Штангист: Назад в СССР. Том 2

Глава 13

Тяжелоатлеты толпились у выхода спортивного зала. Они торопились скорее отправиться в раздевалки. Тренировка закончилась, и задерживаться в спортшколе, когда на улице такая непогода, никто не хотел.

Поднялся ветер. Срывался снег с дождем, и неприятная зябкость господствовала сегодня в воздухе.

Когда все зашли в раздевалку, мы с Гришей стали у ее дверей.

— Вова, ты чего задумал? — Спросил Гриша.

— Сейчас увидишь.

— Слушай, мож не надо?

Гриша трусил. Это было явно видно по его блестящим глазам. Как только он услышал, что Ковыль со своими его поджидают, тут же будто бы скукожился, сжался весь от беспокойства. Голос его, в котором обычно проскальзывали нахальные, а иногда даже надменные нотки, стал слабым, забитым и тихим.

— Не ссы, — сказал я, — сейчас разберемся.

— Давай я просто через черный ход выскользну и все. Эти, — он кивнул подбородком туда, где на улице, по его мнению, его ждали хулиганы, — эти не заметят.

— А толку-то? Сегодня не заметят. А завтра все равно тебя найдут. Надо у них раз и навсегда отбить любую охоту тебя донимать.

Гриша нахмурил брови.

— Зачем ты и сюда лезешь, Медведь? Зачем хочешь мне помочь? А?

— Не терплю, когда на одного прут целой толпой. Не дело это.

Гриша отвел глаза. Ему явно было неловко, что я за него заступаюсь. И я понимал почему. Ведь это он сам навлек на себя такую беду: пошел к хулиганам, чтобы надоумить их меня побить. Да только он то не знает, что я обо всем догадался по рассказу Кайметова. Ну ничего, вот отделаемся от этих негодяев, тогда и с ним поговорю на эту тему.

— Вова, да не надо… ты…

— Надо, — перебил я Гришу. — Надо все это закончить раз и навсегда.

— Мне не нужна нянька. Я сам со всем разберусь, — Лицо Гриши ожесточилось, в голосе проскользнули сердитые нотки.

— Послушай, — я заглянул ему в глаза. — Они тебя найдут и побьют. Возможно, даже сильно. Это тебе не очередная драчка за школой. Это злая толпа. Тебя ногами запинают.

— Ты что, думаешь, я не могу за себя постоять? — Удивился Гриша. — Думаешь, мне нужен защитник⁈ Что б за меня постоянно заступались, нужно?

— Давай без истерик. Потом мне спасибо скажешь, — покачал я головой. — Ну пойдем. А то ребята сейчас переоденутся и разбегутся.

— Никуда я с тобой не пойду! — Крикнул вдруг Гриша, и заозирался, когда ему показалось, что он подал голос слишком громко. Потом повторил уже тише: — Никуда я не пойду. Ничего мне от тебя не нужно. Да вообще, если б не ты, все было бы нормально. Зачем ты за меня в прошлый раз заступился⁈ Только беду накликал!

— Рано или поздно все пришло бы к тому, к чему пришло, — покачал я головой. — Когда-нибудь случилось бы так, что у тебя не стало бы денег им заплатить. Или еще лучше — они бы просто решили тебя побить. Это только вопрос времени. Нужно все решить сейчас.

— Да ничего не надо решать! Ничего, понял⁈ Все, отстань! — Крикнул Гриша зло и пошел прочь.

Проводя его взглядом, я не стал ничего говорить, а только вошел в раздевалку.

— Тёма, дело есть, — тут же подошел я к Артемию.

Мальчишка уже засовывал спортивные шорты в сумку. Потом глянул на меня.

— Чего такое?

— Там толпа хулиганья у ворот торчит. Видал?

— Видал каких-то.

— Чего тут у вас такое? — Заинтересовался Матвей.

Вместе с ним молча подошел и Сережа.

— Хулиганы не просто так пришли. Хотят одного моего одноклассника, футболиста, побить.

Парни обеспокоенно переглянулись.

— Это ж те самые, которых мы камнями обкидали, — заметил Сережа.

— Они.

— Если заступиться надо, это я всегда рад, — кивнул посерьезневший Матвей. — Особенно если за хорошего человека постоять надо.

— Хорошего не хорошего, — покачал я головой, — но заступиться надо. Потому как они на одного всей гурьбой идут.

— А сколько их там?

— Человек семь. Ну это так, навскидку.

— Тогда нас будет маловато, — пожал плечами Сережа. — Рискуем и сами нарваться.

— Верно, — я кивнул. — Правда, есть тут у меня одна идея.

Я вышел в середину раздевалки и крикнул:

— Ребят! Внимание! Помощь ваша нужна! Кое-что случилось!

Переодевающиеся пацаны заинтересовались, глянули на меня. Марат тоже отвлекся от складывания вещей. Он снял свою куртку с крючка, накинув на плечо. Потом уставился на меня, скрестил руки.

— Видали, за воротами стоят чужие пацаны⁈ — Крикнул я. — Они там не просто так собрались. Ждут одного моего одноклассника. Ждут, чтобы его поймать и побить! Надо этому помешать! Их там всего человек семь! Если мы всей кучей выйдем против них — напугаются они и разбегутся, не станут никого бить!

Пацаны зарокотали, стали переговариваться. Шептаться.

— Так это твой одноклассник, что ли? — Хмыкнул Марат. — Это он, значит, к ним ходил, подговаривал кого-то побить?

— Да, — кивнул я. — Это он и есть. Я тебе больше скажу, он подговаривал их побить меня.

Парни тут же зарокотали громче, удивленные, принялись непонимающе переглядываться.

— А зачем же ты хочешь заступаться за того, кто хотел на тебя же хулиганов натравить? — Спросил Марат с неприятной улыбочкой.

— Хулиганов, значит, — я тоже ответил ему нахальной ухмылкой. — Так там же твои знакомые. Они ж, по твоим словам, хорошие ребята. Прогнали моего одноклассника, когда он к ним пришел. Да только никто никого не прогонял! Они ему пригрозили, что побьют, и стали простить денег! Вот что они сделали! Так и трясли беднягу несколько месяцев, пока я обо всем не узнал.

Марат нахмурил брови, подбоченился.

— Вы его не слушайте, пацаны, — крикнул он. — Чего вам в чужие ссоры влезать? Эта вся каша заварилась из-за Медведя и его дружка. Вот пускай сами и расхлебывают! А мы-то че? Мы к этому никаким боком, и все тут! Тем более что, вы гляньте! Этот ходил к пацанам, чтобы попросить их Медведя побить, а Медведь теперь за него и заступается! Ну не дурень ли⁈

— Ты кого дурнем назвал⁈ — Выскочил вдруг Матвей, — кого, а?

— Тихо, тихо Матвей, — остановил я его жестом. Потом обратился к Марату: — Я считаю, что дурень тот, кто думает, что его хата с краю. Что ни к чему он не должен быть причастным. А я не стану просто стоять и смотреть, как семеро одного бьют. Это что ж выходит? Я мог заступиться за него, а не заступился. Да поступи я так, никогда б в жизни себя не простил бы!

— Ну вот сам за него и заступайся! — Рассмеялся Марат. — А мы посмотрим, как у тебя это получится!

— Ну! — Крикнул Егор, стоявший за его плечами. — Чего нам дергаться⁈

— Точно!

— Ага!

Из всей его компании понеслись одобрительные крики, мол, раз мы с Гришей все это заварили, значит, нам и расхлебывать. Один только Чирков ничего не кричал, он покосился на Марата, и во взгляде его виделась явная неприязнь.

— Глупости все это, — выступил вперед Артемий. — Как это так? Мы ж все тут пионеры! Будущие комсомольцы! А пионеры, известное дело, слабых должны защищать! А тут ясно кто слабый! Я, вот, помогу Вове!

— Я тоже! — Выпятил грудь Матвей. — Как тут не помочь? Это ж, позор настоящий тогда будет, если мог, а не помог!

— Я тоже с вами, — Сергей встал по левую сторону от меня. — Слабых надо защищать.

— Учить слабых надо уму-разуму! — Крикнул Марат, которого явно стало раздражать, что у меня появились сторонники. — Если уж ума нету, то пусть дойдет через тумаки! Тогда, может быть, этот твой одноклассник и поймет, что он настоящий баран! И все! Получит хорошенько раз по шее, узнает, что надо становиться сильнее!

— Если только ему ноги не переломают, — вмешался вдруг Дима Чирков.

Марат бросил на мальчишку холодный взгляд.

— У меня был знакомый один, в городе, откуда я переехал, — сказал Чирков. — И так вышло, что попал он в плохую компанию. Да так попал, что сделали из него там грушу для битья. Страшно на него смотреть потом стало. Ходил, темный, как призрак. Весь в синяках, побитый. И тут Вова дело говорит. Мне до сих пор стыдно, что я никак ему тогда не помог. Хотя мы с ним и дружили. А там, казалось бы, он тоже сам виноват. Сам выбрал себе таких друзей. Да только, как по мне, это никакой не повод отказывать глупым, заблудившимся людям в помощи. Их надо, наоборот, направлять куда надо. Может, и этого можно еще направить, пока он совсем не стал, как мой знакомый…

Чирков глянул на неприятно искривившего губы Матвея и пошел к нам, стал рядом с Сережей.

— Я помогу вам, пацаны, — сказал он.

— Спасибо, — бросил я в ответ.

— Ну и идите! — Хмыкнув, Матвей посмотрел на нас свысока. — Может, лупки получите и тоже поумнеете!

В коридоре зашумело. Это футболисты выходили из своей раздевалки.

— Все, некогда мне больше с тобой тут распотякивать, — заглянув в глаза Марату, сказал я. — Ребят, мы пойдем, поможем Грише. Кто с нами — так вперед. А если уж нет… ну что ж. Будет это только на вашей совести. Пойдем, пацаны!

Я развернулся и пошел невыход. Матвей, Артемий и Сергей с Димой последовали за мной.

— Ну, топайте-топайте! — Крикнул нам вслед Матвей. — Посмотрим, что бывает, когда суешь нос в чужие дела. Верно, ребзя⁈

— Да! Точно говорит! — Откликнулся вдруг на его слова один только Егор.

Остальные ребята молчали.

Когда мы с Матвеем, Артемием, Сергеем и Димой вышли из школы, за воротами уже никого не было.

— Убежали, — заключил Артемий задумчиво.

— Эх, жаль! Я думал, подеремся! — Матвей стукнул кулаком в ладошку. — А оказалось, эти, туды их налево, хулиганы, трусливее Кайметова!

— Не ушли они, — покачал я головой. — А ну, пойдемте-ка…

Я торопливо повел всех остальных за ворота. Когда мы вышли и потоптали по асфальтированной дороге вдоль корпуса школы, примостившегося очень близко к железному забору, увидели всю компанию.

Здание школы было продолговатым, и та часть, где расположился волейбольный спортзал, а вместе с ним и хозяйственные помещения, выдавалась вперед, к улице. Забора там не было, и он начинался только дальше, примыкая к торцу школы. В этой прогалине был и черный ход: низенькая железная дверь вела прямиком на улицу. Выйдя через нее, можно было миновать широкий школьный двор и периметр забора. Там, у черного хода, мы и увидели хулиганов. Там же был и Гриша.

Пусть, вокруг уже царила темнота, а ветер гнул кроны пустых от листьев деревьев, над черным ходом горел свет. Лампа притаилась прямо на столбе электропередач и освещала широкий пяточек под собой. В нем, в этом пятачке, мы и увидели группу пацанов.

Гриша, словно провинившийся школьник, опустил голову. Коваль, которому Гриша доходил чуть выше подбородка, положил ему руку на плечи, что-то говорил. Остальные хулиганы собрались вокруг мальчишек. Слушали их разговор.

— Вон они! Погнали быстрее! — Крикнул я и побежал.

Остальные кинулись за мной. Топот наших ног быстро привлек внимание хулиганов. Коваль поднял взгляд на меня. Хулиганы, которые казались застывшими без движения, зашевелились, выстроились неровной линией. Метров за пять от них, я остановился, наскоро перевел дыхание, способом, выученным еще в прошлой жизни, на тренировках. А потом пошел к ним шагом.

Мои ребята, догнав меня, сделали то же самое. Все вместе мы приближались к Ковалю и его дружкам.

— О! Медведь! — Разулыбался Коваль. — Ты че, сам решил прийти? Ну и хорошо. А мы думали, тебя тоже выцепить.

После нашей с Ковалем прошлой встречи, его лицо было, что называется, «разукрашенным» как надо: под глазом горел фингал, на скулах и левой щеке остались ссадины. Губы лопнули, на них запеклись неприятные глазу ранки.

— Это ж эти тебя в прошлый раз, а? — спросил один из хулиганов.

Коваль чуть-чуть замялся. Глянул на своего дружка Егора, будто бы ища поддержки. Тот только отвел глаза.

Я быстро смекнул, что было к чему. Ковалю было лет пятнадцать, а может быть, и все шестнадцать. А в прошлый раз я, простой тринадцатилетка, отделал его так, что он с ног бухнулся. Это был настоящий позор. Особенно для лидера такой шпаны. Видать, они с Егором сочинили какую-то сказочку для остальных. Например, сказали, что побил его не один я, а что мы накинулись на него вместе. Ох и недальновидно же, однако. Ну еще бы. Вряд ли главарь хулиганов думал, что мы выйдем против него единым фронтом, и что ему, возможно, придется держать ответ перед своими. К слову, это был неплохой вариант надавить на него. И я решил этим воспользоваться.

— А, Коваль? Здорова-здорова, — ухмыльнулся я нахально. — Я смотрю, ты после нашей прошлой встречи совсем расцвел, не? Красивенький ходишь. Я бы даже сказал «разукрашенный».

— Зря ты, Медведь приперся, — потемнел тут же лицом Коваль. — Потому как сейчас мы с этим закончим и возьмемся за тебя! Узнаешь, как нос совать в чужие дела!

— Ну вместе вы, может быть со мной и разберетесь, — я рассмеялся. — Один то ты точно не сдюжишь. Че, помнишь, как тебя в прошлый раз я в два кулака побил? Грише даже не пришлось руки марать!

Хулиганы, не понимая, что, происходит стали переглядываться.

— Чего ты разбрехался⁈ Храбришься, типа крутой, как яйцо? — Попытался оправдаться Коваль.

— Ты ж нам рассказал, что на тебя они вместе накинулись? Что мелких было шестеро? — спросил один из хулиганов.

— Ну, — подхватил второй. — Что они тебя в крысу за школой подкараулили, ну и… того… отбуцкали.

Коваль побледнел, снова глянул на Егора. Тот, не решаясь ничего сказать, потоптался на месте. Я же громко рассмеялся.

— Вот, значит, чего он вам наплел? Вранье это все! Мы с ним один на один выходили! И он меня одолеть не смог!

— Брешешь! — Зло крикнул Коваль. — Вот сейчас мы тебя… Мужики, ану, давай разгоним эту мелочь брехливую! Будут знать, на кого рот разевают!

Однако, к удивлению Коваля, его дружки не сдвинулись с места. Они колебались, не зная, кому верить и как теперь себя вести.

— Чего вы стали, пацаны⁈ — Чуть погодя спросил он.

— А ты чего указываешь, что им делать надо? — Я ухмыльнулся. — Указываешь, а сам даже тринадцатилетнего пацана победить не можешь, а? Значит, давай так. Чего других беспокоить? Давай мы с тобой один на один. Отойдем куда-нибудь, где потемнее, ну и поиграем. Если я тебя побью — ты от Гриши отстанешь насовсем. Ну а если ты меня… ну что ж, делай что хочешь, хоть ноги переломай!

— Ха! Тебе чего, Медведь, жить надоело? — Рассмеялся как-то нервно Коваль. — Будет мне тут еще мелкий какой-то ставить условия, да, пацаны?

Внезапно черный ход открылся. Оттуда выглянул один из наших. И хулиганы, и я с ребятами — все уставились на открывшуюся дверь. Через мгновение оттуда стали выходить парни-штангисты. Все они, хмурые, готовые на драку, стали спускаться с низких ступенек входа и занимать места на нашей стороне.

Коваль изумленно следил за тем, как число ребят все увеличивалось. Хулиганы занервничали, стали переглядываться, топтаться на месте. Гриша, видя, как все выступили за него одной силой, удивленно заморгал.

Таким образом, нас набралось человек двадцать против них семерых. Пусть, ребята там были на год, на два постарше, но перевес явно был не в их сторону. Хулиганы это понимали. Их сконфуженные лица говорили сами за себя.

— Ты посмотри, — шепнул мне Матвей, — сработала твоя речь, Вова. Совесть в наших заиграла.

— Молодец ты, — проговорил тихо Артемий мне на другое ухо. — Сподвиг их на поступок. А то я уже в ребятах разочаровываться стал.

— Ну так че? — Кивнул я Ковалю. — Трусишь? Трусишь против одного меня выходить? Тогда этим самым ты подтверждаешь, что наврал своим друзьям. Оказывается, ты одного меня боишься. А все потому, что в одиночку я тебе твои фингалы поставил.

Коваль молча завертел головой, глядя на своих дружков. Те стояли, напряженные, словно струны. Они ждали, что же он нам ответит.

— А чего ты за этого заступаешься, за Кишку? А? Это ж он к нам пришел и попросил тебя побить. Чтобы мы за тебя заступи…

— Я знаю, — перебил его я. — И все тут, вокруг меня, это знают. Да только это уже наши с Гришей дела. Мы их между собой и решим. А с тобой у нас дело другое. Ты на одного попер с толпой. За это с тобой разговор будет совершенно другой. Ну так что, согласен на мои условия?

Вот так Коваля я и загнал в ловушку. Понимал он, что заднюю включать нельзя. Тогда остальные сразу поймут, что он меня боится. Да и на массовую драку хулиганы эти не согласятся. Все потому, что, как я и думал, смелые они только тогда, когда чувствуют, что победят. А тут выходит, семеро против двадцати. Тут уж сложно сказать, кто получит по шее сильнее.

Однако, Коваль был изворотливый. Это я понял сразу. Извернуться он попытался и в этот раз.

— А чего это с тобой один на один? — Вдруг сказал он. — Виноват-то во всем Кишка.

Коваль кивнул на Гришу. У мальчишки от таких слова даже, кажется, волосы вздыбились под шапкой, такой он был испуганный.

— Вот пусть он со мной один на один и махается. Это ж будет по справедливости, не?

Коваль снова заозирался на своих.

— Ну да, по справедливости, — подхватил вдруг Игорь.

— Ну!

— Верно!

— По справедливости будет!

— Пускай он расхлебывает!

Я нахмурился. По правде сказать, не был я уверен, что и сам смогу Коваля в одиночку одолеть. Шел я ва-банк, когда ему такое предлагал. Это в прошлый раз, нахрапом у меня его получилось взять. Но и теперь я был готов приложить все силы, чтобы победить. А вот Гриша проиграет сразу. Более того, он даже бороться против него не сможет, так он Коваля боялся. Глядя на мальчишку-футболиста сразу было видно, что он еще даже кулаком не взмахнул, а уже проиграл хулигану. Нужно было что-то делать, чтобы не допустить их драки. Как-то выкручиваться.

— Вот значит как, — я хмыкнул. — Ну, дерись с ним, если хочешь. Да только ясно, зачем это ты делаешь.

— А че он, не пацан, что ли? — Коваль толкнул Гришу в плечо, и тот испуганно ссутулился. — Пускай сам за себя и стоит! А то вон что выдумал: защитников себе искать!

— Трусишь, — хмыкнул я.

— Чего? — Нахмурил брови Коваль.

— Трусишь, вот чего. Меня боишься вот и выбираешь себе соперника, с кем можешь управиться.

Гриша тоже нахмурился, глянул на меня исподлобья. Кажется, его зацепили мои слова. Ну ничего, переживет.

— При чём тут это? Ты ж сам хочешь, чтобы все было по-честному? Ну так вот это и есть по-честному! — Проговорил Коваль.

— Никакой честности в этом нету. Ты просто трусишь со мной связываться.

— Ха! Нашелся! Тоже мне, было б кого бояться! — Расхрабрился Коваль.

— Ну так давай, — я вышел вперед, — давай один на один. Вон там, за школьным туалетом. Там место много. Никто нас не увидит уже.

— Коваль, а че этот малой выброжает? — Вдруг кивнул ему один из хулиганов. — Да давай ты уже, шею ему намыль, и хай гуляет!

— Ну! Чего ты? Поставишь ему фингал другой, да пойдем уже! Чай не март, ветер продирает!

— Давай, ну чего ты?

— Ну!

— Да! Пацаны верно говорят!

Оглянувшись на своих, Коваль скривил губы.

— Ну лады, пойдем-ка за сортир. — не сразу решился он.

К туалету мы шли в полном молчании. Коваль и его ребята держались на некотором отдалении от нашей компании. Вели с собой Гришу.

— Сдюжишь его? — спросил у меня догнавший Артемий, — Он все-таки из старшиков.

— Сдюжу, — сказал я холодно.

Мы сошли с гравийки к стоящему за забором туалету. Тут от дороги нас отделяла линия тополей, с другой стороны — забор, за которым и было зданьице туалета. Деревья захватывали ветер, и потому тут не дуло. Лучше места, что б подраться, и не придумать. По крайней мере, на улице и в такую погоду.

— Ну все, малой, — сказал Коваль угрожающие, когда шагнул в круг из ребят, — держись. Щас буду тебя бить. Бить по-взрослому. А ну-ка, подержите мою куртку!