Русский Бокондо

ГЛАВА 50

Встреча с «белым охотником» произошла на следующий день. Возглавляемый им караван носильщиков, груженных тюками, корзинами и слоновьими бивнями, как бы совершенно случайно оказался на берегу той же самой реки, где расположились и аскари Николая.

Впрочем, обросший густой бородой мистер Георг не стал изображать особого удивления. Долгие годы, проведенные в Африке, научили его безошибочно распознавать европейцев, недавно появившихся в этих краях. Чтобы сделать правильный вывод, достаточно было лишь взглянуть на простой и удобный походный костюм Николая, заметить отсутствие лишней амуниции. Несомненно, он обратил внимание и на то, что часовые аскари не стояли на виду, а над лагерными кострами не поднимались еще заметные издали столбы дыма. Оценил и то, что мясо убитой антилопы вялилось на солнце про запас.

— Ты воевал на стороне буров? — спросил мистер Георг после первых приветствий. Услышав положительный ответ, продолжал: — Я торговец и к войне отношусь отрицательно, но понимаю, что без военной профессии в наши дни обойтись нельзя. Поэтому одобряю желание литунги создать отряд, вооруженный современным оружием. Даже если это английские винтовки, добытые неизвестным путем. Считаю, что каждую работу должен делать профессионал, и порядок в вашем лагере свидетельствует о том, что ты именно такой человек. А то, что ты иностранец и убивал моих земляков, меня не шокирует. Эту войну с бурами затеяли подлецы и глупцы, а потом все остальные два с половиной года проливали кровь из-за их жадности. Не удивительно, когда дикари идут в набег и собираются за три дня захватить жирную корову, которую надо растить три года. Но когда точно так же поступают цивилизованные христиане, это преступление перед Богом и людьми.

Николай молча выслушал эту проповедь, но спросил:

— Слышал, что ты сам продавал литунге оружие. Это так?

— Да, это так. Повторяю, я торговец и считаю, что надо уметь не только честно наживать добро, но и быть способным его защитить. Вот и посмотрим, как к этому готовы твои аскари.

Проверка шла долго и методично. Было изучено состояние винтовок, пересчитаны патроны в подсумках и даже проверен походный запас соли. Потом аскари маневрировали в саванне, стреляли по импровизированной мишени. Своей меткостью они никого не удивили, но после стрельбы чистосердечно признались, что если бы им разрешили раздобыть у знахаря «ружейное лекарство», то в цель попадала бы каждая пуля.

В конце дня мистер Георг сказал, что итогами проверки доволен.

Вечером оба белых человека сидели у небольшого костра. Над ними медленно вращались ожерелья южных созвездий, а от удаленных костров лагеря доносились барабанный бой и пение. Аскари и носильщики каравана весело праздновали свою встречу в саванне.

Сейчас, когда они остались наедине, оба почувствовали желание хоть несколько слов сказать откровенно. Как это бывает со случайно встретившимися незнакомыми людьми, которые долго живут в чужой стране среди чужих людей.

— Как любят они шумное веселье, — произнес охотник и неожиданно добавил: — Устал я.

Трудно было решить, говорит ли он о прошедшем дне или ушедших годах. Но Николай понял.

— Почему не вернешься домой в Англию?

— Пробовал, не получилось. Там другая жизнь и там я чужой. В Англии нет такого неба, просторов саванны и гор, все это снится там по ночам. Да я не один такой. Говорят, что тот, кто пил воду из африканских рек, не может сюда не вернуться снова. Ты смотри, сам не заразись этим, будешь потом в России видеть африканские сны.

— Я вижу, ты неплохо осведомлен о моих делах.

— Иностранных добровольцев, в том числе и русских, на войне было много. Ты один из них. Люди индуны видели, что ты храбрый и удачливый воин, поэтому они посчитали тебя Бокондо и доставили сюда, чтобы ты помог им в том, что они не хотят доверить ни англичанам, ни тем более бурам. У них разведка работает не хуже, чем у других. Твой индуна Мативане недаром лично ездил на войну. Теперь набрался опыта, хочет провести реформы, метит на пост главнокомандующего всеми войсками государства лози. Только это вряд ли ему удастся.

— Почему ты так думаешь? Что помешает — политические соперники или положение в экономике?

— Ого! Вон как ты рассуждаешь! Совсем не как обычный солдафон, — удавился Георг. Еще раз внимательно посмотрел на собеседника, подумал о чем-то и произнес: — Это не мое дело, но только скажу, что далеко не всем нравится здесь твое присутствие. Так же, как и то, чем вы занимаетесь с ин- дуной. Лично за тобой следят и вполне могут в любой момент отправить на тот свет.

— Ты знаешь, что я здесь не по своей воле. Скажу откровенно, готов в любой момент оставить эту долину, но живой. Ты можешь помочь мне?

— Это трудное дело. Но если хочешь вернуться домой, то прежде всего должен понять, что именно здесь происходит. Сам я только потому и остался цел, что научился разбираться в здешней политике и экономике.

Георг подбросил в огонь несколько сучьев, потом поднялся и обошел костер, осмотрел ближайшие кусты. Удостоверившись, что поблизости нет никого, сказал:

— Очень скоро в этой стране лози произойдут большие перемены. Много веков здесь одно событие неизменно следовало за другим. Разлив реки, восстановление каналов, сев, жатва, опять разлив. Так год за годом. При этом все население разделено на общины, и каждый человек уже с детства знает, где он будет жить и чем будет всю жизнь заниматься. Государственная машина отработана так, что обладает большой стабильностью, а для полной гарантии на каждой должности находятся по два равноправных исполнителя, которые контролируют друг друга. Поэтому никаких перемен, никакой личной инициативы не может быть без одобрения совета старейшин.

— Тогда как же работает такая машина? Кто в итоге принимает решение?

— Литунга. Он хозяин земли, воды и народа. Но его власть не абсолютна, старейшины контролируют и его, они не хотят никаких перемен в долине. Но для народа литунга остается мудрым вождем, который никогда не ошибается. О его решениях в государственном совете всегда объявляет специальный глашатай, что-то вроде государственного секретаря. Так вот всегда бывает виноват именно этот бедняга. При мне уже несколько таких секретарей были жестоко избиты и выгнаны из дворца членами государственного совета, которые не согласились с политикой литунга. Однако сам он также имеет возможность оказывать давление на старейшин и расправляется с ними при помощи колдунов мбунда.

— Одного такого я уже видел.

— Они повсюду. И также ненавидят твоего индуну, который хочет модернизировать эту систему.

— Но, как я понимаю, он действует с ведома самого ли- тунга.

— Разумеется. Литунга и сам понимает, что пришло время перемен. Поэтому он и согласился заключить договор с Англией и решился на неслыханный поступок. Я говорю о его решении отправиться в Лондон на коронацию нового британского монарха Эдуарда Седьмого. Хотя, если говорить правду, до этого мне пришлось вести с ним много бесед.

— Но после поездки в Англию литунга сможет сам начать модернизацию государства, прикажет строить школы, дороги, предприятия.

— Не получится. У него сил хватит только на то, чтобы самому удержаться у власти. Поэтому ему твои аскари и нужны, как новая личная охрана. Он все давно понял, что в стране настоящими хозяевами будут английские колониальные чиновники. Но не понял еще того, что будут и горные компании, которым нужны не его просо и сушеная рыба, а медь, железо, золото. Для работы на новых заводах, шахтах, строительстве железных дорог потребуются тысячи рабочих. Так что скоро все местное население обложат налогом и, чтобы добыть деньги, они сами побегут в новые города, которые начинают строить белые. Многим молодым людям уже не захочется больше вручную копаться на этих полях и каналах.

— Да, машин здесь что-то не видно.

— Вот именно, а без дарового труда вся эта вековая ирригационная система скоро придет в упадок. Я и сам сворачиваю торговлю в долине, собираюсь начать новое дело. В лондонские спортивные журналы послал объявления — буду для состоятельных туристов устраивать охоту на крупных зверей и путешествия по саванне.

— Не боишься, что сторонники старых порядков расправятся с тобой?

— Уже пробовали. Арабские купцы и некоторые из вельмож литунга не могут простить того, что я выступал за запрещение торговли рабами. Другим не нравится то, что литунга советуется со мной. Но боятся, знают, что я англичанин и за мной стоит Британская империя. Вот с твоим индуной они церемониться не будут. Да и тебе лучше не задерживаться в этих краях.

— Но за мной же ходят по пятам, никогда одного не оставляют.

— Наберись терпения. После праздника «куамбока» литунга отправится в Лондон Возможно, во время его отсутствия произойдут некоторые события, так что ты постарайся ими воспользоваться.

Утром расстались, но Николай крепко запомнил слова «белого охотника» Георга. Многое из того, что происходило вокруг, стало более понятным. Ясно, что эту благодатную долину следует оставить при первой возможности.

Вновь медленно потянулись недели. После похода по саванне аскари разместились на новом месте, вблизи летней резиденции литунги. Их казармой стало длинное строение под толстой соломенной крышей на склоне искусственного холма, у самого берега Замбези. Рядом жили какие-то придворные чины со множеством слуг и служанок. Шум, гам, перестук барабанов и звон гонгов не прекращались с раннего утра до глубокой ночи. Многочисленная родня и просто знакомые не покидали казарму, вели нескончаемые разговоры, угощали аскари пивом, сами все хотели осмотреть и ощупать. Самые отчаянные заглядывали и в отгороженный циновкой закуток, где Николай поставил себе койку.

Кончилось все это тем, что пришлось выгнать всех посторонних, а у дверей выставить часовых. Но совсем избавиться от посетителей не удалось. Являлись важные персоны, дородные полуголые придворные чины, задрапированные в полотнища пестрой материи и звериные шкуры.

Эти приходили с проверкой, задавали массу вопросов, требовали объяснений. Больше всего донимал второй начальник, который, согласно местным обычаям, наравне с индуной Ма- тиване стал командовать аскари.

Был он стар и толст, критиковал все распоряжения инду- ны и многословно распространялся о прошлых боях и походах, в которых когда-то принимал участие. Больше всего ему не нравилось то, что аскари не имеют на вооружении копий. Ежедневно он доказывал, что копье, это замечательное и надежное оружие, необходимое каждому настоящему воину. Говорил, что в цель попадает не всякая пуля, а без патронов самая дальнобойная винтовка становится совершенно бесполезной. Тогда как копье…

Спорить было бессмысленно. Николай только раз заметил, что у винтовки, конечно, есть штык, но теперь он применяется все реже и реже. Противника стараются подавить количеством пуль, поэтому и стали применять пулеметы. В последней войне буры вообще обходились без штыков.

Упоминание о бурах вызвало неожиданную реакцию. Старик что-то зло проворчал и поспешно вышел из казармы.

— Ну, маета, обидел ты нашего второго индуну. Он тебе этого никогда не простит, — сказал Тонтела.

— Почему? Ты же сам знаешь, что на этой войне никто не ходил в штыковые атаки, действовали пулями и снарядами.

— Потому что ты о бурах вспомнил. Лет двадцать назад он свое импи повел на их лагерь. Бежали тесным строем плечо к плечу, но буры стреляли без передышки, так что от воинов только куски мяса и мозги во все стороны летели. Половина импи там полегла, а кто остался в живых, не выдержал. Побросали копья и щиты и разбежались по саванне. До сих пор он не может этот бой забыть…

В довершение всех неприятностей, Николай заболел. Началась лихорадка, а на теле появились какие-то прыщи. Решил, что все это от жары и сырости и что несколько дней за пределами долины поправят здоровье. Начал было готовиться к походу в саванну, но ночью стало совсем плохо. Прыщи вздулись и не давали покоя. Один из них лопнул и из него появился толстенький червячок с темной головкой. Он весело кувыркался на ладони, а Николай представил себя заживо изъеденного такими червями и пришел в ужас.

На его голос прибежал Тонтела, поспешил вызвать индуну. Вместе погрузили Николая в пирогу и отправили на другой берег реки к знаменитому целителю Наджи. Заверили, что со знахарями мбунда он не имеет ничего общего и действительно помогает людям. Сам он лози, но принял ислам и долго жил на востоке, где-то на берегу океана. Поэтому приезжающие в долину арабские торговцы пользуются только его услугами.

Целитель принялся за дело без лишних слов. Его седина, внимательные глаза и спокойный негромкий голос внушали доверие. Он тщательно осмотрел Николая, а потом повесил ему на грудь и шею гирлянду небольших долбленых тыкв, велел сидеть смирно и глубоко дышать. Сам приставил к тыквам рог антилопы и слушал, как потом пояснил, «голос болезни».

Про прыщи сказал, что дело это известное. Есть в саванне мушка, что откладывает свои яички на людей и скот, из них рождаются червячки, которые потом прогрызают под кожей ходы. От такой напасти люди мажутся всякими составами, в определенное время года стараются близко не подходить к деревьям, на цветы которых любит прилетать эта мушка. Скотине хуже, после этих червяков волос опадает, да и шкура уже никуда не годится, вся становится в мелких дырах.

Под этот разговор целитель раздел Николая догола, обложил припарками, дал какое-то питье. Утешил, что болезнь еще не зашла далеко, от червячков лишь кое-где останутся неглубокие шрамы. Яд, который они напустили в тело больного, обещал выгнать через восемь дней. Индуна удовлетворенно кивнул головой.

— Очень хорошо, поправляйся. Сам литунга заявил, что хочет познакомиться о тобой.