Седьмая звезда

Глава 29

Сначала это должна была быть ортодоксальная церемония в стиле химерских традиций, но затем, под влиянием мягкой непреклонности Энн, в неё внесли некоторые изменения, смешав взгляды и традиции не только различных между собой рас, но и свободного духа пиратства.

Огромнейший церемониальный зал главной резиденции правителя Химера был полон света и был изыскано, украшен цветами с планеты Флок, которые постоянно изменяли гамму своих красок, играя радугой палитры. Здесь собрались химеры и люди, одни явились отдать должную дань, другие искренне поздравить молодую пару. Во главе зала, на овальном постаменте, на котором возвышался трон древнего рода химерских правителей, восседал Зур, а рядом с ним справа стоял смиренный старец Омас. Все с нетерпением ожидали появление самой невесты.

О её приближении возвестила нежная мелодия, которую, кстати, подбирал Мак. Двери распахнулись, и в зал под руку со своим разодетым по случаю отцом, вошла девушка, которая своей ослепительной улыбкой и лучистым светом своих глаз могла затмить всё освещение вокруг. На ней было открытое длинное, сочетающееся с её молочной кожей, белое сверкающее платье, богато украшенное камнями цезария, на груди висел скромный кулон — пиратский символ семиконечной звезды, а в руках она держала маленький букет из карликовых душистых розовых роз.

Энн медленно шла по длинному проходу и счастливо улыбалась своим друзьям операторам; своим пилотам весёлым парням, которые с замиранием робко махали ей рукой; генералу Прусту; своему брату Натану и малышу Роберту; внимательным зелёным глазам милого Бунна, чья улыбка стоила для неё гораздо больше; Маку и его семье; Лакуру, застывшему с открытым ртом; Жако, который никак не мог унять руки от беспокойства; и Сеярину, который изобразил ей своими щупальцами символ сердца.

Этот момент преображает любую женщину, а Энн была поистине великолепна в этом наряде, изящная, с искусно уложенными волосами, с сияющими большими выразительными глазами, которые так обожал Зур. Она встретилась с ним взглядом, и по правилу этикета, склонилась в почтительном поклоне перед правителем.

Зур величественно поднялся, спускаясь к ней со своего постамента.

Когда она подняла глаза, перед ней уже стоял не химерский правитель, а самый красивый мужчина во Вселенной, её Зур, высокий, смуглый, темноволосый, с необыкновенными черными глазами, который протягивал ей свою широкую ладонь.

Она вложила в неё свои тонкие пальчики и улыбнулась.

Вдвоем они застыли перед мудрым Омасом, который, коснувшись их рук, произнес:

— Я вижу перед собой пару, которую благословила Вселенная, наполнив их своей священной силой. Пару, чьи сути слились воедино, разделив между собой одну душу на двоих. Сила, соединившая их, не имеет границ, ни конца, ни начала, но она повсюду, независимо Химер это или одна из планет галактики. Перед этой силой все равны и спорить с нею бесполезно! Ибо мы созданы, чтобы познать её! …А сейчас я хочу, чтобы вы двое, повторили за мной эту клятву, — несмотря на свой преклонный возраст, Омас заговорил громко и зычно, а Энн и Зур послушно повторяли за ним хором:

— В Вечности нет слова «никогда», она нам подарила слово «навсегда».

С тобою пройду до последнего мига, и дальше шагну, за пределы миров.

Я душу с тобой разделю пополам, и сердце своё безвозвратно отдам.

Все помыслы, желанья и дыханье соединили мы с тобою в одном целом, где слились наши души и тела. Я в тебе, как и ты во мне. И предать тебя, всё равно, что убить себя. В наших жилах течет одна кровь, потому что у власти любовь. Этой кровью я клятву даю, что тебя я в себе сохраню. Даже если погаснут все звёзды и утонет в пучине земля, Владыка мира будет мне свидетель — твоей душой останусь я.

— Вы поклялись, и вашим словам внимало тысяча душ! Мы засвидетельствовали ваш союз, в почтении склоняясь перед силой чувств, — изрек Омас. — Отныне правитель Зур — она твоя всецело, а ты мадонна Энн должна знать, что отныне для него на небосклоне всего одна звезда — ты. А теперь скрепите поцелуем то, что всем и так уже давно понятно!

За клятвой Энн и Зура особенно внимательно следила их семья, вбирая в себя каждое слово. Но вдруг чуткий слух Сеярина уловил рядом с собой еле различимое чавканье, он незаметно треснул Жако щупальцем по руке и зашипел:

— Прекрати жрать, не позорь нас, мы же на официальной церемонии!

— А что я могу — я нервничаю! — так же тихо огрызнулся ламиец.

Но тут внимание Сеярина привлек всхлипывающий Лакур.

— Ты бы видел со стороны свою рожу, — протянул он брату, недовольно качая головой.

— А ты просто мне завидуешь, холоднокровная медуза, — украдкой стирая скупую слезу, проворчал Лакур.

— Если они сейчас подерутся прямо здесь — я прямо здесь прибью их обоих, — сквозь зубы, улыбаясь, процедил Мак, поглядывая на братьев.

— А почему этот старец назвал Энн мадонной? — прошептал Бунн, отвлекая Мака на себя.

— Потому что теперь по статусу жены правителя, так следует к ней обращаться химерским подданным, но естественно для нас она будет просто малышка Энн.

Пройдя через официальные знаки внимания со стороны химерских глав родов, которые из страха перед правителем приняли его новую супругу, стараясь казаться учтивыми и доброжелательными, в обмен на расположение Зура, далее праздничная церемония плавно перетекла в веселую вечеринку, более привычную для людской расы, и уж тем более свободолюбивым пиратам.

Энн ходила между гостей, принимая поздравления, обнимаясь с каждым направо и налево.

— Энн, нам тебя там так не хватает! Как ты могла сбежать, ещё и Четмена с собой захватила! Мы словно осиротели! — загалдели наперебой Лари, Эдвард и Кэвин, и остальные пилоты, окружая девушку.

— Я думаю, мы простим этого очаровательного дезертира, я имею в виду, конечно же, Энн, а не Четмена, — вставил генерал Пруст. — Она теперь будет вести самого правителя Химера, вдруг он собьется с курса, ведь так Энн?

— Вашей прозорливости генерал, легко может позавидовать сам кронмаршал, — улыбнулась Энн, — Надеюсь увидеть вас в этом звании. Редко среди офицеров старшего звена можно встретить такого умного человека. А вы ребята не пропадете, слушайте операторов, я пыталась их научить заботиться о моих парнях как следует.

— Простите, дико извиняюсь, — расталкивая всех, к ней пробирался Натан, — Ещё раз простите, но мне нужна моя сестра. Энн, пойдем, пройдемся со мной. Тебя просто невозможно застать одну, — улыбнулся он, отходя с ней в сторону. — Послушай, я так рад за тебя, …но эта радость касается только того, что теперь ты останешься в живых. В остальном, …твой муж химер, Энн. И как твой родной брат я от этого не в восторге! — его серые глаза, похожие на её как две капли воды, смотрели на неё с состраданием.

— Натан, дорогой мой! — Энн крепко обняла его, чувствуя, что Зур уже ищет её. — Но ведь он любит меня, а я его. И по-другому не будет, ты же знаешь, судьба! Зато теперь ты можешь прилетать ко мне, когда захочешь, я его уломала, когда Зур счастлив он становится вполне адекватным, и даже великодушным.

— Это верно, Натан, — подал голос, подходящий к ним Зур, — Всё, что она сказала правда. Для тебя открыт зелёный коридор в космотории Химера. И то, что я люблю её это тоже, правда, — в его черных смеющихся глазах прыгали озорные искры. — Наш сипат становится слишком сильным, не удивляйся, я не только ощущаю её эмоции, но даже чувствую то, о чём она говорит. Да, радость моя?! — Зур крепко обнял девушку. — Не беспокойся, Натан, я смогу её уберечь. Ведь ты же этого боишься? А давай повеселим публику и потанцуем? — оживленно заглядывая ей в глаза, вдруг предложил Зур.

— Как раньше? Пиратские танцы? — тут же зажглась она с улыбкой. — Тогда я переоденусь, а ты с Маком подбери музыку! — и, чмокнув его в щёку, Энн радостно убежала, скрывшись в замке.

Взъерошив свою изысканную прическу, придав волосам прежний естественный вид, Энн отыскала свою обычную простую одежду ещё с пиратских времен — узкую безрукавку и такие же короткие без пояса штаны, в которых она больше была похожа на подростка, чем на мадонну Энн. Легкое царапанье в дверь, отвлекло её внимание.

— Мне повезло, что застал тебя здесь одну. Или жене правителя уже запрещено общение с молодыми интересными мужчинами? — хитро улыбнулись зелёные глаза.

— Не будь болваном, Бунн, я могу общаться с кем захочу! — улыбнулась она ему.

— А, ну да, я и забыл, что он контролирует тебя на расстоянии. А что это ты на себя напялила?! — искренне опешил Бунн, — Из принцессы превратилась в бродягу!

— В душе мы всегда останемся пиратами, бродягами космоса. Вот решили поплясать в пиратских ритмах, станцуешь с нами?

— Слушай, Энн, я тут хотел с тобой поговорить, пока выпала такая возможность, — Бунн запустил пальцы себе в волосы, разгребая каштаново-медные кудри, а это было знаком того, что он нервничает.

— Ты меня уже пугаешь, — Энн присела на край кровати. — Что-то стряслось?

— Нет, …хотя стряслось — ты вышла замуж! Шучу. В общем, после праздника я полечу с Натаном. — Бунн вздохнул. — Теперь я уверен, что тебя есть кому оберегать, что ты счастлива, что я могу спокойно доверить тебя в руки Зура, тем более что из этих рук тебя уже не вырвать. А значит, я могу с чистой совестью устраивать свою жизнь. Я поговорил с генералом Прустом, он пообещал посодействовать мне, чтобы с меня сняли обвинения в дезертирстве и побеге с места отбывания наказания. Стану гражданским лицом, улажу свои дела, у меня ведь есть дом на Веге.

— Бунн, …а …ты что же решил сбежать? — растеряно прошептала Энн, — Ты ведь уже моя семья! — она порывисто вскочила, обнимая Бунна, испугавшись, что её родной человек, её близкий друг бросает её.

— Ну, пусть твой муженёк не обольщается, я буду навещать тебя и отца. Не переживай, мы будем видеться, иначе я уже не смогу. И насколько я знаю, твои братья тоже имеют свои планы. Так что я не сбегаю, просто отхожу в сторону.

— Мак с семьей останется на Химере со мной, Жако пока тоже, а вот Сеярин рвется на Аквазан, да и Лакура тянет в космос, вот кто вечный странник. Не пропадай Бунн, …я прошу тебя! — продолжая его обнимать, прошептала Энн.

— Я пропаду, если сейчас сюда войдет твой Зур и увидит в этой спальне пикантную сцену, уединившаяся пара стоит в обнимку у кровати, — со своей обычной иронией проговорил он.

— Ты как всегда неподражаем! — рассмеялась Энн, целуя его в щёку, — И знай Бунн Четмен, если вдруг ты исчезнешь, я сама тебя найду! А теперь пойдем танцевать! Как говорит наш отец — лучше печаль прогонять, чем убегать от неё!

На поляне под динамичную местами агрессивную, местами лиричную музыку уже выплясывали братья, демонстрируя имперским гостям свою пиратскую непринужденность, завлекая их в свой танец. Но когда появилась Энн, они образовали большой круг, приглашая ритмичными хлопками в него свою сестру и Зура.

— Ну, что станцуем, дерзко и зажигательно? — усмехнулся Зур, обнимая её за талию.

— Только учти, теперь мы пристойная семейная пара, — лукаво проворковала Энн, стягивая с него рубашку, — Может, просто потопчемся на месте? — И резко оттолкнув его от себя, она первой начала танец бродяг.

Дерзкий танец, вызывающий, с откровенной чувственностью, и в то же время агрессивный предупреждающий атаку. Он рассказывал о свободе и опасности, об игре со смертью на острие ножа, о жгучей страсти к жизни и приключениям. А так как вдвоем они танцевали его слажено и с особым чувством, когда сильный и гибкий Зур вкладывал свою любовь в каждое прикосновение к этому податливому и изворотливому женскому телу, отвечающему ему теми же игривыми чувствами, то сегодня в этом танце им не было равных.

Лежа в своей спальне, в серых сумерках рассвета, Зур прижимал к себе спящую девушку, нежно целуя её в лоб. Он смотрел, как на его планете рождался новый день и до сих пор не мог поверить, что его счастье рядом с ним. Слишком много пришлось испытать, чтобы понять по настоящему, что означает для него эта девушка.

— Я тоже тебя очень-очень люблю, Зур, — пробормотала во сне Энн.

— Ты моя, — улыбнулся он ей, рассматривая свою спящую жену.