Путешествие идиота

Глава 25 Прекрасная погода на Йорке

Йорк встретил меня ароматами гнили. Не то, чтобы он вонял, нет. Просто запах у него был особенным. Так пахнут мокрые водоросли, когда долго полежат на солнце. Как я потом узнал — это запах болот. Весь этот имперский Йорк — сплошные соленые болота. Тут даже моря ни одного нет. И рек. И даже озер. Тоже мне, планета. И чего они нос задирают?

И еще шел противный моросящий дождь. А народу вокруг было, несмотря на ночное время, — просто прорва. Таких толп я даже на орбитальной станции не видел. Поэтому, выйдя из автобуса, который встретил нас у трапа челнока, я впал в настоящий ступор. Стою себе и понять ничего не могу. Как же тут люди живут? Настоящий муравейник. Все куда-то бегут, толкаются. Гомон стоит как на рождественской распродаже. И над всем этим нависает что-то огромное, черное, все в каких-то круглых завитушках, в огнях, голову вверх поднимешь — едва верхушку видно. А голос подсказал мне, что здесь это называется вокзалом.

Тут все, кто из автобуса со мной вышли, тоже куда-то побежали и сразу в толпу влились. И я один остался. То есть, не совсем один, конечно. Меня все время кто-то задевал, люди вокруг так и бурлили. Ну и те двое, со станции, тоже поблизости толклись. Один делал вид, что читает большие буквы, которые в небе вспыхивали. Это называется «реклама». А другой вроде как кого-то встречал. И при этом все время на меня поглядывал.

Ну, мне этот цирк совсем перестал нравиться, да к тому же я тут не знал ни души, и даже поговорить было не с кем. Так что я к ним подошел, и прямо спросил:

— Ребята, а чего это вы за мной таскаетесь?

И тот, что со шлангами раньше был, сделал удивленное лицо и спросил:

— Простите, это вы мне, сэр?

Но как-то неправильно он удивился, даже мне это заметно стало. А маленький человек в сером плаще забегал глазами, сначала на меня, а потом на того, другого, у которого эмблема на куртке и кепка фирменная. А после буркнул что-то невнятное и исчез в толпе.

И я подумал, что если они не хотят со мной говорить, то это их дело. Может, им нравится из себя дурачков строить. Знали бы они, каково это — быть таким на самом деле, нипочем бы себя так вести не стали. Уж я-то знаю.

А потом я решил, что нужно куда-то ехать. И начал думать — куда именно. Я ведь тут не знал никого. И что делать дальше, тоже не знал. Хорошо бы тут встретить такого же доброго человека, как Анупам. Хотя, вряд ли мне так повезет. Люди тут все какие-то озабоченные — глянут на тебя равнодушно, и бегут по своим делам. Нет им дела ни до кого, кроме себя. Но тут я ошибся. Потому что следующий человек, который на меня наткнулся, сверкнул улыбкой из-под мокрой кепки, и спросил:

— Не желаете колесное такси до столицы, сэр? Очень недорого! — тут он сделал паузу, посмотрел на меня внимательно, и добавил: — Для вас всего сто кредитов. Не то, что в летучих такси. Эти с вас втридорога сдерут.

Мне показалось, что он не от радости улыбается. И вовсе ему невесело со мной тут разговаривать. И что он это вроде как по обязанности делает, и сам не верит тому, что говорит. Но другие люди и того хуже были. И я согласился.

Потом мы долго проталкивались сквозь толпу, обходили здоровущие автобусы, и разноцветные машины, много-много машин, и я часто запинался, или на кого — нибудь наталкивался, и все оттого, что яркие фонари били прямо в глаза. Как-то они тут устроены, что больше слепят, чем освещают дорогу. И иногда прямо над самой головой с шумом проносились мокрые блестящие машины. Совсем как настоящие, только без колес. Они пролетали так близко, что хотелось пригнуть голову.

И человек, тот, что в форменной кепке и с эмблемой, далеко позади остался. И сказал будто сам себе: «Объект обнаружил наблюдение. Перехожу на дистанционное слежение. Обнаружено преследование объекта группой невыясненных лиц. Канал восемь-девять задействован на сопровождение. Запрашиваю силовую поддержку по ориентиру на мой маяк». И еще много чего, но я и половины не понял. Хотя и услышал все, до последнего слова. И еще голос внутри снова меня предупредил о недружественном внимании. И об объектах сопровождения, обладающих точечным радиоизлучением и классифицированных как «биоэлектронные системы слежения типа „мошка“». Но я внимания на него не обратил. Потому что к тому времени мы добрались до машины, уселись и поехали.

Ехать поначалу было интересно. Мокрое шоссе сияло отражениями огней. Было оно широченным — ужас! Таких широких дорог я даже представить себе не мог. И машин вокруг нас — море. Повсюду — слева, справа, впереди, сзади. Кажется — руку высуни из окна, и можно дотянуться до тех, кто едет рядом. И все они тоже сияли огнями и переливались цветными бликами на мокрых бортах.

В общем, поначалу все было очень ярко. Но потом мне стало скучно. Мы все ехали и ехали, и машины вокруг тоже — ехали и ехали, а дождь все моросил и моросил, и вид за окном ничуть не менялся. Или большие лужи с серой травой, или высокие корявые деревья, которые как будто привстали на цыпочки. Потому что под ними — тоже вода. Так мы и ехали — вода и деревья, деревья и вода. Совсем мне тут не понравилось.

А еще водитель всю дорогу болтал, будто у него рот не закрывался. Говорил про то, какая сегодня хорошая погода. И еще, что вода подешевеет, потому что дождь уже неделю идет, и резервуары наполнились. И машиной своей хвастался. Насчет того, что запросто все триста идет, и мокрая дорога ей нипочем, вот только поток плотный, а то бы он меня вмиг домчал. По всему видно — я человек солидный и потому тороплюсь в Плим. На деловую встречу, не иначе. А я его слушал и молча кивал. Сначала-то я отвечать ему пытался, но быстро понял, что он вовсе не со мной говорит, а как бы сам с собой. Видно, привычка у него такая. К тому же, я не очень люблю разговаривать с людьми, которые врут. А этот врал на каждом шагу. Вот, к примеру, сказал, что погода замечательная. Как будто я не вижу, как с неба сыплется отвратительная холодная морось. Так что ехать мне быстро надоело. И скорее уже хотелось в этот их Плим — столицу, то есть, попасть.

— Вам в гостиницу, сэр? — спросил водитель, когда впереди возникло размытое сияние города.

Голос мне подсказал, что гостиница — место такое, где можно какое-то время пожить. И я согласно кивнул. А водитель начал расписывать какого-то пьяного токаря, дескать, что это в хорошем тихом районе, и недорого, и полный пансион, и постояльцы все сплошь такие, как я, люди солидные и при деньгах. Тут я понял, что «Пьяный токарь» — название гостиницы. Только вот, если там все жильцы такие же, как я, хорошего будет мало. Так я подумал. Но водитель все равно внимания на меня не обращал, продолжая расписывать каких-то девочек, и персонал, и чистые номера, и добропорядочных соседей.

Так мы ехали, ехали и, наконец, добрались до столицы. Плима, то есть. Одно хорошо — луж в нем не было. И деревьев. А то я уже начал опасаться, что мне среди этих луж жить придется. А так — все каменное вокруг и дома, и дороги. Даже столбы, с которых фонари светили, и те были из камня. Дома постепенно становились все выше и выше, пока их верхушки совершенно не исчезли в облаках, но тут машина свернула, и мы поехали в место, где дома были попроще. И так мы еще долго куда-то сворачивали, а потом еще и еще, и по кругу ездили, и у меня совсем уже голова кружиться стала, так мы петляли.

Место, где мы теперь ехали, красотой не отличалось. Улочки сузились, фонари на столбах не работали. И машин тут почти не было. Одинаковые здания по сторонам казались придавленными низким небом и некоторые из них были без окон, напоминая старинные крепости. А водитель все продолжал болтать и уже начал врать про то, как лучшим постояльцам бесплатную еду из ресторана прямо в постель приносят.

Тут голос внутри сообщил, что обнаружено недружественное наблюдение. Он так часто стал это говорить в последнее время, что я даже привык. И внимания особо не обращал. Пусть себе говорит, если ему так нравится. Только водитель как будто его услышал. Говорить стал урывками и как-то бессвязно. И все назад оглядывался. То на меня, то в окно. А потом и вовсе умолк, и давай себе рулем крутить.

Мотор машины взревел. Дома по сторонам так замелькали, что у меня зарябило в глазах. А еще я увидел, как за нами едет другая машина. Потому что ее свет все время на меня попадал. А когда мы сворачивали, то и она за нами. И снова яркий свет в окно.

Так мы катались довольно долго, пока я не заметил, как за нами уже не одна, а целых две машины едут. И фарами сигналят.

Водитель мой совсем сдулся. Сгорбился, голову в плечи втянул, зубы сцепил и так рулил, что меня едва не стошнило. Только те машины нас все равно догоняли.

И вот он не выдержал, и так мне сказал:

— Знаете, мистер, меня ваши дела не касаются. Я простой водила, ничего не видел, ничего не слышал. Давайте-ка я вас от греха подальше за поворотом сброшу, а?

И я понял, что он сильно боится. Не столько тех, кто сзади едет, сколько меня самого. Когда я подарок свой поднял, чтобы он по сиденью не прыгал, таксист весь испариной покрылся. И так крутанул рулем, что я едва не расквасил нос о дверцу.

И тут дверь распахнулась, и я выкатился на улицу. Прямо под дождь. Хорошо хоть, подарок успел схватить, а не то потерял бы его, точно вам говорю. А такси взвизгнуло мокрой резиной и исчезло в темноте.

Правда, тут же мимо с шумом те две машины пронеслись. Едва меня не задели. И пока я поднимался и отряхивал воду, впереди началась какая-то суматоха.

Вначале за домами как затрещит что-то! И потом — БУХ! И стало светло, как днем, а после что-то громко загудело сверху.

Когда я выглянул из-за угла, то увидел разбитое такси у поваленного столба. Дверцы были похожи на решето, а рядом стояли те две машины, что ехали за нами. Только теперь от них мало что осталось, и обе они ярко горели. А сверху опускалась большая летучая штука, и из нее выпрыгивали люди в черном. И еще в этой штуке что-то громко трещало. И те машины, что горели, от этого тряслись и подпрыгивали.

В общем, я подумал — здорово, наверное, что меня в том такси не оказалось. И еще — люди тут какие — то странные. И пошел себе в другую сторону. Только грязь с себя отряхнул. Решил — нечего тут стоять, а то и мне достанется.

А маленького человека, что всюду за мной ходил, я больше никогда не видел.