Глава 15. Вечер

Вставать по утрам не-жаворонкам всегда тяжело. Особенно если до этого ты полночи переписываешься с мальчиком, который в другой вселенной становился возлюбленным для твоей тушки.

Это я про Адриана, если что.

Когда Надья забрала Манон, — девочка всё ещё выглядела решительной, но всё равно оглянулась напоследок, чтобы увидеть мой подбадривающий кивок, — Адриан тоже надолго не остался. Его ждал китайский, фортепиано и очередной втык от вечно недовольного родителя.

После короткого звонка от Натали Адриан выглядел так, будто его отделали мокрой тряпкой. Чтобы хоть как-то подбодрить парня, я взяла его за руку и улыбнулась в ответ на удивлённый взгляд.

— Что у тебя там?

Он коротко посмотрел на наши руки и чуть сильнее сжал пальцы. Ладонь у Адриана была горячей и немного потной из-за нервов. Вот довели парня, от звонка дойти до мокрых ладошек!

— Отец недоволен, что вместо фортепиано я пошёл к тебе в гости. Так что придётся вечером отрабатывать гаммы в два раза дольше.

— Мда… мои макароны явно этого не стоили.

Он отвёл взгляд и сел на диван. Учитывая наши сцеплённые руки, мне пришлось сесть следом.

Без Манон было хорошо и тихо. Я откинулась на спинку и запрокинула голову, рассматривая побелку на потолке.

— А мне сыграешь? — спросила я. — Люблю как звучат клавишные, даже кое-что умею играть. Ничего серьёзного, но две мелодии знаю. Даже три. Или две с половиной, тут как посмотреть.

Эти несчастные три мелодии я отрабатывала чуть ли не до кровавых подушечек, пока у меня ещё был синтезатор. Потом из-за переезда его пришлось продать, но пальцы помнили путь по чёрно-белым клавишам даже спустя три года.

Адриан посмотрел на меня по-другому.

— Сыграю, — улыбнулся солнечный мальчик. — Но только если ты тоже сыграешь мне.

— Ой, да у тебя уши в трубочку свернутся, я тебе гарантирую, — я потрясла нашими руками, словно кому-то погрозила кулаком; потом уставилась на переплетённые пальцы и нахмурилась. — Тебя не смущает моя тактильность? Я знаю, что некоторым неприятно, когда их трогают в таких количествах.

— Нет… нет, всё нормально.

— Ну и отличненько. Знаешь, из-за любви к прикосновениям к людям, которые мне нравятся, меня однажды очень некрасиво обозвали. Да-а, это был конец моей первой серьёзной дружбы…

Обидно было, на самом деле. Я пожалела девочку, которая перевелась в наш класс: типичная тихонькая мышка, короткие кудрявые волосы, большие щёки, мягкое аморфное тело и полное отсутствие социализации. Девочка оказалась пусть не идеалом, но неплохой. Мы общались, сидели вместе за предпоследней партой, обсуждали Rappelz и аниме. Даже фамилия у неё напоминала про мышек и тушканчиков.

А потом оказывается, что эта мягкая девочка-слизень распускает за моей спиной грязные слухи и, не стесняясь, обзывает по-всякому.

— И как обозвали?..

— Она сказала, что я распущенная, — рассеянно отозвалась я, даже не замечая, что сильнее сцепляю пальцы.

Это было ударом в спину. Вторым в жизни от «друга», кстати, но от этого не менее сильным.

— Смешно вышло, — продолжила я, прикрывая глаза.

— Что же смешного?

— Да так. Как-нибудь потом расскажу.

Эта девочка, потеряв мою дружбу, потерялась так же в моём классе. У меня был хороший класс, если так подумать: сборище сильных личностей, у каждого — миллион планов и собственное мнение о чём угодно. Тушканчика эта мельница, любящая меня за познания в английском, биологии и химии, просто перемолола.

Я даже не помню эту девочку потом, после прекращения нашего общения. Наверное, мой мозг решил удалить её из моего восприятия.

Из своих мыслей я вышла от того, что Адриан осторожно гладил мою руку.

— Прости, — я улыбнулась и ослабила хватку побелевших пальцев. — Столько времени прошло… да и ситуация незначительная. А всё равно триггерит.

Агрест пожал плечами и подмигнул, словно ничего не произошло; словно я только что не раздавила ему к чертям ладонь. Надеюсь, что его кошачья ипостась спасёт свою лапку, Адриану сегодня ещё гаммы играть.

— Бывает.

Неприятное воспоминание окончательно выбило меня из колеи. До самого вечера я слонялась по квартире, переставляла едальные будильники на попозже и общалась с Тикки на отвлечённые темы. Малышка рассказывала мне о своих прошлых носительницах: какими они были, что делали, что умели. Чего боялись и к чему стремились.

— В моём мире тоже была Жанна Д’Арк, — сказала я, ненамеренно перебивая Тикки на полуслове.

Квами подлетела ко мне, устроилась на плече и приготовилась слушать.

Рассказ про моё перемещение в этот мир был коротким. Вздумай я его записать, не вышло бы и альбомного листа; разве что большими буквами. Тикки задавала уточняющие вопросы: когда переместилась? как себя чувствовала? как чувствуешь себя сейчас?

Какой была та Маринетт?

— Глупой, — сорвалось у меня с языка прежде, чем мозг успел отфильтровать. — Безрассудной. Молодой. Неопытной. Самоуверенной. Эгоистичной. И при этом очень, до приторности хорошей.

— Звучит как обзывательство, а не комплимент.

Меня передёрнуло. Слабые отголоски синдрома Туретта, который иногда давал о себе знать в моей прошлой жизни. Больше, как мне казалось, психологическое явление, чем болезнь ЦНС.

— Она была хорошей Ледибаг, хотя косячила очень, очень много, — задумчиво произнесла я, смотря на доску мечтаний Маринетт; выкинуть с неё листы и записки с фотографиями у меня пока рука не поднималась. — Вы хорошо ладили, хотя она меня иногда бесила до ужаса. Ладно, часто бесила. Она была лучшей Ледибаг, чем я.

Она накосячила с Каменным Сердцем, но не забыла убрать предмет Супер-Шанса. Она свела в итоге Милен и Айвана, чего не произошло здесь; местный Ваня вообще меня, кажется, избегал. Она не упустила забавной сцены с зонтом, с которой началась их с Адрианом история; я про этот зонт вспомнила только через несколько дней, во время очередных хаханек с Агрестом по СМС.

Эх, не быть мне главной героиней сёдзе.

Маринетт помогала людям вокруг, исходя из собственной доброты. Я же… ну, тут без комментариев.

— Ты слишком плохо о себе думаешь, — вздохнула Тикки.

Она снова была Титанией, я — Ураном. Почему-то квами нравилось медленно кружить возле моей головы, иногда мягко задевая лапками хвостики или чёлку.

— Я реалист, — во время очередного круга я пощекотала квами по пузику.

— Ничего. Я ещё надену на тебя розовые очки.

Вечером Тикки наелась печенья и быстро уснула, а я валялась в кровати, которую так и не могла пока назвать своей, и смотрела наверх. Над спальным местом Маринетт было окно, так что я могла, как когда-то мечтала, просто лежать и пялиться в небо.

Настроение было нулевым. Море внутри замерло в ожидании разлома тектонических плит, цунами и штормов; этого не было. Я умела успокаивать собственные чувства, преобразовывая их во что-то другое. Отличный навык для того, кому ни в коем случае нельзя акуманизироваться.

Чтобы как-то себя отвлечь, я достала телефон, нашла в поисковике максимально нелепый арт Кота Нуара, — да, у нас с Котом появились фанаты. Рисующие фанаты! — и отправила его Алье с припиской «Сексуашка, не правда ли?»

Вот только телефон взбрыкнул, и вместо Альи картинка ушла Адриану — они у меня в контактах были совсем рядом.

В ответ Агрест прислал два смайлика: один с отвисшей челюстью и выпученными глазами, второй — с сердцечками в глазницах и губами-трубочкой для поцелуя.

«Я почти влюблён. Где найти такого красавчика?»

Я села на кровати, подложила подушку под спину, — едва не разбудила при этом Тикки, спящую на второй подушечке поменьше, — и ухмыльнулась.

Ну что же. Вызов принят!

«Котов не находят, месье Агрест. Коты всегда приходят сами тогда, когда хотят, и туда, где они хотят находиться.»

Загрузка...