Шутка Вершителей

Часть третья. Глава первая. Ребёнок сестры.

Часть третья. Глава Первая. Ребёнок сестры.

Агрейв схватил меня за руку, и через несколько мгновений я уже стояла в знакомой комнате замка колдуна, перед огромной кроватью, на которой рожала в испарине моя сестра. Глаза её были закрыты. Голова металась по подушке. Ноги были широко расставлены, а рубашка задрана по пояс. Руку мою отпустили, и дверь где-то позади меня хлопнула. Я осталась наедине с сестрой.

Милада, дорогая… — бросилась я к ложу. — Милада!

Сестра никак не отреагировала на меня. Из её губ раздался тихий стон.

Позовите Владыку Гэйелда! — закричала я так, как никогда, обернувшись к двери. Дверь распахнулась, и в комнату не вошла, а влетела Северис.

Айо, Гэйелд уехал! Говори, что нужно?

Мне нужна вода, тазы, инструменты… Агрейв мне не дал времени собраться. Сколько она без сознания?

Я сейчас позову повитуху…

Скоро в комнату, отдуваясь и перекатываясь, вошла грузная женщина.

Простите, госпожа… Отошла на обед, а тут такое… — обратилась она к Северис.

Она была в сознании? — спросила я строго, взяв себя в руки. Нельзя так нервничать, ведь в моих руках были жизнь и здоровье моей сестры и её нерождённого ребёнка.

Да, а Вы кто?

Это Айо, сестра Милады и чудесный медикус…

Женщина — медикус? — повитуха посмотрела на меня с сомнением.

Да, на чужбине так бывает. Так что, Гала, расскажите ей всё…

Повитуха быстро затараторила:

Началось с утреца, когда стожары ещё не закувокали, а воды у госпожи, значицо, отошли…(Значит, схватки длятся несколько часов) Госпожа Милада ходила-ходила, ходила-ходила, а опосля легла. Потом стонать начала. Пыталась встать, но я уже не разрешила… Ушла пополдничать — а она вот…

Под это бормотание, я быстро оголила живот сестры и прощупала матку. Ребёнок лежал правильно. Посчитала время между схватками: получилось, что скоро начнутся потуги. Помыла руки и засунула пальцы внутрь. Слегка кровило. Матка открывалась хорошо.

Нужно было приводить сестру в чувство и рожать.

Скажите, есть в замке экстракт цветка бурбуриса?

А что это? — заволновалась повитуха. — Не слыхала.

Северис?…

Что мне сделать, Айо?

Пускай Агрейв или кто-то ещё вернётся в форт и найдёт мою медицинскую сумку. Она должна быть в моей комнате при госпитале.

Сейчас, Айо…

Только бы-ы-ыстро! — скомандовала я, начиная хлопать сестру по щекам.

Милада, дорогая, давай, очнись же! Давай, милая…

Я схватила её за плечи и начала трясти. Видимо, это совпала с сильной схваткой, и сестра застонала особенно громко.

Что тут происходит? — раздался за моей спиной знакомый мужской голос. — Это называется — помочь сестре?! Так и любой мой солдат справиться!

Пошёл вон, — зашипела я, продолжая встряхивать сестру. — Нечего тут делать мужчинам! Особенно тебе!

Куда только подевались моя вежливость и моё благоразумие! Заявился, видите ли! Не ждали!

Я всегда знал, что моя супруга — самое доброе и терпеливое создание в мире! — ответил мне герцог, не скрывая сарказма, одновременно ставя на пол рядом с кроватью мою медицинскую сумку.

Благодарю, — сухо ответила я, и, вспоминая про вежливость, продолжила, — а теперь попрошу Вас выйти. Мне сейчас не до политесов, как видите…

Хорошо, Айо. Но, надеюсь, когда всё закончится, мы поговорим…

Ага! Надейся, “любимый” супруг! Лишний раз ни разговаривать, ни видеть его мне не хотелось.

Я быстро нашла в своей сумке нужный мне экстракт, порадовалась щипцам, зажимам и скальпелю, и начала приводить Миладу в чувство. Время уже поджимало. Если ребёнок долго пробудет в утробе матери без воды, то последствия для него могут быть печальными.

Рокайо? — сквозь мутную пелену проступил осмысленный взгляд Милады. — Ты пришла…

Да, да, родная… Давай, тужься!!!

Не могу, сил не осталось… Как же больно! — сестра вскрикнула и откинулась на подушку, закатывая глаза.

Нет, дорогуша, так дело не пойдёт! — я со всей силы встряхнула её и опять стукнула по щеке. — Ты мне племянника угробишь, да и себя! Давай, приходи в себя и терпи! Думаешь, мне Авидея и Берт легко достались? Всем больно и страшно!

Айо, Айо… сейчас, чуть полежу…

Нет уж, милая сестрица! Как убегать в другой мир, спать с мужчиной, доводить маму до смерти, так у тебя сил хватило, а как расхлёбывать содеянное — так ты в кусты, ну уж нет! Рожай, дура!

Хорошо, Айо, хорошо… Только не тряси меня… Не надо…

Соберись и рожай!

Не знаю, что подействовало на мою сестрицу — тряска ли, лекарство или мои слова, ног она в конце концов принялась усиленно тужиться, и под вечер родила крепкого карапуза. Я перевязала ему пуповину и прижгла настоем трав. Мальчик покричал, приложился к груди улыбающейся устало сестрицы и уснул. Я успела только вымыть руки и обтереть лицо и шею полотенцем, как в комнату стали входить на цыпочках, переговариваясь шёпотом, все женщины колдуна. Северис явно верховодила этой делегацией. Последней вошла толстая повитуха.

Какой хорошенький! Копия Гэйелд! — зашептали они.

А я присела в высокое кресло, глаза мои закрылись, и я не помню, как уснула.

Проснулась от того, что услышала тихие шаги и дыхание, что отличалось от тяжёлого сопения сестры. В комнате уже было темно. Я зевнула и потянулась, и тогда увидела, что с моих колен что-то упало. “Меня укрыли?” — подумалось мне лениво. Я открыла глаза, ожидая увидеть кого-то из женщин замка, но тёмная фигура с длинными чёрными волосами напугала меня. Я вздрогнула. “Гэйелд”, - поняла я.

Мужчина держал в руках собственного сына, укутанного в белоснежную ткань с вышивкой и смотрел на меня.

Проснулась?

Да… Уже вечер?

Ты долго спала. Было тяжело?

Не очень. Просто, лучше у родственников роды не принимать: руки трясутся…

Гэйелд хмыкнул. Малыш закряхтел, и колдун ловко одной рукой начал укачивать его.

Вы уже подумали, как его назовёте? — спросила я. — Или это будет ваш волшебный секрет?

Нет… — Гэйелд помолчал, — никакого секрета. Я назову его Венимир.

Ну, конечно. Мнение моей сестры тут — дело десятое. Я хмыкнула.

Не думай, с Миладой мы уже всё обсудили. Ты знаешь нашу легенду, ну, ту, про сотворение мира вершителем Веном?

Что-то слышала… Вен поцеловал в губы свою супругу, и так появился Вензос…

Да, только ты не знаешь, кто тогда был супругой Вена…

И кто же? — я встала. Беседа, конечно, дело увлекательное, но нужно было проверить состояние Милады.

Ты много знаешь божеств?

Нет. Я миров-то зная всего два, — я посмотрела на сетру. Она ещё спала.

Нууу…

Я потрогала лоб у нашей роженицы. Он был прохладен. Потом до меня дошёл смысл того, что пытался донести до меня Гэйелд.

Нет… Не может быть! — я оглянулась и посмотрела на колдуна. — Ада и Вен?

Да, милая Айо, да… Вершители миров когда-то были такой себе божественной супружеской парой. И главной в этой паре была ваша Ада. Но Вену, как истинному мужу, просто надоело быть в тени своей супруги, и он поцеловал её, создавая наш мир.

И что? Они разошлись?

Да, Айо. Ада не стерпела неповиновения от своего бывшего всегда до этого покорным супруга. Но первое время они ещё поддерживали видимость дружбы. Ада и Вен наладили связь между своими мирами. Туда-сюда ходили караваны, люди могли переехать в другой мир и остаться там или здесь, создавались семьи. Не существовало никаких запретов и условий. Это был хороший век.

А что потом? Вершители рассорились окончательно? И почему, интересно?

Про это легенда не рассказывает. Но последствия мы с тобой видим прямо сейчас: в нашем мире плохо с рождаемостью, много войн за земли и женщин. Нам нужна свежая кровь, которую мог бы дать ваш мир. В Адании женщин больше, чем мужчин. Не так ли, Айо?

Так. Многие женщины так и живут в одиночестве до конца своих дней…

Я призадумалась. Очень похоже на жестокую правду. Только что мы, смертные, можем поделать с этим?

Ты подумала, наверно, что мы можем с этим сделать? — от этих слов колдуна я опять вздрогнула. Умению проникать в чужие мысли можно только позавидовать! — Выход есть. Вен являлся ко мне. Ты же не думаешь, что я попал к вам случайно, Айо?

Нет? — я взглянула на сестру. Мы могли её разбудить, но она всё ещё сопела, свернувшись, как младенец.

Не волнуйся, она будет спать. Ей нужно отдохнуть. Сыну нужна сильная и крепкая мать.

Тогда я поняла, что Гэйелд навёл сон на Миладу, и наш разговор её не тревожит.

Вен сказал мне, когда и где я смогу перейти в ваш мир. Только нечаянно нарвался на засаду своих врагов. Благо, что меня быстро нашёл тот недотёпа из вашей деревни.

И зачем ты явился?

Мне нужна была ты, Айо… Ты должна была полюбить меня и вернуться со мной в этот мир.

Я? — от удивления я замерла.

Да, ты. Я попытался очаровать тебя, заинтриговать, удивить. Ты должна была удивиться, испугаться и полюбить… Но…

Но?

Но не вышло, — Гэйелд нахмурился, посмотрел на сына и уложил его на край кровати рядом с матерью. — Вершительница Ада решила вмешаться. Она влюбила в меня глупую куклу — твою сестру. И мне пришлось забрать её с собой. Ведь условием Вена было — привести в наш мир влюблённую в меня женщину…

В комнате раздался истерический смех, мой смех. “Как странно! Я смеюсь, но… как же странно!”

Айо, ты в порядке? — Гэйелд подал мне стакан с водой. Я взяла его дрожащими от смеха руками, сделала глоток и тут же успокоилась. “Хорошо иметь под рукою своего колдуна!”

Да, благодарю тебя. Значит, это я должна была сейчас родить тебе долгожданного сына?

Это так. Только вмешательство Ады поменяло всё, поставило с ног на голову. Мой сын не будет тем, о ком говорил Вен, спасителем нашего мира. Этим спасителем станет твой сын, сын от любимого тобою мужчины.

Мне опять захотелось рассмеяться, только из глаз, почему-то, покатились слёзы.

Мой любимый мужчина умер, Гэйелд, и ты знаешь это! Я вдова, вдова Тибо, и…

Постой, Айо, не торопись! Ты же вышла замуж и уже несколько месяцев живёшь с мужем так, как и положено супругам! Не так ли? — от этих слов Гэйелда меня передёрнуло.

Да, но я его не люблю. Ваш бог ошибся, соединив нас. Мы с моим так называемым супругом слишком разные, чтобы стать близкими людьми, по настоящему близкими. Я для него всего лишь неудобная жена, которую он сам себе не выбирал. А он для меня — высокомерный негодяй и эгоист, который не ставит меня ни во что!

Айо, Айо… Ты слишком категорична.

Колдун подошёл ко мне на расстоянии вытянутой руки и заглянул мне в глазаю

Ты и вправду так считаешь, Аой?

Да… — я пожала плечами.

Но, почему-то, он вызвал одного из моих людей и помчался за тобой сюда, один, без охраны, с твоей лекарской сумой… Разве это не говорит о герцоге то, что он не так уж и плох, как может казаться? Твоя судьба продолжается тут. Богатый и знатный муж, ребёнок, который спасёт наш мир от гибели, долгая жизнь, — вкрадчивый голос Гэйелда убаюкивал меня и манил недостижимым. Но я не убаюкивалась.

Нет, Гэйелд, нет. Дома меня ждут другие дети и больной отец. А также свобода выбора и работа на благо людей нашего поселенения. Никакая роскошь мира не сравнится со счастливыми глазами своего ребёнка! Кстати, ты не забыл, что обещал не мешать мне вернуться? — я пытливо взглянула на Гэйелда. Он стоял молча, задумавшись.

Схватив его за руку, я спросила:

Ты же не откажешься от своего слова?

Нет. Ты можешь не сомневаться во мне, Рокайо Ганн. — Он назвал моё прежнее родовое имя. И я вздохнула с облегчением.

Пойдём поедим, Айо. Твой муж настаивает на том, что тебе пора возвращаться вместе с ним в форт. Я вытребовал времени только на трапезу.

И мы вышли из комнаты моей сетры. За дверью оказалось много народа, в основном, люди Гэйелда. И среди этой толпы в чёрном зелёным с золотом выделялся мой супруг, герцог Кольфеной Томарик. Его взгляд был тёмен и страшен, он пристально смотрел на меня, замершую у дверей.

Айо, нам пора возвращаться! Меня ждут дела в форте. Идём?

Герцог протянул мне руку. Я виновато посмотрела на Гэйелда, пожала плечом и сделала шаг навстречу своему мужу. Он крепко схватил меня под локоть. Сам схватился за кого-то из стоящих мужчин, и нас перенесло обратно на то место, откуда меня забрал Агрейв. Я пошатнулась. Но рука Ольфена крепко держала меня.

Хочу извиниться за свою дерзость, милорд. Когда я работаю, то не люблю, если мне мешают… — не успела я договорить, как герцог развернул меня к себе лицом и зашипел:

Ты думаешь, что можешь постоянно сбегать от меня, Тибо, или как там тебя? Почему этот… колдунишка называет тебя другим именем? Что ещё ты скрываешь? И что вы там делали вдвоём, взаперти?

От количества хлынувшей на мою голову злобы, я отшатнулась. Сколько можно такое терпеть! В голове моей возникла ясная картина того, как я возвращаюсь домой. Я сжала губы и придавила зубами язык, чтобы не разрыдаться. А в это время герцог притащил меня к себе наверх, в ту спальню, что постоянно звал меня, и приказал:

Вымойся, а то от тебя непонятно, чем пахнет. И я жду тебя внизу, в большой столовой. Там и поговорим.

Хлопнула дверь, и так надёжно, казалось, удерживаемые слёзы, полились из моих глаз. Нужно было помыться и переодеться — но сил и желания не было. Из меня ушёл как-будто весь воздух. Тоска защемила в сердце. Одна мысль, только одна мысль о том, что скоро это всё закончится — нелюбовь супруга, его неуважение, грубость и высокомерие — придала мне немного сил. “Некогда страдать и жалеть себя. Эльга и Тролат ждут тебя в условленном месте. Для побега нужна энергия, поэтому я сейчас вымою себя, переоденусь и пойду ужинать с… герцогом.”

Я быстро обмыла тело и почувствовала облегчение. Жаль, что водой нельзя обмыть душу, смыть накопившуюся на ней грязь.

В столовой было тихо. Стол был накрыт, но моего супруга за ним не было. Я не знала, могу ли я по местным традициям садиться за стол раньше него или нет, но всё равно присела. Ноги уже не держали меня. Скопившаяся усталость и голод сделали своё дело.

Взяв прибор, я попробовало предложенное блюдо. Мне оно показалось вкусным, и я стала быстро его есть.

Ольфен, милый, я думала, что мы будем ужинать вдвоём! — от звуков этого голоса еда чуть было не попросилась у меня обратно. Я закашляла.

Осталия, дорогая, ты, видимо, ослышалась. Тебе никто такого не говорил. — Голос моего мужа прозвучал холодно, даже зло. — Если тебя что-то не устраивает, то ты можешь вернуться к своему отцу. Там ты будешь вправе распорядится тем, кто сидит за твоим столом.

— Что Вы сердитесь, герцог, я просто не подумала…

Думайте почаще, леди Осталия, иногда это полезно, — шум отодвигаемых стульев сообщил мне, что герцог и его пассия расселись по местам.

Я подняла глаза от тарелки и увидела, что герцог хмуро поглядывает на меня и Осталию. Я бы предположила, что её визитом он не доволен. Но мне было всё равно. Ужин был испорчен. Аппетит пропал, как и не было. Стоило понадеяться, что я смогу поужинать в столовой при госпитале, куда я намеревалась пойти.

Госпожа Томарик, — Осталия специально не назвала меня по титулу, но её слова не достигли цели. Мне было всё равно. — Как Вы считаете, — из уст молодой гадины сочился яд, — каков шанс стать отцом у Вашего супруга с одной женщиной? Мне кажется, что отступники поступают правильно, заводя себе несколько жён. Ни одна родит, так другая… Ваша сестрица же родила? Вот и наш герцог мог бы…

Не мог! — громкий голос и стук по столу остановили наглые рассуждения любовницы. — Осталия, я…

Я не дала своему дорогому муженьку совершить непоправимое: выгнать из-за стола эту мерзавку. Кто его потом утешит, когда я исчезну из этого мира?

Разрешите откланяться. Я сильно устала. Мне нужно отдохнуть, — всё это я выпалила, встав уже из-за стола.

Хорошо, иди. — Немного подумав, ответил мне герцог. — Поговорим завтра! — выкрикнул он мне вдогонку. — А ты…

Я же, сделав вид, что пошла к лестнице, чуть постояла рядом с дверьми в столовую. Жаль, что не услышала то, что говорил мой муженёк своей любовнице. Тяжёлая дверь сразу же закрылась.

Меня ждали мои больные.” Это будет мой последний рабочий вечер”, - решила я.