Штангист: Назад в СССР. Том 2

Глава 2

— Соревнования по тяжелой атлетике между спортивными обществами. Будут там и юниорские, и взрослые, — сказал Константин Викторович. — Наш Машиностроитель туда юниорскую сборную отправит. Будет там еще Новокубанская «Зоря». Ребята из Армавира. Да и много кто еще. Все это под эгидой ставропольского «Урожая» проходить будет. В Невинномысске, в тамошней спортивной школе олимпийского резерва.

— Сложные полгода нам предстоят, — сказал я и выбрался из люльки Юпитера.

— Хочешь попытать удачу? В Сборную попасть? — Догадался старый тренер.

— Хочу, — ответил я. — Хочу я понять, на что способен.

Выпрямившись, я развел руки, как бы красуясь перед Константином Викторовичем.

— Главное, — он хмыкнул. — Главное, чтобы все прошло в эти разы как по маслу. Чтобы безо всяких этих Гришковцов и Рыковых. Что б спокойно все было.

— Будем надеяться, — покивал я с улыбкой. — Будем надеяться, дядя Костя. — Ну ладно. Пойду я.

— Ты только на последний автобус успей! А то отсюда тебе пешком будет далековато!

— Ну и че делать будем? — Спросил Сережа, поглядывая на двор старой мельницы, развернувшийся метрах в ста-пятидесяти. — Их там уже вон сколько!

Он опустился в заросшую низенькой травой канаву, давно не использующегося оросительного канала. Видимо, решил, что могут засечь.

— Много собралось? — Я поднял голову, всмотрелся за поваленную изгородь из старых бревен и рабицы. — Не считали?

— Человек восемь, — с серьезным видом настоящего разведчика добавил Артемий.

Во дворе, на бревнах, у раззявленного входа в здание мельницы, сидели ребята. Были они разновозрастные. Самого младшего я оценил лет в четырнадцать. Старшего — в семнадцать. Перед ними расхаживал и смеялся тот самый парнишка в кепке-пирожке и брюках-клеш, которого я прогнал от ступеней спортивной школы.

— У них явный численный перевес, — заключил Артемий. — А нас всего пятеро. Да и один, не сказать, что боец.

С этими словами он глянул на пухленького Сашу. Перепуганный вусмерть, он сидел на дне канальца с таким видом, будто совершенно не понимал, что тут вообще происходит.

— Ну так что? — прижавшись к траве по-пластунски, спросил Матвей. — Пошли туда? Щас ми им быстро на орехи раздадим!

— В лоб нельзя, — покачал головой осмотрительный Артемий. — Говорю ж, перевес у них. Если кто тут на орехи получит, так это мы.

— Ты чего это? Боишься? — Удивился Матвей и показал Теме кулак. — Да у меня кулаки вон какие! Им всем хватит!

— Ну или ты утро будешь в травмпункте встречать, — кисловато заметил Артемий.

— Я тоже считаю, что нахрапом тут не получится, — покачал головой Сергей. — тут надо какой-то хитрый план.

— Ребят… — Заныл со дна канавы Саша. — Мож, пойдем, а? Чего мы тут вообще забыли? Плакали мои штангетки. Давайте, я просто папе все расскажу, как было. Лучше уж от него по шее получить, чем от каких-то хулиганов.

— Ты, Саша, — я обернулся. — Можешь идти, если боишься. Никто тебя за это не осудит. Это мои штангетки должны были у них оказаться, а не твои. Вот мне это все и расхлебывать.

— В беде мы тебя не бросим, — проговорил Сергей, не отрывая взгляда от хулиганов во дворе мельницы. — Надо этим козлам показать, как со штангистами связываться. Быстро отстанут.

— Я… Ну… — Замялся Саня. — Как же это я один уйду?

— Автобус ходит каждые тридцать минут, — сказал я. — До семи. Если хочешь, иди. Штангетки я тебе принесу на следующую тренировку.

— Если щас пойдешь, успеешь на ближайший, — глянул на свои часы «Юность», Артемий. — Как раз десять минут до остановки.

— А я против, чтобы он уходил, — нахмурил брови Матвей. — Мы за его штангетки, может, кровь будем проливать. А он что? Отсидится? Если уж идти в атаку, так всем вместе!

— Тихо, — шепнул я остальным, и все приникли к траве.

Один из мальчишек, лет пятнадцати, отделился от группы. Покуривая папироску, пошел к забору, наверное, по малой нужде.

— Значит так. Тут нужно по-умному, — сказал я. — Скажите, кто-нибудь бывал уже на мельнице?

Мальчишки, все как один, уставились на меня.

— Да кто ж там не бывал-то? — Хмыкнул Матвей.

— Я, вот, бывал, — пожал плечами Артемий. — Летом часто там гулял.

— А я там, в прошлом году, даже ногу сломал! — Похвалился Матвей.

— И я был, — кивнул Сережа. — Мы там, за мельницей, костры жгли летом.

— Ну.

— Было дело!

— Выходит, я один там не был, — улыбнулся я.

— Я тоже не был! — Пискнул со дня канавы Саня.

— Что там, на мельнице есть? — Спросил я. — Может, как-то сзади можно зайти, или сбоку?

— Ну… Там вообще много добра, — задумался Сергей. — Спереди старые стропила сложенные лежат. С той стороны, что за мельницей — куча мусора.

— Сзади пустырь, — добавил свои пять копеек Матвей. — Там забор совсем завалился. А за ним кушири, да дальше поле.

— Вот там, — Артемий приподнялся на локтях и указал пальцем. — Справа куча гравия. Старого такого. Мы на ней любили бороться, кто на верхушке удержится.

— Гравия, говоришь, — задумался я.

Я тоже привстал. Заметил, что за наваленными бревнами бывшего забора, и правда развалилась большая куча гравия, которой, видимо, когда-то собирались застелить двор, но руки так и не дошли. Притоптанная, но все еще высокая, она доходила чуть не до самой пологой крыши мельницы.

— А отсюда до нее можно по каналу добраться?

— Можно, — кивнул Сережа. — Там как раз пролезть от нас немного вправо, и в бузине будет тропинка.

— Хорошо, — я кивнул. — Есть у меня кое-какой план. Но сразу говорю, будет непросто. Придется попотеть.

Мальчишки переглянулись.

— Излагай, товарищ командир, — ухмыльнулся Артемий.

— Да, мы уже вызвались. Так чего ж отступать? — Пожал плечами Сергей.

— Давай, рассказывай, мне уже не терпится кулаки почесать! — Матвей даже подлез ко мне поближе.

— Саша? — Я глянул вниз. — Ты что думаешь? С нами, или домой?

Все мальчики застыли, ожидая, чего ж он скажет. Саша же, водя по всем нам каким-то виноватым взглядом, наконец пробормотал несмело:

— С вами я.

— Как арестовали? — Испугался Рыков.

— Так, — директор Алексей Владимирович пожал плечами, сидя за своим столом. — Час назад милиция увела. Гришковца обвиняют во взяточничестве. Покрайней мере, в попытке эту взятку, собственно, взять. Родственник он твой. Вот я и решил тебе рассказать.

Директор застал Рыкова в его кабинете. Тот, как раз заканчивал работу с тренировочными программами, когда Алексей Владимирович попросил его зайти на пару слов.

— И… И что? А что со мной будет? — Вырвалось у Рыкова, но он тот сразу замолчал.

Рыков понял, что задал совсем неуместный вопрос. Такой, будто он и сам как-то причастен к делу Гришковца.

— Это хорошо, что ты спросил, — немного недоуменно свел брови к переносице директор. — Потому как и по тебе есть новости. Мне председатель машиностроителя звонил. Сказал, что нужно донести до твоего сведения следующее: отстраняют тебя, Вадим. Отстраняют на полтора месяца, до дисциплинарного совета. Приказ придет завтра утром. Тогда и получишь под подпись.

— Отстраняют?.. — спросил он тихо. — Дисциплинарный совет?..

— Угу, — директор вздохнул. — Подробностей и я сам пока не знаю. Но приказ есть приказ. Тренировки тебе вести пока что запрещается. Потому группу передам Косте.

Из кабинета директора Рыков вышел злой как никогда. Досада и страх переплелись в его душе так плотно, что вылилось это все в жуткую злость, все сильнее закипающую с каждой минутой.

Рыков просто не находил себе места. Минут десять он ходил в своем кабинете, словно волк в клетке, не зная, что ж ему делать дальше.

«А если Гришковец и меня сдаст? Если все расскажет? Тогда эти глупые таблетки самой последней проблемой у меня станут» — думал он.

Когда от волнения Рыков почувствовал страшную головную боль, он просто решил уехать из школы. Да и рабочий день уже час, как закончился.

По пути к дому, Вадим заехал в аптеку. Он решил успокоить чем-нибудь нервы. Постараться на здоровую голову придумать, что же ему делать дальше.

— Вам как обычно? — спросила уже знакомая ему фармацевт Света. — Метандростенолон?

— Нет, от головы что-нибудь, — угрюмо бросил тренер.

Когда большая деревянная дверь на пружине со скрипом открылась, и в аптеку зашла полноватенькая женщина в плотном красном платьице, Рыкову показалось, что он ее где-то видел.

— Здрасте, теть Зин! — Поздоровалась молодая и пухленькая фармацевт.

— Привет, Светочка.

Когда женщина встретилась с Рыковым взглядами, тот кивнул и немного неразборчиво буркнул:

— Здрасьте.

— Здравствуйте, — дежурным тоном ответила она.

— Вы… Проходите. Я подожду.

— Пропускаете? — Удивилась женщина.

— Ага. У меня тут просто много…

Странная мысль о том, что женщина казалась ему страшно знакомой, не покидала головы Рыкова. Когда женщина расстегнула свою красненькую сумочку, то достала и положила на прилавок аптечный рецепт, Рыков успел прочитать на нем фамилию, написанную все еще разборчивым почерком молодого, должно быть, врача.

«Медведь» — Подумал он.

— Извините, гражданка, — деликатно обратился он к женщине. — А вы, случайно, не мама Вовы Медведя?

Женщина, искавшая в сумке кошелек, будто бы даже вздрогнула. Подняла на Рыкова свои удивленные глаза.

Забравшись на высокую кучу гравия, я встал в полный рост. А потом, положив мизинцы к губам, свистнул что есть мочи.

Парни, сидевшие на старых стропилах, аж повскакивали. Уставились на меня. Большинства из ребят я не знал. Из знакомых были там парень в кепочке, Коваль, что приезжал на мопеде, да его дружок по имени Тима. Их мы с Джульбарсом тогда с пустыря и разгоняли.

— Э! — Крикнул я, — шпана! На разговор!

Ребята, переглядываясь, приблизились. Было их и правда где-то восемь человек. Все расхлябанные, неряшливые. Точно хулиганы.

— А ты кто будешь⁈ — Выступил вперед парень в кепке.

— Так это же Медведь! — Удивился Коваль. — Только худой!

— Ну! Он самый! — Поддакнул Тима. — Медведь! Ты что? Сдулся?

— Значь так, — пропустил я мимо ушей его вопрос. — Вы у моего друга сперли штангетки. Да еще и стекло в спортзале разбили! Короче, возвращайте штангетки немедленно. Иначе я вам щас такую свистопляску устрою, что долго еще не забудете!

Хулиганы снова переглянулись. Кто-то хохотнул. Кто-то стал ругаться по матушке.

— Это, что ли, Медведь? — Удивился парень в кепке-пирожке. — Пацаны, а вы говорили, он толстый!

— Был толстый, — нахмурил брови Коваль. — А теперь вот… Нетолстый.

— Он это! Он! Я его по наглой харе узнал! — Крикнул Тима.

— Если не замолчишь, я тебе твою харю разукрашу! — Ответил я. — А вы, остолопы, даже не те штангетки забрали! Не мои!

— Ты чужие, что ли, взял? — Спросил у Кепки Коваль.

— Да черт их, этих пухлых разберет! — Попытался оправдаться Кепка. — Вы мне сказали, у пухлого взять! Я и взял!

— Второй раз я повторять не буду! — снова крикнул я. — Считаю до трех!

Кепка хмыкнул.

— Коваль. Дай-ка сюда эти башмаки.

Коваль гаркнул на кого-то из ребят помладше, и я увидел, как ему передают штангетки, а тот уже предлагает их Кепке. Связанные на шнурках, Кепка повесил их на шею.

— Смелый? — Крикнул Ковыль. — Ну так подойди и забери!

— Раз!

— Ребят, да че с ним лясы точить? Давай с кучи его стянем да бока намнем!

— Ну! Давайте!

— Два! — отсчитал я.

— Значь так, умник, — начал Кепка. — Раз уж ты такой смелый, иди сюда, поговорим. Мы тебе объясним, что старших надо уважать.

— Ну, видать, по-хорошему вы не хотите, — ухмыльнулся я. — Ну тогда три!

Из-за кучи тут же выпрыгнули остальные мои ребята. Даже Саша запоздало забрался на нее, с горстью камней в руках. Вооружены были и остальные.

— А ну! Пли! — Крикнул я и потянулся под ноги, за камнем.

— У-р-а-а-а-а! — Закричал Матвей, и остальные тут же подхватили его боевой клич.

Первый залп устремился в хулиганов. Они заойкали, когда злые камни стали кусать их сквозь одежду.

— Ты че творишь, паскуда⁈ — Крикнул Кепка, и тут же получил от меня голышом в плечо. Ойкнув, он неумело защитился руками.

Камни продолжали градом лететь в воздухе. С гулкими хлопками они падали на сырую, вытоптанную от травы почву двора. Старшики забегали. Я видел, как двое, получив камнями побольнее, дрогнули, кинулись бежать прочь, за мельницу.

Кепка не растерялся. Получив еще одним камнем в кепку, он бросился за отработанным снарядом. Ковылю прилетело в лицо и до крови рассекло щеку. Тот ойкнул, но не отступил. Тоже схватился за камни.

Оставшаяся шестерка шпаны стала кидаться в нас в ответ. Я почувствовал, как камень просвистел над ухом. Рядом от гулкого хлопка по телу, сжался Сережа. Матвей замычал, когда ему прилетело по макушке.

Бой ожесточился. Теперь обе стороны метали друг в друга каменные пули. Камни черными точками мелькали на фоне серо-розового закатного неба.

Внезапно Кепка нанес мне рану. Запущенный им камень пролетел по дуге и врезался мне в лицо. Я почувствовал острую боль на скуле. Отвернулся на миг, схватившись, где заболело.

— Вова! — Крикнул вдруг пригибающийся Артемий.

— Все хорошо! — я подобрал новый камень — Давай их ребята! Ну!

Обе группы стояли до конца. Первым сдался наш. Саша, получив по плечу, взвизгнул, схватился за больное место и заплакал, прыгнув за кучу.

У них тоже дрогнул еще один. Ему прилетело по голове. Черноволосый парень схватился за лицо. Тая от окружающих слезы, отступил из-под огня.

Потом досталось Матвею. Ему тоже попали по голове, да сильно.

— Кровь! — Крикнул Сережа, запыхавшись от активной работы всем телом. — У Матвея кровь!

— Все нормально, пацаны! — Орал Матвей, стирая со лба красное. — Все хорошо! Я щас!

С залитыми глазами, Матвей все равно встал, схватившись за новый камень.

— Давайте в этого! — Я указал на Кепку!

Почти синхронный залп камней устремился к Кепке. Сразу два снаряда угодили в хулигана: один в плечо, другой в бедро. Кепка съежился, защищая тело руками.

Я взял с кучи новый камень, размахнулся и пульнул его в замешкавшегося Кепку. Камень угодил ему в шею.

— Ой! А! — Кепка выругался матом, схватившись за раненую кожу. — А не пошли бы вы все к… — добавил он грязное ругательство.

Со злости он схватил штангетки, размахнулся, запульнул в нас, а потом кинулся бежать.

— Подавитесь!

Обувь улетела недалеко, бухнулась под кучей.

— Сука! — Крикнул Кепка, когда камень Сережи прилетел ему в левую ягодицу.

Увидев, что самый старший парень среди них дрогнул, убежали и еще двое. Остались только Коваль, с раненой губой, да Тима с большой пунцовой шишкой на лбу.

— Э! Э! Ты куда⁈ — Обернулся Коваль, видя, что Кепка дал деру через кушери.

Он выматерился и побежал следом. За ним, сопровождаемый падающими камнями, метнулся и Тима. Спустя четверть минуты мы увидели, как Коваль разгоняет с толкача свой мопед, спрятанный до этого где-то за мельницей.

Звонко защелкал мотор, и мальчишка запрыгнул на седло, спасаясь от последних камней.

— Стой! Погоди! — Кричал ему Тима.

Потом и он заскочил на багажник. Хулиганы дали газу по грунтовке, подняли за собой пыль.

— Победа! Победа! — Крикнул Матвей, показывая нам окровавленное, но счастливое лицо. — Как мы вас⁈ А? Поганцы!

— План получился и правда рискованный! — Крикнул Артемий, звонко смеясь. — Но отличный!

— Дали мы вам на орехи! — Закричал им вслед Сережа.

Саша робко выбрался из-за кучи.

Видя, как Коваль с Тимой уже выехали на широкую гравийку, я сбежал с кучи. Подобрал штангетки.

— Саша! Вот они!

Саша неловко забрался на вершину, также неловко сбежал книзу. За ним помчались остальные ребята.

— Спасибо… Спасибо, Вова… — Всхлипнул, он принял от меня обувь. — Если б не ты…

Переполненный чувствами радости, обиды и стыда, что спрятался, Саша заплакал.

— Да не распускай ты нюни! — Матвей хлопнул его по спине окровавленной рукой. — Нашлись твои штангетки! Отбили мы их! Отбили!

— Качать командира! — Приказал Артемий и со смехом кинулся ко мне.

То же сделали и остальные.

— Э! Вы че творите⁈ — Рассмеялся я, когда все в четверо подхватили меня сначала под руки, а потом и под ноги.

Когда я оторвался от земли, ребята принялись меня подбрасывать, громко смеясь.

— Мед-ведь! Мед-ведь! — Скандировали они хором.

— Да поставьте меня на землю! — Кричал я сквозь смех.

Да только меня и слышать никто не хотел. Воодушевленные боем, а потом и победой, ребята праздновали. И в этом их победном кличе рождалась самое важное, что может быть между мальчишками. Рождалась дружба.

Домой я вернулся к половине восьмого вечера. Уже стемнело, и сквозь крохотные окошки нашего дома пробивался желтый свет.

Еще не дойдя до двора, я заметил странное: красный москвич стоял носом к воротам, занимая всегда пустую полянку перед двором.

— Кто-то приехал в гости? — Пробормотал я себе под нос и поспешил зайти.

Грюкнув калиткой, я пересек двор и запрыгнул на сходни, зашел на веранду.

— Да что вы говорите⁈ — Рассмеялась мама из кухоньки. — Что, прям так все и было⁈

— Точно так, — прозвучал знакомый низковатый голос. — Точно так, как говорю.

С веранды я тотчас же влетел в кухню. За маленьким столиком сидели мама, бабушка, дед Фомка и… Рыков. Они пили чай с бабушкиными ватрушками. Вадим Сергеевич, разулыбавшись от их разговора, глянул на меня.

— Вова! А ты где был? — Удивилась Мама. — Тут твой тренер к нам в гости зашел!