Шотландия

«Селтик» побеждает в Кубке чемпионов, 25 мая 1967 года Хью Макилвенни

Победив миланский «Интер» со счетом 2:1 в Лиссабоне, «Селтик» стал первой британской командой, выигравшей заветный Кубок чемпионов.

Сегодня Лиссабон пусть не до конца, но все же вернулся в португальское владение после самой бурной и восторженной оккупации в истории города.

Кучки болельщиков «Селтика» еще встречаются в самых неожиданных местах, они шумно отстаивают свое право радоваться и праздновать, вопреки наступлению будней, твердо намереваясь веселиться, пока хватит сил. Эти люди, говорящие с типичным произношением Глазго, вываливаются из такси и кафе, оглашают истошными воплями вестибюли благопристойных отелей. Даже среди тех, кто после ночи остался ни с чем, только в помятой одежде, и нашел приют в посольстве Великобритании, все разговоры лишь о магических полутора часах под жарким солнцем на огромном португальском стадионе.

Аэропорт производит впечатление Дюнкерка, но — со счастливым исходом. Все неудобства массовой эвакуации кажутся вполне сносными, если твоя команда одержала величайшую победу в истории британского футбола и завершила сезон коллекцией трофеев, какой не собирал еще ни один клуб в мире. Болельщики славили даже Элленио Эрреру и его побитый «Интер», когда итальянцы покидали Лиссабон накануне вечером. Клич: «Интер!» разносился по залу отлетов, но никто не рисковал ошибиться в национальной принадлежности кричавших.

В таком настроении они, пожалуй, наградили бы аплодисментами и тренера «Рейнджере» Скотта Саймона.

При этом всего минуту спустя те же самые люди уже распевали: «Валите прочь, немытые итальяшки!» Разумеется, и самый упоенный победой болельщик отдавал себе отчет в том, какой ценой она была достигнута. Местная газета «Мундо де-портиво» выразила общие чувства такими словами: «Это было неизбежно. Рано или поздно „Интер“ Эрреры, типичный представитель катеначчо и негативного футбола должен был заплатить за свое нежелание играть в футбол». Португальцы восхищались великолепным стилем, в котором «Селтик» доминировал на поле весь матч.

Некоторые из нас смели осуждать Эрреру еще два года назад, когда «Интер» выиграл Кубок чемпионов на своем стадионе «Сан-Сиро», на протяжении матча отчаянно отстаивая шаткое преимущество в один гол против «Бенфики» и находясь в численном меньшинстве. Однако Эррера продолжал получать около 30 000 фунтов в год за подавление творчества, фантазии, дерзости и спонтанности, которые и составляют суть футбола. И к нему до сих пор многие относятся с благоговением — они уверены, что статистика его команд оправдывает стерильность тренерского метода. Впрочем, сегодня уже почти все убедились, насколько опасны подобные воззрения. Двенадцатый финал Кубка европейских чемпионов показал, насколько ущербна эта философия в сравнении с «динамическим позитивным мышлением» Джока Стейна. Перед матчем Стейн сказал мне: «„Интер“ будет играть от обороны. Они так привыкли и по-другому не умеют. Но мы уверены, что играть надо по-нашему, а мы всегда атакуем. Не важно, выиграем мы или проиграем, мы хотим, чтобы людям игра запомнилась. Просто участвовать в подобном событии — уже большая честь, и мы считаем, что это накладывает на нас определенные обязательства. Да, мы профессионалы, но я не кривлю душой, когда говорю, что мы хотим не просто выиграть кубок. Мы хотим победить, играя в настоящий футбол, порадовать всех, кто придет на стадион, чтобы нас запомнили как играющую команду».

Последствия этой тактики и практическое воплощение гения Стейна весь мир наблюдал в четверг. Конечно, в команде собраны отличные игроки, а сама команда не имеет откровенно слабых мест и отменно сбалансирована. Однако даже превознося потрясающую скорость и искусное владение футбольным мастерством, посредством которых был повержен «Интер» — непоколебимое спокойствие Кларка, убийственную точность перехватов в защите, творческую энергию Олда в центре поля, бесконечную и изумительную изобретательность Джонстона, осмысленные прорывы не ведавшего усталости Чалмерса, — даже при всем этом нельзя не признать, что главную роль в победе сыграла самоотверженность футболистов «Селтика». И ничто не символизирует ее более наглядно, чем невероятная игра Геммела. Он почти падал от изнеможения, прежде чем под рев стадиона сравнять счет на 63-й минуте, однако нашел в себе мужество продолжить матч, и его забеги по левому краю оказались едва ли не решающим фактором в деморализации «Интера».

Геммел наделен той же агрессивной гордостью, тем же презрением к самой мысли о поражении, которые свойственны Олду. Перед матчем Олд решительно оборвал рассуждения о возможных последствиях жары и твердо заявил, что «Селтик» разорвет итальянцев в любом состоянии. Когда его удалось извлечь из восторженной толпы болельщиков, и он побрел в раздевалку, то — обнаженный до пояса, с футболкой «Интера», обмотанной вокруг горла подобием шарфа — вдруг остановился и крикнул Ронни Симпсону, шагавшему впереди: «Эй, Ронни! Кто мы, сынок? Кто мы такие?» Потный, белозубый, он жадно облизнул пересохшие губы — и ответил сам себе, воинственно вскинув кулаки: «Мы — лучшие! Вот мы кто. Лучшие!» Симпсон кинулся к нему, и они добрую минуту простояли обнявшись.

В раздевалке остальные игроки распевали песни болельщиков и пили шампанское из огромного кубка («А ты когда-нибудь так раньше делал?»). Олд наклонился к тренеру Шону Фэллону и спросил с притворной серьезностью: «По-вашему, я был лучшим? Ну скажите, что это так».

«У них у всех дух Стейна, — заметил мой коллега из Глазго. — В каждом из них его частичка».

Разумеется, подготовка к финалу и сам матч проходили под неусыпным вниманием Стейна. Предостерегал ли он игроков от нахождения на солнце («Я не хочу, чтобы вы даже выглядывали в окна своих номеров; если у кого-то загорит хотя бы палец, он тут же отправится домой») или шутил с репортерами у плавательного бассейна в гостинице в Эшториле, Стейн не упускал из вида ни единой мелочи.

Несмотря на чудовищное напряжение, которое он наверняка испытывал, Стейн не терял своего чувства юмора, которое отлично поддерживало боевой дух команды. В частности, он не упускал случая позубоскалить над «кельтским вторжением» в португальское католичество. «У них с нашего приезда прибавилось народа. На утренние мессы впору продавать билеты. И скамей бы побольше поставить. Как они тут считают? По-моему, получается ничья; или здесь местные всегда выигрывают?»

Тяжело всегда выглядеть веселым и бодрым, и напряжение не могло не сказаться. Это произошло за минуту до конца матча, когда Стейн бросился в раздевалку, не в силах досмотреть игру до конца. Когда мы нашли его, он бормотал: «Какая игра! Какая игра!» Билл Шенкли, шотландский тренер «Ливерпуля» (и единственный тренер английской команды, посетивший матч), сказал ему, с видом человека, для которого футбол превыше религии: «Джок, ты себя обессмертил».

Пожилой португальский чиновник увлек Стейна в уголок и принялся восхвалять авантюризм «Селтика». «Атакующая игра — это основа футбола. Именно так и следует играть». Стейн похлопал его по плечу и сказал: «Валяйте, дружище, я готов слушать вас всю ночь». А потом, повернувшись к нам, прибавил: «Странно слышать такое о шотландской команде, верно?»