Седьмая звезда

Глава 2

Полная опасностями и преследованиями её предыдущая бродячая жизнь, сделали её сон чутким и коротким. Каждые пять часов она становилась на вахту, сменяя одного из братьев. Поэтому ровно через пять часов Энн проснулась. Во сне Илай повернулся к ней лицом, продолжая крепко спать. Из интереса и своего острого женского любопытства, Энн тихонько подползла ближе и принялась рассматривать его умиротворенное лицо. Оно казалось таким спокойным и благородным, дыхание было ровным и глубоким. Иногда длинные закрученные на кончиках темно русые ресницы чуть подрагивали, ноздри красивого ровного носа еле заметно раздувались в унисон вздымающейся груди. Энн задержала взгляд на маленьком шраме, пересекающем правую бровь, невольно она улыбнулась. Было в этой авантюре что-то забавное. Перед ней спал доверчивый и беззаботный солдат Империи, который даже не догадывался, что он принудил стать своим брачным партнером девушку-пирата.

Пираты, которые были вне закона и постоянно подвергались арестам и преследованию. А ещё остроты добавляло то, что сами отношения с солдатами Империи — были строго запрещены среди пиратства. Тиар до дрожи ненавидел имперских ищеек, со скрежетом зубов он крепко отзывался о самих офицерах, и в самом своем кошмарном сне он не мог бы представить, что его дочь будет жить с одним из них. Это было для Энн словно запретным плодом. Она не хотела расстроить отца, вовсе нет! Но табу так завораживало и притягивало к себе! Так захотелось узнать врагов поближе, хотелось понять, чем они дышат, и так ли безобразны их души, как и их поступки против её народа.

В своих размышлениях Энн пролежала ещё пару часов, пока Илай, наконец, не проснулся. Он сладко потянулся, и всю его беззаботность как рукой сняло, когда его взгляд упал на девушку.

— Ну, вы и соня, офицер, — протянула Энн, сидя посреди кровати, поджав под себя ноги. Вопреки сложившейся, такой идиотской ситуации, она улыбалась.

— Я вижу, сон тоже пошел тебе на пользу. Честно говоря, даже не думал, что ты умеешь это делать, — заспанным тоном, проговорил Илай. — Пользуясь моментом, может, исполним наше предназначение?

Продолжая улыбаться, Энн отрицательно покачала головой:

— Нет уж, этого я делать не буду. И не советую тебе даже прикасаться ко мне. Это омерзительно и гнусно.

Илай сел, тряхнув головой, несколько раз проведя рукой по волосам. Его голос стал серьёзным, но чуткая Энн уловила всё ту же печаль:

— Что гнусно? Это естественно, люди продлевают свой род таким способом, каким нас одарила природа.

— Нет, не размножаться гнусно, а делать это таким циничным и пустым образом. Я имею в виду, пары должны тянуться друг к другу, чувствовать, любить что ли. Вот тогда это будет правильно. Ведь чем-то же мы должны отличаться от животных.

— Ты всё-таки ненормальная! И где ты такая отыскалась, будто из прошлого тысячелетия забитой дыры. Да если бы люди руководствовались твоими нецелесообразными методами — Империя давно бы перестала существовать!

— А я говорю не об Империи, я говорю о людях, — Энн опустила глаза и закусила губу. — Если я и рожу когда-нибудь ребенка, то только от человека, которого буду любить. … Это то, что касается программы размножения. А секс. … Этим, наверное, занимаются и с тем, кто просто приятен. Но такие как ты еще, наверное, и по необходимости. Мне тебя жаль. Тебе приказали и другого выхода у тебя нет. А я ведь предупреждала, чтобы ты выбрал другую партнершу. У тебя будут трудности, солдат!

Илай отвернулся и, вздыхая, закатил глаза. У него просто не было слов. Он бы и хотел понять это существо, но не мог.

— Я есть хочу, солдат! Где у вас тут, в этой консервной банке подают пищу? — Энн легко спорхнула с кровати.

Илай не переставал удивляться, наблюдая за реакцией девушки по дороге на пищеблок. Она крутила головой во все стороны, с любопытством рассматривая жилой ярус огромнейшей базы Аватара.

— Ты что никогда не была на таких базах? — не выдержал он.

— Не была. Я считаю неразумным строить такие огромные искусственные города. Случиться что-то не так и эта махина погребет под собой кучу народу. Какая бы паника сейчас поднялась, случись внештатная ситуация, теракт или разлад системы контроля. Ваши люди просто не умеют отвечать сами за себя.

— Ваши? — Илай пристально сощурил глаза, всматриваясь в её лицо.

— Я имею в виду жителей таких баз, мне-то ближе колонии и просторы, — быстро исправилась соврав Энн, выходя из прозрачного лифтоподъемника.

Энн поморщилась, разглядывая скользящее меню по небольшому монитору. Наконец, несколько раз тыкнув пальцами она сделала свой заказ наугад, потому что единственное меню, которое она знала — это краденые сухпайки, вода и по большим праздникам фрукты и сладости с открытых базаров на какой-нибудь планете.

Внимание девушки привлекали люди, сидящие за соседними столиками. Казалось, их здесь были целые тысячи. Она точно никогда не бывала в такой огромной столовой и никогда не видела такого столпотворения людей Империи. Такое скопление народу рассеивало внимание, и никто из них даже не смотрел в её сторону. Подумаешь, появились ещё одни жители. Видимо участники программ так часто менялись, что на это уже давно перестали обращать внимание.

Зато их не обделил вниманием Бунн. Он уверенно подошел к их столику и нагло уселся рядом с Илаем.

— Не помешаю? Так охота поговорить с кем-то знакомым.

— Ну, и как … успехи? — жуя, спросил Илай без особой радости.

— Я в поиске. База данных огромная. Я мудрый, — двусмысленно ответил Бунн, усмехаясь.

Энн громко фыркнула, поднимаясь с места. Мужчины проигнорировали это, даже не спросив, куда она пойдет. Илай молча проводил её взглядом и снова уставился в тарелку.

— Могу поспорить, что у вас ничего не было.

— По-моему ты и приперся для того, что бы узнать это, — буркнул Илай.

— И что же послужило причиной? — продолжал теребить его Бунн.

— Она сказала, что детей делают с любовью, — мрачный тон друга, заставил Буна усмехнуться.

— Она мне сразу показалась какой-то … странной. Ну, наврал бы ей что-нибудь ради дела. Женщины иногда обожают, когда им вешают лапшу на уши, рассыпаются в комплиментах, говорят о чувствах. В чем проблема? — Бунн высокомерно пожал плечами.

— А я так не могу, умник! — резко выпалил вдруг рассердившийся Илай. — Я не хочу слышать ни о какой любви! Говорить об этом, прикидываться глупо! Ты помнишь, что случилось с Тимом, тогда в академии?

— Ещё бы! Он застрелился. Славный был малый, — протянул Бунн, отпивая из стакана.

— Верно, парень убил себя из-за этой же любви. Все эти разговоры о любви — маразм и капризы слабонервных, я с этим связываться не желаю. Хочешь совет? Не лезь ко мне со своими расспросами и советами — я злой. Черт! Хочу на задание! Сейчас самое время полетать и пострелять. Никогда не думал, что гражданские будни так изматывают.

— Ты шутишь? Сутки всего лишь прошли. Успеешь ещё пасть смертью героя. Ладно, пора мне. Сегодня встречаюсь с парой претенденток. А ты оставайся здесь, неудачник. Да, кстати, видел офицера Белла, он сообщил, что прохлаждаться нам здесь не придётся. Уже с завтрашнего дня будем обеспечивать порядок на территории базы. Участь военного призывает отдавать свой долг, где бы ты ни был!

— Пошел ты!

Энн долго бродила, переезжая с одного яруса на другой, переходя от одного бокса к другому. Она пыталась изучать планировку базы «Аватар» целый день. Но делала она это отнюдь не из-за любопытства. Уже через час своего путешествия она потеряла к городу всякий интерес. Её интересовало другое. Доступ к «челнокам» или «томагавкам». Желание убраться отсюда поскорее всё усиливалось. Особенно после того, как ей удалось подняться на верхний ярус, к люкам. Сквозь толстое бронированное стекло она засмотрелась на мигающие вдалеке звёзды, на пролетающие мимо мелкие освещенные астероиды и контуры ближайшей планеты. Глядя на эти звёзды, с глубины души начала подниматься тоска. Она все нарастала, завлекая её в сияние далёких огней, убеждая подсознание, что там, среди этого огромного лабиринта звёзд, сейчас путаясь в её следах, бороздя космос, мчится её родной корабль, её дом, её братья. Всё с чем была связана её жизнь — было не здесь и не с этими людьми.

Энн не спеша, шагала по коридорному отсеку к выделенной им комнате. Пока другого выбора у неё не было, а слоняться ночью по ярусам могло бы вызвать подозрение. Она не знала, что с другого конца того же коридорного отсека ей на встречу шагал Илай. Шагали в такт друг с другом, нога в ногу, пока одновременно не встретились у двери.

— Привет! — непонятно почему вырвалось у Энн. Он лишь кивнул, бросив на неё короткий взгляд, и вошел первым.

Померив каюту шагами, он остановился, уставившись взглядом на какой-то невысокий квадратный шкаф. Освещение было слабым, но никто из них не стал его переключать. Даже в сумраке Энн заметила, как напряжен был этот человек.

— Почему в тебе столько печали, солдат? — тихо спросила она, нарушив повисшую тишину.

— Печали? — пожал он плечами, — Не знаю, о чем ты.

— А я, кажется, знаю, — Энн подошла к нему вплотную и пристально вгляделась в выражение его глаз. — Тебя что-то терзает. … Никому не дорог, ни тепла, ни любви. Никто не будет проливать за тобой слёз, и твоя Империя забудет тебя. Те, кто смирился с этим — стали злыми и безразличными, но тебя что-то ещё держит. Ты не хочешь смириться со своей участью.

— Ты ошибаешься! — мгновенно закипел Илай, и отошел от неё в сторону. — Не нужны мне никакие чувства и тепло! Во всех этих сантиментах нет здравой логики и смысла! Да, я солдат. Ни к кому не привязан. И вылетая на задание — я спокоен, что за мной никто не будет рыдать, если вдруг я не вернусь. И я ни за кем не буду страдать. Я отказываюсь участвовать в этом заблуждении! Никогда не видел, чтобы любовь приносила кому-то счастье — только боль. Слава богу, люди перестали этим страдать, я говорю о большинстве разумных людей. Почему бы и тебе не относиться к жизни проще?!

Выслушав его, Энн только покачала головой, но ничего не ответила. Умостившись на своей половине кровати, сделав вид, что спит, она закрыла глаза и задумалась. На какой-то миг ей показалось, что этот солдат ещё не потерян для человечества. Его поведение шло в разрез с уже сложившимся у неё представлением о солдатах Империи. Те, которых она встречала на своём пути — были управляемые и бездушные каратели, грубые и тупые солдафоны, жадные захватчики и безвольные доносчики. Да, Энн предполагала, что и среди граждан Империи могут встречаться разные люди, от отморозков до благородных чудиков, как это случалось и среди пиратов.

И то, что Илай не был законченной сволочью, а она чувствовала, что он не такой, доставляло ей какую-то благодарную радость.

Илай был поднят по тревоге. Он моментально оделся и покинул каюту, оставляя сонную Энн. Но этого времени ей хватило, чтобы выспаться и ясно мыслить. Она решила воспользоваться этой тревогой и проникнуть на нижний ярус, где в огромных ангарах находились корабли, такое желанное средство для побега. И Энн бесшумно выскользнула следом.

Несмотря на возникшую суматоху, охрану утроили. Энн отметила, не без сожаления, что система безопасности базы была на высоте. Она пробивалась к нижнему ярусу то с одной стороны, то с другой под любыми предлогами, но каждый раз её заворачивали обратно. Пока она не оказалась возле решетки вентиляционных труб. На досмотре не обратили внимания, что кулон, болтающийся на её дешевеньком браслете, вполне мог бы сойти за универсальную отвертку. Это был подарок Тиара. Миниатюрная компактная электронная отвертка саморегулировалась под любые шурупы. Оставалась лишь одна преграда — камеры слежения. Но и для этого сторожа у девушки имелось чудо пиратской техники. Единственную серьгу, так нелепо гармонирующую с её внешностью, она выиграла в кости у Мака. Только с виду это была обычная безделушка, на самом деле стоило лишь коснуться потаенного микро переключателя, как это крошечное украшение начинало создавать помехи в системе видеонаблюдения. Энн не составило большого труда быстро снять решетку и скользнуть внутрь. В системах вентиляции она бывала уже и не раз, в детстве она там часто пряталась от Зура, а потом, помогая братьям, таким образом проникала в недоступные отсеки на чужих кораблях, на которых обычно мародерствовали пираты.

Безошибочно пробравшись к противоположному выходу из трубы, Энн осмотрелась, изучая ангар через сетку. Её узкое запястье просунулось наружу, и она выкрутила шурупы всё тем же способом, избавившись от решётки.

К её счастью выход из вентиляционной шахты закрывал собой корпус корабля. Энн спрыгнула вниз и ещё раз огляделась по сторонам. Здесь было полно военных обтекаемых узких «томагавков» и более широких вместительных «челноков», так же несколько десятков огромных «ковчегов». Она осторожно пробиралась от одного корабля к другому, поближе к центру ангара, чтобы лучше рассмотреть взлетную полосу и устройство ворот.

Её привлекли высокие прямоугольные ящики у одного из «челноков». Подойдя поближе, пока никого не было рядом, Энн узнала в них криокамеры и даже успела рассмотреть замороженные в них перекошенные ужасом лица людей. Сердитый голос заставил её подпрыгнуть и ощутить пробежавший по спине мороз.

— Какого черта ты здесь делаешь?!!! — раздался знакомый голос. Энн обернулась и умоляюще взглянула на Илая:

— Я, … заблудилась, — почти естественно пролепетала она. — Ты не проводишь меня обратно?

— Ненормальная! Ты знаешь, как нам влетит за это? Гражданским нельзя здесь шляться! Хочешь попасть под расследование? … Пошли уже! — Он раздраженно дернул её за руку.

— А это кто? — поспешила Энн, указывая на криокамеры.

— Пойманные пираты, получившие своё наказание! — сурово отрезал Илай, увидев на её лице уже совершенно настоящий испуг.

— Офицер, что делает здесь эта женщина? — им преградил путь дежурный по ангару офицер второго ранга, с красным кирпичным лицом. Его колючий взгляд тут же стал подозрительным и осуждающим, чуть ли не разбирающим Энн на атомы.

— Сэр, это моя … партнерша по репродуктивной программе, — уверенно заговорил Илай, — она искала меня, заблудилась. Кто-то пропустил её по оплошности. Она очень напугана и сожалеет. Такого больше не повториться, сэр.

— Я прикажу разобраться с этим инцидентом. Выведите её отсюда, офицер. Вам будет вынесено замечание в личное досье.

— Есть, сэр!

Даже глядя на спину Илая, Энн чувствовала его огорчение и досаду, но страх или даже вернее паническое омерзение от увиденных замороженных пиратов, всё ещё мучили её, потому что она почти физически представила себя на их месте.

— Прости, — тихо прошептала она, обращаясь к Илаю, — Ты не мог бы провести меня до жилого бокса?

— Только потому, что мой вылет отменили! — всё ещё недовольно бросил он, продолжая идти рядом с девушкой. Илай был выше её, и даже его военная форма не смогла спрятать под собой крепкое упругое тело парня. Ощущая его рядом с собой, Энн вдруг почувствовала себя взволнованной маленькой девочкой, ей вдруг захотелось, чтобы эти сильные руки оберегали её, а в этих глубоких голубых глазах, ей захотелось увидеть мягкость и отзывчивое тепло.

Они молчали на протяжении всего обратного пути, и даже тогда когда вошли в свою комнату.

— Ты … считаешь это справедливо, так казнить пиратов? — осторожно спросила она, нарушив тишину.

— А как иначе? Они преступники. Пираты мародерствуют на наших подбитых кораблях, добивают раненых солдат или берут их в плен, продавая в рабство за пределами Империи. Это воры и разбойники, не признающие никаких рамок и законов! Это паразиты космоса! — небрежно проговорил в ответ Илай, расстегивая и стаскивая с себя верхнюю куртку.

— А … а если не все такие? Не все ведь убивают и топчут, а если … среди них есть и достойные люди? — Энн растерялась и испугалась оттого, что возможно она ошиблась и в самом Илае. Ей были неприятны его слова, ей стало больно за себя и за своих братьев, за всё то, во что они так верили.

— Послушай, ты вся дрожишь, перестань думать об этом, — его глубокий хрипловатый голос уже звучал спокойнее. Сам не зная почему, он положил руки ей на плечи, легонько потянув на себя. И Энн, словно завороженная, развернулась к нему лицом и горячо прошептала:

— Скажи мне, что среди пиратов, как и среди населения любых рас, могут быть как плохие так и хорошие! Согласись со мной!

— Ну, ладно, допустим, только пока я таких не встречал, — согласно кивнул Илай, не представляя какой смысл имели для неё его слова. Энн неожиданно улыбнулась. Улыбка делала её ещё очаровательней. Улыбка женщины всегда может обезоружить любого мужчину. Вот и сейчас в уголках синих глаз Илая скромно спряталась ответная улыбка. Непроизвольно рука Энн потянулась к его щеке.

— Как часто в жизни ты улыбаешься, Илай?

— Ты впервые назвала меня по имени, — околдованный глубиной её глаз, тихо произнес он, затягиваемый в этот чарующий сияющий водоворот распахнутого женского взгляда.

— Знаю, что редко, и ещё я знаю, что ты робеешь перед женщинами, солдат.

Энн вдруг обняла его за шею и поцеловала в губы, разоружив его тем самым полностью. Она и сама была ошарашена своей импульсивностью. Чем-то этот солдат непреодолимо притягивал её к себе. Как бы ни был он суров внешне, где-то в уголках его лучистых глаз скрывалась теплота. Её волновал его голос и исходящая спокойная сила от рельефа мышц его молодого мужского тела. То как он щурил свои глаза, как взлетали его ресницы, как мягко кривились губы в полуусмешке. Так же как она хотела услышать от Илая его согласие по поводу хороших пиратов, точно так же ей хотелось доказать себе, что и среди солдат могут оказаться хорошие парни. Единственным мужчиной до Илая у неё был …, но об этом Эннжи старалась не думать. Илай покорил её тем, что не был по-настоящему груб с ней, ведь без её согласия он так и не пересек границу кровати. Да, он мыслил иначе, но Энн ощущала, что это была всего лишь маска и отрепетированная игра слов. Он не меньше неё нуждался в любви, наверное, даже намного сильнее, чем она, потому что с детства Энн была окружена заботой и любовью своих названых братьев, ну, по крайней мере, той на которую они были способны, в силу их расовых отличий.

Илай целовался мягко и осторожно, словно прощупывая почву разведкой. Сильные руки уже крепко сжимали девушку, становясь смелее. Ласковая нежность — это источник, с которого желают напиться ищущие души, в чьи волны погружаются с замиранием и восторгом благодарности. Источник, который находит своё отражение в слезах счастья и перестуке тающих сердец.

А имперский солдат именно таял. От каждого поцелуя этой девушки его пронизывало сладким током, когда её губы касались его лица, шеи и плеч. Когда она скользила ладонями по его груди и животу. Такого с ним ещё не происходило, не происходило … именно так. Впервые он почувствовал себя одним целым с живым теплым трепещущим человеком, а не с холодным «томагавком», с которым он тоже время от времени сливался в единый монолит. Илай и не думал, что когда-нибудь ему захочется заплакать от переполняющего его блаженства… И этот секс был вовсе не данью репродуктивной программе, о ней они даже и не вспомнили, это была чистая вспыхнувшая страсть живых сердец, желание близости, проникающей ласки.

Он лежал, тяжело дыша, пытаясь поймать всё ещё плавающее сознание, прижимая к себе обнаженное горячее тело девушки. Взяв её ладонь в свою, он осыпал её благодарными поцелуями. Что-то изменилось, такое неуловимое, тонкое и ускользающее. Что-то отошло на второй план, а что-то срослось.

Илай уснул, а Энн всё ещё с нежностью глядя на него, играла с его русыми волосами, прядями укладывая их ему на лоб. Он был такой милый и … нежный. Вот так одним мгновеньем она изменила свою жизнь, взорвала её фонтаном феерических ощущений с малознакомым парнем, которого ей навязал нелепый случай. Но с первого поцелуя вдруг возникла такая уверенность, что они принадлежат друг другу, и только друг другу. С первого прикосновения она отозвалась на язык его тела, словно давно ждала его. И теперь такое необычное чувство охватило всё её существо.

Противный писк разбудил их обоих. Илая срочно вызывали на вылет. Перед тем как выйти из каюты он обернулся и улыбнулся ей. Призрачная связь изменила и соединила их, будоража воспоминанием.

Но Илай не вернулся с этого задания. Ни на следующий день, ни через два дня.

Для неё каждый час ожидания проходил в страшном напряжении. Как ни странно, вопреки всему, Энн ждала его возращения. Она хотела, чтобы он вернулся. Хотела увидеть его снова. Непривычные для неё новые переживания бередили сердце. … Хотела, но видно была не судьба. Особенно когда ей сообщили, что «офицер Илай Бош пропал без вести, поисковые устройства не могут выявить маяк его «томагавка», который был сбит над одной из планет системы Хатэ». Ей предоставляли возможность снова присоединиться к программе и что самое нелепое и ужасное — перед ней извинились за доставленные неудобства.

«Кретины! Что за люди?! Человек пропал, а они считают это неудобством!

Не стоило ввязываться в это. Так мне и надо! Нужно побыстрее сматываться отсюда», — размышляла Энн, патрулируя по отсеку связи, в надежде узнать или подслушать хоть какую-нибудь информацию о предстоящих вылетах.

Её слуха коснулись слова, обогнавших её солдат:

— Сегодня в полночь твой первый вылет, Сид. Говорят, в пятом квадрате заметили пиратов, покажи этим бродягам кто хозяин вселенной!

Им вслед печально усмехнулись большие серые глаза. И Энн вернулась в комнату проститься хотя бы не с Илаем, а с ощущениями и чувством, которое здесь возникло, с этим коротким мгновением необъяснимого влечения, с этой вспышкой счастья. Она прилегла на его подушку, все ещё ощущая его запах, её грустные глаза застлали две так и невыплаканные слезинки. Но через какое-то время, заглушив все печали, загоняя их поглубже в тайники души, в её глазах зажглись решимость и упрямство, мгновенно меняя выражение её лица. Грустная слабая девушка переформировалась в собранную и уверенную в своих силах молодую женщину. Когда за Энн закрылась дверь, она уже точно знала, что будет делать дальше.

Дорога в ангар была ей уже известна, правда на этот раз она воспользовалась другой вентиляционной шахтой. Замерев за одним из нерабочих кораблей, Энн наблюдала за солдатами, готовящимися к вылету. Как кошка, бесшумной тенью, она подкралась к последнему «томагавку», и, уловив момент, когда механик отвернётся, проскользнула внутрь, спрятавшись за кабиной пилота, свернувшись клубком под запасным парашютом.

Ей повезло, что пилотом как раз оказался тот самый неопытный новичок Сид, который даже не обратил внимания на то, что объёмы парашюта должны быть немного меньше.

Дождавшись, пока пилот взлетит, покинув пределы базы, Энн осторожно выбралась из своего укрытия без единого звука четко нанеся ему удар по затылку заранее подготовленной механической подпоркой, вырубила беднягу Сида.

— Прости, это жестоко, я знаю, и даже больно, но выбора вы мне не оставили. Зато, будет тебе что вспомнить, парень! — проговорила она, стаскивая его с кресла.

Благо, она умела управлять и «томагавками». Временно поставив корабль на автопилот, она уложила бессознательного пилота на пол лицом вниз, связала по рукам и ногам, предварительно заклеив рот. Энн действовала быстро и чётко, как по разыгранным нотам — пиратская школа выживания давала свои результаты. Затем усевшись в кресло пилота, в первую очередь она перешла на другую частоту связи. Частоту, которую прослушивали пираты. Если они были недалеко, кто-нибудь из них должен услышать её.

— Гнездо, это сорока! Слышите меня? Иду верхом на молотке, борт 11. Приём. Всем бродягам, кто идёт по этой частоте, приём! Мне нужна карта леса и зелёная траектория. Ответьте, кто-нибудь слышит меня? — Энн повторяла это сообщение снова и снова, взяв управление корабля в свои руки.

Пока в динамике не услышала знакомый низкий баритон Зура:

— Это гнездо. … Слышим тебя, борт 11. Лети домой, птичка. У меня к тебе есть пару вопросов. Сообщи свои координаты, я выйду тебе на встречу.

— Рада, что гнездо ещё не разорили, ворон. Зачем тебе мои координаты, хочешь гостей на хвосте? Я вышла не одна. Давай как раньше, на нашем шифре. Сообщи мне свои. — Сдержано ответила Энн, скрыв от него свою замирающую радость в душе, оттого что её семья, была рядом, они искали её.

— Восемнадцать елей смотрят на запад, с тоской туда, где идет дождь, северный ветер чешет их мягким гребнем, завывая четверостишья.

Что означало, что нужно держаться курса восемьдесят один градус на восток, обойдя с юга метеоритный дождь, направляясь к восьмому квадрату этой галактики.

Да. Это был старый «бронтозавр» Тиара. Пиратский корабль разинул пасть, принимая своего гостя. Как только ворота загерметизировались, Энн выпрыгнула наружу прямо в объятья Мака. Рядом стояли Зур, Лукар, Жако и Сеярин.

— Где Чи, Энн? — Рычащий тон Зура красноречиво рассказывал о его еле сдерживаемой ярости.

Энн отстранилась от темнокожего Мака, и смело взглянула в лицо старшему брату.

— Чи … погиб, — тихо проговорила она, не желая показывать Зуру, как она переживает на самом деле. — Он спас меня, но, … в общем, мы упали на Тарго.

— Ты хочешь нам сказать, что Чи погиб из-за тебя? — рявкнул Зур.

В глазах братьев промелькнуло разное выражение. На лице Мака отразилась боль, глаза Зура светились откровенным негодованием, Лукар печально опустил взгляд, Жако нахмурился, и только лицо Сеярина оставалось таким же пустым, и то только потому, что аквазанцы вообще не могли выражать внешних эмоций.

— Я этого не хотела! Я, как и вы искала Тиара. Кто знал, что на Тарго случиться сейсмическая буря. Нас затянуло в искривление поля. Думаешь, мне легче от твоих обвинений?!! Да лучше бы я лежала там под лавой вместо Чи! Ну, прости, в следующий раз я так и сделаю! — завелась Энн. И вся её растерянность, вся глубина её отчаянья и печали вмиг отразились на её лице.

— Хватит нападать друг на друга! — вмешался Лукар. — Мы не виним тебя, Энн. Мы искали вас, и рады, что хотя бы ты вернулась невредимой. Чи герой, он всегда мечтал сделать что-нибудь важное. Не верится, … просто не верится, что кого-то из нас уже нет. Нашего брата … нет!

— Нет уж, она должна знать, что это случилось из-за того, что она нарушила мой приказ, что они самовольно сперли «челнок» и думали, что у них лучше получится. Почему мы должны носиться по вселенной как идиоты, сначала в поисках Тиара, потом бросать всё и мчаться разыскивать Энн, а потом снова Тиара? Если эта дама не прекратит бунтовать против меня, может случится так, что в следующий раз мы уже не сможем помочь ей! — продолжал возмущаться старший брат и капитан корабля, давая всем понять, что так просто он успокаиваться не собирается.

— Я бунтую вовсе не против тебя, Зур, мне просто не нравятся твои методы. Я своими глазами видела таких же выскочек закатанных в лёд криокамер! — огрызнулась Энн.

— Видела где? И откуда «томагавк»? Где ты была, Энн и чего мы ещё не знаем? — не унимался Зур, сверля её своими черными, как ночь глазами, выпытывая через этот взгляд её душу.

— Видела на основной базе Аватара, … я была там. Меня случайно загребли с Тарго вместе с остальными беженцами. «Томагавк» оттуда же. Допрос продолжается или вы всё-таки примете меня обратно?

— Оставь её, Зур. Не видишь, она устала и взвинчена, — тихо прошелестел Сеярин, обнимая Энн за талию одним из своих щупалец.

— Эй, а в кабине пилот. Энн привезла нам подарок! — выкрикнул Жако, выглядывая из «томагавка».

— Его нужно отпустить. — Твердо заявила Энн, тряхнув головой, поворачиваясь спиной к Зуру.

— Интересная позиция. А почему это? — издевательским тоном проговорил Зур, подозрительно сощурившись.

— Потому что мы не звери. Мы свободные крылья космоса, мы неуловимые бродяги вселенной, но мы не убийцы. Мы искатели приключений и захватывающих открытий новых миров. Кажется, Тиар нам так говорил всегда? — Энн упрямо наклонила голову.

— И где он теперь? — уперся взглядом в неё Зур. — Может, нам ещё обнять солдатики на прощанье? — Он подошел к ней и резко развернул её к себе.

— Мы сейчас дадим ему возможность улететь, а сами покинем этот квадрат, — четко выговаривая каждое слово, громко произнесла Энн, глядя на него без капли страха или сожаления. — Я хочу, чтобы, когда будут говорить, что пираты это законченные сволочи, этот пилот возражал, говоря, что милосердие им не чуждо. Может, тогда к нам будут относиться иначе!

— Благодетельница! И когда это ты так успела измениться?!

— Зур, сделай, как она хочет. Просто уступи, я за это. Отпустим парня вместе с его консервной банкой и свалим отсюда, как можно дальше от этой головной боли! — Мак заслонил собой Энн от брызгающей злости Зура, который уже начинал терять над собой контроль, не узнавая своей сестры.

— Да, пожалуйста! Я буду в рубке! — Зур порывисто развернулся и зашагал прочь, заставив всех облегченно вздохнуть.

— С тех пор как ты пропала, он места себе не находил, — произнес Сеярин. — Ты же знаешь, что так он выражает свою заботу. Зур жесток, но такова его природа. Учитывай, что ты человек, а он химер.

— Знаю, он не позволяет об этом забывать. …Как же я рада вас видеть, мои дорогие! — произнесла, улыбаясь Энн, обнимая каждого по очереди: ламийца Жако, волосатого Лакура с Краша, аквазанца Сеярина и снова чернокожего Мака. — Больше вас не оставлю. Так домой захотелось! Ну, помогите мне отправить томагавк.

Энн развязала очнувшегося пилота, у которого на его лице застыл красноречивый ужас, как только он увидел перед собой огненно-рыжего, покрытого шерстью Лакура.

— Ты успокойся и извини, что я тебя так, — обратилась к онемевшему пилоту Энн, — но иначе ты не одолжил бы мне свой корабль. Сейчас ты возьмешь себя в руки, сядешь в пилотское кресло и полетишь на базу. Координаты я уже ввела.

— Ну, скажи хоть что-нибудь, — пробасил, улыбаясь сквозь шерсть Лакур.

— Вы кто? — пискнул пилот.

— Я Санта Клаус, малыш! Прости, с утра без макияжа! — проворковал ему в ответ Лакур и разразился лающим смехом. Энн тоже не выдержав, улыбнулась, хотя она уже давно привыкла к шуткам своего брата.

— Вы называете нас пиратами, мы называем себя бродягами. Как тебя зовут? — мягко спросила она, отвлекая внимание имперского пилота на себя.

— Сид, — прошептало в ответ.

— Запомни Сид, нельзя абсолютно всех равнять под одну гребёнку. Есть люди среди пиратов, и есть звери среди солдат Империи. И там и там имеются как хорошие, так и плохие ребята. Ты понимаешь, о чём я?

Сид старательно согласно закивал.

— Ладно, не тряси так, а то башка оторвётся! — заговорил снова Лакур. — По-моему ты говоришь для него слишком сложные вещи, он сейчас в обморок хлопнется. А прилетит домой и скажет, что это мы его испугались, что он нас уделал и всё такое. Ты действительно веришь, что среди них есть отличные парни?

— Есть! — кивнула Энн. — Поднимайся, Сид.

— И не дай бог, тебе сладкий, снова попасться у нас на пути, — снова прыснул со смеху Лакур, потешаясь с побледневшего солдата.

— А вот теперь пора и нам рвать когти, найти где-нибудь уютное сухое и теплое местечко и отметить твоё возвращение, да заодно подумать, что нам делать дальше, — умные бусины глаз Лакура блеснули сквозь густую шерсть на лице.