Седьмая звезда

Глава 26

День близился к концу. Маленького будущего правителя забрали наставники, и, простившись с ним до завтра, тайным ходом, Энн выбралась из хранилища наружу. Она так и не смогла перебороть в себе эту тайную страсть к ночным сумеркам, когда рождалась ночь. Было что-то особенное, волнующее и замирающее в этом моменте. Таинство перерождения, когда окружающий мир затихал и изменял свой облик. Свет поедали наползающие тени, окутывая всё вокруг благодатной прохладой. Менялось всё, запахи, краски, звуки. Из изумрудного, небо превратилось в лилово-черное, с зажигающимися на его полотне первыми яркими звёздами. Ночь полной грудью дышала свежим дуновением ветра. Среди камней просыпалась шуршащая ночная жизнь, со своими загадочными вскрикиваниями, завыванием и шепотом, которое тут же исчезнет с первыми проблесками зари.

А пока, волшебство правящей ночи властно забиралось в каждый уголок, за каждый камень, давая возможность проявиться другому, скрытому от света миру.

В полной тишине, Энн услыхала за своей спиной тихий мужской смех. В душе у неё почему-то всё мгновенно сжалось, смешав боль со сладостной мукой, заставив её вздрогнуть, хотя она знала, кто наблюдает за ней. Ему было интересно услышать в её голосе и ностальгию и обреченность. Не оборачиваясь, и чтобы не нарушать покоя ночи, Энн прошептала:

— Я всё равно люблю смотреть на звёздное небо, потому что там наша родина. Космос, он вырастил нас среди звёзд. …С тех пор, как я исчезла с Химера, я несколько лет не поднимала в небо глаз, слишком большая дыра зияла в моей душе. …Я боялась, что не выдержу его упрёка. …Мне так не хватало тебя, Зур, …иногда я срывала с себя блокиратор, пытаясь уловить нашу связь, но накатывающие чувства просто сводили меня с ума, и я уже не могла обходиться без этого сдерживающего прибора. Но «прежний» ты навсегда запечатлелся у меня в душе. Так жаль, что нам приходится меняться. …Жаль, что некоторые драгоценные моменты со временем стираются из памяти, оставляя лишь ощущение тоски за тем временем. И эта боль, злость, презрение выветривает душу, остужает чувства, делает нас другими, кого-то затаившими вечную грусть, кого-то огрубевшими и безразличными. Мы пытаемся изменить мир, но на самом деле меняемся сами. Ты стал ненавидеть меня до спазмов, отказывался видеть, слушать, понимать, так зачем же ты хочешь провести со мной ночь? Неужели мы просто рабы сипата?

Кожей на спине, она ощущала его приближение. Затем его руки, сжали её за плечи, и она услышала над ухом его шепот:

— Не смотря на то, что я изменился, я остаюсь ещё живым. Со своими воспоминаниями и спутанными чувствами, со своими желаниями. Ты выбросила меня из жизни на четыре года, я был пустым и пересохшим, словно пустынный колодец, в которого стали сбрасывать камни. Но источник сипата, моего чувства он всё ещё бился во мне. А когда ты появилась, вода из источника начала снова заполнять колодец, даже не смотря на наваленные туда валуны. Даже сквозь мою горечь меня тянет к тебе, моя мужская суть требует удовлетворения, а я не могу себе это позволить ни с одной женщиной кроме тебя, Энн. Моё тело принимает только тебя. Да, …мы рабы сипата. И если служить этой силе — она возвеличит и вознесет тебя до небес, но если бунтовать против неё — она попросту тебя уничтожит! …Не нужно больше слов, — Зур развернул её к себе. — Иди ко мне, Энн.

В силе своей страсти, Зур превосходил всех. И в этом он не изменился, даже стал ещё более ненасытный, истосковавшись за её любовью. Его красивые длинные пальцы требовательно скользили по её телу, освобождая от одежды. Губы увлекали её за собой, делая своей пленницей. От его ласк становилось горячо. …От них невозможно было не потерять голову. И невозможно было не поддаться, желая отдаваться этому всецело, без остатка, лишь ему.

Его животные стоны говорили о его глубоком голоде, всё его тело кричало ей, как он страдал без неё. За эту ночь с Зуром, от наполняющего её блаженства, Энн несколько раз чуть не потеряла сознание. Все их ощущения многократно умножались сипатом, который в такие моменты достигал самой высокой точки слияния.

Они проснулись в специально отведенных апартаментах для правителя. Словно сытый хищник, Зур потянулся и зевнул, проведя ладонью по спине обнаженной девушки.

— Проснись, Энн, наступил второй день наших испытаний, — небрежно заметил он, теребя кончиками пальцев её нежно розовое ушко.

— Какое желание будет вторым, Зур?

— Оно будет зависеть от второго твоего! — хитро улыбнулся он, натягивая на себя одежду.

Проведенная ночь, сгладила многие острые углы. Зур стал спокойнее, а Энн, наоборот, задумчивее:

— Теперь ты другой, даже в постели, — Энн следила за ним глазами. — Больше нет того обожания и беззаветности. … Тебе было хорошо со мной, Зур? Даже несмотря на десяток причин, которые до этого мутили тебе рассудок слепым гневом? Что это, чувство, потребность, сипат? Есть ли во всём этом мы?

— Определенно. Мы причина всего, — встал он в пол оборота. — Ты вздымаешь во мне множество чувств, не буду утверждать, что мои обида и боль развеялись. Я всё ещё ужасно злюсь на тебя, Энн.

— Но ты передумал умирать. Решил всё-таки дать нам шанс?

— Подумал, что толку сдохнуть в считанные дни, лучше я буду мучить тебя всю жизнь, — хмыкнул Зур. — Перемены во мне и прожитое не мешает тебе, Энн.

— Не мешает что? — не поняла девушка.

— Любить меня! — самоуверенно заявил он. — Не одному мне было хорошо этой ночью. Ты просто повёрнула на мне!

— Самодовольная химерская морда, — проворчала Энн, почему-то ощущая себя поверженной.

Дал пытался выложить из камушков башню, но она у него всё время рассыпалась, не успев, он сложить один на другой с десяток камней. Улыбаясь, Энн умостилась рядом с малышом, собираясь помочь в его строительстве. Перебирая вместе с маленьким химером камушки разных размеров, ей удалось построить башню, доходящую ему до колена, но и та, к сожалению малыша рассыпалась. Наблюдавший всё это время за ними Зур, видимо, окончательно потерявший терпение, присел рядом на корточки, и точно выбирая нужные по размеру камушки, быстро сложил их правильными гранями друг к другу, так что его башня доходила ребёнку почти до груди, не рассыпаясь.

— Да уж, у твоего отца Дал множество талантов, — протянула Энн. — А что у тебя нет других игрушек кроме палок и камней? — спросила она у малыша, при этом глядя с укором на Зура.

Загоревшись какой-то идеей, Дал убежал на поиски одного из наставников, а Зур тронув её за подбородок, наклоняясь ближе к её губам, тихо спросил:

— Что тебя так сильно печалит, Энн? Неужели всё настолько изменилось?

— Я думаю о том, что будет с этим ребёнком, когда пройдут эти три дня, — с серьёзным видом ответила она, подняв на него свои трогательные грустные глаза. — Ему не хватает семьи, Зур.

Зур резко поднялся, раздражительно вздыхая, пытаясь не смотреть в эти проникновенные глаза, в которых была скрыта неимоверная женская сила.

— Ты предлагаешь мне забрать его с собой и воспитывать? — с недовольством произнес он. — Или это твоё второе желание?

Но Энн не собиралась сдаваться, применив к нему своё самое сильное оружие, против которого Зуру всегда было сложно устоять — ласку. Она подошла к нему сзади, прижавшись к нему всем телом, с трепетом обнимая его за талию и нежно потершись об него щекой:

— Ты помнишь, как дорога была нам наша семья, как мы были счастливы, когда росли все вместе, братья, отец? Нам было весело, мы дурачились, поддерживали друг друга, заботились. Ведь Далу тоже нужны друзья, нужен детский смех и любовь семьи. Вспомни себя, Зур! Это не моё второе желание, но я хочу достучаться до твоего сердца. Просто подумай. У тебя необыкновенный ум, и вопреки всему у тебя есть сердце, я ведь чувствую в этом сердце своего родного Зура.

— Какая же ты изворотливая и хитрая женщина Энн! Как же ты всё-таки умело можешь наступить мне на горло! — усмехнулся Зур. — Но я не могу заставить себя кого-то любить! Заставить ненавидеть могу, а любить нет! Он живое воплощение целой трагедии!!! Мне будет тяжело видеть его слишком часто!

— А может, этой трагедии суждено было случиться, только для того, чтобы он появился на свет? Может, иначе частичка тебя не смогла бы прийти в этот мир, ведь я же никогда не смогла бы дать тебе ребёнка! Никто не заставляет тебя взять сразу и полюбить. Привязанность приходит со временем. Ведь можно же попытаться? — с жаром возразила Энн, ещё крепче сжимая руки.

— Только с одним условием! — вдруг уверенно заявил Зур, разжимая её руки и притягивая девушку к себе лицом. — Только если ты поможешь мне в этих попытках, только если ты будешь рядом, каждый раз сглаживая собой этот жуткий миг в моей жизни. И это тоже не моё второе желание. Решай, судьба мальчика в твоих руках.

— Ну, знаешь, с тобой уж точно никто не сравниться в манипуляции! Ты химерский шантажист! Почему так всегда получается, что ты выкрутишься из любой ситуации, подчинив себе остальных?! — возмущенно выдохнула Энн, мягко поддаваясь его объятьям.

— Потому что я деспот, и кое-кто сказал, что у меня необыкновенный ум, — снисходительно улыбаясь, проговорил Зур, целуя её в губы. — А ещё я очень хорошо тебя знаю. Ты ведь не сможешь теперь оставить здесь мальчика, а значит, будешь вынуждена быть со мной вместе. Все будущие дни и ночи.

Их вторая ночь, так же была полна пожирающей страсти, которой всё никак не мог насытиться ни сам Зур, ни их сипат. Но из-за того, что воссоединяющая их связь крепла, заполняясь сутью Зура, Энн полностью высвободила дремлющий вулкан своих чувств к нему. Иногда она просто не могла контролировать в себе это растущее желание проникнуть в его душу, сливаясь с его телом. Сипат просто обезумел от слишком длительного перерыва, пытаясь догнать и растратить скопившиеся эмоции. Стоило ей только нежно прикоснуться к нему, как всё начиналось снова! Рядом с Зуром, Энн освобождалась от оков своих тягостных мыслей, от бередившей её боли и мрачных размышлений. Она просто растворялась в нем, иногда не в состоянии даже прошептать его имя. Они снова становились одним целым, безудержно владея друг другом…

Наступил третий день. Утро началось с её прямого вопроса:

— Так что, ты забираешь малыша с собой, Зур?

— Ты забираешь малыша с собой, Энн? — издевательски переспросил он. — Я уже всё сказал тебе вчера. В этом вопросе я разрешил тебе поступать по-своему. Всё снова зависит от твоего выбора, — Зур изобразил милую нежную улыбку, не пряча в глазах свою властность.

— Тогда Дал едет в Карханкут! — не раздумывая, заявила Энн. — И если так, тогда можно сократить исполнение первого желания и сразу перейти ко второму. Ты можешь не общаться сегодня с сыном, а сходить со мной в одно место.

— Э, нет, — тут же запротестовал Зур, — Если ты помнишь, в этой игре есть одно строгое правило — желание никогда нельзя изменить! Ты сказала три дня — я сказал три ночи. Значит, сегодня днём, я провожу время с Далом, а ты отдаешь мне ещё одну должную ночь. А уже потом я выслушаю твоё второе желание.

Этот последний день пролетел слишком быстро, потому что все были вовлечены в предстоящие сборы, Зур мухлевал, время от времени, удаляясь, для того чтобы отдать какие-то распоряжения или послать сообщение в Карханкут, надолго оставляя малыша на Энн. Но она уже не заостряла на этом внимание, для неё главным было то, что Зур согласился взять сына с собой, а это значило, что он ещё не успел превратиться в монстра, всё чаще напоминая ей прежнего Зура, которого она так любила.

Дал не совсем понимал, куда его собираются увозить, он радовался просто изменениям, суматохе и общению. Ребёнок внимательно слушал рассказы Энн об их большой семье, о названых братьях его отца, о путешествиях на звёзды на больших кораблях.

….Но третья ночь оказалась для Энн полной неожиданностью.

Оставшись с Зуром наедине, обвив его шею, с нежностью целуя это красивое, словно отточенное смуглое лицо, где от одного взмаха его черных пушистых ресниц уже начинала кружиться голова, он вдруг принял свой естественный облик химера, глядя на неё завораживающим пронизывающим взглядом темных химерских глаз.

— Что ты вдруг так удивлённо замерла, Энн? Я ведь не человек — я химер. Ты забыла? Эти ночи страсти в человеческом теле тебе дарил — химер, и эту ночь я хочу провести с тобой в своём естественном теле. Я хочу увидеть в твоих глазах желание слиться с этим существом, желание отдаться, как ты отдавалась красивой маске.

— Но …, - Энн запнулась, опуская глаза, не в силах больше выдерживать его взгляд.

— Да, я знаю, ты привыкла ко мне другому, но за всё время, что мы были вместе, ты ни разу не спала со мной химером, только с человеком. Теперь я хочу, чтобы это, наконец, произошло! — он требовал, не просил, а именно настаивал принять ласку от своей истиной сути.

— Ты думаешь, я не знаю, с кем на самом деле связывает меня сипат? — украдкой улыбнулась она. — Я не привязываюсь к оболочке, твоя суть пробивается даже через человеческий образ. Просто это для меня немного необычно, …как будто ты, и в то же время, иной. Я столько раз обнимала и даже целовала этого химера, но никогда эти ласки не уходили дальше.

— Тогда прими меня сейчас таким, тогда может быть и я приму тебя такой, — прошептал Зур, прижимая к себе её теплое тело, и целуя жесткими узкими губами. Энн скользнула ладонями по его мускулистой груди, гладя его синеватую бархатную кожу, она не противилась любить это тело, оно было по-своему притягательно, удивительно гибкое одновременно такое сильное и такое податливое. Она с нежностью целовала эти глубоко посаженые глаза, шею, крепкие плечи и плоский живот, поражая Зура своей открытостью и искренностью. Властный, непримиримый и изворотливый химер дрожал под её прикосновениями, с замирающим дыханием возвращая ей её поцелуи. В итоге Зур получил то, что хотел — он покорил её тело. В любом из своих обличий он владел ключами от тайн её женской сути. Оставалось лишь убедиться, отдала ли она ему ключи от своего сердца? То, что ощущал Зур, ему было мало, ему нужны более веские доказательства. На этот раз Энн должна принадлежать ему окончательно! Он желал вобрать её в себя полностью!

— Ты плачешь? — удивленно прошептал Зур, сгребая её в охапку, резко проснувшись от тихих всхлипываний. — Тебе было плохо со мной?

— Не в этом дело, …я просто растворяюсь в тебе. Я боюсь, что скоро меня самой не останется. Энн всецело будет поглощена Зуром!!! — всхлипнула Энн. — Я боюсь, что потеряюсь как личность. Ты и так держишь меня на привязи, стоит тебе лишь взглянуть мне в глаза и я уже готова отдать тебе душу!

— Ты боишься, что в сипате мы станем одним целым с моим лицом? — усмехнулся Зур, проснувшийся уже в человеческом облике. Он задумчиво провел рукой по своим черным волнистым волосам, и продолжил, — Не думаю, что я хочу видеть в тебе только свою суть. В наших отношениях я, несомненно, останусь доминантом, но когда-то я полюбил эту Энн и хочу видеть её и дальше. Тебе не обязательно меняться и исчезать. Просто прими меня, и я не стану выживать из тебя твою суть, я тоже хочу сохранить твою уникальность и характер.

— Моё второе желание заключается в том, чтобы мы с тобой вдвоём посетили мудреца Омаса. Он живёт здесь недалеко, в пещерах. Говорят, он знает о силе сипата всё, даже то, как можно его разорвать, — проговорила Энн, приготовившись к его реакции.

— Ты всё-таки хочешь разорвать сипат?!! — злобно и ожидаемо прохрипел Зур, сузив свои блеснувшие глаза.

Секунда, и Энн уже сидела на нем сверху, зажав его руки:

— Закрой глаза и почувствуй мою душу, химер!!! Разве ты видишь там желание избавиться от тебя?!! — громко выкрикнула она. — Когда нужно ты не пользуешься своим даром! Я вряд ли смогу уже жить без тебя. Я просто хочу узнать о сипате то, чего мы возможно ещё не знаем! Эта сила непривычна для человека. Человек может не выстоять против химера, и я хочу знать, что мне делать с моими мыслями!

— Отпусти меня, …я тебя уже боюсь, — уже спокойным и шутливым, мгновенно изменившимся голосом, проговорил Зур, — А то сейчас верну себе облик химера и тогда посмотрим, как у тебя получиться удержать меня. Хорошо, мы отправляемся к этому Омасу прямо сейчас. А о своём втором желании, я сообщу тебе позже.

Подробно описав местонахождение старца, Харг для верности ввел данные в навигационный картвеб. Поэтому разыскать его им было не трудно. Вдвоём, они вошли в странную исписанную зашифрованными знаками пещеру, где некоторые символы были выложены редкими и ценными камнями. Убранство пещеры переносило её посетителей на тысячи лет назад, во времена, когда планетой правила древняя и загадочная раса.

Им на встречу вышел сухой и длинный старик химер. Его кожа уже приняла серый, почти пепельный цвет, но в его умных внимательных черных глазах светилась вековая мудрость и спокойствие, его глаза были реликтом тех древнейших времён. Чинно поклонившись правителю, не произнося ни слова, Омас приблизился к своим гостям и приложил свою правую руку к груди Зура, словно вбирая в себя думы его сердца. Затем, снова поклонившись ему, он перевел свой взгляд на Энн и проделал с ней тоже самое.

— Я знаю, зачем вы пришли, — тихо прожурчал его голос. — Сипат …причина расхождений, — старец замолчал, сделав большую паузу, им даже стало казаться, что он уснул. Но тот вдруг встрепенулся и продолжил снова:

— Разные сути, …чужие расы. Много боли, …но зато, какая сила! Я вижу это впервые. В душах химеров угасла память о силе. Они боятся сипата, хотя это дар их создателя. Они не умеют управлять сипатом, потому что не в ладу с собой. Сила стала редко проявляться в нашем мире. …Вы должны ценить то, что вы избранные. Правитель из великого рода, отдал свою душу чужой, …но удивительной сути. Она не слаба, она иная. Ошибки совершают многие, по глупости своей даже непростительные, но в души нельзя пускать пожирающий мрак. Любить можно и без сипата, страшно не любить в сипате. Сила мстит за разбитые души. Но если души обоюдно согласны освободиться от уз силы — есть способ вернуть дар создателю. И этот же способ может оживить израненный сипат, уравновесить силу, слив в одно целое две разные сути, согласованные между собой, равные и целые. — Старец говорил странными фразами, над которыми приходилось постоянно задумываться.

— Вы явились сюда не просто так, вас вела ко мне сила, которая борется за своё существование. …Эти горы слишком стары, тропы уничтожены ветром и дождями, но когда-то давно этот путь был известен и назывался он — следы сипата. По нему отправлялся тот, кто должен был испытать свои чувства, вместе со своей второй половиной. Путь был трудным, не все приходили к мосту Карадал, но из дошедших, не все пересекали этот мост, чтобы добраться до Ока Владыки, — заметив, что Зур хочет у него что-то спросить, старец резко его предостерег, — Молчите!!! Вы пришли слушать! Этот путь просветляет заблудшие души, очищает сердце от мусора, накопившегося в нем гнева и сомнений. Именно на этой тропе каждому раскрывается суть его сипата! Он начинает видеть его ясным сознанием! Только этот путь научит пару жить в гармонии друг с другом. Если они не способны на это и кто-то один из них недостоин владеть этой силой, тогда пара не достигнет конца пути. Последним испытанием в конце пути является мост Карадал. Он не виден глазу, этот мост возвели духи. Его можно только ощутить, и поверив пройти по нему, не разрывая рук. Духи будут звать за собой, заманивая в свой мир, и только если отдать им должную дань, очистив свой дух, вместе …можно перейти мост. На другом конце моста — хранящая тайну пещера.

В ней и находится Око Владыки! И вот если, возложа на священный камень руки, поведать ему своё истинное желание — вы будете услышаны! Можно пожелать освобождение от сипата, если ваши души так и не смогли соединиться, а можно пожелать укрепить и наполнить сипат полной мощью священной силы! …Если вы удовлетворили своё любопытство — уходите! Если вас терзает ваш сипат — ищите все ответы в себе, идя по «следам сипата», — закончил Омас, застыв в ожидании.

— И где начинается этот путь? — задумчиво спросил Зур.

— Если решитесь идти — у меня есть карта, — загадочно прошептал старец, — Но в путь нужно отправляться только в тот день, когда ты узнал о нём — размышления и сомнения заведут в смертельный тупик. Идти нужно без оружия, без снаряжения и всего технологического мусора, на который разумные существа сбрасывают свои обязанности, забывая пользоваться своими естественными способностями. На путь ступает только пара в сипате, имея при себе скудную пищу и воду.

— И как долго нужно идти, сколько времени займет весь путь? — уже более заинтересованно произнес Зур.

— О, это не должно тебя волновать! Это не главный вопрос, который гонит тебя по этой тропе. Забудь о времени, если перед тобой вечность! Как долго вы будете идти, зависит лишь от вас самих. Вы будете идти ровно столько времени, сколько вам понадобиться, чтобы найти ответы на все вопросы!

— Я согласен — мы отправимся к Оку Владыки! — вдруг неожиданно заявил Зур, заставляя Энн взглянуть на него ошарашенными глазами.

— Ты спятил Зур?! Ты что решил карабкаться по горам в поиске вечного? — недоверчиво протянула она, с ужасом вспоминая свои недавние скитания среди безжизненных камней.

— Вот это и будет моё второе желание Энн! — его глаза абсолютно не лукавили, его упрямый взгляд был полон жесткой решимости. — Я хочу пройти этот путь, чтобы дать тебе возможность решить — нужен тебе сипат или нет. Мне тяжело было услышать, что своим сипатом я искалечил тебе жизнь, поэтому если есть возможность исправить твою судьбу — мы пойдем туда. Слишком много мусора скопилось в душе, я не хочу и дальше, сколько мне там отпущено, бороться с тобой и самим собой!

— Я не верю, что ты можешь бросить свои обязанности правителя, отодвинуть ради меня свой долг перед Химером на неопределенный срок! И вообще я не думала, что ты веришь в древние легенды, после того как мы избороздили всю галактику! — в больших серых глазах девушки было столько удивления и сомнения, что, глядя на неё, Зур ещё больше уверился в правильности своего решения. Улыбнувшись ей, он обратился к Омасу:

— Давайте нам карту этого пути. Мы отправляемся прямо сейчас, оказывается, мы не достаточно хорошо знаем друг друга.

Старец, смерив их пронизывающим взглядом, изобразил подобие таинственной улыбки на химерском лице. Поклонившись, он нырнул в боковую нишу пещеры, доставая оттуда небольшую шкатулку из махеора (удивительного камня хамелеона) и с трепетом извлек из неё свиток. Не спеша, Омас принес им два заплечных мешка, и, протягивая их вместе с картой, произнес:

— У меня недавно было видение, что путь сипата будет проторен снова, я заранее подготовил походные мешки с запасом пищи и наполнил две фляги с водой, …я ждал вас. Эту карту, если вы пройдете путь, вы вернете мне лично, — старец снова взглянул на них изучающим, словно оценивающим их на крепость, взглядом, — Но есть ещё одно условие! — твердо добавил он, — Этот путь очищения душ, поиск глубокой связи с силой, поэтому на протяжении всего пути не должно быть телесного слияния.

— Надеюсь, мы будем идти не три года, о целибате я как-то не мечтал, — криво усмехнувшись, бросил Зур, принимая мешки и карту. — Оставлю у вас весь свой «технологический мусор», если пройду путь — заберу, если нет — он мне вряд ли понадобиться, только свяжусь со свом личным гарнизоном и отдам необходимые указания на время моего отсутствия. — Зур повернулся к стоявшей в нерешительности девушке, — Ну, что ты мучаешься, Энн?! Бери свой мешок, прогуляемся, заметь, ты сама предложила поиграть! Я твои желания выполнил — теперь твоя очередь. Заодно изучим местный край, пообщаемся. Как это называется у людей? …А, я вспомнил! Свадебное путешествие! — заразительно засмеявшись, увидев её скорченную гримасу, Зур включил вебсвязь, отчеканивая указания распорядительному советнику.