

— Да, — ответила Тина. — Только попрощаюсь с Дарреллами.

— Хорошо, но поторопись. Мы и так опаздываем.

Он определенно давал ей понять, что нечто весьма важное срочно требует ее внимания. И хотя она безусловно понимала значение его слов, тем не менее неторопливо расправляла свою накидку, продолжая безмятежно улыбаться, как это делают женщины, демонстрируя нежелание идти на поводу у нетерпеливых мужей. Когда они удалились, Бет взяла меня за руку:

— Эта женщина мне не понравилась. Ты заметил какая у нее роскошная норка?

— Я хотел подарить тебе норку, когда мы последний раз были при деньгах, — сказал я, — но ты предпочла вложить их в новую машину.

— И он мне не нравится, — продолжала Бет. — Наверное, он ненавидит маленьких детей и отрывает крылышки мухам.

Вопреки своей внешности наивной девушки, временами моя супруга бывает проницательнее многих. Когда мы шли к выходу, я думал о том, что заставило Тину и ее спутника столь стремительно удалиться. А впрочем, это не моя проблема. Я надеялся, что так оно и останется.