Рыцари веры

V КАПИТАН ВАТАН ТОЖЕ В ПАРИЖЕ

Возвратимся теперь к достойному капитану Ватану. Покинув ночью графа дю Люка на большой дороге, он во всю прыть поскакал в Париж, в который и въехал через Сен-Викторские ворота. Он знал Париж как свои пять пальцев и направился прямо к гостинице на улице Тикетон. Он остановился у крыльца, над которым красовалась вывеска с изображением какого-то весьма странного, фантастического животного, на единственном роге которого были нанизаны жареные куры, гуси, утки, пулярки и прочее. Под всем этим было написано:

Капитан, прочтя вывеску, улыбнулся и громко заорал:

- Эй, кто-нибудь! «Лакомый Рог»!

На зов явился толстый краснорожий гарсон и, пыхтя, устремился к капитану.

- К вашим услугам, сударь!

С этими словами он взял лошадь капитана под уздцы. Капитан засмеялся.

- Действительно, лакомый рог! Как тебя зовут?

- Бонифасом, сударь.

- Ну, скажи мне, Бонифас, кому принадлежит теперь гостиница?

- Вот уже десять лет как я в ней служу, и она принадлежит все тому же хозяину - Грипару.

- Ах, черт возьми! У него есть жена Фаншета?

- Есть, сударь.

- Великолепно!

Капитан сошел с лошади и сказал:

- Бонифас! Отведи мою лошадь в конюшню, вычисти ее, напои и накорми.

- Сию минуту, сударь.

- Какой вежливый! - пробормотал капитан.- Должно быть, служил у знатных господ.

Он вошел в залу, гремя шпагой и звеня шпорами. За столиком сидело несколько человек. Пили вино. Все обратили внимание на мощную фигуру вошедшего капитана. На него устремились недовольные взгляды - своим грохотом он помешал разговорам. Не обращая на это никакого внимания, Ватан прошел через залу прямо к стойке, за которой сидела хозяйка. Он снял шляпу и вежливо поклонился ей.

- Здравствуйте, Фаншета, милая! Как вы поживали эти пятнадцать лет, что мы не виделись с вами?

Фаншета вздрогнула, словно перед ней стояло привидение. Она испуганно посмотрела на гигантскую фигуру капитана и вдруг бросилась ему на шею.

- Как, это вы! - воскликнула она радостно.- Может ли это быть! Это вы?

- Как видите, моя милая! Немножко постарел, немножко изменился, немножко закалился. Но, в сущности, тот же, что и пятнадцать лет тому назад.

- Я бы вас узнала за версту, если бы не ваши усы! Ей-Богу, я не нахожу, чтобы вы особенно изменились.

- Вы льстите мне, моя красавица! Ну, а что Грипар?

- Вот он, вот он!

Она указала на толстяка в другом конце залы; Грипар присматривал за столом.

Эта сцена вызвала большой ропот среди присутствовавших, из коих многие тщетно увивались за хозяйкой и поэтому завистливо смотрели на капитана, который бесцеремонно целовал ее. Некоторые подвыпившие гости поднялись с мест и заорали, угрожая капитану. Тот сначала не обратил на это внимания, но затем обернулся к ним и произнес громовым голосом:

- Что это значит, чудаки вы? Что вам надо? Советую вам успокоиться, а не то я вынужден буду успокоить вас по-своему!

Крики и ругательства усилились. Пьяницы взялись за палки, за ножи, за вилки и стали наступать на Ватана. Тем не менее они подступали не спеша, так как вид длинной шпаги капитана их несколько смущал.

- Ах, черт возьми! - прогремел Ватан.- Так-то в Париже принимают приезжих! Ладно, подходите, подходите! Я вам дам такой урок, что вы запомните его на вею жизнь. В виде трогательного воспоминания я оставлю некоторые знаки на ваших физиономиях.

С этими словами он взял руками огромный стол, поднял его, как перышко, на воздух и поставил перед собою. Все отступили в ужасе: их поразила гигантская сила этого богатыря. А Ватан хохотал до упаду, держась за бока.

Однако же испугалась и хозяйка; предвидя, что все может закончиться кровопролитием, она закричала:

- Эй, Грипар! Оставьте ваши счеты, идите сюда. Неужто вы допустите, чтобы убили вашего лучшего старинного друга?

- Что, что такое? - возопил Грипар, который не понял ровно ничего из случившегося.

- Смотрите!

Грипар подошел, посмотрел на капитана и вдруг заорал:

- Сюда! Бонифас! Лариот! Малоар! Пазо! Сюда! Бейте их! Гоните их!

Мгновенно вбежали слуги с палками, и псе пьяницы мгновенно отступили. Через минуту зала опустела: остались лишь хозяин, хозяйка и капитан Ватан,

Грипар почтительно поклонился капитану и сказал:

- Простите нас за это безобразие! Я не виноват! Будьте покойны, эти пьяницы сюда не вернутся. Они храбрее на словах, чем на деле. А теперь, я надеюсь, вы удостоите меня чести остановиться у нас.

- Я только что прибыл в Париж и направился прямо к вам, Грипар. Да, я остановлюсь у вас. Не смотрите на мое поношенное платье: у меня туго набитый кошелек.

- Вы получите самую лучшую комнату, самый лучший обед и самое лучшее вино.

- О деньгах не говорите, капитан,- сказала хозяйка,- если вы не хотите нас обидеть.

- Совершенно верно. Жена угадала мою мысль, капитан.

- А в таком случае, друзья мои, я благодарю вас от всей души, но немедленно покидаю вас.

- Вы нас покидаете?

- Да, потому что я не привык жить за чужой счет!

- Полно! Это нас не касается! Мы обязаны вам всем, что имеем,- это все ваше. И потому я от вас не могу взять денег.

- Я тронут вашею признательностью, Грипар! Дайте мне вашу руку! Но… покойной ночи!

- Как, вы все-таки едете?

- Теперь более чем когда-либо.

Хозяйка загородила капитану дорогу и сказала решительным тоном:

- Нет, капитан, вы не уедете от нас! Если же вы непременно хотите платить, то как вам угодно. Вы будете нашим первым гостем. Но уйти от нас и поселиться в другом месте я вам не позволю.

- А если так, друзья мои, то я остаюсь. Черт возьми, давайте ужинать! Я умираю с голоду. За ужином поболтаем и разопьем бутылочку вина.

- Притом бутылочку особенного анжуйского вина - попробуйте, и все вам покажется в розовом свете.

- Будь я повешен, если мы не выпьем полдюжины этого анжуйского, Грипар!

- Сколько пожелаете! - ответил Грипар, от удовольствия потирая руки.

Спустя четверть часа капитан, хозяин и хозяйка сидели за столом, на котором громоздились всевозможные кушанья и две бутылки вина.

Грипар закрыл гостиницу раньше обыкновенного. Никто бы не мог подумать, что капитан не очень давно уже истребил обильный ужин в деревне Аблон. Он ел и пил с таким аппетитом, словно постился дней семь.

- Каким чудом,- спросил он,- вы, спустя двадцать лет после того, как я видел вас хозяином гостиницы на Гурдонской дороге, очутились в Париже?

- Это по вашей милости, капитан,- сказала хозяйка.

- Как так?

- Она говорит, по обыкновению, правду,- подтвердил Грипар.- Вы помните, когда вы у нас крестили мальчика…

- Которому я, помнится, дал имя Стефан?

- Совершенно верно. Вы подарили тогда вашему крестнику десять тысяч ливров на его воспитание.

- Очень может быть… Оставьте это. Ну, выпьем! За ваше здоровье, Фаншета!

- За ваше, капитан! А? Каково анжуйское винцо? - спросил с довольной улыбкой Грипар.

- Восхитительно! Ну, продолжайте, Фаншета!

- Эти деньги мы употребили на обзаведение хозяйством, Прошло четыре года. Явились разрушители…,

Капитан отвернулся, мгновенно побледнев.

- Помните, как вы в один прекрасный вечер явились к нам совершенно неожиданно?

- Я спасался,- ответил капитан глухим голосом,- голова моя была оценена. Я помню это как сейчас.

- Вас преследовали сыщики и…

- Позвольте мне окончить ваш рассказ, Фапшета. Я прятался два дня в шкафу - сыщики решили, что я бежал, и удалились. Тогда ваш муж, вот этот самый Грипар, дал мне одежду, коня и сам проводил меня через границу. Я обязан вам жизнью, друзья мои! Поверьте, что я этого не забыл и не забуду.

Наш капитан не был человеком сентиментальным. Он взял бутылку, налил стаканы и произнес, смеясь:

- А все-таки я еще не узнал, как вы очутились в Париже.

- Очень просто,- ответила Фаншета.- Вы забыли у нас или, вернее, оставили в своей комнате мешок с тридцатью тысячами ливров. На нем было написано: «В знак благодарности моему земляку Грипару».

- Помню и это. Ну, дальше?

- А дальше вся наша провинция была опустошена. Мы продали дом. Мой муж сказал: «Если нам суждено увидеть капитана, то только в Париже». Мы переселились в Париж на улицу Тикетон - и этим мы вам обязаны!

- Вот уж истинно: человек предполагает…

- А Бог располагает.

- Именно.

- Выпьем, друг!

- Выпьем, капитан!

Они чокнулись.