Шутка Вершителей

Часть вторая. Глава пятнадцатая. Врата.

Если я думала, что Его Величество оставит меня в покое, то я заблуждалась: король практически ни на минуту не оставлял меня наедине со своим братом. Он совал нос в каждое зелье, в каждый настой, что я давала своему названному супругу, он поставил двух солдат ходить за мной по пятам, якобы для охраны. Но на самом деле он просто уберегал герцога от того выдуманного им самим зла, что я могла ему причинить.

— Постарайся чаще держать своего миэра за руку… Это помогает ему наладить внутреннюю энергию… Через взаимодействие с кашани мы получаем доступ к божественной милости, той добродетели, что позволяет паре миэр — кашани жить очень долго, гораздо дольше обычных людей… — вещал мне король, а брала бессознательного герцога за руку и держала её почти всю ночь. А король сидел рядом на кресле и наблюдал за мной. Только на рассвете я засыпала, но перед завтраком меня всегда будили, и я брела приводить себя в порядок.

Так прошло три дня. Рана герцога стала затягиваться, дыхание пришло в норму.

— Ты молодец! — высокомерно сказал король, самолично осмотрев своего брата после моего доклада. — Проси, что хочешь!

— Я прошу свободы…

— Я дал тебе её своим указом… Неужели моего слова тебе недостаточно, Тибо? Ты теперь не жена Кольфеною…

— У меня… только… спросить… забыл… — вдруг донеслось с постели.

— Она миловалась с твоим медикусом прямо на моих глазах! — зарычал король. — Я не позволю тебе совершить ту же ошибку, что совершил я!

— Не суди всех женщин по своей шл… — выкрикнул герцог, — извини, Тибо… Но никуда я тебя не отпущу… По древнему Статуту только миэр волен распоряжаться судьбой своей кашани… Никакой правитель не может этого оспаривать, иначе он отлучается от Единой Церкви Вена и предаётся анафеме!

Мой супруг присел, говоря всё это. Его руки держали ослабевшее тело, по лицу текли капли пота, но взгляд прожигал и короля, и меня!

— Ты ещё не родила мне наследника, Тибо! Колдун предсказал мне сына! И ты его мне родишь! — он откинулся на подушки. — А потом катись, куда хочешь…

Последние слова он произнёс еле слышно, но я их поняла. Вот значит как! Хоть старая, хоть, красивая, но я сама мужу была не нужна, были нужны только дети от меня, те дети, что я могла родить миэру, как кашани!

Я сделала шаг назад. Что-то объяснять и доказывать у меня сил не было, и вышла во двор форта. Двое солдатиков неотступно следовали за мной. Я брела бесцельно, не понимая, куда я иду. Наш лекарский домик был закрыт, да и без Аррата там мне было бы пусто!

— Тибо! — вдруг донёсся до меня крик Эдды. — Ты куда?

— А ты? — женщина была с огромной корзиной белья.

— Нужно прополоскать бельё, в крепости сейчас недостаток воды, иду на реку.

— Так холодно же!

— Пока льдом не сковало, можно полоскать. Зимой снег топить придётся…

— Давай я тебе помогу! — я схватила корзину за одну из ручек, и Эдде пришлось выпустить её из рук и дать мне иоже нести бельё.

Воины следовали за нами, но ни один из них не вмешался, чтобы помочь, мы и не просили.

Дойдя до реки, я поняла, что сейчас сделаю. Я подхватила какую-то тряпку и стала усердно её полоскать на мелководье, взбаломутив воду. Ледяная вода хорошо прочистила мне голову!

— Тибо! Прекрати сейчас же! Ты только наловишь песка!

— Я отойду подальше! — я разулась и ступила босыми ногами в воды реки. Река Хэней была мелкой, но очень быстрой, но я заходила всё глубже и глубже.

— Тибо, выйди сейчас же! Ты же простудишься и умрёшь! — я обернулась и рассмеялась, глядя на очумевшую Эдду и бегающих по берегу солдат: они не знали, что им делать! Залазить в ледяную воду никто из них не хотел!

И тогда я сделал вид, что оступилась, и тут же раздались громкие крики ужаса. А я уже вынула из кармана серьгу и проворачивала камень пальцами. Я не знаю, как, но через мгновение я уже не хлебала ледяную воду и лежала на песке в каменном городе напротив Врат Ады. Где-то наверху подвывал ветер, отражаясь от каменных стен. А я лежала, словно в пузыре, и глядела на каменный круг с символами. Потом меня начало знобить.

Я поняла, что в своём спектакле я по дурости дошла до абсурда: вместо того, чтобы взять вещи и продукты, я со злости совершила большую глупость, и надежда у меня теперь только на чудо! На то, что я найду недалеко от Врат воду и еду, что тут не бродят хищники и что двуногие тоже не собирутся забрести в такую глушь!

Я подползла к высокому камню и прислонилась к нему спиной. Он нагрелся за день и теперь щедро делился со мной своим теплом. Но нужно было осмотреться и устроить себе убежище и ночлег. А как это сделать, если отходить от Врат далеко просто нельзя? Пришлось внимательно оглядеться.

На одном из камней я обнаружила вкрапления белого камня, что крошился под моими руками и оставлял следы. Я отломила чуть и нарисовала на большом камне два крестика с двух сторон. Это будет моей меткой, сигналом, что я добралась до места!

Оставляя большой камень в пределах видимости, отошла чуть дальше: вокруг были только развалины и пустота. Но я не унывала: я опять пометила один из камней, бывших когда-то стеной огромного храма, только кружочком, теперь уже чёрным, похожим на уголь, камешком. Так, оставляя следы, я опять добралась до конца развалин древнего города.

Мне вспомнилась дорога, что начиналась сразу за руинами крепостной стены. Перешагивая россыпи мелких битых камней, я добралась, наконец, до дороги. тут я вспомнила, что через день пути будет поселение. Там и можно будет найти еду и питьё, а также тёплые вещи.

Это всё я собиралась выменять на кольцо-шпиона, за не имением ничего более ценного на мне!

Дорога, как и тогда, во время моего прибытия на Вензос, была пустынной. Постиоянно оглядываясь, я пошагала по ней, вспоминая местность.

Время до вечера пролетело незаметно, хорошо, что на пути моём оказалась небольшая речушка, лежащая чуть в стороне от дороги, и я смогла напиться. День был прохладным, но безветренным. Я торопилась. Без еды, вещей и фляжки под воду мне было просто не выжить в пустынных развалинах, где стояли Врата!

Но, слава Великой, я добралась.

Поселение, правда, встретило меня тишиной и пустотой. окна в большинстве домов были заколочены, да и двери тоже. Лишь старая бабка сидела на лавочке перед домом и смотрела на меня.

— Откуда ты взялась тут? — спросила она.

— Здравствуйте… А где люди?

— Ушли… Скоро тут пройдёт войско наших врагов, вот все и сбежали, кто куда, прихватив детей и скотину…

— А когда пройдёт?

— Может, завтра, а может, и никогда… Старая я стала, знаю, что люди могут и набрехать…

— Бабушка, мне бы чего поесть да фляжку или туесок какой под воду…

— Как тут ты оказалась? На чём приехала?

— Да вот, так получилось…

— Входи в дом, найду чего тебе…

Бабка тяжело поднялась, поправила платок на седой голове и открыла передо мною дверь. Я осторожна вошла внутрь.

Чистый коридор сменился такой же очень чистой комнатой. Бабка усадила меня на какой-то сундук, а сама пошла в другое помещение и вынесла потом из него испечёный хлеб и кувшин с молоком.

— Ешь, бедолага…

Я поела, получила с собой большой кусок хлебной лепёшки, несколько головок лука и кусок деревенского рассыпчатого сыра, завёрнутый в кусок цветастой ткани.

— Бабушка, благодарю… Возьми! — я протянула той свою единственную драгоценность.

Бабка взяла кольцо, с деловитым видом осмотрела его, но потом вернула обратно.

— Пошто мне оно? Носить его я не смогу, а продать некому… Так что забирай! Лучше подари мне во-он тот камень, что у тебя на шее…

— Но… — как мне было объяснить старой женщине, что без камня я не буду ничего понимать в Топии…

— Вижу, не простой он… Да и ты тоже! Так что подари мне камень, девушка, и мы будем в расчёте…

Я подумала и ответила:

— Хорошо! Только добавьте мне для расчёта тёплую душагрейку и обувку какую-никакую! Босая ведь я! А ещё мне нужно кресало…

— Кресало? — бабка взглянула на меня с любопытством сквозь кустистые брови. — За такой камень — бери!

Как бабка почувствовала, что камень — это артефакт, я не понимала, но ещё не понимала и того, почему она не почувствовала волшебства от кольца!

Я сняла с шеи камень и в последний раз взглянула на него.

— Вот это подойдёт? — спросила меня женщина, поднимая вверх что-то похожее на очень длинную шубку.

— Да, — ответила я, понимая, что всё поняла! Неужели артефакт не просто переводил мне речь чужаков, но и обучал иному языку? — Возьмите!

Я ошарашенно протянула камень вместе с веревочкой женщине, забирая у неё подбитую молью шубку и высокие мужские сапоги.

— В сапогах — портянки! Ноги обернёшь! Переночуешь у меня?

— Нет, мне нужно возвращаться…

— И куда же?

Я промолчала. А потом ещё полночи шла почти в кромешной темноте. Только ближе к середине выплыло ночное светило, чтобы указать мне, что я не сбилась и не потерялась, а иду в правильном направлении!

Переночевав в развалинах, проснулась от того, что мою шубейку стали заливать струи холодного осенного дождя. Я поторопилась отыскать свои метки и площадку перед Вратами. Ждать их открытия мне предстояло ещё очень долго.

За первые несколько дней я нашла себе сухое укрытие из двух стоящих под углом друг к другу камней, образующих шалаш. Затем обследовала развалины, ища что-нибудь интересное или опасное. Но было тихо и пустынно. Один раз мне показалось, что вдали на дороге раздаётся какой-то шум, но всё затихло так быстро, что я даже ничего не поняла.

А потом возникла необходимость опять добыть себе еды. За водой к речке я ходила, но еду брать было негде.

И я опять решила навестить старушку. Что ей я могла теперь дать взамен, не знала, но голод вёл меня к людям.

Я опять шла весь день. От усталости, я сразу не поняла, что что-то не так. Тяжёлая шуба волочилась за мною по пыльной земле. Даже тут, далеко на юг от форта Хэней, наступали холода, и я спала, закутавшись в эту шубу, и не рискнула отправиться в поход за провиантом без неё! Поэтому я была не просто уставшей, а измученной: шубейка из шкуры неизвестного животного весила немало!

И тут я поняла, что что-то не так. Над двумя домами вился дымок из печных труб. Значит, в поселении кто-то был, помимо уже знакомой мне бабки!

Я не хотела ни с кем встречаться: ни с воинами герцога или короля, на с солдатами их врагов из Миргалии, или даже местными жителями, почему-то вернувшимися обратно.

Прячась между заборами и стенами домов, я перебегала от жилья к жилью, разыскивая домишко старухи. Что-то мне запамятовалось, где он стоит! Наконец-то, я нашла его.

Постучала в дверь, но никто мне не ответил! Тогда я толкнула её и вошла. Мне сразу ударил в нос сладковатый запах тлена. Я осторожна прошла в комнату.

На полу, на левом боку, запрокинув голову, лежало мёртвое тело знакомой мне женщины. От неё и шёл этот тошнотворный аромат самой смерти! Я остановилась, не зная, как поступить! Ран на теле, по крайне мере, видимых, не было, значит, старушка умерла своей смертью. Лицо её, по сравнению с руками, было синюшного цвета, возможно, это был удар.

На более тщательный осмотр не было времени. Да и место было не то! Мне нужно было срочно найти еду и убираться из посёлка! До открытия Врат было ещё где-то дней шесть, и их нужно ещё протянуть!

Осторожно обойдя тело женщины по кругу, я вошла в ту комнату, где хранила свои запасы хозяйка. Там уже вовсю похозяйничали грызуны, название которых я не помнила, но знала, что Эдда в крепости вела с ними не прекращающуюся битву.

Несмотря на беспорядок, я нашла несколько целых хлебов, сыр в большой посудине, скисшее молоко. Попив молока, я свернула всё в кусок чистой ткани, и вышла из дома.

На улице меня ждал неприятный сюрприз: прямо напротив крыльца, на другой стороне, стоял бородатый мужчина в странного кроя высокой шапке, жёлтой военной куртке и высоких сапогах. На поясе у него была длинная сабля.

— А ну, стиять! — вдруг на каком-то жутком наречии выкрикнул он, когда я попыталась сойти с крыльца. И я поняла тогда, что возможно, это — воин из Миргалии! Попадать в руки воякам я не собиралась. Мне сразу вспомнились ужасы, что рассказывала мне Арьяна Сугиста про женщину и множество мужин в условиях войны!

Я забежала обратно в дом и захлопнула дверь, понимая, что это не остановит мужчину! Я быстро побежала на обратную сторону дома, выбила окно и выскочила из него! Свёрток с едой мешал мне, но бросать я его не собиралась. За моей спиной раздался шум, топот и крики.

— Стиять! Я казл! Стиять! Чудноглава! Бду стрилять!

Я помчалась в сторону дороги, и меня могло спасти то, что начал опять опускаться вечер. А тут, на юге, ночь наступала очень быстро!

Я бежала, подметая подолом шубу, ныряя в подворотни и радуясь, что строжевых псов забрали с собой хозяева, когда уходили из посёлка! Иначе они уже подняли бы лай!

Топот за мной не умолкал, хотя и слышался теперь издалека. Я бежала и бежала, пока не поняла, что пора сворачивать на дорогу, ведущую к развалинам. И тут дёрнула меня Мара оглянуться: за мной, по полю, бежало уже несколько мужчин в жёлтых куртках! И один из них держал в своих руках странное оружие, очень похожее на охотничий арбалет!

Я спотыкнулась и упала, пытаясь сделать шаг спиной. Мужчины заголосили от радости, но я быстро вскочила, и не выпуская из рук свёртка, побежала дальше, досадую на себя из-за этой нелепости! И тут моё плечо обожгла резкая боль, как будто его опустили в кипяток. Я поняла, что в меня чем-то выстрелили и попали!

Я побежала ещё быстрее, зная, что если сейчас из раны начнёт течь кровь, и я не успею её остановить, то потеряю сознание! Эта мысль заставила меня припустить ещё быстрее! Над головой просвистело, и я поняла, что в меня продолжают стрелять! И вдруг за спиной всё стихло. А я бежала и бежала, шатаясь от боли и усталости! Шубка, видимо, впитывала мою кровь, поэтому следов я не оставила за собой.

Ночью я остановилась недалеко от дороги, крепко затянула свою рану, вытащив тонкую и длинную стрелу. Мне показалось странным, что это оказалось совсем не больно! Вспомнились рассказы охотников о подобных случаях: во всех этих рассказах взрослые мужчины теряли сознание, когда им доставали так, вживую, без отваров и мазей для обезболивания, острые стрели или болты из рук и ног!

Рано утром я уже была на месте. Мне оставалось только обработать рану сваренным наскоро настоем из сухой травы росянки, которую можно было использовать против воспаления. Развела маленький костерок, повесила на сучки тусок, в котором кипятила воду, насыпала травы, а сама отрубилась, потеряв сознание по соседству.

Меня шатало, бросало, крутило и мутило… Кажется, один раз я даже вырвала желчью, кисло-горькой и едкой. Потом мне ударил в нос запах горелого, и я, очнувшись от кровавого марева, поняла, что туесок с травами уже сгорел, залив костерок, а сам лежит сверху на углях и дымится. Я попыталась встать, но меня повело. Тогда я поползла к нему, но руки тоже не хотели меня держать, а та сторона, куда попали, вообще не чувствовалась!

" Так быстро не развивается ни одна болезнь, кроме отравления!" — подумала я и поняла, почему боли я не почувствовала, доставая железку из плеча: она была отравлена! Меня опять вырвало.

Я снова почувствовала, что теряю сознание. В мареве мне померещилась моя мама, выходящая из Врат.

"— Рокайо, — говорила будто бы она мне, — девочка моя! Не сдавайся! Тебе ещё рано ко мне!"

С трудом очнувшись, я попыталась понять, что мне нужно сделать, чтобы выжить и вернуться домой, но мысли ворочались в голове с большим трудом! Когда я поняла, что шансов вылечиться самой практически нет, я сделал то, что не думала никогда делать: я позвала!

— Аргейв… — сорвалось с моих губ, и, проваливаясь уже какой раз в кровавое забытьё, я увидела будто соткавшуюся из воздуха фигуру в чёрном плаще и сдлинными волосами. Мужчина сделал шаг ко мне и тихо выругался. Потом я почувствовала, как сильные руки подняли меня с земли и куда-то недолго несли. А потом голос Гэйелда сказал где-то рядом со мной:

— Что это с ней?

— Иргуда…

— О, Бог мой…

А потом опять на моё многострадальное плечо плеснули кипяток, и я уже перестала что-либо слышать и чувствовать. Моё сознание погрузилось во тьму.