Русский Бокондо

ГЛАВА 51

Лечение помогло, припарки и массаж выгоняли слабость из тела, пахучее травяное питье возвращало силу и бодрость. Помогали и беседы с целителем. Он охотно отвечал на вопросы и часами мог рассказывать, как в молодые годы шел с караваном арабских торговцев на восток, через широкие долины, быстрые реки и крутые горы. Как попал в чудные города на берегу «большой соленой воды», где по воле тогдашнего литунги обучался врачеванию. Николай жадно слушал эти рассказы, спрашивал и переспрашивал, запоминал незнакомые названия и мысленно пытался представить себе пути, которые вели к берегам Индийского океана.

Тишина и покой вокруг жилища Наджи также действовали целительно. Может быть поэтому и обратил внимание на знакомую с детства птицу. Это бурое оперение, кривой клюв и два желтых глаза ни с чем нельзя было спутать. Еще в раннем детстве выслеживать этого смертельного врага бабушкиных цыплят было одной из обязанностей Николая. При первом появлении этого хищника следовало бить в сковороду и махать метлой…

— У нас дома эту птицу называют коршуном. Как ее зовут в ваших землях?

— Пунгва.

Мы очень ценим эту птицу. Когда приходит сухой и холодный сезон, и в саванне пересыхают ручьи и болота, многие птицы исчезают и наступают «тихие месяцы». Говорят, что на это время птицы зарываются в ил по берегам рек и впадают в спячку. Но первым всегда просыпается смелый пунгва. Он своим хриплым криком оповещает всех, что возвращается тепло и скоро пойдут дожди. После него в небе появляются утки, ласточки и другие птицы. Все они вьют гнезда, высиживают птенцов. Вот и сейчас, накануне сезона дождей, пунгва уже проснулся.

Оспаривать это толкование появления и исчезновения птиц в разное время года и рассказывать об их перелетах из одного земного полушария в другое Николай не стал. Просто подмигнул коршуну, как земляку.

— Ты в наши края раньше меня вернешься, так передавай там привет!

Погода и в самом деле начала меняться. Жара и духота стали просто нестерпимыми, с утра до вечера все живое пряталось от беспощадных лучей солнца. Во второй половине дня на востоке начинали подниматься белые башни облаков. Они медленно громоздились одна на другую, а потом растворялись в наступившей ночной тьме, и только дальние зарницы вспыхивали за горизонтом. Утром в безветренной тишине раскаленное небо вновь повисало над землей.

Но настал день, когда тучи медленно поползли в долину с окрестных холмов. Черные облака клубились над самой землей, а ослепительные вершины туч отражали лучи заходящего солнца так ярко, что пропадали косые вечерние тени. Это необычное явление, глухие раскаты дальнего грома и неподвижный горячий воздух внушали какое-то неясное беспокойство. Каждый стремился укрыться от надвигающейся грозы. Ослепительная молния и первый удар грома были действительно страшными, и казалось, что глинобитные стены дома разлетятся в пыль. Но когда с неба обрушилась стена воды, все окружающее исчезло из вида. Успокаивало лишь то, что толстая соломенная крыша выдерживала этот напор стихии без видимого ущерба.

На следующий день жара спала, дышать стало легче. Теперь дожди шли почти ежедневно, но Николай уже спокойно относился к такому природному явлению, как тропическая гроза. Тем более, что на изучение местной природы не было больше времени. Лечение закончилось, и он вновь приступил к своим обязанностям.

Утром в казарму пришел индуна.

— Собирайся, маета. Литунга желает тебя видеть.

Летняя резиденция правителя лози не произвела на Николая большого впечатления. От хорошо знакомой резиденции индуны она отличалась лишь своими размерами и обилием придворных. Один из них, совсем ветхий старец, которого бережно поддерживали под руки двое слуг, долго наставлял Николая, как подобает вести себя на приеме у литунги.

На повелителя следует взирать с выражением преданности, рвения и томительного беспокойства. Беседа может вестись через специального посредника, который будет передавать все вопросы и ответы. Но может случиться так, что повелитель пожелает непосредственно говорить с гостем. Это очень большая честь! Тогда перед каждым ответом на вопрос литунги следует произносить: «я внимаю», а таких слов, как «ходить», «давать», «одевать» и подобных им пошлых выражений ни в коем случае произносить нельзя. Для такого высокого разговора есть специальные приличные выражения, и их надо крепко запомнить…

Старец еще что-то шамкал и сыпал мудреными словами, которых Николай не понимал. На помощь приходил индуна, терпеливо пояснял сказанное на обычном языке. Наконец поучения кончились, и гостей провели во внутренний двор, огороженный высоким забором из толстых соломенных циновок.

Здесь было полным-полно придворных, и от ярких тканей, пышных причесок, украшенных длинными шпильками и перьями, от блестящих бус и браслетов зарябило в глазах. На появление белого человека никто подчеркнуто не обратил внимания, взоры всех были устремлены на танцоров в центре двора.

Под мерный бой нескольких барабанов мужчины и женщины исполняли старинный танец «киши». Их тела с головы до пят были обтянуты странными костюмами, сплетенными из мелкой рыболовной сети, а лица прикрыты громадными ярко раскрашенными масками. Шаг вперед, шаг назад, поворот, прыжок. И таким образом снова и снова. Время от времени что-то пели сами барабанщики, и все присутствовавшие хором подхватывали припев: «славим нашего вождя».

Это изъявление верноподданных чувств продолжалось довольно долго. Танцоры уже дважды сменялись, а голоса придворных стали звучать с хрипотцой. Наконец за забором протрубили рога и грянули звонкие удары в гонг. Все смолкло, и литунга Леваника Первый вышел из своих покоев. Одет он был по-домашнему, в легкой шерстяной накидке, в руках трость из черного дерева с круглым набалдашником. Милостиво кивнув всем, прошел в соседнее помещение.

Вскоре туда же пригласили и индуну с Николаем. Здесь владыку лози удалось рассмотреть уже вблизи. Короткая седая бородка, лоб изрезан морщинами, жесткие складки у губ и пронзительный властный взгляд. Политик!

Были произнесены все необходимые в таком случае слова и приветствия. Выяснилось, что литунга желает говорить с белым человеком лично, без посредника. Сразу же перешел к делу и сообщил, что имеет вопрос личного характера: в подарок от покойной британской королевы Виктории получен очень красивый мундир. Все придворные мечтают увидеть ли- тунгу в нем во время праздника. Однако никто толком не может объяснить, что это за мундир, как его надо носить. Мистер Георг не смог дать необходимых разъяснений и рекомендовал обратиться к военному специалисту из страны Раша.

Слуги поспешно разложили мундир на низком ложе. Все как положено — тонкое синее сукно, треугольная шляпа, с фигурным эфесом шпага, лакированные ботинки. На рукаве широкие золотые нашивки, весь воротник в золотых якорях и позументах.

— Это полная парадная форма английского адмирала!

Потом Николай пояснил, кто такой адмирал, что такоевоенный флот. Последовали вопросы о предназначении некоторых деталей формы. На них также были даны ответы. Позабыв про все наставления, Николай нарушил этикет и говорил так, как привык общаться со своими аскари. Видел, как от возмущения пучили глаза придворные. Сам литунга, однако, не обращал на это внимания и был доволен.

— Все слушайте! В Англии знают, что я- обладаю большим флотом, поэтому и прислали такой мундир! А в стране Раша тоже есть флот?

Краткий рассказ о Петре Первом все выслушали с огромным вниманием.

— Все слышали?

! — Литунга резко повернулся к придворным. — Повелитель Раша тоже ездил в чужие страны, узнавал там новое, а потом создал армию и построил флот, сделал свою страну великой. Только обладатели протухших мозгов говорят, что Англия и другие северные страны лежат на морском дне, а кожа их жителей не имеет цвета, потому что смыта водой. На самом деле они обычные люди, и нам надо получить их знания.

— Мы умеем учиться, — обратился литунга к Николаю, но его слова относились ко всем присутствовавшим. — Раньше наши люди плавали на пирогах, выдолбленных из одного ствола дерева, потом стали делать лодки из досок, а сейчас строим большие суда. На них можно разместить десятки воинов, даже пушки устанавливаем. Мы обязательно научимся работать при помощи машин, как это делают в северных странах!

Аудиенция закончилась. Николай возвращался по запутанным дворцовым переходом и дворикам. Время от времени ловил на себе быстрые и недоброжелательные взгляды, но у самых ворот словно уперся в два неподвижных глаза, полных холодной ненависти. Прошел мимо, и уже за воротами спросил индуну:

— Кто был тот морщинистый? Там в переходе?

— Верховный мбунда. Он может на человека навести порчу одним своим взглядом. Очень опасный человек, будь осторожен. Ты чем-то ему не понравился.

В ответ Николай только плечами пожал.

— Поживем — увидим.

Не знал, что точно такой же взгляд увидит всего через пару дней.

Крупная желтая змея, тихо покачиваясь, поднялась у самого изголовья кровати. Треугольная голова с крупной чешуей и такие же, как у верховного мбунды, неподвижные глаза. Все это продолжалось бесконечно долгие мгновения, пока за перегородкой в казарме кто-то из аскари не надумал испробовать новый барабан. Змея моментально исчезла. В другое время отругал бы этого любителя музыки за нарушение послеобеденного отдыха, но сейчас был ему благодарен.

Вечером того же дня увидел, как в дверь вползает боком мохнатый паук размером в кулак. Словно приветствуя людей, он поднялся на задние лапки, показал грязно-розовое брюхо. На паука тут же с громкими криками бросилось несколько человек, растоптали и вышвырнули вон. Николаю объяснили, что это приползал ядовитый прыгающий паук, от укуса которого у взрослых людей отнимаются руки и ноги, а дети умирают в тот же день.

К ночи вся казарма кишела мелкими пауками и муравьями, под ногами шмыгали крысы, скакали лягушки, с потолка падали ящерицы. То же самое происходило и в соседних домах. Стряхивая с себя разных тварей и слушая всю ночь ругань своих аскари, Николай решил, что на следующий день решительно поговорит с индуной о колдовских проделках верховного мбунды и его компашки.

Но на следующий день в казарму неожиданно пришел мистер Георг. Обратился к Николаю по-английски, так чтобы окружающие не поняли:

— Собирай своих парней и все имущество. Сейчас за вами приплывут пироги, переберетесь в Зимний дворец, будете там нести охрану как лейб-гвардия.

Брезгливо стряхнул с рукава сорвавшуюся с потолка мышь.

— Давай выйдем наружу, не могу терпеть этой гадости… В верховьях Замбези ливни уже идут каждый день и начался разлив реки. Все живое теперь ищет убежища на холмах. Скоро здесь нельзя будет и шагу ступить из-за змей и других тварей… Хочу тебе сказать, что на самого ты произвел очень хорошее впечатление. Мне поручено узнать, не согласишься ли стать адмиралом всего местного флота. Это не меньше сотни больших и малых пирог. Платить будут гораздо больше, чем ты получаешь сейчас.

Услышав столь лестное предложение, Николай тряхнул головой. Это если дома кому рассказать, никто не поверит. Командир лейб-гвардии Зимнего дворца, адмирал флота в сотню вымпелов! Вот это карьера!

Но ответил осторожно:

— Я не отказываюсь, но прошу дать мне время, чтобы подумать.

— Правильно, подумай. Сейчас поплывете в Лимилунга, это дворец на краю долины, где литунга проводит холодные месяцы здешней зимы и пережидает разливы реки. Поэтому мы его и зовем Зимним дворцом. Запомни, что бы там ни происходило, ни на что не реагируй — твое дело охрана. И о сделанном тебе предложении стать адмиралом молчи.

Весь день ушел на переезд и размещение на новом месте. Здесь тоже оказалась масса начальников, прямо-таки мечтавших отдавать приказания и изрекать наставления. К счастью, появился индуна Мативане и быстро навел порядок. Осмотрел аскари и их новое помещение, остался доволен. Предупредил, что портные привезут красные шапки, которые обязательно надо будет одеть в день праздника. А потом еще Николаю пришлось готовить для салюта несколько небольших бронзовых пушек, которые литунге подарил кто-то из португальских офицеров.

Но выспаться после всей этой суеты так и не удалось, грохот «главных барабанов земли лози» раздался еще до рассвета.

Утро было пасмурным и серая дымка закрывала долину. С высокого берега можно было видеть, что вода уже заполнила все низины и многие холмы превратились в острова. Барабаны непрерывно гудели, и множество больших и малых лодок сновали по каналам, перевозили жителей и их имущество на высокий берег. Но глядя на то, как мутные потоки заливают поля, люди радовались. Всюду только и слышалось: «большая вода несет большой урожай».

Торжественная церемония «куомбока» началась на второй день. Литунга со всеми придворными начал переезд в Зимний дворец. Его плоскодонная барка, вмещавшая более ста гребцов, музыкантов и слуг, медленно двигалась по каналу. Борта ее были расписаны вертикальными черно-белыми полосами, а в центре был воздвигнут помост, над которым возвышался белый атласный балдахин с золотой бахромой. Сам литунга восседал на кресле, установленном на помосте, и отвечал на приветствия людей, густо усеявших берега канала. Глашатаи громко провозглашали титулы литунги — «любимец создателя», «повелитель барабанов» и многие другие. Каждый раз толпа дружно повторяла их. Однако когда раздалось «наш теленок», восторгу и умилению не было предела.

Видимо, в этих краях считали, что ничего нет лучше, чем правитель, добрый и ласковый, как теленок!

Впереди барки литунги следовал небольшой челнок со специальным лоцманом, указывавшим путь, а следом двигался огромный караван менее крупных барок и больших пирог, на которых разместились родные литунги и придворные чины. Вся процессия двигалась неспеша, приближаясь то к одному, то к другому берегу. Время от времени останавливалась, чтобы ли- тунга мог побеседовать с народом, а гребцы подкрепиться специально подготовленным для них угощением. Один из них, вроде бы по неосторожности, упал за борт, и его моментальное спасение было всеми признано добрым предзнаменованием на будущий год. Еще большее удовольствие доставил небольшой дождь — в день «куомбока» это верный знак расположения к литунге всемогущего творца Ньямбе.

У ворот Зимнего дворца также собралась значительная толпа встречающих литунгу. Здесь были и иностранные гости — англичане, торговцы и миссионеры, возглавляемые мистером Георгом, португальский офицер из Анголы, арабские купцы. Отдельно стояли вожди и старейшины соседних племен, прибывшие, чтобы засвидетельствовать свою верноподданность и уважение великому повелителю и могучему соседу.

День уже подходил к концу, когда караван барок добрался до пристани. Приветствуя литунгу, грянули несколько оркестров, одна за одной отсалютовали бронзовые пушечки, а аскари бодро выпалили в воздух по целой обойме. Литунга вступил на берег, и весь народ буквально обезумел от восторга при виде небывалого зрелища — расшитой золотом адмиральской формы. Правда, были в нее внесены и некоторые изменения. Треугольную шляпу украшал пышный султан из страусовых перьев, а на боку сверкала самоцветными камнями не шпага, а кривая арабская сабля в позолоченных ножнах.

Ликование было всеобщим. Лишь один индуна Мативане хмурился и недовольно покусывал губы. Отороченные львиной шкурой красные шапки, которые он приказал сшить к празднику для своих аскари, оказались на гребцах барки литунги.

Уже всем стало известно, что второй индуна перехватил портных и накануне праздника лично преподнес шапки в подарок повелителю.