Путь тьмы

Глава 17

Небольшой городок под названием Стеулс только недавно начали окружать стеной, и работа шла полным ходом. Причем трудились наравне и люди, и гномы, и дварфы, внося посильный вклад в защиту родных пенатов.

Вообще, добравшись до Западных Королевств, Никаниэль сходу ощутил разницу. Не было здесь ни суетливости востока ни бесконечных войн центральных территорий. А ведь на последних некоторые правители умудрились продолжить противостояния даже несмотря на творившийся вокруг хаос.

Безумцы.

На примыкающей к Коэльскому океану части материка сложились совершенно другие традиции. Тут веяло молчаливым спокойствием и угрюмой решительностью. Преимущественно лесистую местность чертили тонкие штрихи извилистых троп, соединявших редкие поселения, а конфликты между странами случались редко и решались в основном за столом переговоров.

Опустив пониже капюшон, Ник бродил по улицам, прислушиваясь к разговорам местных жителей. Ему удалось уловить беспокойство нашествием демонов, разгулом мертвецов, скудным урожаем. Поговаривали и о его банде, рыскавшей где-то неподалеку. Но, что выгодно отличало стеулсцев, так это сплоченная готовность вместе бороться с любой напастью. Этот город явно не по зубам «Призрачной плети».

Много выяснить не удалось. Едва заметив неподалеку подозрительную фигуру, с ног до головы укутанную в плащ, горожане замолкали и провожали принца полными подозрений взглядами. Конечно, в месте подобном этому, все знали друг-друга, а путешественники забредали достаточно редко, чтобы не смотреть на них подобным образом.

Даже волна беженцев, захлестнувшая приграничные территории Западных Королевств, сюда докатилась лишь редкими брызгами одиноких изгоев. А на оборванца, лишившегося крова, Никаниэль явно не тянул.

Возможно стоило позаботиться о маскировке заранее. Скорей всего Ник бы так сделал, если бы не утреннее происшествие.

Впрочем, в любом городе всегда оставалось еще одно место, куда неизменно стекались слухи и сплетни, где кривотолки лились рекой, а обладающий ушами мог за вечер узнать больше, чем десяток Поэтов со всем своим пыточным инвентарем за месяц.

Кабак.

Кажется один такой стоял на окраине. Время, конечно, раннее, но, может быть, кто-нибудь уже решил промочить горло. Ну или не уходил еще со вчера.

Развернувшись, принц направился обратно и застал сцену, как разъяренный гном в заляпанном кровью фартуке выпроваживал из мясной лавки пару кендеров.

— Клянусь Лаодом, — кричал тот снимая с шеи одного из проныр связку сосисок, — если еще хоть раз увижу вас ближе, чем на десять метров, пущу на фарш и накручу колбасы из кендерятины!

— Да ты чего, Алил, мы же помочь хотели. — возмущенно пискнул рыжеватый полурослик в дырявых штанах.

— Ну. Ты же вечно что-то теряешь. — поддакнул второй, одернув цветастую лоскутную жилетку, из-под которой тут же выпал свиной язык. — Вот, смотри, от тебя даже мясо уползает.

Он поднял язык и с невинным видом протянул гному.

— Сейчас ты у меня уползешь, вша мозолистая! А ну дай сюда! — владелец лавки выхватил имущество и поспешил захлопнуть перед кендерами дверь.

При этом он не заметил, как рыжеволосый в последний момент тиснул с его пояса кошелек.

— Ой, а это тут как оказалось. — полурослик с удивлением уставился на мешочек в руках. — Вот Алил растяпа, конечно. Надо бы вернуть.

Он уже хотел постучаться, но его остановил приятель.

— Погоди. Ты слышал, что он сказал? На колбасу пустит.

— Из меня еще ни разу колбасу не делали. — задумчиво протянул рыжий.

— Из меня тоже… А вдруг это весело?

Теперь уже второй воришка потянулся к двери, но в этот раз первый шлепнул его по ладони.

— Стой! Видел как у него мясо бегает? Неприлично мешать мяснику ловить разбежавшиеся товары. Вот что бы ты подумал, если бы я не дал тебе утром поймать брюки?

— И то верно. — кендер обреченно вздохнул, поправил штанину, и из нее выскользнул кончик бычьего хвоста. — Тогда попозже занесем. Пошли кидать камушки в реку?

Спрятав трофеи, малявки весело засмеялись и наперегонки рванули вверх по улице. Кажется в воде сегодня окажутся далеко не только камни.

Когда они пробегали мимо Ника, тот рефлекторно поплотнее запахнул плащ и в очередной раз удивился, как эта раса до сих пор не вымерла. Их же демоны должны были первыми сожрать, когда полурослики пошли щупать зубы тварей хаоса. Ну или кататься на них — кто этих ненормальных разберет.

Может кендеры где-нибудь в лесу почкованием плодятся? Или вылупляются из семян подсолнуха. Это бы объяснило, почему они все никак не закончатся.

Отбросив нелепые мысли, принц убедился, что ничего из его вещей не пропало, и уже скоро зашел в местную таверну.

Заведение сходу удивило Никаниэля своей чистотой и опрятностью. Пусть обставлено оно было весьма бедно и непритязательно, да что говорить — даже «Хмурый Флин» смотрелся богаче, но хозяин явно вкладывал душу в свое дело. Ни соринки, ни пылинки, ни крошки. На полке, нахохлившись, дожидалась гостей стайка глиняных кружек, а на брошенные поверх бочек доски даже постелили некоторое подобие скатерок.

К сожалению, кроме усатого добродушного мужика за стойкой, расплывшегося в счастливой улыбке при виде гостя, в зале не было ни души. Тем не менее, Ник уселся в самом центре и жестом подозвал владельца.

— Чего изволит господин? — мужчина поклонился, и дырявое кухонное полотенце, перекинутое через согнутую руку, качнулось к принцу.

«Малем точно руки бы вытер». — отстраненно пронеслось в голове Никаниэля.

— Чего-нибудь горячего. — заказал, Ник уставший питаться стряпней разбойников. Члены его шайки готовили из рук вон плохо, а сам он еще хуже. — А еще свежий хлеб, сыр, овощи, мясо.

Принц выудил из кошелька небольшую горсть медяков и, небрежно разжав пальцы, уронил их на стол. Кровавые деньги, добытые кровавым способом. Но какая разница, если на них все так же можно купить пищу?

— А что будете пить? — поинтересовался хозяин таверны, сгребая выручку. — Есть молодой сидр. Могу принести из погреба.

— Молока. — буркнул Никаниэль, недовольно поморщившись. — И если отвлечешь меня от еды — пожалеешь.

Понятливо кивнув, усач удалился, и вскоре перед Ником красовался исходящий паром густой суп с нежным островком сметаны посередине. Что-то среднее между щами и рассольником, сваренное на крупной мозговой косточке. Остальная часть заказа тоже не заставила себя ждать.

Желудок принца предательски заурчал, но корчмарь тактично сделал вид, что ничего не услышал.

Никаниэль медленно смаковал завтрак, наслаждаясь каждым кусочком, заодно надеясь, что хоть кто-нибудь да появится. Однако, судя по всему, стеулсцы не планировали устраивать перерыв раньше окончания дневных работ, и Ник решил вернуться сюда чуть позже. В крайнем случае можно будет расспросить бармена. Уж он-то точно должен быть в курсе последних слухов.

Выйдя наружу, принц увидел толпу ребятишек с криками и улюлюканьем пинавших грязный дерюжный мешок, в каких обычно хранят картошку. Остановившись, он принялся с любопытством смотреть за необычной игрой, как неожиданно заметил, что из мешка торчали человеческие руки и ноги.

Брови на лице эльфа невольно подпрыгнули. Он мог бы ожидать чего-нибудь подобного от орков, но никак не от людских детей. Тем не менее, вмешиваться он не планировал. Какое ему дело до забав мелкотни?

Отвернувшись, Никаниэль хотел уже двинуться дальше, как один босоногий мальчик с ссадинами на локтях заметил непрошеного зрителя и, крикнув остальным что-то вроде «Атлас», заставил всех броситься в рассыпную.

Миг — и на дороге остался лежать лишь избитый тюк, а детвора разлетелась стайкой воробьев, спугнутых кошкой.

Не произнеся не звука, жертва мучителей поднялась на ноги. Ей оказалась тощая девочка едва ли старше десяти. Мешок с прорезями для рук и головы служил ей единственной одеждой. Кожу сплошным ковром порывали синяки и ссадины, а растрепанные черные волосы, припорошенные пылью, торчали словно стрелы, унизавшие мишень лучника. Их явно выдирали клоками.

Но больше всего Ника поразил взгляд с каким молодая особа смотрела вслед другим детям. Удивительная смесь высокомерного презрения и такого глубоко безразличия, что в нем можно было захлебнуться и утонуть, как в гиблом болоте. Так могла бы взирать вышедшая в свет императрица, к которой униженно подползла опальная любовница ее мужа, а никак не грязная нищенка.

Обернувшись, девочка увидела Никаниэля. С отрешенным лицом она медленно направилась к нему, хромая на правую ногу. И вот, приблизившись едва ли не вплотную, она споткнулась и практически упала Нику на руки. Тот едва успел рефлекторно ее подхватить.

Но тут случилось то, чего принц точно никак не ожидал. Он даже думать не мог, что встретит нечто подобное в дремучем захолустье Западных Королевств. Да и нигде в другой части Альйона на самом деле тоже.

Прижавшись к эльфу, девочка едва подняла голову, как вдруг мелко задрожала, а глаза ее закатились. Вот только вместо привычных белков ее очи наполнила кромешная клубящаяся тьма. Чернее с а мого глубоко подземелья Дварфгона и гуще крови высшего демона. Бездонная, как ночное небо, непостижимое, как божественный замысел, и затягивающая словно пучина морских вод.

Не осталось и тени сомнений.

Пророчица!

И если слепой старик в Тике все еще мог оказаться шарлатаном, то здесь сомнений не оставалось. Ясно, как день, — человеческое дитя поразила кара всеведения. Или дар. Хотя вряд ли она слишком ему радовалась. Скорее день за днем проклинала, моля богов избавить от бесконечных мук, но что для них стенания жалкой смертной?

Уж Ник-то знал…

Внезапно дрожь прекратилась, а глаза ребенка вернулись в норму, явив миру необычную пурпурную радужку. Девочка выскользнула из рук принца и, опустившись подле него на колени, произнесла одно единственное слово:

— Владыка… — после чего тут же потеряла сознание.

Никаниэль пораженно взирал на ребенка разлегшегося в дорожной пыли возле его сапог. Пророчица. И не похоже, чтобы местные об этом догадывались. Иначе не позволяли бы так с ней обращаться. Если развить ее навык, она сможет… Да кто знает, что она сможет. Провидцы рождаются слишком редко, чтобы их умение можно было хоть как-то изучить.

Ее определенно нельзя оставлять вот так.

Ник посмотрел по сторонам, но вокруг не было ни души. Лишь облезлая кошка лениво вылизывала остатки шерсти.

Взять девочку с собой?

А куда? В банду? Так принц и сам со дня на день их покинет. Как только найдет хоть какую-нибудь зацепку по упомянутому в книге некроманту. Таскать ребенка с собой Никаниэль не мог, но и позволить редкому таланту кануть в небытие не желал.

Наклонившись, Ник бережно поднял юного оракула на руки и ногой открыл дверь в таверну.

Усатый хозяин обернулся, встречая гостя радушной улыбкой, но та медленно сползла с его лица, стоило ему заметить ношу визитера.

— Не надо тащить сюда эту дрянь, уважаемый. — брезгливо бросил мужчина, сморщившись, будто обнаружил у себя под подушкой коровью лепешку. — Мать ее была ведьмой, а эта и вовсе… — он понизил голос до заговорщического шепота. — Говорят ее в детстве Мерфал поцеловал. И теперь всякий, кого она коснется, обречен на муки пострашнее клещей палача.

Корчемник сделал жест словно стряхнул крошки с невидимой скатерти.

— Так что выкиньте ее, да помойте руки с мылом. А я вам сидра налью. За счет заведения!

Скинув капюшон, принц вперил убийственный взгляд в мгновенно побледневшего человека. Он решительным шагом подошел к стойке, пинком отпихнув попавшуюся по пути лавку, и аккуратно уложил девочку на столешницу.

— А теперь слушай сюда, пес. — сквозь зубы процедил Никаниэль, сверля глазами трактирщика. — С этого дня ты заботишься о ней, как о любимой родной дочери. Кормишь, одеваешь, холишь и лелеешь. Защищаешь! Теперь это твоя хрустальная ваза и ты за нее в ответе.

— Но… — робко попытался возразить мужчина.

— Заткнись! — рявкнул Ник.

Он засунул руку под плащ и, отцепив пухлый кошелек, швырнул его на стойку. Тот приземлился полновесно звякнув, а из-под развязавшейся тесемки показался заманчивый блеск чеканного серебра.

Человек судорожно сглотнул.

— Здесь хватит на все. — холодно заявил принц. — А когда я вернусь, ты лично отчитаешься мне, на что потратил каждую монету. И не дай тебе Лаод с ее головы упадет еще хоть один волос! Клещи палача покажутся тебе щекоткой! Ты все понял, червь?

И, добившись нервного кивка, Никаниэль вновь припечатал корчемника убийственным взглядом.

После чего стремительно покинул таверну, а следом и город.