Птичка для дракона. Улететь и спасти(сь)

Глава 18

Вильгерн

— Ты уверен, сынок, что это правильное направление? — с сомнением поинтересовался отец, шагая рядом. Коридор не уместил бы троих, и мать шла сзади. Она была недовольна, поскольку предпочла бы сражаться в первом ряду, но спорить, вопреки обыкновению, не стала. И вместо этого зажгла огоньки, которые теперь плыли над нашими головами, рассеивая чернильный мрак.

— Я знаю эти лабиринты наизусть, — ответил я, прислушиваясь к каждому шороху. — И вот что скажу… Ти-Амата наверняка подозревает, что к ней подберутся с двух сторон.

— Значит…

— Значит, она расставит нам свои последние ловушки.

Вопрос в том, думал я, каковы будут эти ловушки. Казалось, что, кроме демонов и собственной чудовищной силы, Скользкая Богиня больше ничего противопоставить нам не могла. Её защиту вокруг полуострова разрушили Роника и Кэрхильд, и после этого значительно уменьшилась мощь самой Ти-Аматы. Её приспешники были мертвы, а она, лишившись головы — той, что на хвосте, — не представляла такой колоссальной угрозы, как раньше.

Но загнанный в угол враг порой может оказаться опаснее, чем ты думаешь. Я поделился своими соображениями с матерью и отцом.

— Кажется, что у Богини больше нет для нас сюрпризов. Именно это и настораживает, — признался я. — Пока её тьма царила в моём теле… я набрался впечатлений и воспоминаний. Не самых приятных. Зато уяснил, что Ти-Амата очень любит быть непредсказуемой.

— А если так, — заговорила мать, — то, выходит, она не попытается залезть кому-то из нас в голову? Как было с покойным Грэйлеком.

— Грэйлек сам позволил Ти-Амате распоряжаться в своей голове, — я свернул налево, на всякий случай приготовившись выпустить пару иллюзий. Но пока всё было чисто. — С такой злобой и ненавистью ко всему миру неудивительно, что именно он стал Первым жрецом.

— Мы знали его ещё в академии, — заметил отец. — Всегда был гнилью и остался ею до конца своей жизни.

Я промолчал. Родители уже знали, что Феолике — дочь этого самого Грэйлека и преступница, объявленная в розыск. Если сначала они не разглядели кольцо на её руке, то впоследствии всё прояснилось. Ведь именно мать отнесла бесчувственную Феолике в лесную хижину, следуя указаниям Гриндельтракса.

— И что ты теперь будешь делать, Вильгерн? — с мрачным укором спросил отец, услышав признание в том, что это я помог своей нежной птичке улететь из замка Хеннет.

— Как вернёмся домой, всё улажу, — сказал я таким тоном, что родители не решились возражать. Слишком уж хорошо меня знали. Но теперь, когда мы шли по лабиринту Ти-Аматы, в любой миг ожидая нападения, мать зачем-то вернулась к этой теме:

— Вильгерн, скажи нам, ты планируешь жениться на девушке Ари?

Этот род заслуженно недолюбливали многие драконы, и моя мать не стала исключением.

— Я пока не предлагал ей руку и сердце, — и это было правдой. Потому что о свадьбе и ритуале единения я говорил, как тогда ещё думал, с человеческой девушкой Дарой.

— Это хорошо, — задумчиво проговорила мать.

Уловив какое-то шевеление у стены коридора, я зажёг в руках пламя. Но нет, показалось. Здесь по-прежнему, кроме нас, никого не было. И даже не похолодало, что говорило об отсутствии демонов.

— Я рассказывал вам, что Феолике — не такая, как остальные Ари. У неё чистое сердце и отважная душа. И я буду только рад, если Феолике согласится стать моей супругой после того, как её оправдают, — сделав паузу, я хмуро добавил: — Но, если вам обоим будет неприятна невестка из семейства Ари, мы поселимся в другом замке. Опыт построения дворцов у меня уже есть.

Вслед за этим я остановился. Родители — тоже. В напряжённом молчании мы смотрели друг на друга. Наконец, мать спросила, сведя вместе чёрные брови:

— У вас что же, нить истинной любви?

Ответить я не успел. Нас атаковали.

С потолка, со стен, изо всех коридоров выскочило множество извивающихся гадюк. Если б я не успел накрыть нас всех щитами иллюзий, то кого-нибудь змеи укусили бы. А зная Ти-Амату, можно было не сомневаться, что их яд не просто опасен, но смертелен.

— Огонь! — крикнул отец, и мы, встав так, чтобы не задеть друг друга, одновременно выпустили струи пламени во все стороны. Вскоре в лабиринте стало светло, как днём, и особенно ярко полыхал мой огонь. Тех же гадюк, которым посчастливилось не сгореть, мать превратила в камни.

— Есть идея, — заговорил я, когда с гадюками было покончено. — Я сделаю щиты покрепче, и закроемся ими, прежде чем идти дальше. Говорил же, Ти-Амата придумает что-то новенькое!

— Одно радует — на всё это у неё уходят силы, — усмехнулась мать, и я согласно кивнул, а затем высказал ещё одну мысль:

— Думаю, Ти-Амата будет ждать нас там, где сходятся все коридоры, образуя огромный круг с высоким потолком. Самое место для того, чтобы принять форму гигантской Змеи.

Мы заторопились вперёд. Щиты помогли не раз, потому что за гадюками последовал десяток тварей, похожих на гигантских жуков с блестящими, словно отполированными чёрными панцирями. Не дожидаясь атаки, мы жгли их, превращая в большие факелы. А когда я создал иллюзорный меч и разрубил одного врага надвое, оттуда полезло множество ядовитых скорпионов.

— Фу, какая гадость! — поморщилась мать, обратив их в пыль, и, брезгливо приподняв юбку, зашагала вперёд. — Вильгерн, далеко там до твоего круга? Мне не терпится поскорее высказать этой Ти-Амате, что я думаю о её больной фантазии!

Мы с отцом рассмеялись, и напряжение, всё ещё висевшее между нами, исчезло. Сейчас имело значение лишь то, что мы — одна семья, победа останется за нами, а легендарное чудовище вернётся в Нижний Мир, откуда и пришло.

— Приближаемся, — едва я произнёс это, как мной овладело странное чувство. Будто ледяная гадюка вползает в грудь и, свернувшись там в клубок, холодит сердце. Судя по лицам родителей, они чувствовали себя точно так же. Не сговариваясь, мы зажгли побольше огня, чтобы согреться, и двинулись дальше.

Лабиринт начало трясти. Услышав драконьи голоса, яростное шипение и звуки битвы, мы ускорили шаг, а затем побежали. И в круг влетели втроём уже в драконьей форме.

Нашим глазам предстало поистине грандиозное зрелище. Ти-Амата в своём истинном облике извивалась под потолком круга, пытаясь достать раздвоенными языками до троих белых драконов-квизари, метивших в её страшные глаза. Несколько раз ударила хвостом об стену, проломив её, отчего клубами поднялась пыль.

— Осторожнее! — крикнул я родителям, которые тоже попытались ослепить Ти-Амату. Но это не так просто, и даже без глаз она была бы очень опасна! Мой взгляд упал на живот Скользкой Богини, где чешуя была светлее обычного. В человеческой форме она прикрывала его широким металлическим поясом. Значило ли это, что живот — её слабое место?

Я решился на риск. Спустившись, превратился в человека и создал меч наподобие того, которым убил жука, но гораздо больше, толще и острее. Удерживая его в руках, я примерился и сообразил, что не достану до живота Ти-Аматы, вытянувшейся всем телом в длину. Тотчас же иллюзорные драконьи крылья взметнулись за моей спиной, поднимая вверх. Я с мрачной усмешкой подумал, что Тольвейр, Пламя Богини, тоже любил такие крылья. И, размахнувшись, с силой вогнал остриё меча в змеиное брюхо. Мгновенно брызнула чёрная кровь.

И замерли все. Ти-Амата, атаковавшие её драконы, я.

«Ты не с-с-смееш-ш-шь, — яростно зашипела она в моей голове. — Не с-с-смееш-ш-шь!»

Я усмехнулся и, послав Скользкой Богине мысль: «Ещё как смею», крепче стиснул рукоять меча. И продвинул его дальше. Как можно дальше.

А затем дикий, безумный вопль едва не оглушил меня. Ти-Амата выгнулась, швырнув меня в стену. Треснули иллюзорные крылья, смягчившие удар, и я сполз на пол. Во весь голос заорал драконам, чтобы улетали скорее прочь. Еле успел откатиться в сторону, когда рядом со мной ударил изуродованный змеиный хвост, кроша твёрдый камень.

Ти-Амата корчилась в агонии. Бежать бы, пока не задела! Но куда там — ледяной клубок в груди разросся, пустил нити по всему телу. На меня нахлынула страшная слабость, я не мог пошевельнуться. Неужели всё-таки конец?

— Вильгерн! Сынок! — Это были полные ужаса крики родителей, но вслед за ними прозвучал и другой отчаянный голос. Феолике!

Гигантский, несущийся на меня хвост застыл. И прямо на глазах начал уменьшаться, становясь хвостом обычной полевой змейки, пока в бессилии не свалился на пол. И тогда я посмотрел вбок.

Феолике стояла в одном из коридоров, подняв руку, бледная, дрожавшая, как тонкое деревце на ветру. Поймав её взгляд, я вымученно улыбнулся, приподнимаясь на локтях. Ледяной клубок таял, и слабость медленно, но верно проходила.

Где-то рядом звякнул иллюзорный меч, воздух заволокло чёрной пылью, которой рассыпалась Ти-Амата. Я закашлялся, прикрывшись рукой. Сверху торопливо спускались драконы, один за другим принимая человеческую форму. Постепенно пыль развеялась, и лишь тогда я сумел вздохнуть свободно.

Отец и мать бросились ко мне. Я махнул рукой — мол, сам встану, всё в порядке. За их спинами раздались голоса квизари, которые обменялись друг с другом парой фраз. И я похолодел: Феолике! Она выдала себя, придя ко мне на помощь! Проклятье!

— Стойте, — я поднялся и шагнул к ним, но было уже поздно. На её тонких, нежных запястьях защёлкнулись оковы, сдерживающие драконье волшебство, и прозвучало холодное:

— Феолике из рода Ари, вы задержаны, как беглая преступница, и предстанете перед судом.