Русский Бокондо

ГЛАВА 45

Низкий берег Замбези порос кустами и высокой травой, но у перевоза вся земля была изрыта колесами фургонов, истоптана быками и мулами. По широкой реке сновали легкие пироги. В заводи вблизи берега, словно клопы-водомерки, бегали по воде мальчишки. У всех в руках шесты, к каждой ноге привязано по заостренной доске. Ловко балансируя на них, выискивали съедобных улиток и дико шумели, чтобы распугать крокодилов.

У бревенчатого причала стояла небольшая железная баржа, на носу которой были прилажены скамейки и навес для пассажиров. С ее борта на путников весело скалились рослые полуголые гребцы.

— Привет, старина! Добро пожаловать, уважаемые гости! — приветствовал караван появившихся у причала худой, морщинистый мужчина. — Как добрались? Мне уже сообщили, что вы подъезжаете, вот я и пригнал баржу.

— Здравствуй, приятель! — отвечал проводник. — Знакомьтесь, это Кларк. Здесь все его зовут Мопане, потому что кожа у него такая же жесткая и морщинистая, как кора на дереве «мопане». Ни мухи це-це, ни малярийные комары не могут ее прокусить. Сколько ты, старый пират, дерешь теперь за переправу?

— Только один шиллинг! Мне же надо содержать этих бан- дитов-гребцов. Ночлег и обед в моей гостинице обойдется всего в пятнадцать, а козье молоко, мадам, для вашего малыша и первая порция виски для джентльменов — за счет заведения!

— Здесь в Старом перевозе мистер Кларк столь же важное лицо, как и лорд-мэр в Лондоне, — пояснил проводник. — Он хозяин этой баржи, а также гостиницы и одной из трех лавок. Верно я говорю?

— Верно, но твои новости, старина, сильно устарели. Во- первых, все шестьдесят восемь местных жителей, включая женщин и детей, единогласно решили, что отныне Старый перевоз будет называться городом Ливингстоном, в честь нашего великого путешественника. Во-вторых, я стал хозяином бара и издателем первой городской газеты. Поэтому спешу сообщить вам последнюю новость, о которой вы не слышали, пока тащились по саванне. Англо-бурская война закончилась, и мир подписан!

— Слава Всевышнему!

— Воистину слава! — согласился Кларк. — Но, джентльмены, мне нужны и ваши новости, без них даже не может быть и речи о перевозе через реку. Я регулярно вывешиваю на дверях своего бара листок, в котором пишу обо всех интересных вещах, случившихся в округе. Вы можете потом рассказывать свои новости всем и каждому, но первое сообщение должно быть только для моего «Листка Ливингстона»! Вас, мадам, это не касается. Несомненно, у вас есть что рассказать, но в отличие от Лондона, наш город Ливингстон еще не может обеспечить издание женского журнала. Поэтому фургон мадам перевозится через Замбези первым!

Проводник самым серьезным образом отнесся к требованию Кларка, кратко и толково сообщил о последних новостях из саванны, охарактеризовал состояние источников воды и пути движений слоновьих стад. Сообщил о повышении цены на слоновую кость в Трансваале. Даже высказал предположение, что это связано с новой модой, появившейся в Лондоне. Там теперь каждый уважающий себя клуб обзавелся биллиардными шарами, выточенными исключительно из слоновой кости. Так что спрос на этот товар гарантирован надолго.

Николай же только руками развел — какую такую новость сообщить? Давать интервью, даже представителю такой рукописной газетки, дело опасное — скажешь свое мнение, а уж что к нему добавят, так это на совести корреспондента. Может так получиться, что достоверным из опубликованного окажется только твоя фамилия. Людям иных специальностей лучше вообще помалкивать, а газетную информацию использовать только в своих целях.

Но упоминание проводника о Лондоне помогло найти выход из создавшегося положения. Вспомнил, что в прошлом месяце в полученном Томом столичном журнале прочитал большую статью о недавно подписанном англо-японском союзном договоре. С этой азиатской державой, только недавно появившейся на международной арене, Великобритания вела переговоры как с равной, обязывалась оказывать военную и финансовую помощь в случае конфликта с какой-либо третьей страной на Дальнем Востоке.

Кларк выслушал сообщение с большим интересом.

— Да, война с бурами доказала господам из Уайтхолла[31], что теперь Британская империя в дальних краях не всемогуща, появляются новые силы, с которыми надо находить взаимопонимание. Но новость замечательная! Теперь в моей газете появятся не только местные новости, но и международный раздел!

Переправа заняла немного времени и вскоре путники увидели город Ливингстон — кучку одноэтажных строений на низком речном берегу. На некотором расстоянии от них лепились круглые хижины с остроконечными соломенными крышами, в которых проживали африканцы — слуги и подсобные рабочие. Естественно, что все они не учитывались статистикой, не принимали никакого участия в решении городских дел и просто числились «туземцами», которые помогают белым людям осваиваться на берегах Замбези.

Разместились в гостинице Кларка, а вечером спустились в бар, где уже собралось почти все мужское население города. Опаленные солнцем лица, выгоревшие костюмы — подрядчики и техники, прокладыващие колею железной дороги, торговцы, несколько окрестных фермеров. Потягивали густое банановое пиво, подкреплялись солидными ломтями говядины и отбивными из страусов.

Приезжих не оставили без внимания. Вскоре к их столу подсел один из подрядчиков. Вежливо поздоровался, задал несколько вопросов и скоро уже соловьем разливался о плодородных горных плато, что лежат к северу от реки.

— Вы, ребята, приехали к нам в самое подходящее время! Сейчас железную дорогу прокладываем на север к богатейшим медным рудникам. Через каждые двадцать миль ставим разъезд, от полотна дороги в обе стороны на милю[32] земля становится собственностью компании и наши сотрудники получают ее бесплатно. Выбирайте любое место!

— Говорят, там от холодов ничего не растет, — проговорил бур, ехавший с семьей. Пожалуй, впервые за всю дорогу Николай услышал голос своего спутника.

— Чепуха! Это сочиняют глупые кафры, которые привыкли жить в здешней жаре на берегу реки. Там на плато прохладный горный воздух, как раз для белого человека.

— Все там растет — кукуруза, картофель, морковь, даже земляника! Да еще не забудьте и про местные фрукты — манго, папайю, авокадо. — В разговор вмешался еще один из строителей.

— Я только вчера вернулся из поездки, уточнял съемку местности, — заговорил другой. — Сами посмотрите на схему. Вот, например, сто десятый перегон. Живет там старый негр Лусака, знаменитый в тех краях охотник на слонов. Человек он гостеприимный и хорошо относится к белым людям. Кругом безлюдные холмы и ручьи, там можно целый город построить. Один холм так и называется — Кабулонга, что значит «благодатная земля».

— Между прочим, должность смотрителя разъезда Лусака, мы так это место называем, свободна. Соглашайся, вижу, что ты понимаешь толк в земле, — продолжал нажимать на бура подрядчик. — Земля достанется тебе даром, скот за счет компании получишь из Англии, для работы в поле кафров наймешь. Им скоро всем деньги понадобятся — власти вводят налог с каждой хижины. И не беспокойся о сбыте, компания скупит и зерно, и мясо, и овощи. Ей надо будет кормит^ строителей дороги, а в ближайшее время и рабочих на медных рудниках… Вижу, что ты, хозяин, согласен? Могу и для тебя, парень, найти у нас работу.

Но ответить на это предложение Николай не успел. Кларк потянул его за рукав.

— Прошу прощения за вмешательство, но вы еще наговоритесь. Тебя наш начальник полиции хочет видеть. Это здесь, через дорогу.

Встал, изобразил улыбку. Надо быть готовым к любым неожиданностям.

Переступил порог неказистого строения и остолбенел.

Ну, англичане, умеют же устраиваться! Комната сама небольшая, темные квадратные балки делают ее еще ниже. Вся обстановка состоит из двух массивных столов и лавок из черного дерева, над сложенным из серого камня камином повешены два длинных рыцарских меча и щит, украшенный затейливым гербом. Вдоль побеленных стен на полках выстроились старинные блюда и кубки. На оконном стекле нарисована картинка — святой Георгий поражает дракона. Ну прямо настоящая харчевня, построенная лет четыреста назад где-нибудь в захолустном английском городке.

— Приветствую гостя в баре Тюдоров[33], — из-за стола поднялся бледный мужчина, несмотря на жару, одетый в шерстяной свитер. — Это наш уголок старой Англии. Кое-что привезли с родины, остальное сделали сами. Как вам кажется, местное черное дерево не плохо заменило наш мореный дуб?

Ничего не оставалось, как похвалить эту комнатку и тех, кто ее обустроил. Конечно, вся эта отделка «под старину» напоминает театральную декорацию, но для людей, за тысячи километров заброшенных от родного дома, это не так уж и плохо. Можно, хотя бы на малое время, почувствовать себя вдали от окружающей африканской действительности.

— Только не подумайте, что я и свитер натянул, чтобы соответствовать обстановке, — мужчина сморщил синеватые губы в подобие улыбки. — Малярия трясет, сильно знобит. Поэтому и не смог встретить вас на берегу.

— Потерпи, не ты один болеешь. Скоро перенесем город на холмы, туда, где строится вокзал, — сказал Кларк. — В этих прибрежных низинах все мы только хинином и спасаемся.

Выяснилось, что начальник полиции уже наслышан от проводника о приезжем русском, как об отличном мастере- оружейнике. Никаких вопросов о прошлом задавать не стал, просто попросил взглянуть на недавно полученный маузер. Система новая, никому в этих краях не знакомая, при стрельбе все время почему-то патроны заедает.

Николай согласился, но, пользуясь случаем, спросил, как можно быстрее из этих мест добраться до берегов Индийского океана. В ответ услышал, что на следующей неделе в Ливингстон ожидают прибытия каравана португальских торговцев. Когда они будут возвращаться, вместе с ними можно спуститься вниз по реке, обойти многочисленные пороги и добраться до самого городка Тете, от которого пароходы ходят к океанскому побережью.

— Куда ты спешишь? — поморщился Кларк. — Как говорят кафры, за один день туша слона не протухнет. Ты вот хочешь уехать, а нашей главной достопримечательности еще и не видел. Очень скоро со всего света сюда будут приезжать тысячи людей, чтобы только взглянуть на это чудо природы — водопад Виктория!

На следующий день, вместе с Кларком и Тонтелой, отправились к водопаду. Долго продирались сквозь прибрежные кустарники, слыша все более сильный грохот. Солнце уже клонилось к закату, и в его лучах широкий плес Замбези был словно выкован из чистой меди. На фоне оранжевого неба, черных скал и яркой зелени деревьев розовые облака водяной пыли высоко поднимались над белоснежной стеной воды, падающей в узкую щель каньона. С его противоположной стороны, непрерывно обдаваемой тучами брызг, вниз катились целые потоки, а на сумрачном дне яростно клокотала пена.

Порыв ветра отогнал волну водяной пыли и в лучах заходящего солнца вспыхнула ослепительная радуга.

— Она сияет над водопадом весь день! — прокричал Кларк. — Даже ночью в полнолуние ее здесь можно увидеть!

Под беспрерывным дождем брызг все промокли до нитки, но, скользя по камням и цепляясь за лианы, которые густо оплели все деревья, упорно следовали за Кларком. Наконец выбрались на высокий мыс, с которого можно было увидеть всю панораму этого неповторимого чуда природы.

— Один из крупнейших водопадов мира! — надрывался Кларк, пытаясь перекричать грохот падающей воды. — Ширина почти два километра, высота сто двадцать метров! Цифры точные! Наши строители делали съемку не на глазок, а с помощью инструментов! Взгляните на скалистые острова! Они делят водопад на несколько частей! Перед нами Восточный поток, за ним Радужный, а дальше — Главный, Лошадиная подкова и водопад Дьявола!

Перебрались на другую сторону мыса. Там было немного потише, и Кларк продолжал.

— Ниже по течению находится Кипящий котел, где каньон сужается до ста тридцати метров и делает несколько крутых поворотов! Там вода несется с такой силой, что буквально раскалывает камни. Над этими берегами наши инженеры скоро перекинут железнодорожный мост и пассажиры поездов смогут любоваться вечной радугой над водопадом Виктория. Мы расчистим здесь все заросли, проложим дорожки, установим удобные лестницы. Туристы со всех концов земли хлынут в Ливингстон, чтобы взглянуть на водопад Виктория! Верно я говорю, старик?

— Это новое название, — покачал головой Тонтела. — В старину здешние племена называли его по-другому. Приносили человеческие жертвы злобному и могучему духу, обитающему в водопаде.

— Расскажи нам об этом поподробнее, — попросил Кларк.

— Я стар и рад, что довелось увидеть водопад своими глазами. Но я хочу взглянуть и на другие земли и реки. Поэтому не надо беспокоить духа, и, не поднеся ценного подарка, называть его древнее имя. Оно теперь стало тайным. Пойдемте отсюда. Слышите — дух уже начинает сердиться.

В вечерней тишине грохот падающей воды звучал громче прежнего, а со дна ущелья поднимался мрак.

Дни в Ливингстоне тянулись томительно долго. Николай еще пару раз сходил к водопаду, по совету Кларка полюбовался им при свете луны. Услышал, что именно в эти часы струи Замбези можно сравнить с потоками расплавленного серебра. Оспаривать этот поэтический образ не стал, но после некоторых расспросов понял, что сам Кларк ни разу не был в кузнице и о любом расплавленном металле имеет весьма смутное представление.

Придя домой, занялся ремонтом маузера начальника полиции. Из своей сумки вынул необходимые инструменты, разобрал оружие. Рядом пристроился Тонтела, внимательно наблюдал за работой. Потом, уже не в первый раз, завел разговор.

— Маета, знаю людей, которые за твое мастерство отдадут все, что пожелаешь.

— Ищи других мастеров, а мне уже давно пора домой. И не мешай мне своей болтовней, иначе не смогу оживить это оружие.

— О, маета, ты настоящий Бокондо, только ты сможешь вдохнуть жизнь в это железо.

Маузер решили опробовать на берегу реки. Собралось почти все население города.

Из соседнего селения вместе с пышной свитой пришел местный вождь Тока. Он уже хорошо освоил обычаи белых людей и, прилично случаю, одел цилиндр и ботинки. Чтобы чернокожие братья из других племен не ошиблись относительно его официального статуса, Тока накинул на плечи пеструю шкуру дикой кошки, а из рук не выпускал метелку от мух, сделанную из хвоста слона.

От толстого столба, к которому привязывали баржу Кларка, Николай отмерил тридцать шагов. Ловко соединил деревянную кобуру с маузером и упер ее в плечо как винтовочный приклад. Всю обойму выпустил разом, так что стреляные гильзы, словно струйка фонтана, на мгновение повисли в воздухе. Пули легли кучно, перебитый столб переломился и рухнул в воду.

По толпе зрителей прошел вздох восхищения. Кларк расплылся в довольной улыбке, и его глаза совсем скрылись в морщинах.

Вождь Тока вздрогнул так, что с его головы свалился цилиндр.

Потом из маузера стреляли сам начальник полиции и некоторые из его друзей. Однако никому не удалось разом выпустить всю обойму. Иные даже не смогли попасть в остатки столба и лишь потревожили своими пулями крокодилов, дремавших на дальней отмели.

Наконец появились долгожданные португальские торговцы, сопровождаемые целым караваном чернокожих носильщиков, навьюченных ящиками и мешками. За время войны подвоз необходимых товаров в африканскую глубинку резко сократился и жители были рады пополнить запасы мыла, лекарств, керосина и других привычных реалий европейского быта, без которых жить в этих местах было просто невозможно. Радовались владельцы лавок, чьи запасы дешевых тканей, ножей и гвоздей, предназначенных для обмена с «туземцами», уже давно подошли к концу.

Радовался и Николай. Из Лоренцо-Маркеша ему пришло письмо. Людмила писала, что вместе с медсестрами из Германии благополучно перешла через границу и теперь отбывает на пароходе в Европу. Ждет встречи дома. В конце приписала, что «верные друзья» ее встретили и помогли выехать. Просили передать, что о нем помнят и ждут в порту.

После такого письма с души как камень свалился: жена и будущий ребенок в безопасности, плывут в Россию. Ну, а сам-то уж как-нибудь да выберусь из этих краев!

Радовалось и все мужское население города. В числе доставленных грузов оказались ром и настоящий португальский портвейн! Достойная замена местному кукурузному самогону, называть который благородным словом «виски» заставляла лишь крайняя нужда. В этот вечер в обоих барах Ливингстона было довольно шумно.

Чувствуя, что в голове уже начало шуметь, Николай поднялся из-за стола. Мало кто обратил на это внимание, но Кларк, как хозяин, решил проводить гостя.

— Рано уходишь, еще в баре Тюдоров надо побывать…

— Мы же там трижды пили, последний раз начальник полиции не смог через улицу перейти. До сих пор, бедняга, у камина сидит. Мне надо вещи собирать, уезжаю в Россию, к жене.

— Оч-ч-чень хорошо. Счастливый ты, домой собираешься. А мы тут… В гостиницу пойдешь, к реке не подходи — в темноте крокодилы на берег вылезают, таскают собак и кур. Будь осторожен, могут покусать…

На улице уже поджидал Тонтела, проводил до гостиницы, все постояльцы которой в этот еще не поздний час сидели в барах. Растолкал дремавшего у входа слугу.

— Принеси напиться моему господину.

Николай отхлебнул неизменный английский напиток — чай с молоком. Что за гадость здесь кладут в него? Или такой привкус получается после выпитого рома?

Фонарь на веранде гостиницы описывал круги, гас и вновь вспыхивал, рассыпаясь искрами. Наконец и совсем погас.