Путь тьмы

Глава 49

— Владыка.

— Владыка.

— Владыка.

Один за другим перед Никаниэлем преклоняли колено вожаки различных племен. Долговязые тролли, огромные краснокожие огры, зубастые кобольды и прочие представители притесняемых по всему миру рас. Практически истребленные, они, откликнувшись на зов парламентеров Ника, влились в ряды его армии, чтобы отомстить за века унижений и вернуть дни былой славы.

Или умереть, сражаясь за мечты предков.

— Завтра мы нападем на светлых! — воодушевленно вещал Жаба, и кровавые лучи заходящего солнца придавали его облику воистину величественный вид.

Никаниэль же молча стоял рядом. Скрестив руки на груди, он мрачным взглядом обозревал свое войско. Разбойники, культисты, нелегальные маги, низшие расы, которых уже давно не воспринимали всерьез, и, конечно же, орды всевозможной нежити — Ник привел с собой силу, которой не видел мир со времен Ужасной Войны.

И при этом никто не ждал, что Владыка сам будет произносить речь. Своим поведением и действиями принц заслужил образ нелюдимого, недосягаемого, но от того не менее могущественного лидера. Даже его имя произносили шепотом, а покрытые шрамами воины бледнели и тряслись стоило Никаниэлю лишь бросить на них мимолетный взгляд.

Множество легенд и слухов, трепетно передаваемых из уст в уста возле вечерних костров, рисовали портрет личности, не ведающей жалости и предпочитающей общаться с мертвецами, а не с теми, в чьей груди еще бьется сердце. Но никто не жаждал проверить это на своей шкуре. Лучше оставаться живым в армии мертвых, чем пополнить собой безликую рать молчаливых прислужников некроманта.

— Завтра все решится! — не унимался Жаба, польщенный правом выступить перед всеми. — Ведьма сказала, что на пути у Владыки не будет преград! Но даже если это не так — не существует той силы, что способна остановить его неумолимую поступь! Люди ли, эльфы, орки или гномы — любой, кто встанет на пути Владыки, неизменно падет, чтобы позже восстать и обратить оружие против собственных братьев! Он не боится ни богов ни демонов! И с ним мы познаем сладкий вкус победы!

Сперва робко, а затем все решительнее толпа живых разразилась аплодисментами и радостными криками. Подобно волнам ненастного моря, они колыхались, вскидывая оружие и скандируя имя своего лидера. Казалось, что прикажи им сейчас Ник штурмовать чертоги Лаода, и те, не раздумывая, бросятся в бой, чтобы по камушку разобрать небесную цитадель, а позже выстроить из нее роскошный дворец для предводителя.

И чем фанатичнее бесновалась толпа, тем контрастнее смотрелась нежить. На мертвых лицах навеки застыло безразличие, такое же холодное, как их давно остановившиеся сердца. Ни единый мускул не дрогнул от пламенной речи Жабы. Стеной бледной плоти стояли зомби, умертвии, рыцари смерти, личи, призраки и прочие неживые, подвластные воле могущественного некроманта.

Воле Никаниэля.

— Завтра, братья и сестры, люди и нелюди, завтра мы разобьем армию Короля Без Королевства! — продолжал Жаба, усиленным магией голосом. — Больше не будет той силы, что сможет остановить Владыку на пути к мировому господству! Альйон будет наш!

Под неистовство толпы он встал на колени перед Ником и преисполненным почтения жестом протянул лидеру покрытый шипами шлем. Принц же, чуть помедлив, нацепил тот на голову и, обозрев ликующую армию тяжелым взглядом, удалился к себе в шатер. Его еще ждали некоторые приготовления.

Жаба продолжал тешить свое тщеславие, прославляя будущие и прошлые деяния Владыки, а Никаниэль вернулся к прерванному смотром занятию. Вооружившись остро заточенным ножом, он осторожно вырезал на ремнях брони текст заклинаний из трофейных магимуаров.

После встречи с Ванессой Ник понял почему то, что Юла называла языком Сущности, столь сильно походило на эльфийскую письменность, хоть и читалось, как полная бессмыслица. Всю ныне известную магию создали искусственно. А значит какие-то пересечения неизбежны. Сколь могущественными бы не были маги тех времен, в условиях угрозы уничтожения мира они не могли действовать без ошибок. Тем боле, что их в решающий момент еще и предали.

Кем бы не была та раса, отколовшаяся от союза древних, именно благодаря им принц получил свои силы. И пусть творить истинные чудеса, на манер того, как это делала Ванесса, у Никаниэля пока не получалось, но, вооруженный новыми знаниями, он немало продвинулся на пути контроля некроэнергии и эссенции естества. Да и обычные заклинания Ник теперь видел совсем в ином свете.

Продолжая контролировать поток маны, текущий через лезвие ножа, принц частично переключился на восприятие фантомов. Бесплотными тенями те скользили над землей, следя как за ближними, так и за дальними подступами. Но армия Мейсиса, похоже, нападать первой не планировала. Они окопались вдоль границы Эльфхейма, перекрыв путь войску нежити, и не делали никаких попыток самостоятельного наступления.

И это вполне объяснимо.

Потеряв несколько фантомов, Никаниэль обнаружил, что вся линия фронта перекрыта защитными барьерами вроде тех, что применяли маги в битве у Стеулса. Нежить не могла их преодолеть, что давало врагам дополнительное преимущество. К тому же, из-за этого препятствия детальную разведку пришлось проводить силами живых.

Шило, Вуф и набранные ими подручные, подобравшись поближе, принесли интересные сведения. Пусть и потеряли половину состава, издалека обстрелянные меткими эльфами.

По всему выходило, что вражеская армия настолько разрослась, что не уместилась полностью на поле предполагаемого боя и частично расположилась среди окружавших то деревьев. Но да и Ник прибыл не с пустыми руками и имел кое-какие козыри в рукавах. К тому же принцу нужно было не уничтожить полностью войско Мейсиса, а всего лишь продавить оборону, открыв себе путь на родину.

Даже если при этом армия Никаниэля потерпит поражение, сам Ник имел цели, отличные от озвученных Жабой. Ему не нужен был ни Альйон, ни какая-то его часть. Лишь прекраснейшие на свете глаза цвета бутонов вишни. Ведь для него они стоили несоизмеримо больше, чем весь остальной мир.

— Капитан, к вам госпожа Ведьма. — объявил робко заглянувший в палатку Наждак.

— Пропусти. — не оборачиваясь, буркнул принц.

Зашелестела ткань полога, затем послышались тихие шаги, замершие у Никаниэля за спиной. Лилиана молчала, не смея прерывать занятие своего спасителя, и тот спокойно закончил выписывать последнее заклинание. Возможно скоро оно поможет одолеть неприятеля или даже спасет жизнь.

Отложив в сторону элемент доспеха, Ник поднялся на ноги и развернулся к девушке лицом. Несмотря на весьма теплый вечер, она зябко куталась в походный плащ, скрадывавший изящные очертания пышущей молодостью фигуры. Висевший под полотком светляк бросал робкие лучи, играя бликами по гладким изгибам иссиня-черных волос, а бледная кожа пророчицы сияла подобно отражению луны в ночном озере.

Хоть их и разделяла пара шагов, принц уловил легкий цветочный аромат, неизменно сопровождавший Лили и заставлявший случайных встречных оглядываться.

— Не думаю, что завтра будет решающее сражение. — нарушил молчание Никаниэль, заставив парившего в воздухе духа вернуться в гауинт. — Наверняка нас ждет пара дней маневров и рекогносцировок. Зная Мейсиса, он точно захочет тщательно подготовиться. Даже обладая численным преимуществом.

— Нет. — подняв голову, проронила Лилиана. — Все случится завтра.

— Ты что-то видела? — насторожился Ник.

— Может да, а может и нет. — пожала плечами пророчица. — Будущее туманно, я тебе уже говорила. Может быть уже одна эта фраза изменила реальность. А может и она была предрешена.

Принц невольно подумал, насколько же тяжкая ноша упала на ее хрупкие плечи. Переживать десятки вариантов грядущего, жить в мире грез, не ведая истина вокруг тебя или очередное видение. Подобное сведет с ума кого угодно. Не зря же большинство известных истории провидцев слепые. Словно не в силах смотреть на окружающую действительность, они лишаются зрения, чтобы полностью сосредоточиться на своем даре.

Или проклятии…

Так и тот старик в Тике. Никаниэль больше не мог игнорировать услышанное в Городе Теней пророчество. Оно ведь уже практически сбылось. Слишком много совпадений, чтобы оказаться вымыслом.

Осталась всего одна смерть.

Быть может уже завтра…

— Не волнуйся, Владыка. — успокоила Лилиана, словно прочитав его мысли. — Твоя цель близка. Скоро ты достигнешь того, о чем поет твое сердце и шепчет разум. Все нити сходятся в одну, и ничто не сможет остановить тебя.

— Пусть Лаод услышит твои слова. — произнес Ник, задумавшись, что когда-то боги были такими же смертными, как и он сам.

Впрочем, имело ли это значение? Как оказалось, даже демонов могут почитать божествами, если собрать достаточно последователей. Церковь Трех Основ это наглядно продемонстрировала.

Внезапно пророчица скинула свой плащ, оставшись в одной полупрозрачной черной накидке. Та стекала по ее коже, скорее подчеркивая красоту тела, чем скрывая ее. Окажись рядом любая из человеческих девушек и она удавилась бы от зависти, глядя на совершенство манящих изгибов и волнующих впадин. А поэты сломали бы свои перья и навсегда забросили ремесло, не в силах описать неземную природу ее очарования.

Лилиана шагнула вперед и нежно прижалась к принцу, обдав его ароматом цветом и жаром разгоряченного тела.

На мгновение замерев от неожиданности, Никаниэль, тем не менее, схватил ее за хрупкие плечи и решительно отстранил от себя.

— Ты же знаешь, — строго сказал он, глядя в выразительные пурпурные глаза, — я не могу дать тебе того, что ты хочешь.

— Знаю, Владыка. — проникновенно произнесла девушка. — Я знаю больше, чем ты думаешь. — по лицу ее скользнула гнетущая тень печали и тут же растворилась в темном углу шатра. — Вся моя жизнь принадлежит тебе. Каждый вздох, каждый удар сердца и даже то, что не ведомо большинству когда либо живших на Альйоне. Я вся твоя до последнего глотка воздуха.

Отстранившись, Лилиана медленно окинула Ника внимательным взглядом и присела на край его кровати.

— Я знаю, что ты не посмеешь прикоснуться ко мне, и не претендую на уголок твоего сердца, но молю — позволь эту ночь провести подле тебя. Пусть не как жена или наложница, но хотя бы как рабыня, достойная лишь согревать постель своего господина.

Впервые принц увидел слезы, стоявшие в глазах пророчицы. А ведь не плакала она даже когда дети избивали ее палками и таскали за волосы.

Женские рыдания давно уже не трогали Никаниэля. Насмотрелся он и на вдов, скорбящих по павшим в войнах аристократов мужьям, и на матерей, вынужденных решать кому из детей отдать последнюю заплесневелую корку. Да и сам он, стоя во главе Призрачной Плети, ни раз становился причиной горестных стенаний и пылких проклятий.

Но теперь…

— Оставайся. — надтреснутым голосом разрешил Ник, залезая под одеяло. — Только сегодня. И больше никогда!

— Больше и не будет… — беззвучно прошептала Лилиана, но принц ее не расслышал.