Российские Колумбы

РАДИЙ И РОДИОН

Подъем был необыкновенно крутым. Мой спутник Григорий Пинигин часто останавливался, оглядывался на лошадей, бросал мне ободряющий взгляд и шел дальше.

Позади два дня трудного пути, два перевала, несколько переправ через горные пенящиеся реки. Их рев там, внизу, заглушает все. Здесь же он слышится, как далекий шум морского прибоя.

Нам предстояло доставить в отряд продукты и обследовать часть высокогорных труднодоступных Западных Саян. Стояла та пора лета, когда утром бывает очень свежо, днем — нестерпимо жарко. Тропа то исчезала, то появлялась вновь. Навьюченные уставшие лошади тревожно оглядывались, призывно ржали, торопя отставших жеребят.

Вдруг мы услышали странные звуки, напоминавшие детский плач. Они становились все отчетливее. Здесь в тайге, где нет признаков жизни человека, где нет и в помине охотничьих избушек, детский плач показался нам таким необычным, что мы сразу же свернули в сторону.

По мере приближения звуки становились все громче. Теперь уже не было сомнения, что плачет ребенок. Мы рванулись из последних сил и вдруг на поляне увидели разбросанные тряпки, шкуры, здесь же валялось седло. А под огромным кедром, прямо на земле, среди тряпок, кедровых смоляных шишек, войлочных потников, шевелился младенец. Я осторожно разбросал тряпки и увидел малюсенького, черноволосого с одутловатыми щеками младенца. Он ревел, ни на минуту не прекращая свою надрывную песню. Увидев меня, очевидно от испуга он сомкнул на мгновение рот, но рев продолжился откуда-то из-под земли еще сильнее. «Какое-то привидение», — мелькнуло у меня в голове. Положив ребенка рядом с седлом, мы осторожно начали перекладывать тряпки. В сумине ревела точь-в-точь такая же малютка. Мы уложили двух ревущих детишек рядом.

— Глянь-ка, так они ж близнецы! — закричал Григорий. — Смотри, до чего похожи. Не отличишь.

Григорий копошился в тряпках.

— Чего ты там ищешь? — недовольно спросил я Григория, сетуя на непредвиденное затруднение.

— А может их много, не раздавить бы случайно.

— Что они тебе, как грибы? — стараясь перекричать визгливые голоса, досадовал я.

— А черт их знает, двух уже нашли, — отряхивая ладони, проговорил Григорий.

На мгновение ребятня замолкла.

— Как они сюда попали? — растерянно прошептал я, разглядывая поразительно похожих друг на друга малышей.

Но размышлять долго не пришлось, так как наши новые знакомые молчали каких-то минуты две, пока таращили на нас свои глазенки. А потом они возобновили рев, да еще с такой силой и так наращивали темпы, что мы оба совсем растерялись.

У нас с Григорием не было опыта обращения с детьми. Что делать? Как их успокоить? Пробовали уговаривать, брали на руки, баюкали, пели, свистели, предлагали сухарей, консервов — ничего не получается. Ревут.

Наконец Григорий догадался. Взял котелок и, отогнав жеребенка, полез под кобылу. Когда, засучив рукава, он начал ее доить с такой осторожностью, с какой только обезвреживают мины, я захохотал, несмотря на весь трагизм нашего положения.

Молоко оказалось чудодейственным. Младенцы сразу же успокоились и даже заулыбались. Но нам-то было не до смеха! Что делать с ними дальше? Как быть? Возвращаться обратно в село или везти в отряд? Но ведь и там одни неумелые мужчины! Полной загадкой оставалось и их появление здесь, в непроходимой глуши. Быть может, их ищут сейчас? А если нет? Может, их сюда специально подбросили.

— Если хозяева не найдутся, нам придется забрать их себе, разделим? — предложил я.

— На кой он мне нужен, у меня и жены-то еще нет, — возмутился мой приятель.

Наступил вечер. Мы сидели с уснувшими близнецами на руках и все еще ломали голову над решением этой неожиданной задачи. В который раз я убедился, что в тайге без сюрпризов не обходится. Как бы ни готовился к самым разным ситуациям, все равно случится что-нибудь непредсказуемое и застанет тебя врасплох.

Выкатившаяся луна осветила наш прогоревший костер. Лошади притаились в настороженной тишине. Они до сих пор стояли навьюченными. Только Филька, не выдержав, так и улегся вместе с вьюками. Мы боялись разбудить младенцев. Я попытался подбросить в костер дров и поставить кипятить чай. Мой неугомонный заворочался, закряхтел, пригвоздив меня к месту. Предупрежденный, я вынужден был вновь отсиживаться. Вдруг в стороне, в чаще, раздался треск, и перед нами, как из-под земли, выросла всадница. Она спрыгнула с пощади и бросилась к нам.

Вам приходилось когда-нибудь видеть улыбку, полную слез? Нет? Так знайте — другой улыбки, счастливее этой, на свете нет. И понятнее — тоже. Это была улыбка матери.

Мы с радостью из рук в руки, как говорится, передали ей свою находку. Видели бы вы, как она обняла их и закрыла глаза… Мне разом вспомнились все мадонны, виденные в музеях.

Дети действительно оказались близнецами. Звали их одного Радий, другого Родион. А мать звали Тюлюш. Оказывается, сегодня утром она кратчайшим путем через перевалы отправилась к родственникам в село Верхнеусинское. На одной лошади были навьючены малыши, на другой ехала Тюлюш. Во время стоянки лошадь неожиданно испугалась и убежала вместе с младенцами. Мы нашли ее неподалеку, мирно пасущейся на лугах.

Ночь проспали у костра. А утром Тюлюш посадила своих малышей во вьючные мешки, оседлала коней и, без слов поблагодарив нас незабываемой улыбкой, отправилась в путь-дорогу.