Рыцари веры

VII КОГДА НЕ НУЖНО ВЕРИТЬ СВОИМ ГЛАЗАМ

Раз утром, в двенадцатом часу, капитан и граф Оливье после довольно длинной прогулки по деревне вернулись в «Шер-Ликорн» и позавтракали у себя втроем с Гастоном де Лераном, совершенно оправившимся от ушиба.

- Так вас требуют в полк, милый де Леран? - спросил граф.

- . Да,- жалобно отвечал молодой человек.- Я, как видно, там понадобился. Меня вызывает письмом один из моих друзей, барон Филипп де Кастельно-Шалосс.

- Эти Кастельно-Шалосс - славное семейство,- сказал капитан.

- Не будет нескромностью спросить, что нового он вам пишет? - спросил граф.

- О, нисколько! Дела, как видно, запутываются. Королевская армия осаждает Сен-Жан-д’Анжели, который защищает де Субиз; город доведен до последней крайности.

- Это неприятно. Впрочем, к счастью, Сен-Жан-д’Анжели не имеет большого военного значения.

- Может быть, но взятие его дурно подействует на наши войска в нравственном отношении.

- А что же герцог де Роган? - спросил капитан.

- Об этом, господа, никто ничего не знает. Одни думают, что он в Ла-Рошели, другие - что он ездит повсюду и набирает партизанов, чтобы внезапно напасть на королевскую армию.

- Ясно одно,- заметил, смеясь, капитан,- что о нем ничего не известно. Не беспокойтесь, господа, он не из тех, кто покоится на лаврах! Уже, наверное, готовит какой-нибудь приятный сюрприз Людовику Тринадцатому и коннетаблю.

- Дай-то Бог,-вздохнул де Леран.- Особенно теперь, когда королевские войска усиленным маршем идут на Монтобан и грозят занять Кастр, где живет герцогиня.

- Ах, черт возьми! - усмехнулся капитан.- Не думаю, чтобы герцогине понравилось, что ее так будут осаждать; вот в каком-нибудь другом отношении - не стану спорить.

- . И вы, капитан, дурно говорите о женщинах? - заметил с улыбкой Оливье.- Ведь вы такой ярый поклонник герцогини?

- И остаюсь им, милый граф; мои слова доказывают это. Кроме того, насколько мне известно, герцогиня не имеет претензий па репутацию какой-нибудь Лукреции.

- Ах, злой язык! - рассмеялся Оливье.- Вы, наверное, в молодости были несчастливы в любви и вымещаете это теперь на женщинах.

Граф и не подозревал, как больно кольнул капитана, тот побледнел как смерть, но сейчас же оправился.

- Ошибаетесь, друг,- сказал он, залпом выпив стакан рому,- я был избалован женщинами. Когда вы едете, monsieur де Леран?

- Завтра. А вы долго здесь останетесь, господа?

- Нет, пожалуй, уйдем вместе с вами,- отвечал дю Люк.

- Как бы это было хорошо! Однако, до свидания; завтра я еду рано утром; надо приготовиться.

- Увидимся, конечно, до отъезда,- сказал граф.

- О, да!

- Если вы едете до рассвета, так вам и будить нас не придется,- прибавил капитан,- мы еще и спать не будем.

Де Леран ушел.

Оливье и капитан долго сидели молча.

Оливье, по обыкновению, задумался, и капитану никакими шутками не удавалось развеселить его.

- Что вы собираетесь делать сегодня? - спросил граф.

- У меня нет никакого дела; я свободен как воздух, милый мой друг.

- Так я вас завербую.

- Извольте. Верно, какую-нибудь засаду затеяли?

- Может быть. Во всяком случае, захватите понадежнее шпагу. Пойдемте сначала побродить по городу, зайдем в театр Марэ…

- Чтобы повторить так хорошо разыгранную вами там последний раз сцену? - перебил, смеясь, капитан.

- О нет! Тогда я был пьян.

- А сегодня только навеселе, ну, конечно!

- Из театра пойдем в один из трактиров того квартала.

- А! Так у вас там дело?

- Да. Вас это интересует?

- Меня? Нисколько. Я просто иду с вами и помогаю вам, когда это нужно.

- Вы истинный друг, капитан! На вашу дружбу можно положиться. Так идем?

- Идем,- ответил капитан,- но лучше я подожду вас внизу, в общем зале.

- Хорошо. Через пять минут я к вам приду.

Капитан прошел к себе в спальню надеть рапиру.

- Вижу, вижу, молодец! - проворчал он при этом.- Опять ты задумал какую-нибудь великолепную глупость; но капитан Ватан здесь и сумеет помешать тебе! Уж эта мне молодежь! Если бы и я был молод! Ну, да что об этом думать! Пойду-ка к де Лерану; с ним приятно поговорить.

Но де Лерана не оказалось. Прикинув, что, в сущности, ему нечего было бы и сказать молодому человеку, капитан подумал, что все к лучшему, и сошел вниз.

- Здравствуйте, капитан,- сказала Фаншета,- очень рада, что вы пришли.

- Здравствуйте, милое дитя,- ответил капитан,- как поживаете?

- Довольно плохо, капитан.

- Что так? Не поссорились ли с метром Грипаром?

- Вот еще новости! - кокетливо отвечала она.- Нет, капитан, мне очень, очень грустно.

- О, Фаншета, мне даже страшно стало!

- Вы несносны, капитан; с вами нельзя серьезно говорить; вы смеетесь надо мной.

- Полно, что вы Фаншета! Ведь вы знаете, с каким участием я к вам отношусь.

- Так почему же вы всегда смеетесь?

- Э, как знать, девочка! Может быть, я смеюсь для того, чтобы не плакать. Ну, поведайте же мне ваши горести…

- О, не обо мне речь!.,

- А! Значит, о вашем приятеле?

- Конечно. Ах, бедный, дорогой граф! Уже два-три дня он все бродит около улицы Серизэ, а…

- А лучше бы сделал, если бы он не ходил туда?

- Да, гораздо бы лучше… для всех.

- Разве случилось что новое?

- Ну, да ведь вы знаете!

- Да, corbieux! Отлично знаю, по некоторые вещи ускользают от меня.

- Так я вам скажу: он уже несколько дней в Париже…

- Тс!… Молчите, Фаншета!

- А! Так вы знаете?

- Знаю, все знаю, дитя мое!

- Ах, Господи! Господин граф…

- Еще ничего не знает, но о многом догадывается.

- Ах, если он узнает! У него такой странный характер… ему представится невесть что!

- Ну, не тревожьтесь, дружок мой! Я слежу за ним как тень. Ему это, конечно, надоест наконец, но тогда он, по крайней мере, быстрее на что-нибудь решится… Тс! Вот он идет!

- Как вы добры и самоотверженны, капитан!

- Corbieux! Да ведь мне больше и делать нечего,- ответил он, смеясь.

Обменявшись приветливыми словами с Грипаром и его женой, Оливье сделал тихонько знак капитану, и они ушли.

Они отправились в театр Марэ, потом до шести часов просидели в ресторане «Помм-де-Пеп». Капитан знал, что графа никогда не надо расспрашивать, если хочешь что-нибудь узнать, и он притворился совершенно равнодушным к делу.

- Славно мы провели день, не правда ли, капитан? - сказал Оливье.

- Да, мой друг; и теперь, после обеда, особенно хорошо посидеть в зелени. Я бы отсюда не вышел.

- О, так вы забыли, значит, что нам предстоит еще дело сегодня вечером?

- Не беспокойтесь, граф; когда будет нужно, я пойду за вами, как бы ни было мне тяжело.

- И вы не спрашиваете, куда я вас поведу?

- Да, право, мне все равно куда, мой друг.

- Благодарю вас за такое доверие, мой друг, но считаю своим долгом сказать вам, что собираюсь делать.

- Как хотите, милый друг.

- Вы помните, сегодня утром де Леран говорил, что никому не известно, где герцог де Роган?

- Так что же нам до этого?

- Как что же до этого? Да ведь герцог…

- Э, Боже мой! Герцог волен делать что хочет, так же, как и мы с вами.

- Конечно, милый капитан, но с условием не вредить другим.

- Каждый волен оградить себя от этого.

- Вот это-то я и хочу сделать.

- А?… Что такое?

- Я вам все скажу, капитан, потому что я знаю то, чего никто не знает. Monsieur де Роган,- сказал он глухим голосом,- со вчерашнего вечера в Париже…

- Да почему вы знаете?

- Знаю!… И он приехал к моей жене,- прошептал сдавленным голосом Оливье.

- Клянусь душой, граф, вы совсем о ума сошли! Какой черт нашептал вам подобную галиматью!

- Я уверен в том, что говорю, капитан! Через полчаса я покажу вам герцога, поверите вы мне тогда?

- Может быть, граф. Но помните, друг мой, что часто не надо верить даже собственным глазам; правда бывает тогда просто ложью.

- Вы меня наконец взбесите! - вскричал граф, вставая.- Идете вы со мной?

- Конечно, граф, хотя бы для того, чтобы доказать вам, что вы ошибаетесь.

Они расплатились и вышли из ресторана.

Темнело и начинал накрапывать дождь. Приятели поспешно пошли к улице Серизэ и встали в углублении двери отеля, прямо напротив дома графини.

Не прошло пяти минут, как на площади Рояль показался мужчина в надвинутой на глаза шляпе и плотно закутанный в плащ. Подойдя к дому графини, он два раза постучался.

Дверь сейчас же отворилась, и явился метр Ресту с фонарем в руке.

- Кто вы? И что вам угодно? - спросил он, поднимая фонарь.

Незнакомец немного отбросил плащ.

- Господин герцог де Роган! - вскричал ошеломленный мажордом.- О, монсеньор!

- Тс, не называйте меня,- быстро сказал герцог и вошел. Дверь за ним сейчас же заперлась.

- Ну, убедились? - глухо спросил Оливье капитана.

- Нисколько. Тут, наверное, какая-нибудь тайна, которая объяснится.

- О, вы наконец смеетесь надо мной, капитан!

- И не думаю, клянусь вам. Что же мы будем делать?

- Подождем, пока он выйдет, и тогда, клянусь Богом, он со мной страшно сочтется!

- Хорошо, подождем. Это, пожалуй, будет лучше всего; может быть, мы увидим тогда, что нам делать, и вы убедитесь, что ошибались. Граф сделал сердитый жест, но промолчал. Они молча стояли, как призраки, тревожно ожидая, когда выйдет герцог де Роган. Граф мечтал о мести, а капитан ломал себе голову, придумывая, как бы избежать неминуемо готовившейся катастрофы.