Путешествие идиота

Глава 35 Деловые переговоры

Васу поначалу на меня обижался — ведь я перестал с ним пиццу развозить. А как только люди узнали, что я больше не приношу коробки самолично, заказов сразу поубавилось. Доходы наши упали, так Васу сказал. Но потом узнал, чем я теперь занимаюсь, и сразу повеселел. Потому что летчикам круто башляют. И на билеты нам теперь заработать — раз плюнуть. Вот только с моим новым начальством ему надо потолковать. «Иначе обжулят, как два пальца».

Привык я к его странным выражениям. Каждый имеет право на свои странности.

И вот Васу, одетый в свои самые лучшие джинсы и отпадную новую блестящую куртку пошел со мной к Сэму.

Специально ради этого визита он сделал крутую прическу у местного парикмахера. Высокий блестящий кок впереди и выстриженный почти налысо затылок. И длинные штуки перед ушами. Васу говорит, что к переговорам надо готовиться. На переговоры надо являться во всем самом лучшем. Чтобы те, с кем мы переговариваемся, не подумали, будто мы какая-нибудь шпана.

Нас с ним сразу в испытательный цех пропустили. Меня ведь уже вся охрана знала. Охранники на входе уважительно говорили мне: «Доброе утро, мистер Уэллс». Каждый день я летал на имитаторе, едва ли не больше, чем штатные пилоты-испытатели, Алекс с Наилем. И с каждым разом мне все больше и больше летать хотелось. У меня даже пальцы по утрам сводило от нетерпения. Наверное, я маньяк. Ничего не могу с собой поделать. И голос внутри меня подгоняет. Он говорит, что никогда раньше не летал, только на каком — то «десантном коптере». На «муле» то есть. И то в качестве груза. И непонятно, кто из нас больше в небо стремится, я или он. Когда я сижу за стеклянной стеной, рядом с худенькой черноглазой девушкой — ее зовут Надира, и ожидаю своей очереди, то пью кофе. И сок. И минералку. Бисквиты ем. И чипсы. И вообще, все подряд, что мне Надира предлагает, в рот сую. Потому что мне руки занять нечем. И парни в белых халатах, что вокруг по своим делам мельтешат и непонятными словами перебрасываются, они смотрят на меня странно. Но не обидно, я это чувствую. Я для них — непонятное существо, которое не знает, откуда оно родом, но при этом способное летать, как никто другой. Я для них — соломинка, позволяющая успешно завершить очередной этап испытаний. И они готовы мириться с любыми моими странностями, лишь бы работу не потерять.

Иногда мне кажется, даже если я голым приду, они не удивятся. Решат, будто так и надо. Словно я лабораторное оборудование какое. Одна Надира мне дружески улыбается, когда в пульт свой не смотрит. И когда кофе мне наливает. И еще второй пилот — Наиль. Он тоже капитан, как и я. Он из «ПВО», так его Сэм отрекомендовал.

Сам Сэм со мной все больше по делу общаться норовит. Ну, там, задание обсудить, о впечатлениях рассказать. Они всё-всё, что я после полета говорю, записывают и потом анализируют. Даже если я просто хихикаю глупо. Знаете, как бывает — спустишься на лифте, еще боевой костюм на себе ощущаешь, и ты все еще не здесь, ты все еще — большая боевая машина, у которой вдруг выросли ноги. И чувствуешь себя при этом странно, и ведешь себя соответственно. И всякие глупости выделываешь. А они все это летучими жужжащими штуками снимают. Наиль, к примеру, просто садится на пол, спиной к лифту, и никого к себе не подпускает. И головой трясет. А потом встает и идет пить энергетический коктейль. А Алекс, наоборот, будто из душа выходит. Спокойно и буднично. Все ему нипочем. Тут же выпивает стакан коктейля и идет в свою комнату спать до следующего полета. Будто ему все без разницы.

Когда мы с Васу в зал вошли, все на нас посмотрели. Особенно на Васу. А он молодец, сделал вид, будто в таких местах по три раза на дню бывает. Хотя я-то чувствовал, как ему не по себе было. Ведь все здесь такое огромное и необычное. Но потом все снова отвернулись и занялись своими делами. Я же говорю: даже если я голым приду, никто не удивится.

А потом мы зашли к Сэму. И Васу ему сказал, что он мой «менеджер». И что надо бы им «кое — какие темы тет-на-тет перетереть». Сэм глянул на него и рот от удивления раскрыл. Наверное, это оттого, что на моем компаньоне была блестящая куртка и новая прическа. В общем, Васу не зря старался. Таким удивленным я Сэма еще не видел. И Сэм кашлянул, глаза отвел и на часы посмотрел. И сказал: «Ну что ж, прошу в мой офис, господа». И мы пошли. Впереди Васу, за ним Сэм и я замыкающим.

В офисе Сэм предложил Васу виски. А мне минералки. Мне спиртное перед полетом ни-ни. И Васу чинно сказал: «Благодарю». И виски чуть-чуть отхлебнул. И стакан на столик поставил. А потом достал и закурил здоровущую черную сигару. Мы по визору видели — во всех переговорах люди такие сигары курят. И виски пьют. Так что начало прошло как надо. По всем правилам. И стали они про свои дела тереть. Сначала Васу говорил. Про то, что, «негоже башли правильному пацану зажимать». И что «гондурасить за халявное спасибо есть кидалово по всем понятиям». И что «у деловых так не принято».

А потом Сэм. Про то, что случай нестандартный. И про то, что у него, у меня, то есть, «нет допуска». И что он и так рискует карьерой, оказывая ему, в смысле мне, услугу, допуская к полетам на имитаторе. И что, если нам не нравится, то ему, Сэму, остается с сожалением запретить мистеру Уэллсу вход на режимный объект.

Тогда Васу сигару в пепельницу положил и встал. И мне знак сделал. И я тоже поднялся. «Очень жаль, что мы не смогли договориться, Сэм», — так он сказал. И еще, что такие пилоты, как Юджин, на дороге не валяются и что у них, у нас то есть, уже «куча выгодных предложений». И мы пошли на выход. Я только немного встревожился — вдруг мне и вправду больше летать не позволят.

Но тут Сэм поспешно сказал, что «господа его неверно поняли». И что он имел в виду длительное согласование всех необходимых разрешений. Тогда Васу снова уселся в кресло. И я вслед за ним. И начали они снова «про дела тереть». И все быстренько утрясли. Кроме одного. Сэм сказал, что по показаниям медицинской диагностики я недееспособен. «Умственно неполноценен», так он выразился. И виновато на меня посмотрел. Типа — «это не я сказал. Это медики. Я что — я-то не прочь». И что никто, включая врачей и его самого, не понимают, как ему, то есть мистеру Уэллсу удается не то что летать, а вообще связно разговаривать.

На что Васу резонно возразил, что какая разница, кто рулить будет, пусть даже дитя несмышленое, лишь бы дело шло. «Вы ведь тут дело делаете или инструкции соблюдаете?» — так он спросил. И Сэм глаза в сторону отвел и плечами пожал. Очень уж он растерян был. А потом попытался возразить на тему того, где он возьмет «фонды». Пилотов по штату два и жалование третьему платить не с чего. Про какой-то «бюджет» напомнил. А Васу ему: «Фигня, парень. Оплатишь из премиального фонда».

И Сэм сдался. Стал кому-то важному звонить. И этот кто-то сказал ему, что пусть даже у ваших пилотов не то что мозгов не будет, а и даже головы, и если у них рога с хвостом вдруг вырастут, ему, важному мистеру, начхать, потому как до начала конкурса месяц, и все они в глубокой заднице. Ей-ей, так и сказал. Я даже покраснел. А Васу высказался уважительно: «Вот это я понимаю, деловой человек». И они с Сэмом руки друг другу пожали. И мы пошли в зал. Все вместе.

Когда мы по лесенке спускались, вдруг отовсюду завыли сирены, самолет над головой перестал на своих кишках шевелиться, и вбежали люди с носилками и какими-то штуками, опутанными трубками. И из лифта достали бесчувственного Алекса. Прямо в компенсирующем костюме. И на носилки уложили. Начали к нему всякие трубки прилаживать и кнопки нажимать. А Надира доложила Сэму: «Отказ гравикомпенсаторов во время скоростных горизонтальных маневров. Тяжелый шок». А начальник инженерной бригады сказал: «Тесты проходят, оборудование исправно». И все расстроились. И Сэм стал мрачнее тучи. А мой компаньон его назад в контору пальцем поманил.

Очень скоро Васу обратно вышел. Хлопнул меня по плечу, и сообщил, что я теперь в составе основной команды пилотов-испытателей. С начальным окладом три тысячи двести кредитов в неделю. Не считая премий за окончание этапов и за переработки. Сэм спросил его, не хочет ли уважаемый Васу поработать у него менеджером по снабжению на время испытаний. А Васу ответил, что должен свериться со своим графиком. И мне подмигнул. И ушел с важным видом.

Такой вот у меня компаньон. Весь из себя правильный пацан и деловой бобер.

А мне жалко Алекса стало. Он, хоть и заедался и важничал, но все же свой брат-пилот. И еще я подумал, что «Гепард» его невзлюбил за что-то, оттого и компенсаторы сдохли. Очень эта мысль неожиданной оказалась.