Штангист: Назад в СССР. Том 2

Глава 15

— Не берут? — Удивился я. — Это как же?

Константин Викторович грустно засопел.

— Да приказ был не на назначение. Выговор мне вынесли за пьянство.

— Что? Какое пьянство?

— Я сам ничего не понимаю, — пожал плечами тренер. — Директор мне сейчас рассказал, что в обществе как-то узнали про тот случай… Ну…

Дядя Костя явно смутился. Видимо, говорил он про тот самый раз, когда Рыков его застукал в собственном кабинете за бутылкой. Да только мне казалось, что это уже вопрос решенный. Что Константина Викторовича уже за это наказали замечанием. Директор сам же и наказал! А тут вон оно что?

Конечно, как и любой другой мужик, дядя Костя выпивал время от времени. Однако что б на работе, такого за ним в последние месяцы не замечалось. Да и раньше тоже. Ведь в прошлый раз душевные переживания заставили старого тренера напиться. А теперь он почти всегда прибывал в приподнятом настроении. Предвкушал, как будет работать со сборной, как будет готовить ее к большим соревнованиям между спортивными обществами.

— В приказе написали, что основание — должностная записка какая-то, — пробурчал дядя Костя. — Какая? Кто ее отправил в общество? Ну и на основании этого приказа директор распорядился на выговор… Да и утвержденные списки пришли по тренерам. Меня там уже и нету.

— Это какая-то глупость, — покачал я головой. — Ведь нельзя же дважды наказывать за один и тот же проступок.

— Вот и мне интересно, в чем тут дело.

— Пойдемте в контору. Вот завтра после уроков прямо. Я с вами схожу.

Константин Викторович совсем поник, сухо сплюнул.

— А что мне там сказать? И кому? Все документы уже подписаны.

— Кем? — Нахмурил я брови.

Дядя Костя на миг задумался.

— Не знаю я, кем. Не глянул. Как-то меня эта новость сбила с панталыку. Да так, что я приказ, как сквозь пелену читал.

— Нужно сходить в общество.

Дядя Костя поджал губы, сложил на груди руки и задумчиво уставился на серую погоду, стоявшую за окном.

— Пойдем.

— Но надо сначала узнать, кто подписал приказ. Мне кажется, это дело рук первого зама, — сказал я. — Он же Гришковца покрывал, разве не?

— Ходили такие слухи.

— Что-то, кажется, мне, что слухи эти очень правдивые. Надо разобраться. Несправедливый этот приказ, — отрезал я. — Это выходит, что дважды за одно и то же вас наказали. Давайте попробуем поговорить на этот счет с председателем. Я думаю, он поможет разобраться. Пусть отменит этот приказ.

— Ладно, Вова, — раздумав полсекунды, сказал дядя Костя. — Давай, наверное, дальше тренироваться. У нас еще много сегодня дел.

— Ну и чего ты тут сидишь? — Спросил я у Гриши.

Мальчик, устроившийся на деревянной лавке школьного двора, вздрогнул. Поднял на меня взгляд. Казалось, хотел он было что-то сказать, но не ответил. Тогда я подсел с ним рядом.

Гриша не спешил отвечать. Он только уставился на белое маленькое здание уличного туалета, стоящее на том конце, через стадион.

— Там эти ошиваются, — буркнул он.

— Кто?

— Ну… Дружки Коваля.

— Ты побоялся идти на остановку, потому что они там?

Гриша снова не ответил. Стыдливо уставился себе под ноги.

— Пойдем, я тебя проведу, — сказал я.

— Вот зачем ты это делаешь? — Вдруг сказал Гриша. — Мы ж с тобой враждовали. Я ж тебя тогда подставил, бойкот тебе объявил. А ты за меня заступаешься.

— Почему ты тогда наврал про то, что я украл деньги? — Спросил я, в общем-то, зная ответ.

— Испугался, — помолчав пару мгновений, сказал Гриша. — Испугался, вот и сплоховал. Знаешь, как мне стыдно за себя тогда было? Каждый день было стыдно ну и я…

— А если было стыдно, почему пошел к этим, чтобы они меня побили?

Гриша застыл на полуслове с открытым ртом. Потом громко сглотнул. Встал.

— Я пойду. Уроки еще делать и…

— Сядь. Не съем я тебя.

Мальчик медленно опустился на лавку. Поставил портфель под ноги.

— Сказать, почему я заступился за тебя? — Спросил я.

Гриша медленно кивнул.

— Я заступился, потому что не выношу несправедливости. А бить тебя целой гурьбой — это не справедливо. Деньги с тебя доить — не справедливо. Заступился потому, что решил — ты себя и сам достаточно наказал.

— Наказал, — согласился он. Потом вздохнул.

Кажется, моя откровенность и Гришу наставила на правильный лад. Видя, что я открыт, мальчишка и сам стал открываться в ответ.

— Если бы я знал, что так все выйдет, — сказал он. — Если бы все можно было вернуть назад, я бы никогда так с тобой не поступил. Никогда бы не струсил признаться, что потерял деньги.

— Все вернуть назад так просто уже нельзя, — сказал я. — Но можно не повторять старых ошибок.

— Да и тогда, когда все случилось у церкви, — продолжал Гриша, — после того раза я был на тебя страшно злой. Ну и с Егором был давно знаком, еще с яслей. Пошел я к нему за помощью, и тот обещал, что Коваль за меня заступится. Поверил я ему, дурак. А как увидился с Коволем, тот сначала, мол, поможем, но не бесплатно. Я тогда копилку свою и разбил, принес ему денег. А после… После началось…

— Стали тебя трясти.

— Ну да.

Гришины губы задрожали. Он быстро заморгал.

— Прости меня, Вова, — сказал он тихо. — Глупый я был. Глупый и злой. Я, наверное, плохой человек. Вот и вся недолга. Наверное, это хорошо, что со мной сейчас никто не дружит. Что все меня стороной обходят. Поделом мне.

— Знаешь, что я тебе скажу? — Улыбнулся я.

— М-м-м?

— Раз уж ты понимаешь, что натворил глупостей, что сам виноват во всем, что с тобой случилось, значит, это уже шаг к тому, чтобы исправиться.

Гриша улыбнулся, но почти тут же задавил улыбку. Посерьезнел.

— Ну ладно, пойдем, — встал он.

— Не забоишься? — Я указал взглядом на белое пятно общественного туалета.

— Ну вот, забоялся в прошлый раз, — ответил Гриша решительно. — И ничего хорошего из того не вышло. Я только и сам вляпался в неприятности, и много, кому бед доставил. Хватит уже бояться.

— Ну тогда пойдем на автобус, — я тоже встал.

Константин Викторович подошел к кабинету председателя, постучал в дверь, потом подергал ручку. Кабинет был закрыт.

— Нету, что ли? — Удивился он. — А куда ж он делся?

— Может, уехал по каким-нибудь делам, — сказал я.

— Так, надо выяснить, — задумался дядя Костя. — Наверное, так. Давай я схожу в канцелярию, порасспрашиваю, может он здесь где-то, в конторе ходит.

— А я тут останусь. Может, вернется.

— Давай. Ну все. Я пошел.

С этими словами дядя Костя отправился направо по коридору. Я же присел на лавку, стал ждать. Глянул на свои новые часы. Времени подходило почти четыре. Внезапно я услышал на лестнице шаги.

Мужчина, офицер, судя по форме, поднялся в коридор. Он был довольно молод. На вид я бы мог дать ему лет тридцать пять. Высокий, крепкий, гладко выбритый, он осмотрелся, широким шагом направился к кабинету директора. Когда постучал и дернул за ручку, задумался.

— Нету? — Спросил он у меня.

— Нету, — пожал я плечами.

У гладко выбритого мужчины были широкие скулы, большая волевая челюсть и некрасивый нос-картошка. Маленькие, но добрые глаза смотрели внимательно, со снисходительной добротой, с которой взрослый смотрит на ребенка.

— Тоже ждешь председателя? — Спросил офицер. По звездочкам на погонах я понял, что он был капитаном.

— Тоже жду.

— Один?

— С тренером.

— А. Разреши присесть?

— Разрешаю, — улыбнулся я.

Офицер тоже ответил улыбкой и сел рядом, на лавку. Снял фуражку.

— Как тебя звать? — Спросил офицер.

— Володей. Володя Медведь.

— Медведь? — Хмыкнул мужчина. — Это что ж, фамилия такая?

— Фамилия.

Капитан задумался. Потом выдал:

— А не тот ли самый Медведь? Знавал я одного такого. Сережа Медведь, спортсмен был. Работал с моим старшим братом на машиностроительном.

— Это мой Отец.

— Вот как, — он по-доброму хмыкнул. — И как он поживает?

— Погиб полтора года назад. В аварии.

Капитан потемнел лицом. Нахмурил очень белые, едва заметные на лице брови.

— Прими мои соболезнования, Вова.

— Спасибо.

— А меня зовут Сашей. Будем знакомы.

Офицер протянул свою большую ладонь, и я пожал ее.

— Ого, — он улыбнулся. — Крепко жмешь. Ты, я так понимаю, спортсмен?

— Штангист.

— Вот как. Я, знаешь ли, тоже спортсмен. Греблей занимаюсь.

— Вы местный? — Заинтересовался я.

— Нет, из Москвы. Я воспитатель в Московском суворовском. Приехал на малую родину по важному делу.

Я заметил, что, проговаривая эти слова, капитан поменялся в лице. Его светлые, открытые глаза вдруг погрустнели. В них появилась какая-то тяжесть. У меня сложилось впечатление, что над офицером довлеет какая-то личная беда. Однако какая именно я спрашивать не стал.

— А ты тут чего? — Поторопился он спросить, видимо, не желая вдаваться в свои личные подробности.

— Моего тренера, Константина Викторовича Перегудина, несправедливо отстранили от тренерства в юниорской сборной. Вот я и помогаю ему разобраться, что да как.

— Ты помогаешь? — Он хмыкнул. — Смелый парень.

— Мы с дядей Костей постоянно друг другу помогаем.

— Это правильно. А почему его решили отстранить?

— Наговаривают на него, — пожал я плечами. — Есть тут, у нас, в обществе кое-какой недоброжелатель. Ну вот он палки в колеса и вставляет.

Я кратко рассказал Капитану про историю с дядей Костей. Пояснил, почему он в прошлый раз напился на работе. Что было это от серьезных душевных переживаний, но в остальное время Константин Викторович такого себе не позволяет.

— И давно ж это случилось? — Спросил капитан.

— Несколько месяцев назад. дядя Костя — отличный тренер. Не заслуживает он, что б из-за такое пустяка его снимали.

— М-да… В жизни всякое бывает.

Снова на лестнице зазвучали шаги. Сначала я подумал, что это возвращается дядя Костя, но когда в коридор поднялся председатель Крылов, капитан встал.

— Саша? — Удивился Михаил Ефимович. — Ты, что ли?

— Здорова, дядь Миш, — улыбнулся капитан.

Председатель поспешил к нему, и мужчины крепко обнялись. Потом Крылов стал старательно трясти могучую руку Александра. На фоне крупного офицера, невысокий и худощавый председатель казался еще меньше, чем был на самом деле.

— Ты ко мне?

— Да, зашел повидать. Дома вас не найдешь, вот и решил заглянуть на работу.

— Тебя отпустили до Ани? — спросил председатель, и капитан вдруг снова погрустнел.

— Угу.

Погрустнел и председатель.

— Ну ничего. Нормально с ней все будет. Теперь уже самое плохое позади.

— Главное, чтоб заходила сама.

Все это время, казалось, председатель меня совершенно не замечал. Да и я не спешил сейчас вмешиваться в их с капитаном приветствие. Спешить пока что было некогда. К тому же Крылов заметил меня сам.

— Вова? Привет. А ты чего тут сидишь?

— Вас жду. Мы с дядей костей вместе. Он ищет вас по всей конторе.

— А. А что у вас за вопрос?

— По поводу того, что его из приказа по сборной убрали.

— Убрали? — Нахмурил брови Крылов. — Че-то я такого и не слышал. Как это, убрали?

Я встал.

— Ну, пойдемте. Сейчас все вам и расскажу.

— Ты надолго? — Спросил председатель у капитана.

— Да так. На пять минут.

— Ну погоди, Вова, — обратился ко мне председатель. — Сейчас мы с Сашей быстро…

— Мальчик пришел первым, — сказал Александр.

Директор беспокойно глянул на меня.

— А! Вот вы где! — Прибежал с другого края коридора запыхавшийся дядя Костя. — А я вас обыскался…

— Все в сборе, значит, — кисловато заметил председатель. — Ну лады. Пойдемте.

— Дядь Саш, — вдруг обратился я к офицеру по-простецки.

— А? Чего, Володь?

Казалось, председатель с дядей Костей даже удивились такому моему обращению. Молодой капитан не удивился. А у меня, между тем, возникла одна идея. Идея о том, как этот внезапный офицер может нам с дядей Костей помочь в нашем деле.