Русский Бокондо

ГЛАВА 56

От такого известия что-то словно сжалось в груди. Вот оно, то главное, ради чего и оказался в Африке. Сразу же все дела и события последних месяцев отодвинулись в далекое прошлое, стали уже ненужными. Теперь надо как можно скорее двигаться к океану, в столицу колонии Дар-эс-Салам, туда, где есть телеграф и морской порт. Надо выходить на связь со своими!

Стоявший и слышавший эти слова вахмистра отец Адамс сразу понял все. Потянул Николая за рукав в сторонку:

— Не спеши, сын мой. Караван в столицу уходит только через два дня, а один ты не дойдешь… Еще хочу тебя предупредить, наш комиссар мистер Джеймс дал тебе сопроводительное письмо английскому резиденту с просьбой оказать помощь. Не показывай его никому.

— Почему? Он писал его при мне, и я сам видел текст.

— Он подлец и жалкий трус! — не выдержал отец Адамс, долго копившиеся чувства вырвались наружу. — Текст зашифрован, на самом деле в нем сказано, что ты «подозрительный иностранец» и тебя необходимо арестовать. Мистер Джеймс таким образом старается выслужиться, ведь ему надо хоть как-то показать свою активность и оправдать бездействие за все последние годы. Не сомневаюсь, что уничтожение пиратов на озере он также припишет себе. Мне противно видеть эту нечестную игру и возмутительную неблагодарность по отношению к белому человеку, который проделал опасный и трудный путь. Ведь из этих мест мало кто возвращался живым. Не доверяй этим колониальным чиновникам, они сидят в своих фортах и резиденциях и чувствуют себя живыми богами среди черных и цветных подданных, им глубоко чужды все христианские заповеди. Ты и подобные тебе нужны им только для одного — обеспечить выполнение приказов министерства колонии… Прости меня, Господи. Я поддался гневу, просто не могу забыть, что наш добрый сэр Томас погиб именно из-за глупости и трусости комиссара. Тебе повезло, сын мой — Отец Адамс смущенно улыбнулся и уже продолжал деловым тоном: — Я думаю, тебе лучше путешествовать как торговому агенту Лондонского миссионерского общества. При этом не требуется никаких бумаг никому показывать, просто ссылайся на меня. И еще, пусть уважаемый Тонтела поменьше распространяется о твоих подвигах на войне, это может вызвать подозрения у немецкой администрации. Очень уж он много болтает о всяком колдовстве и таинственных силах. Кстати, он сам христианин?

Вот она африканская реальность, все делается неспеша, все явное имеет потаенный смысл. Пока бродил по горам и болотам, все казалось просто, раньше времени обрадовался тому, что путешествие подходит к концу. Этак можно и совсем домой не попасть.

Тонтела с напряженным вниманием следил за происходящим, понимал, что произошло нечто очень важное. Приблизился по знаку Николая.

— Маета, не бросай меня у этих дикарей. Возьми с собой!

— Ты крещеный?

— Если надо, то хоть сейчас Маета, я же был в церкви в день твоей свадьбы, мне очень понравилась христианская религия.

— Вот еще что, на мою землю напал враг, началась большая война. Поэтому придержи язык, и чтобы больше от тебя никто не слышал разговоров о стране Раша и Бокондо. Ты понял?

— Мне все ясно, маета. Большая война это не охота. Но и на охоте лев, когда выслеживает добычу, действует скрытно и даже порой издает крик страуса.

В немецкой колонии царил порядок. На Дар-эс-Салам вела довольно хорошая проселочная дорога с исправными мостами и настилами через болота, караван-сараями и полосатыми будками полицейских постов. Несколько раз встречались патрули, где конные, а где и на велосипедах, но написанная вахмистром в Кигоме подорожная и ссылки на миссионеров делали свое дело.

Хорошее впечатление производил и Тонтела, одетый в новую рубаху, подаренную ему при крещении, с большим распятием на груди. К его большому удовольствию, последний участок пути сделали по недавно построенной железной дороге. После каждого свистка паровоза он усердно крестился и что-то шептал. То ли молитвы, которым его успел научить отец Адамс, то ли древние заклинания, обращенные к могучему Ньямбе.

Дар-эс-Салам оказался небольшим городом, в котором африканские кварталы были отодвинуты на окраины. Центр застроен аккуратными казенными зданиями и новыми казармами по сторонам прямых улиц, ведущих к набережной Императора Вильгельма. Все они носили имена Бисмарка и других деятелей Германской империи и казались словно перенесенными в Африку из какой-то немецкой провинции. Но обширная круглая бухта оставалась так же набитой большими и малыми судами, как и сотни лет назад. Один из лучших портов на Индийском океане, именно она и дала название городу — «гавань мира».

Остановились в скромной гостинице на Караванной улице, и Николай сразу же отправился на телеграф, чтобы дать о себе весть. Одну телеграмму дал по старому адресу в Лорен- цо-Маркес, другую послал на север, во французскую колонию Джибути. Ту, что лежит на бойком морском пути из Европы в Азию, у самого выхода из узкого Красного моря. Мимо этого порта незамеченным не проходит ни одно судно, идущее на просторы Индийского океана. Слова в телеграммах написал разные, а смысл вложил один и тот же — «„Козерог“ жив и готов приступить к работе».

После этого засел в клубе, впился в подшивки газет. Прочел о нападении Японии на Россию без объявления войны, ночной атаке японских миноносцев на русскую эскадру в Порт-Артуре и подрыве лучших ее броненосцев. Там же были сообщения о гибели в корейском порту крейсера «Варяг» и высадке японской армии на материк.

Больно было читать об этом, тем более, что авторы статей не скрывали своих чувств. Немцы писали о таком неудачном для России начале войны сочувственно-снисходительно, англичане — с откровенным злорадством и насмешкой. Понять и тех и других было несложно — японская армия формировалась и обучалась по германскому образцу, флот — по английскому. Во всех статьях сквозила общая мысль — теперь Россия надолго займется делами на Дальнем Востоке и меньше будет уделять внимания европейским проблемам. Одна из немецких газет упомянула и о высказываниях американского руководства. В Вашингтоне не скрывали — чем больше Россия и Япония истощат друг друга в войне, тем успешнее США смогут осваивать Аляску, Филиппины и другие свои новые владения на берегах Тихого океана.

Телеграф сработал неожиданно быстро. Уже через два дня, когда Николай обедал в гостинице, к его столу подошел незнакомец. Невысокий кареглазый господин. Вежливо приподнял соломенную шляпу, заговорил по-русски н назвался Владимиром Александровичем. Сослался на адресатов в Суэце и Джибути, сообщил пароль.

— Что-то вы очень уж скоро в Дар-эс-Салам добрались, — недоверчиво ответил Николай.

— Так в этом городе я нахожусь уже третью неделю, а о вашем появлении меня известили телеграммой только вчера. Приказали немедленно встретиться и побеседовать. Чтобы потом у нас никаких недоразумений не было, хочу сообщить, что числюсь я здесь представителем Российского Добровольного флота, который гоняет свои пароходы через южные моря и океаны от Одессы до Владивостока. Сам я все эти годы служил на Тихом океане, имею звание капитана второго ранга.

В комнату ворвался радостный Тонтела.

— Маета, я земляка из Южной Африки встретил! Он работает в порту…

— Как тебе не стыдно нарушать чужую беседу. Пока по саванне бродил, совсем одичал и забыл о приличиях. Потом мне все расскажешь, а сейчас выйди и посмотри, чтобы нам никто не мешал.

Владимир Александрович с интересом прислушался к незнакомой речи.

— Вы знаете язык негров?

— Здесь говорят на суахили, его с трудом, но начинаю понимать. У всех языков банту много общего. Ну, а с этим старым воином мы давно знакомы, он владеет добрым десятком местных наречий.

— Расскажите-ка мне лучше о себе, Николай Васильевич. Что вы последние годы делали. Как меня предупредили, вас уже покойником посчитали.

Свой недолгий рассказ об участии в англо-бурской войне и пребывании в плену у правителя лози Николай закончил решительной просьбой отправить его на действующий флот.

— Дорогой мой, я и сам бы рад там оказаться. Тихоокеанский театр знаю хорошо, случалось, что работал по заданию нашего военно-морского атташе в Японии капитана Русина. Но послали в Африку в самый последний момент, буквально сняли с парохода, идущего в Шанхай… С вами разговор будет отдельный. После такого большого перерыва именно на действующий флот посылать вас, думаю, не стоит. Но вот на другой работе ваше участие может оказаться весьма полезным. Тем более, что подходящих людей для этого у нас очень мало.

— На какой другой работе? — хмуро спросил Николай, хотя уже почувствовал смутное подозрение. Ох, видно, не расстаться мне с этой Африкой!

— Сейчас ничего не могу сказать, запрошу начальство. Пока отдыхайте, наведайтесь в контору Германской восточно- африканской пароходной компании, изучите расписание. Ознакомьтесь и с расписаниями других компаний, сравните, прикиньте, кто и что возит. Одним словом, поразмышляйте. Мы увидимся, как только штабные в Петербурге дадут ответ. Полагаю, что задержки не будет — время военное.

— Запросите, как там мои родные поживают.

— Об этом не беспокойтесь, сделаю. Встретимся в самое ближайшее время.

Действительно, не прошло и недели, как состоялась новая встреча. На этот раз Владимир Александрович просил прийти на набережную, где их поджидала лодка с двумя гребцами и слугой-индийцем. Решили отправиться в одну из прибрежных деревень, где рыбаки добывают несравненных по величине и нежному вкусу лангустов.

Пока плыли, говорили о пустяках, а потом расположились в небольшой пустынной бухточке. Слуга начал готовить к обеду этих африканских ракообразных, гребцы занялись костром. Сами решили пройтись вдоль океанского берега.

— Хочу огорчить и обрадовать вас, Николай Васильевич. Из Петербурга пришла телеграмма, сообщили, что ваши родители скончались. Еще сообщили, что ваша супруга находится в добром здравии и у вас родилась ночь Наталья. Примите мои соболезнования и поздравления…

Ветер дул с океана, и на берег набегали прозрачные зелено-голубые волны, с тихим шипением ложились на пляж. По плотному мокрому песку боком семенили серые крабы, шумели верхушки пальм, кричали птицы.

Волна шла за волной, как год за годом. Без остановки, жизнь продолжалась…

Николай тряхнул головой. Да, жизнь продолжается.

— Спасибо за внимание и сочувствие. Что еще сообщили из Питера?

— Иван Иванович тоже передает свои приветы.

— Как он поживает, где сейчас?

— Собирается на войну. Думаю, окажется где-нибудь на Тихом океане. Теперь о главном, вы поступаете в мое распоряжение. Сообщаю, что сегодня российское правительство объявило о том, что наш флот будет вести боевые действия на океанах, чтобы не допустить снабжения Японии военными материалами. Опубликован список грузов, которые в полном соответствии с международным правом объявляются военной контрабандой и подлежат конфискации или уничтожению. Мы с вами включены в число тех, кто должен будет обеспечить исполнение этого решения, поэтому хочу ознакомить вас с секретными данными об оперативной обстановке.

Николай слушал со все возрастающим вниманием, перед ним разворачивался план небывалой по своим масштабам операции крейсерской войны на трех океанах. Если он удастся, то поставки в Японию иностранного сырья и военных материалов значительно сократятся и ее промышленность не сможет обеспечить ведение войны. Крейсера из Владивостока должны были действовать в Тихом океане непосредственно у берегов Японии. Кораблям с Балтики предстояло контролировать воды Атлантики в районе Гибралтарского пролива и северо-западных берегов Африки.

Здесь, в Индийском океане, вступят в действие вспомогательные крейсера, переоборудованные из пароходов Добровольного флота. Их подготовкой и обеспечением этой части операции руководит младший флагман Черноморского флота, член императорской фамилии великий князь Александр Михайлович. Через агентурную сеть вся необходимая информация о погрузке и следовании судов с военной контрабандой поступает из портов европейских стран в Суэц, где в качестве официального представителя Добровольного флота находится контр-адмирал Пташинский. Разумеется, в настоящее время он и все члены его штаба числятся в отставке и являются обыкновенными коммерсантами. Связь поддерживается с помощью телеграфа, и донесения поступают под видом сообщений различных иностранных информационных агентств и обычной деловой переписки. Вся информация засекречена и шифруется кодами Главного Морского штаба и министерства иностранных дел России. Снабжение крейсеров углем, пресной водой и продовольствием должно осуществляться при участии российских торговых судов и пароходов одной из немецких компаний. Время и место их встреч в океане следует определить и согласовать.

При проведении всех этих операций надо учитывать то, что Англия тайно и явно поддерживает Японию. Поэтому необходимо в ближайшее время негласно посетить расположенный рядом остров Занзибар, где один из портовых чиновников передаст ценную информацию о маршрутах и якорных стоянках английских военных кораблей и торговых судов в этой части Индийского океана. Он также является одним из приближенных правящего на острове султана и ненавидит англичан, которые несколько лет назад объявили Занзибар своим протекторатом.

— Есть вопросы по операции?

— Вопросов не имею. Хочу спросить о другом. Как случилось, что японцам удалось напасть на нас внезапно? Ведь об их военных приготовлениях знали уже давно, еще когда меня на мыс Доброй Надежды посылали.

— Знать-то мы знали, да только нам не все верили. Не туда, мол, смотрите, главный враг на западе. Один сенатор, член государственного совета, только руками замахал, когда услышал о существовании императорской Японии. Что это еще за туземная империя на островах в Тихом океане! Не может быть такой. Да мы их, желтокожих чертей, шапками закидаем! Потом, когда наверху поняли, что дело серьезное, и разобрались, на чьи деньги Япония развивает свою промышленность и вооружается, очень заспешили. Да только время уже было упущено.

— Не знал я об этих событиях.

— Об этом большинство никогда и не узнает, — не без горечи ответил Владимир Александрович. — Какие отчеты капитан Русин из Токио присылал о японском флоте и его базах! Заранее предупреждал о всех передвижениях кораблей, о накоплении запасов угля и снарядов. Сообщал даже о досрочном выпуске кадет из военно-морского училища и указал, кого из них на какой корабль направили. Да и другие разведчики не дремали. Эх, если бы к нам в Петербурге внимательнее прислушались!

— Разве нельзя было переговоры какие-нибудь начать, чтобы время затянуть?

— Переговоры велись, дипломаты обещали, что если дело не решат миром, то хотя бы на полгода начало войны отсрочат. К нам же в Петербург в прошлом году специальная японская миссия приезжала. Ей новые корабли и морские заводы приказали показать. Думали, что увиденное так подействует, что японцы устрашатся и передумают начинать войну. Даже наши первые подводные лодки им продемонстрировали.

— Так у России уже и подводные лодки есть?

— Долго же вы, Николай Васильевич, по африканским дебрям скитались. За эти годы на российском флоте много чего нового появилось. По последним данным, сейчас на Балтийском и Путиловском заводах в Петербурге срочно строят подводные лодки. Потом в разобранном виде по железной дороге их направят во Владивосток. Ну, а первую лодку открыто везли на пароходе Добровольного флота «Даг- мар», специально заходили в японский порт, потом и газеты нужные нам сообщения напечатали. Но вот внезапного нападения, без объявления войны, и верно не ждали. Поэтому наша эскадра в Порт-Артуре и стояла на открытом рейде.

— Что же будет дальше?

— Дальше мы с вами съедим лангуста, закусим бананами и начнем вылавливать идущую в Японию военную контрабанду. Здесь, в водах Индийского океана.