Считаные дни

%

Он просыпается рывком. Проходит несколько секунд, прежде чем он понимает, где находится. На часах половина первого, сейчас ночь, думает Юнас поначалу, но потом замечает свет, отбрасывает одеяло и идет к окну. Туман рассеялся, сквозь облака просачивается теплый солнечный свет. Дождь прекратился, должно быть, уже несколько часов назад, потому что каменные плиты снаружи выглядят совсем сухими.

В шкафу над раковиной он находит нераспакованную пачку растворимого кофе. Пока закипает чайник, Юнас отыскивает завернутый в пакет наполовину съеденный рогалик, который он купил на заправке в маленькой деревеньке; кажется, за ночь рогалик засох, но Юнас все же быстро съедает его с большим аппетитом, стоя у кухонного стола. Пока Юнас насыпает кофе в чашку и наливает кипяток, ему вспоминается случай на паромной пристани. Что он почувствовал, когда попытался вмешаться, — досаду оттого, что его помощь отвергли, или облегчение? Или было что-то другое, его собственная ненужность, напоминание о том, что он потерял?

Его вещи стоят там же, где он их оставил, на заржавевшей стойке за дверью. Но сейчас он слишком взбудоражен, чтобы приступить к распаковыванию. Юнас сует ноги в ботинки, берет куртку и мобильник — новых сообщений нет, какое-то время медлит, оглядываясь в поисках ключей, и обнаруживает их висящими на маленькой крашеной деревянной дощечке у двери: «Вешалка для ключей» — кривые выжженные буквы, такое впечатление, что ее смастерил ребенок.

Он спускается той же дорогой, по которой приехал сюда несколько часов назад, теперь по направлению к центру. Вершины гор вокруг едва различимы через завесу тумана, но у Юнаса есть отчетливое ощущение, что пелена рассеивается, ему больше не кажется, что туман на него давит. Асфальт сухой. На повороте ему встречается женщина с немецкой овчаркой на поводке. Она сжимает в руке мобильный телефон и не отрывает взгляд от экрана, в то время как собака задирает заднюю лапу, оставляя лужу на гравийной дорожке.

Юнас идет дальше мимо спортивной площадки, минует школу и тюрьму, где пять-шесть заключенных играют в волейбол на траве, никто из них не обращает внимания на Юнаса, один из игроков посылает точную подачу прямо над сеткой. Потом он видит знак, который указывает направление к дому престарелых и фельдшерскому пункту, Юнас отметил эти места на карте, проследил через программу Google Earth, но теперь все предстает перед ним в реальности — низкое серое здание, у входа припарковано несколько автомобилей. Из дверей выходит какой-то подросток в мешковатой куртке, неловко переставляя костыли; женщина, очевидно его мать, идет за ним и приговаривает: «Ну вот, у тебя уже лучше получается». Она улыбается сыну, а потом переводит взгляд на Юнаса. «Вы заходите?» — спрашивает она и придерживает дверь.

В приемном покое многолюдно. Женщина, которой на вид около шестидесяти, стоит за стойкой регистрации и что-то быстро говорит по телефону за стеклянной перегородкой на стрекочущем согндалском диалекте.

— Да, — кивает она, — минимальный шанс есть, но тогда вам лучше перезвонить, давайте так договоримся?

Она поднимает палец и в этот момент замечает Юнаса, тот смотрит в сторону и притворяется, будто не слышал ее слов и того, как она пытается закончить разговор. Потом она кладет трубку и энергичным движением отодвигает стеклянное окошечко; и первое, о чем он успевает подумать, — что она из тех, кто умеет справляться со всем.

— Здравствуйте, — начинает Юнас, — я, наверное, не вовремя.

— Болезни всегда не вовремя, — отзывается она. — Особенно сегодня, когда и Элизабет не вышла. Но мы никому не отказываем. Дата рождения?

Она заносит пальцы над клавиатурой компьютера — у нее крепкие рабочие руки — и вопросительно поднимает глаза на Юнаса.

— Да нет, вы не поняли, — смущается он. — У меня здесь первый рабочий день сегодня. Или, может быть, завтра. Меня зовут Юнас Далстрём.

Он протягивает руку, но та повисает в воздухе: Юнасу не удается просунуть ладонь в маленькое окошечко. Женщина искренне смеется. Она поднимается со стула и отодвигает окошко в сторону еще на несколько сантиметров.

— Гида, — произносит она и протягивает руку.

Нет ничего удивительного в том, что рукопожатие у нее крепкое. Юнас повторяет свое имя.

— Какая приятная неожиданность! — восклицает Гида и снова смеется. — Врач нам сейчас просто очень нужен, чего нельзя сказать о новом пациенте.

— Это точно, — кивает Юнас.

Снова звонит телефон, но Гида и ухом не ведет. В дверях за ее спиной появляется бородатый доктор. Его деревянные сабо гулко стучат по полу, в руках у него какой-то документ, скорее всего направление или больничный лист.

— Посмотри-ка, Вальтер, — восклицает Гида, — у нас появился ангел-спаситель. Это наш новый сотрудник!

Бородатый мужчина на мгновение отрывает взгляд от бумаг. У него пышные, лежащие в беспорядке волосы, в улыбке чувствуется напряжение, и Юнасу приходит в голову, что сам он оплошал, заявившись вот так, без предупреждения.

— Нет, посмотрите-ка, — расплывается в улыбке врач, по выговору которого можно сделать вывод, что он — датчанин, и шагает к проему в стеклянной перегородке; Юнасу кажется нелепым просовывать ладонь в окошко для рукопожатия еще раз, но Вальтер восторженно трясет его руку.

— Добро пожаловать к нам, Юнас!

— Он утверждает, что может заступить прямо сейчас, — говорит Гида и подмигивает.

Вальтер оборачивается:

— Правда?

Телефон снова настойчиво звонит, Вальтер обращает на него внимание.

— Вы бы нам очень помогли, если бы смогли взять несколько срочных пациентов, — произносит он. — Только, разумеется, если это вас не затруднит.

Гида хватает телефонную трубку. Кто-то кашляет в приемном отделении.

— Не затруднит, — кивает Юнас.

Гида показывает ему, где гардероб, на его халат уже прикреплен бейдж с именем «Д-р Далстрём», но вот кабинет для него еще не готов, она поясняет, что это помещение пока используется для приготовления еды.

— Здесь планировали навести порядок после обеда, — поясняет Гида, — но сейчас никак не получится, вы можете пока разместиться в кабинете Элизабет.

Это именно она, Элизабет Ставрум, главный врач муниципалитета, приняла его на работу. Они дважды общались по телефону; судя по диалекту, она из Суннмёре. По разговору Элизабет показалась ему деловой.

— Ее мать сегодня рано утром сломала шейку бедра, — поясняет Гида, открывая дверь кабинета. — Элизабет пришлось отправиться с ней в больницу, но вообще она на работе всегда.

Кабинет Элизабет просторный и светлый. По стенам развешены детские рисунки, на письменном столе — фотография в рамке, на которой, как он успевает заметить, запечатлены четыре поколения людей, одетых в норвежские национальные костюмы.

— Обращайтесь ко мне или Вальтеру запросто в любой момент, если что-то понадобится, — продолжает Гида, — а теперь мне пора бежать.

Она показывает на дверь, из-за стойки регистрации слышно, как разрывается телефон.

Он выписывает антибиотики мужчине с бактериальным воспалением горла и женщине с инфекцией верхних дыхательных путей. Продлевает больничный беременной сиделке и ставит диагноз ОРЗ четырем пациентам, у которых лихорадка и боли в суставах, но показания белка плазмы крови приближаются к норме. Юнас рекомендует жаропонижающее и обильное питье. Предупреждает: «Если симптомы изменятся или состояние ухудшится — сразу к врачу».

Затем он измеряет давление молодой маме, которая рассказывает, что из-за интоксикации при беременности ей пришлось сделать кесарево сечение. Пока он закрепляет манжету на ее плече, она внимательно следит за ним, и когда он объявляет результат — 124 на 80, женщина облегченно улыбается и восклицает:

— Да, теперь наконец похоже на нормальное давление!

В течение всего приема в люльке у дверей посапывает ее дочь. На прищепке под капюшоном прикреплен яркий игрушечный мишка. Молодая мать жалуется на дискомфорт после кесарева сечения, говорит, что у нее тянет в области шва, и спрашивает, не мог бы он на него взглянуть. Когда Юнас помогает женщине опуститься на кушетку, малышка причмокивает во сне, а маленький медвежонок едва заметно раскачивается над ней. На расхождение шва не похоже, жидкости не видно, разрез затягивается, следов инфекции не заметно. Юнас говорит, что все идет как надо, и это, кажется, ее успокаивает.

— Но важно, чтобы вы не поднимали тяжестей, — говорит он.

— Да боже упаси, — отвечает она и смеется, осторожно вставая с кушетки, — поднимать тяжести — это последнее, что может прийти мне в голову.

В четверть пятого последний пациент закрывает за собой дверь его кабинета, или, точнее сказать, кабинета Элизабет Ставрум. Юнас подходит к окну. На улице еще посветлело. Облака рассеялись, над ними проглядывает небо. Он чувствует себя ошалевшим, но в хорошем смысле. Юнас разглядывает горы и думает о том, что у него нет ботинок — пара крепких и надежных башмаков в таком месте, как это, не помешает, и еще, наверное, велосипед. Он оборачивается на стук в дверь. Молодая девушка просовывает голову и удивленно смотрит на него.

— Вы что здесь делаете? — спрашивает она.

— Прошу прощения? — отзывается Юнас.

— Вы кто — врач?

— Да.

— Где Элизабет?

— Она сегодня приболела.

— Приболела?

— Ну да… или что-то случилось с ее мамой. Может быть, я могу помочь вам?

Девушка быстро мотает головой. Ее глаза обведены черным карандашом, Юнас теряется в догадках, сколько ей лет: у девушек бывают такие периоды в жизни, когда они резко взрослеют и в то же время остаются наивными, так что возраст становится трудно угадать.

— Нет, — отзывается девушка. — Мне позарез нужна Элизабет.

— Тогда вам просто нужно прийти завтра.

— Но завтра меня не будет.

— Почему же?

— Я уезжаю в школу в Воссе.

— Но ведь у вас там наверняка есть медицинское учреждение? — уточняет Юнас.

Девушка не отвечает. Она смотрит через плечо в коридор за своей спиной, и Юнас обращает внимание на ее сапожки — от лодыжки до самого низа цвет становится темнее, они, должно быть, промокли насквозь.

— Мне удобнее сейчас, — сдается девушка.

Она быстро переводит взгляд.

— А это правда, что вы должны будете передать информацию дальше?

— Ни в коем случае, — отвечает Юнас, — есть же врачебная тайна. Вы зайдете?

Девушка медлит, потом переступает через порог, и кажется, ему слышно, как в ее сапожках хлюпает вода, она закрывает за собой дверь и остается в кабинете. У нее длинные светлые волосы, дождевик накинут поверх кожаной куртки.

— Восс, — протягивает Юнас, — это по дороге через гору?

Он показывает на стену за письменным столом, но в то же время понимает, что не уверен, правильно ли угадал направление и расположение своего кабинета.

— Вы что, не знаете, где Восс? — девушка смотрит на него с недоумением. — Что, правда? Сколько же вы здесь живете?

— Несколько часов, — улыбается Юнас.

— Это еще почему?

— Почему я переехал сюда?

— Ну да, — кивает девушка, — вы что, никудышный доктор? Только здесь смогли найти работу?

Она не сводит с него взгляд, но Юнас замечает, что она моложе, чем он с самого начала подумал.

— Бывает, иногда надо просто воспользоваться возможностью, — объясняет он.

Его улыбка получается напряженной, но, судя по всему, девушку его ответ удовлетворил. Она проходит вперед в своих промокших сапожках, садится на стул, на самый краешек, подсовывает руки под бедра, на плечах кожаной куртки проступают темные пятна влаги, она кажется промерзшей насквозь.

— Я сделала тест, — начинает она.

— И?

Девушка засовывает указательный палец в прореху джинсов и слегка тянет за свободную нитку. Потом из глаз ее льются слезы.

— Ты беременна? — спрашивает Юнас.

Она склоняет голову и кивает, не отрывая взгляда от рук. Едва заметно подрагивают лопатки, худенькие и выступающие под промокшей тканью куртки. Юнас поднимает руку, но прежде, чем коснуться девушки, она останавливается и беспомощно повисает в воздухе, он не позволяет себе дотронуться до нее, и это один из тех редких, но оправданных моментов, когда Юнас чувствует ограничение, наложенное на него тем, что он врач-мужчина. Юнас отводит руку и берет коробку с носовыми платками, которую главный врач предусмотрительно оставила рядом с монитором компьютера.

— На-ка, — говорит он.

Девушка вытягивает носовой платок из коробки.

— Я хочу от него избавиться, — произносит она.

— Тебе решать, — отвечает он. — У тебя есть предположения, какой у тебя примерно срок?

— Да, — кивает она. — С двадцать шестого августа.

— Это первый день последних месячных?

— Чего? — она поднимает голову. — Не, это когда мы со Сверре переспали в последний раз. Мы были на празднике. В общем, это все.

Юнас задумчиво кивает. Теперь ему следует соблюдать осторожность, взвешивать каждое слово, девушка быстро вытирает нос бумажным платочком и поднимает глаза.

— Я не хочу его оставлять, — продолжает она. — И не пытайтесь меня отговорить или что-то в этом роде, я не хочу никаких детей.

— Как я уже сказал, — замечает Юнас, — решать тебе.

Он тут же объясняет ей, что приносить направление от терапевта необязательно, что она может напрямую связаться с больницей. Юнас кивает на компьютер и предлагает:

— Если хочешь, могу для тебя найти адрес и телефон.

Она пожимает плечами. Черная подводка вокруг глаз размазалась и потекла по щеке, Юнас старается не обращать на это внимания.

Когда раздается сигнал о новом сообщении, он вздрагивает, потому что звук слишком громкий и точно такой же, как в его собственном мобильнике. Но телефон достает она.

— О господи, — бормочет девушка себе под нос и, прищурившись, вглядывается в экран.

— Что? — спрашивает Юнас.

Она кивает на телефон:

— Да кто-то хочет со мной встретиться.

— И кто же?

— Тут нет имени. И номер скрыт.

Она поворачивает дисплей в его сторону, слишком быстро, чтобы он мог там что-то разглядеть, вероятно, ей неважно, увидит он или нет. Посетительница сдувает прядь волос, упавшую на глаза, и проводит пальцем по экрану телефона.

— Я могу найти для тебя номер больницы, — повторяет Юнас, — там тоже есть замечательные люди, с которыми можно поговорить.

Тогда она убирает телефон, смотрит на Юнаса и теперь уже кажется взрослее, чем прежде, быстро мотает головой и улыбается, словно отчаявшись.

— Знаете что, — говорит она, — давайте просто забудем об этом.

— Что ты имеешь в виду?

— Да все это, — она обводит глазами комнату, кивает на стены, на него самого.

— Но тебе есть с кем поговорить? — спрашивает Юнас.

Девушка подается вперед на стуле и опускает мобильный телефон в задний карман узких джинсов.

— Просто забудем об этом, — повторяет она. — Вы же там что-то говорили про врачебную тайну. Так что, договорились? Меня здесь не было, окей?

Она смотрит на него спокойно и настойчиво, и снова эта перемена в лице, оно вдруг становится таким открытым и юным и в то же время взрослым.

— Ты точно этого хочешь?

— Да, — кивает она. — Вы же слышали, что я сказала.

Потом снова раздается звяканье мобильного телефона, на этот раз его собственного. Он извиняется и отворачивается к письменному столу, берет телефон, лежащий рядом с клавиатурой, надо было отключить звук. Это сообщение от мамы. Оно начинается так: «Привет, мой мальчик!» Ему стоило написать им сегодня пораньше, что у него все в порядке. Юнас отключает звук и откладывает телефон в сторону, а когда поворачивается, то видит спину девушки уже в дверях.

— Но как же?.. — начинает он.

Узкие плечи, коротенькая кожаная куртка, мокрые сапожки цвета спелой сливы, он не знает даже, как ее зовут, но дверь за ней уже закрывается.

В коридоре он сталкивается с Вальтером.

— Ну и каково это — быть брошенным на съедение волкам, парень? — ухмыляется тот. — Все в порядке?

— Думаю, да, — отвечает Юнас, они вместе направляются к стойке регистратуры.

— Гляди-ка, — говорит Вальтер и кивает на опустевший приемный покой, — какая прекрасная картина!

И по-доброму смеется. Свет за стойкой погашен. Мурлыча себе под нос, Вальтер скрывается в гардеробе. Гида выходит из лаборатории, натягивая красную шерстяную кофту поверх белого халата.

— А знаете что? — говорит она. — Вы мне очень понравились.

— Спасибо, — бормочет Юнас и смотрит на входную дверь, на улице, кажется, никого нет.

— Да, правда, — продолжает Гида, застегивает кофту и продолжает ему улыбаться.

— Тут только что была такая девушка, — говорит Юнас, — она быстро убежала.

Он кивает на дверь.

— Только что? — спрашивает Гида. — Вы имеете в виду Кайю Маннинен?

— Маннинен?

— А это вы не у них комнату снимаете?

— Ну да.

— Что-то случилось?

— В каком смысле?

— Ну, с Кайей.

— Нет-нет, — быстро бормочет он. — Просто заскочила на минутку.

— Приятные люди, — замечает Гида. — Лив Карин — учительница в местной школе. Невероятно талантливая.

— Ну и хорошо, — отзывается Юнас.

— Она сейчас преподает у Элины, моей старшей внучки, и та говорит, что у них никогда не было учителя лучше.

Юнас снова бросает взгляд на дверь. Но не мог же он пуститься в погоню. Гида проходит мимо него к столу в приемном покое и принимается складывать лежащие в беспорядке бумаги.

— Идите-ка теперь домой и постарайтесь немного отдохнуть, доктор Далстрём, — продолжает она. — И еще раз спасибо большое, что согласились.