Рыцари веры

XVII ЛАБРЮЕР ВЕДЕТ ДВОЙНУЮ ИГРУ

Главная квартира герцога находилась в Кастре; туда отправляли и рекрутов, которых набирали и обучали.

Как-то утром герцог поехал подкараулить и перехватить обоз с провиантом и боевыми припасами, о котором его предупредили. На дороге ему попались двое всадников; между ними ехал, судя по всему, пленный.

- А! Это вы, капитан Ватан! - сказал герцог.- Как поживает граф дю Люк?

- Он здоров, монсеньор,-отвечал капитан,- и прислал нас к вам вот с этим плутом…

- Что это за человек?

- Не знаю, монсеньор; похож на изменника. Сегодня ночью мы перехватили богатый обоз с провиантом, посланный герцогом Ангулемским королевской армии.

- Значит, моя прогулка закончена сегодня,- весело заметил герцог,- я ведь тоже караулил этот обоз. Много убито?

- Нет, монсеньор, всего двое-трое. Овладев обозом, мы увидели убегавшего опрометью человека. Мы его хотели повесить, но он сказал, что направлялся из Монтобана с письмом от графа д’Орваля и герцога де Лафорса к вам.

- Надо выяснить.

- И граф дю Люк думает так же, монсеньор.

- Пойдемте, господа.-» сказал герцог - сейчас все объяснится.

Они вошли за де Роганом в его отель. Герцог привел их в свой кабинет; сев к столу, он внимательно посмотрел на хитрое лицо незнакомца и велел ему подойти.

- Кто ты такой? - спросил он.

- Монсеньор, я честный человек.

- Не торопись заявлять о своей честности; этого незаметно по твоей физиономии. Отвечай только на мои вопросы. Кто ты такой?

- Я бедняк, монсеньор, из здешних, меня зовут Тальи; месяца два тому назад графине дю Люк угодно было нанять меня в лакеи.

- Как же ты очутился здесь?

- Три дня тому назад, монсеньор, господин граф д’Орваль искал смельчака, хорошо знающего дороги в этой стороне, чтобы послать его с письмом к вам. Я вызвался; герцог дал мне пятьдесят пистолей и сказал, что письмо к вам очень важно. Я только успел миновать передовых герцога Ангулемского, как увидел несшихся за мной всадников и, конечно, побежал от них. Почтенный капитан схватил меня и хотел повесить; я сказал ваше имя, монсеньор, и вот меня к вам привели.

- Так ты хорошо знаешь дороги?

- Я здесь вырос, монсеньор.

- Если ты правду говоришь, тебе бояться нечего,- сказал герцог,- напротив, ты заслуживаешь награды и получишь ее. Но все-таки надо принять меры предосторожности.

На свисток вошел офицер.

- Любезный де Малоз,- сказал герцог,- задержите этого человека; но пусть с ним обходятся хорошо и не отказывают ему ни в чем необходимом.

- Будьте спокойны, монсеньор, мы за ним присмотрим.

- Ступайте за этим офицером,- приказал Тальи герцог,- я вскоре вас извещу.

Герцог прочел письмо, отданное ему Тальи, перечитал его и спрятал в портфель с ключом, который всегда имел при себе. Капитан Ватан заметил, что у него при этом нахмурились брови и лицо приняло озабоченное выражение.

- Я думаю, капитан, мы сделали выгодную поимку.

- В каком смысле, монсеньор? Этого плута повесят?

- Напротив; он не солгал.

- Так вы считаете его честным человеком?

- Да.

- Это меня удивляет, монсеньор; у него на лице написано: петля.

- Это правда, милый капитан, но ведь для такого ремесла святых нельзя брать.

Поговорив с ним еще некоторое время, де Роган предложил ему вместе позавтракать, но капитан попросил позволения съездить к графу дю Люку, чтобы пригласить его через три часа на совет.

Капитан ушел.

В назначенный час собрался совет под председательством герцога де Рогана. Секретарем был Лектур.

- Господа,- сказал герцог,- я буду иметь честь сообщить вам содержание письма, присланного мне господином де Лафорсом, так как предметом нашего сегодняшнего собрания будет именно обсуждение фактов, указанных в этом письме.

Герцог де Лафорс писал, что им пришлось выдержать атаку роялистов со стороны Вилль-Бурбона; но что они отбили ее, не потеряв ни одной позиции; что королевская армия очень страдает от заразы из-за гниения незахороненных трупов, и солдаты мрут там, как мухи; но что и положение протестантов в Монтобане нехорошо; если герцог де Роган не пришлет им подкрепления из восьми или десяти отрядов пехоты, им придется броситься на роялистов и погибнуть, не принеся никакой пользы интересам религии.

- Как вы думаете поступить в этом случае, господа?- сказал де Роган.- Я бы хотел знать ваше мнение.

Граф дю Люк отвечал, что не только честь, но и интересы религии приказывают немедленно послать помощь протестантам.

Остальные члены совета согласились с мнением графа. Оливье прибавил, что теперь остается только решить, как велико может быть подкрепление, которое надо послать протестантам, а решить это может только герцог де Роган, так как ему известно, какими силами он располагает. Герцог поблагодарил членов совета и отвечал, что в Монтобан отправятся одиннадцать отрядов под начальством де Бофора, адъютантом которого он назначает графа дю Люка.

- Туда ведут две дороги из Сент-Антонена,- прибавил герцог,- одна через Грезинский лес, предоставляющий хорошие прикрытия и места для засады; но эта дорога немного дальше; другая же, прямее и короче, вся открыта.

Де Бофор выбрал последнюю.

- Королевские войска, узнав о посланном вами подкреплении, наверное, пойдут Грезинским лесом,- сказал он,- чтобы засесть там и напасть на нас. Им не придет в голову, что мы решимся идти открытой дорогой.

Совет разошелся.

В тот же вечер Тальи был отправлен в Монтобан с письмом, извещавшим герцога де Лафорса и губернатора, что им идет подкрепление.

Бывший лакей графа де Сент-Ирема украл лошадь и помчался в Сент-Антонен, но, не доезжая Кастра, свернул в сторону, вправо, и скрылся в лесу. Остановившись через четверть часа у полуразрушенной хижины угольщика, он свистнул. В дверях показалась стройная фигура Клода Обрио.

- Ну что? - спросил паж, не дав ему сойти с лошади.

- Возвращаюсь с письмом в Монтобан,- отвечал, запыхавшись, Тальи.

- От кого письмо?

- От герцога де Рогана к герцогу де Лафорсу; кажется, очень важное; герцог наказывал мне беречь его.

- А! Давай!

- Гм! Я чувствую веревку на шее.

- И еще больше почувствуешь, если не будешь мне повиноваться.

- Но…

- Давай, дурак! Получишь десять пистолей, и я отдам тебе письмо в целости.

Паж презрительно бросил ему деньги. Тальи подал письмо. Обрио ушел в хижину и через четверть часа вышел оттуда.

- Бери твое письмо,- сказал он,- не стоило платить за него, оно самое пустое.

- Ну, уж в этом я не виноват! Теперь мне можно ехать, мад… милый друг, Клод Обрио?

- Нет, постой! Вместе поедем.

- А ваш господин?

- Он послал меня с поручением, которое должно меня задержать на три дня. Впрочем, тебе выгоднее ехать со мной; у меня есть бумага на свободный проезд через линии королевских войск.

- О, так не отказываюсь!

- Знаешь ты прямую дорогу отсюда в Монтобан?

- А вы спешите?

- Очень.

- Так не беспокойтесь; если у вас надежная лошадь и она может без остановки преодолевать большие расстояния, мы завтра вечером будем на месте.

- Так едем!

Паж вскочил на лошадь, которую скрыл в кустах, и на другой день после заката солнца они подъехали к линии королевских войск. Благодаря бумаге Клода Обрио их пропустили.

- Теперь слушай! - сказал паж, когда они остановились на расстоянии ружейного выстрела от заставы Сент-Антонена.- Очень может быть, что тебе дадут письмо к герцогу де Рогану; не вези его туда прежде, чем покажешь мне, а то плохо тебе придется!

- О, не беспокойтесь! Все это слишком выгодно для меня; если война протянется месяца три, я сделаюсь богачом и вернусь к своему очагу с состоянием, нажитым в поте лица.

- Так решено?

- Клянусь честью!

Паж пожал плечами и повернулся к нему спиной. Лабрюер поехал в Монтобан, а Клод Обрио вернулся а лагерь и отправился прямо в Пикеко, где была главная квартира короля.

Отыскав дом епископа Люсонского, он постучался и спросил отца Жозефа, сделав при этом, вероятно, условный знак, потому что лакей почтительно поклонился и пропустил его.