Реактор

Глава 2

Старик достал несколько свёртков и разложил их на камне. Потом достал термос и два складных стаканчика. С хитрым взглядом отвинтив крышку, он налил тёмную жидкость в стаканы и протянул один из них Лиане. Она взяла, понюхала и удивлённо подняла на старика глаза.

— Это что, кофе? — потрясённо спросила она.

— Оно самое, — ответил старик, — давно не пила?

— В общем, да! Раньше часто употребляла, достать его не проблема, если есть деньги. Но в последнее время, со всеми этими странствиями давно не было такой возможности.

— Наслаждайся, у меня много! — сказал старик и начал разворачивать свёртки.

Еда оказалась незамысловатой, но самой лучшей. Запечённое мясо, сыр, хлеб, немного овощей и фруктов. Старик достал белую ткань, разложил её на камне и стал нарезать и выкладывать свою нехитрую снедь. Лиана ждала и маленькими глотками с удовольствием попивала кофе. Он оказался довольно вкусным, и у неё возникло ощущение, что, несмотря на итог предстоящего разговора, она уже не зря сюда шла, раз довелось попить хорошего кофе.

— Как тебя зовут? — спросила Лиана, сделав очередной маленький глоток.

Старик на секунду задумался, а потом сказал:

— Яков, зови меня Яков.

— Это же не настоящее имя? — спросила Лиана.

— Вопрос в том, что считать настоящим. Всё настолько относительно, что настоящее сегодня, может стать ненастоящим завтра. И наоборот. Настоящее то, что мы считаем настоящим, — сказал старик и продолжил нарезать мясо.

— Мудрёно, — пожала плечами Лиана, — но ведь можно и ошибиться, верно? Думать, что что-то настоящее, а оно окажется ложным. Разве нет?

— Да нет, всё просто. Всё дело в нашем восприятии и вере в то, что мы видим и чувствуем. Думаю, ты знаешь, что мир не такой, каким мы его видим? Это просто наш мозг так интерпретирует совокупность сигналов, которые могут распознать наши органы чувств. Если бы мы видели более широкий спектр, слышали другие частоты и так далее, то и мир был бы для нас совсем другим, но при этом оставался прежним. Всё очень относительно и очень субъективно. Всё крутится вокруг того, во что именно мы верим, — сказал Яков.

— Но я ведь не за этим сюда шла? — спросила Лиана, — не для того, чтобы поговорить об этих простых вещах?

— Та находишь их простыми? — удивился Яков, — это всё из той же серии. Всё одновременно и сложно и просто. Вот ты говоришь, что это вещи простые. Да, чтобы это понять, не нужно быть учёным, достаточно скромного образования. Но все проблемы из-за того, что большинство людей этого не понимает. Многие даже знают, но не понимают. Не могут прочувствовать это знание.

Лиана вдруг потеряла интерес к этой дискуссии. Она ей показалась совершенно бессмысленной и неуместной. Она отхлебнула кофе и начала любоваться пейзажем. Старик не настаивал на продолжении разговора, а продолжил готовить завтрак. Когда он закончил, то тоже посмотрел некоторое время вдаль, а потом спросил:

— Задай вопрос, который тебе больше всего хочется.

— Что за история с пророчеством от рыжего старика? Это про Лавра? — спросила Лиана.

— Хороший вопрос, его-то я и ждал. Да, это про Лавра, — сказал Яков.

— Ты знал о том, что случится, пятьдесят лет назад? Как такое возможно? — спросила Лиана.

— Тот народ, к которому ты принадлежишь, умеет это делать. Извлекать информацию из потоков и на основе неё прогнозировать с большой точностью. Не у всех одинаково хорошо это получается и не все предвидения реализуются. Но ты ведь знаешь, что они это делают? Так что тебя удивляет? — сказал Яков.

— Удивляет срок. Я понимаю, что можно спрогнозировать поступки конкретных людей. Но тогда ещё даже отец Лавра не родился. Как можно было предсказать его судьбу? И потом, там была такая большая цепочка случайностей, что одна мелочь или случай, могли привести к тому, что Лавра бы вообще не было. Он бы просто не появился на свет. И я, и Спас могли сто раз умереть до этого, — сказала Лиана.

— Вот это и есть неверное видение ситуации, которое я хочу у тебя исправить, — сказал Яков.

— Напомню про ключевой вопрос: «ЗАЧЕМ?», — сказала Лиана.

— Есть зачем, но давай оставим это на потом. Не будем опережать события. Будем идти последовательно. Если я тебе сразу скажу, зачем всё это надо, то ты, не обладая той информаций, которую я собираюсь тебе дать, можешь сделать неправильные выводы. А это усложнит нашу беседу, — сказал Яков.

— То есть, меня нужно сначала обработать, чтобы я пришла к тем выводам, которые нужны тебе? А может, изменим сценарий и пойдём с конца? Тогда я буду больше доверять своей оценке ситуации, — сказала Лиана и посмотрела на Якова.

— Нет, — улыбнулся Яков, — так не пойдёт. Уйти тебе сейчас было бы глупо, после того, как ты проделала такой путь. Придётся тебе слушать то, что я хочу сказать в том порядке, какой я выберу.

— Но я могу уйти из принципа, — сказала Лиана.

— Можешь, и я даже не буду использовать нечестные приёмы, чтобы тебя удержать. Не буду лезть к тебе в голову, хотя, поверь, это совсем не сложно. Я воспользуюсь лёгким шантажом, это более по человечески, — сказал Яков и улыбнулся.

— Шантаж, это более по-человечески? — удивилась Лиана, — странные у тебя представления о людях.

— Довольно обширные представления, ты даже не представляешь насколько, — сказал Яков, — дело в том, что в зону реактора пришли твои родные и друзья. Они сейчас идут по твоим следам и сталкиваются с большими трудностями.

— Кто пришёл? — вытаращила на него глаза Лиана.

— Твой отец, твоя, как ты её называешь, сестра с мужем. Группа наёмников. Одного они, кстати, уже потеряли в пути. Ещё Ваня, но он сейчас не сними, это отдельная история. Вик тоже отбился от группы. Позже, могут прийти и другие небезразличные тебе люди. И я могу тебе рассказать: кто, где, и как им помочь. Но только в том случае, если наша беседа меня удовлетворит, — Яков вздохнул, — я хочу, чтобы ты не пребывала в заблуждении. Я совершенно не сентиментален. У меня есть свои задачи, и я их буду решать, используя все средства. Нам обоим будет лучше, если мы всё обсудим мирно и по-дружески.

— Утро перестаёт быть томным, верно? — сказала Лиана и, пристально глядя на Якова, отхлебнула кофе.

— Оно будет таким, каким мы сами его сделаем, — сказал Яков, — об этом я с тобой и говорил только что. Я не злой и не добрый. Но в целом, если смотреть отстранённо, я на стороне того, что ты считаешь добром. Правда, здесь, как и везде, всё относительно. Это сугубо человеческие понятия. Как таковых, добра и зла не существует.

— Разве? — удивилась Лиана, — а как же сибариты, например?

— Они безусловное зло, с точки зрения твоей морали. Да и морали большинства людей. Но с точки зрения своей морали, они злом не являются. Они же не говорят, что: «Мы зло, мы пришли сюда, чтобы приносить людям горе и беды!». В их системе координат они молодцы, — сказал Яков.

— Думаю, что это не так, — сказала Лиана, — ты лукавишь. Многие из них в душе понимают, что делают что-то не то, что так жить нельзя.

— Да, — кивнул Яков, — но только потому, что они выросли в другой морали. В них слишком сильно отпечатались те установки, которые считаются общечеловеческими.

— Ты их оправдываешь? — удивлённо спросила Лиана и протянула стаканчик, чтобы Яков налил туда ещё кофе.

Он налил и протянул его ей обратно.

— Поешь, — сказал он, указывая рукой на лежащую еду, — тебе это не помешает.

Лиана не стала заставлять его просить себя дважды и взяла кусок мяса и кусок хлеба, а сверху положила фиолетовый овощ, который она не помнила как называется, но знала, что он очень подходит к мясу. Так и оказалось. Это было восхитительно вкусно.

— Что касается сибаритов, — сказал Яков и тоже сделал себе бутерброд, — они, конечно, больные на всю голову. Но им уже конец. Вы разрушили их структуру, и они уже не оправятся от понесённого удара. Но, чтобы они не превратились в кучу банд и разбойничьих общин, их нужно зачистить полностью. Что твои друзья и делают. Кстати, Лавр добился своего, и стёр с лица земли общину сибаритов на этом берегу. Его не смогли остановить.

— С ним всё в порядке? — испуганно спросила Лиана.

— С ним-то? — Яков усмехнулся, — с ним да. А вот с теми, кто встаёт у него на пути, обычно нет. Но не буду врать, ему досталось. Он был ранен, но Лада оказалась вовремя рядом и вылечила его. Он сейчас как новенький.

— Она сейчас с ним? — напряжённо спросила Лиана.

— Нет, он не дал ей такой возможности. Лавр не хочет, чтобы его воспитывали и учили жизни. В этом то и вся сложность. У него большая сила. Очень большая! Он хочет её правильно применять, но допускает ошибки. А это разрушает его изнутри, потому что его душа пока не созрела. Он ещё слишком рыхлый. Ещё не затвердел. А отсутствие внутреннего стержня может склонить его на неверную сторону.

— Неверную сторону? — удивилась Лиана, — ты же говорил, что нет никакой стороны и всё относительно!

— Я не говорил что стороны нет, и сибаритов я осудил. Но то, что всё относительно, это факт. Любое разумное существо должно находиться в определённой системе координат. Если её нет, то её нужно создать. В этом и проблема Лавра. Его система координат пока не заполнена. У него есть ориентиры, довольно верные, которые он воспринял от тебя, в том числе. Но огромная сила, которую он почувствовал и которую усилил Аксель, смущает его разум. Он думает, что сможет разобраться с этим сам, но он ошибается. Ему нужна опора, но он её отвергает. Вот с этим и нужно разобраться, — сказал Яков и откусил бутерброд.

— Ты так и не рассказал мне про пророчество, — сказала Лиана, — ты увильнул от ответа.

— Вовсе нет, — сказал Яков, — мы беседуем. Происходит обмен информацией. Происходит постепенно, что даёт нам возможность увидеть всё в объёме. Если я тебе в двух словах всё расскажу, ты вряд ли это воспримешь всерьёз. Мы наращиваем на эту информацию мясо, — Яков усмехнулся и откусил большой кусок бутерброда с мясом.

— Так что там с пророчеством? Мне кажется, ты опять соскакиваешь, — сказала Лиана.

Яков прожевал и сказал:

— Да нет. Я тебе сейчас постараюсь объяснить образно. Ты же знаешь про информационное поле, ты там даже бывала, так ведь? — Лиана кивнула, — так вот, это поле, тоже просто одна из граней бытия. Вот есть свет, есть звук, а есть потоки информации. Но это не последний уровень. Да и название «информационное поле» довольно условное. Не совсем верное, я бы даже сказал. Понимаешь, у вселенной есть сознание. Информация, это продукт работы этого сознания. И всё последующее, то, что окружает нас в материальном мире, это следствие действия этого потока информации, понимаешь? — спросил Яков.

— Пока не очень, — сказала Лиана.

— Постараюсь упростить, — сказал Яков, — представь себе реку. Поток воды течёт в определённом направлении. В этом потоке много всего. И рыба, и мелкие организмы, и растения, да и всякий сор, который туда упал. Если по реке плывёт лист, упавший с дерева, то через определённое время он окажется дальше по течению и его судьбу можно, в общем, предсказать…

— Понятнее не становится, — перебила его Лиана.

— Ладно! — Яков вздохнул, — люди этот поток, эту реку, называют глобальным историческим процессом. Вот появился учёный, который изобрёл двигатель, который сделал возможными межзвёздные перелёты. Ванюков его, кажется, звали, верно? — Лиана кивнула, — но ведь если бы этот самый Ванюков умер в детстве, а такое вполне могло бы произойти, он несколько раз был на грани. Непоседливый был ребёнок. Так что, думаешь, двигатель бы не был изобретён, и человечество так и не покинуло бы Землю?

— Думаю, что его деятельность базировалась на предыдущих исследованиях и разработках, следовательно, эту работу мог завершить и другой человек, — сказала Лиана.

— Там дело было не в исследованиях, а в идее. Но в целом правильно. Исторический процесс привёл бы к тому, что двигатель был бы изобретён. Возможно кем-то другим. Но этот закон работает не только в плане развития, но и в плане деградации. Появился человек, который чуть не уничтожил всё человечество своими решениями и все думают: «Ах, какой плохой!». Но если бы его не было, был бы какой-нибудь другой. Ничуть не лучше. Эта река вселенского сознания течёт сквозь время и пространство, и сопротивляться ей бессмысленно, — сказал Яков.

— Так получается, что это пророчество не про Лавра было? — удивилась Лиана, — а ты сказал что про него!

— Было про явление, а стало про Лавра. Да, на его месте мог оказаться и кто-то другой. Многое бы отличалось, цепочка событий была бы иной, люди, вовлечённые в эти события, были другими, но суть осталась бы прежней. Поток исторического процесса! — сказал Яков.

— Это фатализм какой-то, — сказала Лиана, она почему-то верила Якову, как в душе не пыталась этому сопротивляться, — получается, делать ничего не нужно и от нас ничего не зависит?

— Как это ты сделала такой вывод? — Яков от возмущения всплеснул руками, — но ведь кто-то всё равно должен был придумать этот двигатель, верно? Ванюков проделал к этому большой путь! Ты упустила главное, этот самый поток вселенского сознания, состоит из всех нас. Не будет нас, не будет и сознания. Мы все его часть. И мы все работаем на то, чтобы этот поток продолжал двигаться вперёд. Предопределённость складывается из совокупности наших усилий. Каждый вносит свой вклад!

— Что-то у меня не сходится, — устало покачала головой Лиана.

— Не волнуйся, сойдётся, — улыбнулся Яков, — я же говорил, что разговор будет долгим. Мне важно чтобы ты поняла суть, а потом я объясню тебе, почему это необходимо, для общего дела. Но сейчас, давай вернёмся к Лавру.

— Давай! — с готовностью сказал Лиана, — а то я так и не поняла, что ты хочешь мне сказать.

— Несмотря на действие потока, будущее не предопределено. По крайней мере, на нашем уровне сознания. Возможно где-то там, — Яков поднял глаза к небу, — кто-то всё видит и знает лучше чем мы, и работает на более сложных уровнях. Но мы, имеем то, что имеем. Так вот. Пророчество, которое я сделал давно, почти сбылось. Всегда есть крупные поворотные точки, а есть мелкие. Но бывают и совсем крошечные. А ещё есть такое великое понятие, как случайность. Когда большой поток нёс вас к появлению Лавра, а его потом к тому, кем он стал… кстати, возможно что кто-то другой сошёл с дистанции и поэтому поток вывел вас на то, что Лавр вследствие ряда обстоятельств стал развиваться невероятно быстро. Думаю, что это невозможно повторить, по крайней мере, без риска для ребёнка. Его создал этот поток. Так вот, в это же время, рядом тёк маленький ручеёк, совсем крохотный, который являлся следствием случайности. Даже целого ряда случайностей.

— Что за ручеёк? — не поняла Лиана.

— Ручеек, образованный Матильдой, — сказал Яков.

— Это мать Юны, которая выходила Спаса? — удивилась Лиана.

— Именно! — улыбнулся Яков, — она не должна была выжить, но выжила. Поток её не учитывал. Потом, когда её изнасиловали, она опять не должна была остаться в живых, но осталась. В результате появилась Юна. Девочка, которой не должно было быть в историческом процессе. Да, и Спас не должен был выжить. Его потеря памяти, это определённый рудимент его гибели. Он как бы умер, но не полностью. А теперь он жив, но тоже не до конца. Он как бы посередине. Поток уже начинает его учитывать, но неохотно. До сих пор не может найти ему роль.

— Это очень похоже на то, что я чувствую. Спас как будто правда где-то не совсем здесь! — потрясённо сказала Лиана.

— Очень хорошо, что ты называешь его Спасом. Сёма умер, лучше его не возвращать, чтобы не провоцировать новых непредвиденных возмущений в потоке. Лавр очень хотел вернуть папе память. Я не стал его особо разубеждать, думаю, что со временем он и сам поймет, что этого делать не нужно. Так вот, в результате у Лавра оказался живой папа и сестра, которых быть не должно. И это меняет направление потока. У Лавра всегда был выбор и он мог не разрушать город и тогда его внутренний мир бы не треснул. Но вероятность этого была очень мала…

— Подожди, — перебила его Лиана, — что значит, не стал разубеждать? Ты с ним что, виделся?

— Да, — спокойно кивнул Яков, — в информационном поле, разумеется. Я дал ему всю нужную информацию для того, чтобы сделать правильный выбор. Но он ко мне не прислушался. Всё должно было быть так, как я и предвидел. Но кое-что изменилось. Сыграл роль непредвиденный фактор.

— Юна? — удивлённо спросила Лиана.

— Именно! — радостно сказал Яков, — она сейчас с ним. Больше он никого видеть не хочет. Но всё идёт к тому, что она сможет его вылечить… назовём это словом «духовно». Лавр мог пойти по тёмному пути, руководствуясь, разумеется, только благими намерениями. Но теперь есть шанс вернуть его на правильный путь. Ещё ничего не решено до конца, но я уже вижу изменения в потоке.

Настроение у Лианы резко улучшилось. Она верила Якову. Верила сама. Она не чувствовала его вмешательства и попыток повлиять на неё.

— Странно, раньше слово поток никто не употреблял, — задумчиво сказала Лиана и потянулась за бутербродом, — все говорили только про информационное поле.

— Да я тоже раньше его не употреблял. Это я сейчас подобрал такое слово, чтобы было проще объяснять. Но, говоря по правде, раньше мне это и объяснять никому не приходилось. У меня это первый опыт раскрытия информации перед человеком, — сказал Яков.

— Та так говоришь, как будто ты сам не человек, — хмыкнула Лиана.

— Ну, в общем, да. Строго говоря, я не человек, — сказал Яков, откусил большой кусок бутерброда и, лукаво глядя на Лиану, принялся его интенсивно пережёвывать.

А Лиана, наоборот, жевать перестала и уставилась на Якова.

— А кто же ты тогда, чёрт возьми, такой? — спросила медленно она.