Штангист: Назад в СССР. Том 2

Глава 14

Пути назад не было. Пусть Коваль и храбрился, но я видел страх, блестевший в его глазах, когда мы с ним сошлись один на один. Ребята кричали, каждая группа подбадривала своего. Один только Гриша молчал. На наблюдающим за нами мальчишке не было лица. Он просто смотрел, и в темноте его взгляд казался начисто отсутствующим.

Отдав свое пальто Матвею, я вышел в круг. Коваль поднял руки, изображая из себя боксера. Даже запрыгал на месте, словно он какой-нибудь Мохамед Али.

Я понимал, что в прошлый раз, за школой, я победил его только за счет внезапности. Коваль простого не ожидал, что я заряжу ему в глаз, когда он схватил меня за грудки. Только мой напор позволил мне свалить Коваля. Сейчас такого уже не будет.

Правда, на моей стороне было кое-что еще: страх, который испытывал передо мной хулиган. Я явно казался ему сильнее, чем, что уж говорить, был я на самом деле. Все же хулиган старше меня. А для мальчиков и два года — это уже большая разница в развитии.

Коваль сгорбился, сделал выпад, как бы примеряясь. Видимо, он посмотрел недавно какой-то кинофильм, где боксеры вели себя именно так. Я не дрогнул, только чуть-чуть отклонился назад.

А потом Коваль напал. Он налетел на меня всем корпусом, сгреб, поднял так, что ноги мои оторвались от земли. А потом, мы с ним просто рухнули на сырую землю. Пусть росла тут травка, напитанная растаявшим снегом, мне все равно стало очень больно, когда земля врезалась в спину. Воздух просто выбило из груди. Я стиснул зубы до скрипа.

— Ну что, скусил? — Ликующий Коваль приподнялся.

Сидящий у меня на животе, он схватил меня за грудки.

— Ну сейчас я тебя…

В последний момент я собрался с силами и хлопнул его ладошками по ушам. Хлопнул не сильно, так как позволяли мне, хоть и тренированные, но все же мышцы ребенка. Коваль вздрогнул, скривился от боли, схватились за голову.

Волновавшийся круг ребят, буквально вскипел, после моего хитрого приема. Все стали кричать: кто-то торжествующе, кто-то возмущенно.

А я не терял времени: сразу схватил Коваля за грудки, напрягся, перевалил его набок. Хулиган, борясь с болью в голове, почти не сопротивлялся. Он только сильно зажмурил глаза, его сжатые губы побелели в темноте.

— Сдаешься? — Занес я над ним кулак.

— М-м-м-м… М-м-м-м…

— Сдаешься, я спрашиваю?

— С-сдаюсь… — Простонал Коваль, наконец.

Я бросил ворот его свитера, встал, кривясь от боли под лопаткой.

— Вова-Вова! — Волновались ребята-штангисты.

Как только я направился в их полукольцо, Артемий с Матвеем тут же бросили ко мне, стали обнимать, похлопывая по плечам. Довольный Сережа, только сложил руки на груди. Потом присоединились и другие мальчишки.

— Как ты его! Как⁈ — Кричал кто-то из ребят.

Я обернулся. Коваль сел на задницу. Схватившись за уши, он медленно покачивался, ожидая, когда боль в ушах кончится.

— Э? Ну ты как, нормально? Нормально? — Подбежали к нему пацаны из хулиганов.

— Н-нормально… — всхлипнул он, а потом принялся медленно вставать.

Какой-то сердобольный парень попытался помочь ему подняться, но Коваль оттолкнул пацана. Он поднялся самостоятельно.

— Я победил, — кивнул я ему. Потом обратился к Грише: — Гриша! Иди сюда!

Мальчик перепуганно зазевался. Хулиганы под нажимом пары десятков решительных взглядов ребят-штангистов отстранились от него.

Гриша вдруг посмотрел на Коваля. Тот шмыгнул носом. Ох и повезло же негласному главарю хулиганов, что были сумерки. А иначе кто-нибудь из его дружков мог увидеть слезы боли, которые Коваль пытался украдкой утереть, делая вид, что избавляет лицо от грязи.

А вот Гриша явно ждал разрешения хулиганского бандита. Ну ничего не поделать. Мальчика запугали так, что он и шагу боялся ступить, когда рядом был кто-то из их шатии-братии.

— Че вылупился? — Грубо, чтобы скрыть дрожь в голосе, гаркнул Коваль. — Вали отсюда! Понял?

Ссутулившийся Гриша торопливо пошел к нам.

— И что б я тебя больше у нас ни видал! Ни то шею намылю!

— Тронешь его, или кого-нибудь из наших, — выступил я вперед, — будешь иметь дело со штангистами. Понял?

Коваль ничего не ответил. Он только глянул на меня раненым зверем и ссутулившись побрел к своим. Мы наблюдали, как вся компания хулиганов быстро уходит прочь, пряча шеи от неприятного колкого ветра.

Гриша молчал, не зная, что ему сказать. Потому я начал первым:

— Ты на каком автобусе ездишь домой? — спросил я.

— На двадцать шестом, — ответил не сразу Гриша.

— Ну и хорошо. Я тоже на двадцать шестом. Вместе поедем.

При этих словах в глазах мальчишки, прикрытых окружающей серой темнотой, заблестел страх.

— Да не переживай ты, — вздохнув, сказал я. — Потом с тобой поговорим по поводу глупостей, что ты понаделал. А сейчас всем нам пора по домам.

С Константином Викторовичем мы встретились примерно через сутки. Наступал день новой тренировки, и дядя Костя, привычным делом заехал за мной на своем мотоцикле.

Погода продолжала хмуриться. Пусть осадков не было с позавчерашнего дня, но ветер не унимался. Все дул он и дул, и, казалось, не будет этому никакого конца.

Подмерзшие ночью дороги высушило к вечеру, и затвердевшая грязь гребнями стояла то тут, то там, в лужах, оставшихся на гравийке.

Я поправил клетчатый шарф под воротником пальто, забрался в люльку, придерживая свою меховую шапку.

— Вова! — Крикнул мне дядя Костя, — ну как настрой? Боевой? Все же, в конце следующей недели уже соревнования!

— Боевой, — ответил я с улыбкой.

Начиналась подготовка к отбору в сборную.

— Ну и отлично! А глянь-ка, что я привез.

— Ммм? — Заинтересовался я.

Константин Викторович достал красную пластиковую коробочку из-за пазухи.

— На вот. Это тебе.

— Что это? — Удивился я.

Когда принял коробку, догадался почти сразу. Внутри были наручные часы.

— Дядь Кость, вы это зачем? — Хмыкнул я по-доброму.

— Так, получка была вчера, — улыбнулся дядя Костя. — Выдали премию. Ту самую, за которую говорил председатель. Ну я и решил, что сделаю тебе подарок.

Открыв коробку, на дне я увидел лежащие на мягкой подложке часы. Механическая «юность» была простыми и бесхитростными часами. Покоились они на черном кожаном ремешке.

— Двенадцать камней, — похвалился дядя Костя. — Надежность — во!

— Не надо было. — я вынул часы из коробки за ремешок.

Их выпуклое стекло красиво играло на солнце, появившемся на полном тяжелых облаков небе.

— Да как это не надо? Мы ж общими силами расправились с Гришковцом и Рыковым. А премию, выходит, только мне? Ну нет. Я захотел, чтобы какая-то ее часть и тебе перепала. Вот, решил, что в виде часов это будет лучше всего.

— Спасибо, — сказал я.

А потом я быстро завел их, подвел время, по подсказке старого тренера, ну и надел на запястье. Надел как привык — по-солдатски. Еще с армии научился я носить часы циферблатом внутрь. По-другому мну было просто неудобно.

— Ну как, нравится? — спросил Константин Викторович.

— Нравится, — ответил я и спрятал миниатюрный циферблат часов в рукав своего пальто.

— Ну, поехали тогда. Держись!

— Чего ты тут блины раскидал⁈ — Крикнул Марат.

— Не шуми, я тут занимаюсь, — Строго глянул на него Дима Чирков.

Я отошел от подхода на толчковый швугн. Мое место тут же занял Матвей, однако сразу не стал подходить. Заинтересовался чужой перепалкой.

Между Маратом и Димой с самого дня, когда Кайметов вернулся, чувствовалось напряжение. Все видели, как борется они за лидерство, обращая на себя внимание своей компании. Дело усугубилось последним поступком Димы, когда он открыто присоединился ко мне, чтобы заступиться за Гришу.

Если раньше Марат держался с ним так, будто он его просто терпит, то теперь стал относиться к мальчишке откровенно враждебно. Остальная компания, как ни странно, быстро перепила настроение Марата. Над Димой стали подшучивать. И хотя шуток мальчишка обычно не спускал: отвечал колкостью, а иногда и задирал шутников, я понимал, что мало-помалу отдаляется он от ребят, с которыми сначала хотел подружиться.

Теперь же, вот, дошло и до откровенной ссоры: Марат споткнулся о блин, который лежал у штанги. Ребята меняли их, чтобы выставить нужные веса, и те из дисков, что были пока не нужны, оставляли у помоста.

— Бестолковщина, — прошипел Марат. — Смотри, куда кидаешь! Люди тут ходят!

— А ты че ко мне цепляешься? — Выпятил грудь Дима.

— Э! Вы че? — Вмешался дядя Костя, заметивший перебранку. — Кулаками не намазались? Может вас обоих в бокс отправить? Дам дурачины похлеще есть. Щас обоих научат, как задираться! Кайметов, вот ты. Ты че тут забыл?

— За лямками иду, — буркнул Марат.

— Ну так иди! У тебя тяга, совсем на другом помосте! А ты, Чирков, подбери блины. Положи их поближе к резине.

Мальчишки глянули друг на друга, словно злобные зверята, но послушались тренера.

— Костя! — Заглянул вдруг директор в спортзал.

— Оу! Чего, Алексей Владимирович?

— Иди сюда! По тебе приказ пришел из общества! Ознакомься под роспись!

Дядя Костя глянул на меня мельком. Взгляд его был радостным и теплым. Я понял, что пришел приказ о назначении его в тренерский состав нашей сборной. Как ни крути, а Константин Викторович был горд, что ему доверили работать с юниорской группой.

— Итак, ребзя! — объявил он громко. — Работаем по расписанию сегодняшней тренировки. Я приду через пять минут.

Он отправил строгий взгляд Диме с Маратом. Добавил:

— И не безобразничать мне тут!

Когда он вышел, Марат тут же стал цепляться к Денису.

— Ты че самый умный, что ли? — заносчиво сказал ему Кайметов. — Думаешь, раз метишь в сборную, тебе все можно?

— Да чего тебе от меня надо? Чего ты прицепился⁈

Ребята снова заспорили, и к ним потянулись остальные, кто не был занят на снарядах. Тренировка мало помалу срывалась. Некоторые парни, кто занимался, стали доделывать абы как. Спешили присоединиться к сборищу, загустевшему вокруг Дениса с Маратом.

— Глядишь, щас подерутся, — сказал Сережа обыденно.

— Ну-ка, щас я им обоим по шее дам, — запальчиво проговорил Матвей, отошедший от штанги.

— Надо вмешаться, — не мешкая, я направился к ребятам.

Не успел я подойти, как зацепившиеся словом за слово Марат с Димой, внезапно сцепились уже по-настоящему.

— Э! Ну! — Ворвался я в кольцо ребят, застывших от внезапности, — Ну-ка! Прекращайте!

— Ты че, сдурел⁈ — Кричал Дима, — ненормальный!

— Я тебе покажу! Думаешь, хозяином заделался⁈ — Отвечал ему криком на крик Кайметов. — Что зал твой, мол, где хочу, раскидаю⁈

Я влез между ними, оттолкнул более агрессивного Марата.

— Ты че, Медведь⁈ — Вылупился на меня он. — Снова лезешь, куда не простят⁈

— Помнишь, че в прошлый раз было, когда мы сцепились? — Невозмутимо спросил я.

Марат нахмурил густые брови. Несознательно тронул зажившую руку.

— Вот не разводи тут безобразие. Ни то снова плохо кончишь.

— Посмотрим, кто из нас плохо кончит на этих соревнованиях, — прошипел Марат.

— Ну-ну. Поговори мне еще, — напер я на него грудью.

— Э⁈ Чего вас, на пять минут оставить нельзя⁈ — Крикнул появившийся тренер.

Ребята тут же встрепенулись. Все как один глянули на вошедшего Константина Викторовича.

— Ну-ка быстро по снарядам и работать! — Злее, чем обычно крикнул он.

Удивленные непривычной реакцией тренера, ребята стали расходиться.

Марат наградил меня хмурым взглядом и направился к дальнему помосту, где делал тягу еще с несколькими ребятами.

— Чего у вас тут произошло опять? — спросил тихо тренер, когда ребята разошлись.

— Ай, — я отмахнулся. — Кайметов бесится. Так. Пустяки.

Константин Викторович грустно покивал. На нем просто не было лица. А ведь к директору уходил он счастливым и довольным человеком. Я знал, что детская перепалка не могла так расстроить дядю Костю.

— Чего у вас случилось? — Спросил я.

Константин Викторович украдкой оглянулся. Проверил, что ребята заняты и никто им никак не интересуется.

— Пришел приказ с общества, — начал он. — Меня не берут в тренеры сборной.