Шутка Вершителей

Часть вторая. Глава семнадцатая. Приём.

Глава семнадцатая. Приём.

Я порадовалась тому, что дверь оказалась незаперта, и Нек куда-то ушёл по своим делам.

Я вышла на вечерний двор. Дневная суета форта уже почти улеглась, и я, почти незамеченная никем, отправилась к другим дверям, что вели в импровизированный госпиталь. Раненые уже спали.

— Госпожа Тибо? — окликнула меня одна из беженок, что помогала в уходе за ранеными воинами. — Вы вернулись?

— Да, здравствуй… Подскажи мне, где я могу сейчас переночевать? Моё место за ширмочкой ещё свободно? — я широким шагом отправилась к своему привычному месту. Настрой на работу всегда помогал мне успокоиться. Не хватало ещё…

— Да, но…

— И где новый медикус? Как там его… э-э-э… господин… — я заглянула за ширму. Моя кроватка стояла на месте.

— Господин Уварик… Только он…

— Что?

— Он не разрешит Вам больше лечить, госпожа Тибо… Он нас-то оставил тут после личной просьбы господина коменданта…

— Ничего, разберусь… Где можно взять постель?

Заправив кровать, я улеглась на неё и закрыла глаза. Кое-как провалилась в сон. Сквозь муть и тревогу, что преследовали меня даже там, я услышала чьи-то крики и встревоженные голоса женщин.

— Что происходит? — выскочила я в зал.

— Кровотечение, а господина медикуса никак не можем найти… — одна из девушек держала седовласого воина за ноги, а другая пыталась забинтовать почему-то открывшуюся рану в его боку.

— Отойди… Принеси мне инструменты…

— Только господин медикус…

— Поняла! Неси скорее самый маленький нож, нитки и иголку! Что есть!

Положение мужчины было критичным: видимо, сломанное ребро, выскочившее из раны, разорвало какие-то сосуды, что теперь изливали кровь из его тела. Я не знала, смогу ли я справиться с такой раной, ведь Аррат Кенгор сам всегда занимался подобными травмами!

— И отправьте кого-нибудь в город за господином Кегором!

Девушки засуетились, принесли мне нож, бинты и лампу с открытым огнём для прокаливания. Оставалось только вынуть ребро из раны и зашить сосуд. Не знаю, как я справилась.

— Что тут происходит? — выкрикнул мне кто-то на ухо незнакомым старческим голосом, когда я уже сшивала последние разорванные ткани. Я вздрогнула и резко обернулась. На меня смотрел старый сморщенный, как гриб, мужчина в длиннополом лекарском одеянии и знакомой смешной шапочке. Только всё это было ярко красным. Его водянистые прозрачные глаза и синюшные губы указывали на такой преклонный возраст и проблемы со здоровьем, что я удивилась, как он до сих пор ещё ходит сам, и, в добавок работает!

— Уважаемый господин Уварик! — я встала со скамейки, на которой просидела последние несколько часов, зашивая рану, и слегка поклонилась мужчине. Я не переломлюсь, а тому будет приятно! — У воина ночью открылась рана, и так как Вас мы найти не смогли, я осмелилась провести операцию сама!

Мужчину затрясло от возмущения.

— Да как ты… Да что это… Баба! Чтобы баба!!!

Он сплюнул прямо на пол и заявил:

— Кто ты и что тут делаешь? Отвечай! Иначе я прикажу, и тебя выпорют!

Моё почтение сдуло в один миг.

— Я — кашани господина Томарика, герцога Топии и брата нашего короля, Тибо Ганнарик! Я — лекарка и травница! И помогала господину Аррату Кенгору в лечении солдат! Вы что-то имеете против меня, господин Уварик?

Медикус оглянулся и спросил у стоящей рядом работницы:

— Это зашивал господин Кенгор? Отвечай немедленно!

Девушка отрицательно мотнула головой и глазами указала на меня.

Мужчина поморщился, отчего на его и так сморщенном лице выступило ещё больше морщин.

— Баба… Баба — медикус… Дожился… — начал бубнить он себе под нос, отворачиваясь и уходя в противоположную сторону.

— Э-э-э, господин медикус, подождите! А не хотите ли проверить, всё ли я сделала верно?

Но он шёл и как будто меня не слышал. Я посмотела на девушек. Те пожали плечами и разошлись. Несмотря на усталость, я решила выйти во двор и остудить голову.

Там меня ожидало представление, достойное праздничного уличного театра: две незнакомые мне женщины, беженки по внешнему виду, громко ругались между собой. Даже замечание проходящего мимо офицера не заставило их прекратить это.

— Воровка! — кричала одна из них, помоложе и побойчее.

— Сама воровка! Воровать у воровки сам Вен велел! — ответила ей та, что была постарше, попотрёпаннее и потолще.

Меня позабавила такая извращённая логика, но потом мне стало не до смеха: молодая женщина начала выхватывать что-то из рук пожилой, а та, не отдавая, схватила молодую за волосы и начала её трепать. Воины, стоящие и смотрящие на скандал, попробовали вмешаться. Но где там! Женская драка уже переместилась на землю, где эти две воровки мутузили друг друга от всей души!

Клубок, состоящий из двух тел, переместился ко мне, и тут меня как молнией ударило: в руках дерущихся было моё платье, то самое, что подарила мне одна из жён Гэйелда за спасение её жизни! Это платье я не могла спутать ни с каким другим: по его подолу проходила очень красивая вышивка в виде цветочного орнамента. Девушка уверяла, что она сделала её своими руками!

Я быстро подбежала к дерущимся и закричала:

— Прекратить, мерзаки!

Те вначале не обратили на меня всвоего внимания, но я подкрепила слова пинками и затрещинами.

— Откуда у вас моё платье, тварюжки? — я была зла, очень зла! И выражений не выбирала!

Женщины, находясь ещё в угаре борьбы, плохо сооброжали, поэтому предпочли продолжить оскорбления друг друга и меня:

— Пошла ты… Да я тебе… — начала молодая снова, но тут мне на помощь пришёл господин комендант.

— Отставить! Что тут происходит? — с часа своего приезда я его ёщё не видела, да и он не ожтидал, видимо, встретить меня в гуще женского скандала. — Тибо? Ты вернулась?

— Да, господин Тренган! Здравствуйте! — и мужчина подошёл и обнял меня. Скандалистки в это время притихли и попытались скрыться с глаз всесильного коменданта, но воины не дали им этого сделать и схватили за шиворот.

— Тибо, милая! Что случилось? Как ты? — мужчина осмотрел меня с ног до головы и понял, что это не меня сейчас колошматили на земле, немного успокоился и повернулся к женщинам. — Ну-у-у-у? Отвечайте!!!

Те сначала замялись, но потом молодая заговорила:

— Я вчера рядом с помойкой нашла целую сумку вещей… А эта, — молодая показала на свою соперницу в делёжке, — утащила у меня из неё патье… самое лучшее!!!

— Так и было? — Господин Тренган сурово глянул на вторую.

— Да врёт она, всё врёт, господин комендант! Утащила у какой-то знатной госпожи вещички и припрятала! А платье выкинула, потому что приметное… Узнают, боялась! А я подобрала. А она его теперь обратно требует!

— Тибо! А ты тут что делала? — переключился на меня мужчина.

— Так это — моё платье… Да и сумочка, что нашла молодуха, по всей видимости, моя! С подарками от колдуна и его жён!

— Сумка у тебя? — спросил комендант у женщины. Та подтвердила. — Неси тогда! Э-э-э, нет! Корген! Проводи её туда и обратно!

Молодуха оглянулась на идущего позади неё солдатика и вздохнула. Моё платье осталось валяться на земле. Я нагнулась и подняла его. Горловина и рукава уже были порваны, не восстановить, но всё то, что ниже талии, ещё можно было превратить в красивую юбку!

"Этим и займусь вечером", — решила я, собираясь уже уйти.

— Тибо, не хочешь забрать свои вещи?

— Пусть принесут в госпиталь…

И тут я увидела бегущего в нашу сторону Нека.

— Госпожа Тибо! Госпожа Тибо! Господин Томарик приказал Вам, чтобы Вы явились к нему на обед!

Моё лицо перекосила гримасса неприязни. Нек почти отшатнулся от меня.

— Господин Томарик хочет Вас видеть, госпожа, очень хочет…

— Приезжает его брат, наш король, — вдруг я услышала тихие слова коменданта почти рядом со своим ухом, — тебе нужно там быть…

Я с благодарностью посмотрела на мужчину и пожала ему руку. И тут я увидела, что беженка уже возвращается с моей сумкой!

— Ваше? — спросила она.

— Моё, — ответила я.

— Верьте! Я взаправду нашлу сумку на помойке, госпожа кашани… — усмехнулась женщина и кинула мне её под ноги.

— Три удара кнутом за воровство! — услышала я, уходя, приказ господина Тренгана. — Обеим!

Мне на мгновение стало их жаль, но заступаться за женщин я не стала. Всё таки свара между ними была, воровство — было. Слава Аде, что мои вещи вернулись ко мне!

Так, с огромной дорожной сумкой, я и отправилась на обед к своему муженьку.

Моё настроение, несмотря на бурное утро и неприятный день, было таким, что мне хотелось горы свернуть! Поэтому я отбросила свою зажатость и неприязнь к конкретной особи мужского пола и решила просто насладиться обедом, пусть и в не очень приятной компании.

На пороге господского дома меня Нек.

— Здравствуйте, госпожа… — он мне поклонился, затем ловко выхватил из моих рук сумку а я, замерев на мгновение от удивления, ответила ему:

— Здравствуй, Нек… Давай без церемоний! Кстати, как твоя рука?

— Всё хорошо… Вашими молитвами…

— Если бы молитвами, Нек, если бы, — засмеялась я, обратив внимание на то, что мы следуем не в огромный обеденный зал, а опять куда-то наверх. Я вздрогнула, но путь продолжила. Будь что будет! Сколько можно бегать просто так? Если я и собирусь теперь в бега, то только наверняка!

— Господин Томарик! Ваша супруга! — тем временем объявил Нек, вводя меня в небольшую комнату, уютную, очень светлую. Огромные окна, от пола до потолка, выходили куда-то в сторону от двора форта и были украшены разноцветнымит стёклами, собирающимися в прекрасные картины.

Осмотрев всё это великолепие, я, наконец, посмотрела на небольшой стол прямоугольной формы, на торцах которого стояла красивая посуда. Стол был сервирован на двоих. Из самого затемнённого угла вдруг появился господин Томарик, одетый в украшенную военную форму. Я в своём скромном старом платье выглядела по сравнении с ним, как бедная родственница-приживалка в семье знатного вельможи.

Нек уже собрался уходить и унести мою сумку с трудом отвоёванными вещами, но я перехватила его за руку и по-просту выдернула сумку из его руки.

— Благодарю, Нек… Но дальше я сама!

Сделав шаг к столу, я вдруг поняла, что муженёк направляется в мою сторону. Я застыла, не понимая, что он хочет сделать. Но тот лишь выдвинул для меня стул, приглашая присесть. А потом сделал несколько шагов к своему месту. Мне сразу вспомнилось, как сделал это для своей любовницы Осталии на памятном мне обеде вместе с кашани Терцессией. И тут у меня дёрнулась щека, но я уже садилась, не давая воспоминаниям испортить мой чудесный день, когда у меня многое стало получаться!

— Что это? — спросил вдруг меня супруг, когда я укладывала себе на колени салфетку, не глядя в его сторону.

— Что?

— Что за сумка, Тибо? Ты что, опять собралась бежать от меня? Уже не смешно…

— Нет, господин Томарик, — ответила я, стараясь всё же не смотреть на герцога. И лицо у него было, будто он наелся протухшей каши, а после моих следующих слов его перекосило ещё больше! — Я просто уже боюсь оставлять свои вещи где бы то ни было в форте. Они постоянно пропадают! А это — подарки Первого жреца Гэйелда Симарика и его жён, которых я лечила… И они, почему-то, оказались на свалке! Можете себе представить?

В это время вошёл нек с маленькими мисочками для мытья рук. Ополоснув пальцы, я вытерла их об салфетку и продолжила:

— Как Вы считаете, господин Кольфеной, стоит ли отыскать тех, кто выкинул туда мои вещи и наказать их? Помнится, что за несовершённое мною преступление меня чуть не убили… А тут преступление на лицо: воровство вещей супруги герцога и главнокомандующего!

Муженёк, в это время сделавший глоток вина, поперхнулся и закашлял. Нек стукнул ему по спине. Но герцог отмахнулся от него, вытерев рот салфеткой и отшвырнув её, взмахом выпроводил Нека из комнаты.

— Прекратите строить из себя…

"Кого?" — захотелось спросить мне, но я благоразумно промолчала, увидев, что герцог ужасно зол и раздосадован. Видимо, я вела себя не так, как он предполагал. И мне захотелось запрыгать от того, что я его довела до бешенства, но решила всё-таки немного потерпеть до того момента, как я уйду отсюда, из этого будуара, где, как я поняла, герцог любил встречать своих любовниц.

Картины с обнажёнными красавицами на окнах, низкий и широкий красный диван с подушками в углу комнаты, странные приспособления на стенах, о назначении которых я могла только догадываться, всё это давило на меня, лишая покоя. Но моё настроение пока оставалось хорошим, но не лишающим меня благоразумия.

— Неужели не понятно, что это я выкинул твои вещи на помойку, Тибо? — донеслось до меня.

— Что Вы… — и тут до меня дошёл смысл слов герцога.

— Я и ни минуты не думал, в отличии от своего адьютанта и нашей поварихи, а также этих безмозглых вояк, что были приставлены к тебе, что ты погибла. Тот семейный кристалл, увидевшей в тебе мою кашани, точно указывает на смерть предначертанной пары, начиная светится фиолетовым.

И он вынул из кармана проклятый предмет, подхватил его за цепочку и покачал над столом, дава мне с ненавистью насмотреться на абсолютно прозрачное сияние драгоценных граней. Потом спокойно положил его обратно в карман, и я перевела дух. Настроение всё равно портилось, и поэтому решила больше не притворяться, изображая послушную жёнушку.

— Замечательно, — сказала я, вставая, — просто замечательно! Благодарю Вас, господин Томарик, за обед, но мне уже пора…

— И куда же ты собралась, драгоценная моя? — с усмешкой завил мне мой муженёк-мерзавец. — Ты же ничего не съела…

— Аппетит пропал… Знаете ли, бывает такое! — и я сделала шаг из-за стола.

И тут, словно ураган налетел на меня: герцог схватил меня за рука и дёрнул куда-то вниз, грубо усадив обратно за стол.

— Нет, уж, милая жёнушка, ты сядешь обратно и выслушаешь меня! Мы должны разобраться во всём сегодня! Иначе завтра прибудет мой брат-король и разведёт нас уже в Храме Вена-Вершителя! Он терпеть не может неверных жён, а ты для него — одна из них! — шипел супруг мне на ухо, не выпуская мою руку из своей железной хватки. — Но так как ты — единственная женщина, способная выносить и родить мне наследника, свободы ты всё равно не получишь, а станешь моей фактической рабыней, как принято здесь в заморских странах!

И он тут отпустил меня и, громко выдохнув, сел на своё место. Вошёл Нек. Я попыталась приподнять пострадавшую руку, но лишь поморщилась.

— Прошу меня извинить, немного погорячился, — заявил этот гад, а я думала, как я буду брать приборы левой рукой, ведь правая не поднималась. Нек лишь покачал головой, глядя на своего хозяина, но тот жестом опять отослал его прочь. — Ты должна понять, Тибо, что у тебя лишь один выход — смириться со своей ролью и побыстрее родить мне ребёнка, и тогда ты получишь свою долгожданную свободу!

— От кого свободу? — буркнула себе под нос я.

— Ты это о чём?

— От кого свободу? — повторила я уже громче и подняла взгляд на герцога. Тот в ответ также прямо смотрел на меня. — Свободу от своего дитя? А если получится девочка, сколько попыток мне придётся сделать, чтобы Вы заполучили своего наследника? И как Вы могли не подумать о том, что я не захочу бросить своё чадо, свою кровиночку на кого-то чужого и уйти? А если останусь и дальше жить с Вами, то как же Ваша большая любовь Осталия? Вы думаете, я смогу ужиться с нею не то, что в одном доме, а даже в одной крепости? — я упёрлась здоровой рукой об край стола и привстала. — В таком случае, я когда-нибудь её убью… Или она меня… И поверьте, герцог, это будет не из-за ревности! Слишком уж много она получила власти в Вашем доме, не являясь, по сути ни кем здесь!

— Сядь, Тибо… Пожалуйста… — слова герцога прозвучали глухо, и он продолжил также тихо, почти шепча, дождавшись того, как присяду обратно. — Осталия более не побеспокоит тебя, обещаю! Ей отныне заказано бывать в форте Хэней… Пусть живёт с мужем. А про наследника скажу так: Гэйелд обещал мне сына-первенца, и я его получу, хочешь ты этого, или нет! Ты же родила двоих своему покойному мужу, родишь и мне! А насчёт того, оставаться ли тебе в моём доме или уйти обратно в свою… — мужчина поморщился, — деревню, ты решишь это сама! Возвращать обратно не буду… Но и гнать тебя не собираюсь… Ты — моя жена, кашани, избранница Вена для меня! И меня это сейчас устраивает полностью!

Я отметила про себя это "сейчас" и подумала, как складно он стал говорить! Как правильно! Только веры у меня ему уже не было…

Я невольно скривилась, и услышала, как зазвенели столовые приборы о посуду. Постаралась взять себя в руки и более не показывать своих чувств.

— А теперь я могу быть свободна? — спросила я, не глядя в лицо мужине. Всё, хватит откровенностей на сегодня…

— Да, иди, раз уж так торопишься, только помни: ночевать приходи сюда! — повысил голос муженёк, пока я вставала. — У моего брата тут повсюду шпионы, — тихо закончил он.

— Как прикажете, господин Томарик! — ответила я, и услышала спиной звон бьющегося стекла. Герцог разбил дорогой фужер из-под вина об стену.

Через несколько шагов дверь в развратный будуар была уже за моей спиной, и я перевела дух. Разговор с супругом морально утомил меня, но его результатом я, почему-то, была довольна.

"Ты — моя жена, кашани, избранница Вена для меня! И меня это сейчас устраивает полностью!" — крутилось у меня в голове, и мне хотелось петь и танцевать!

"Приём!" — мелькнуло у меня в голове, и я посмотрела на сумку, которую умудрилась не забыть на обеде с герцогом. При помощи подарков от жён Гэйелда я смогу блеснуть перед королём и успокоить того. Самое трудное было в том, чтобы изобразить счастливую кашани. Но опять прозвучал голос Кольфеноя:

"Осталия более не побеспокоит тебя, обещаю! Ей отныне заказано бывать в форте Хэней!"

И я почти вприпрыжку побежала по ступенькам. На улице меня, почему-то, ждали смурной Нек и Эдда. Женщина мяла в руках свой передник. Но увидев моё лицо, они переглянулись и выдохнули с облегчением.

— Госпожа Тибо, всё хорошо? — спросил с надеждой Нек.

— Да, Нек, благодарю тебя! Эдда, — обратилась я тут же к поварихе, — ты будешь мне нужна сегодня вечером, сможешь освободиться?

— Конечно, Ро… Тибо, — ответила Эдда, покосившись на Нека. Но тот услышал уже, но вопросов задавать не стал и откланялся. — Извини… те…

— Нет-нет-нет, оставаёмся на "ты", Эдда! Поверь, ничего не поменялось! — сказала я, улыбнувшись, — для нас!

А вечером мы спасали моё прекрасное платье, и нам это удалось! Примерив его, я поняла, то сильно похудела, и Эдда предложила уть ушить его в талии и бёдрах. А на комплект из серёжек, колье и диадемы с такими же прекрасными бирюзовыми камнями Эдда смотрела так благоговейно, что я поняла: подарок очень ценный, даже дороже, ем я предполагала!

— Этот гарнитур достойна носить сама королева!

— А кто у нас королева? — не задумываясь, спросила я, а потом увидела, как лицо Эдды перекосило.

— Тьфу у нас была, а не королева! Публичная девка… Сбежала от него с каким-то троговцем! Любовь у неё приключилась, понимаешь ли…

И я поняла, почему король так ненавидит меня. Он думает, что я сбегаю к мужчине! Но не объяснять же ему, что я — из другого мира и там у меня остались дети, и что я безумно по ним скучаю? И что если бы не моя сестра — беглянка, моей ноги бы на Вензосе никогда не было?

Закончив вечером все дела, я вернулась в покои, что мне отвели. Ночью меня никто не потревожил, но я всё равно заснула только под утро: муженёк что-то разбередил во мне, то, от чего я не могла о нём думать с прежней ненавистью. Оказалось, что за его внешней жёсткостью, и, порой, жестокостью, скрывается обычный человек, со своими страхами, сомнениями и неуверенностью.

С такими мыслями я и заснула, а утром меня разбудила одна из прислужниц, и я закружилась в суматохе подготовки приёма короля.

— Нет, Ти… госпожа, — сказала мне девушка, когда я собиралась нарядится в спасённое нами с Эддой платье, — это прибереги… те для вечера. Оденьте вот это!

И она досталаиз шкафа простое белое платье, ткань которого струящимися волнами спадала на пол.

Я одела его. В небольшом зеркале на стене я видела лишь половину себя, ровно до пояса, но девушка, имя которой я не помнила, сказала:

— Вы — настоящая красавица!

— Спасибо, — улыбнулась я ей. Я не любила белый цвет в одежде, но призналась сама себе, что на этот раз цвет мне подходит. Лицо стало моложе и ярче, глаза мои превратились из серых почти в сине-голубые. То ли мягкий блеск ткани, то ли оттенок белого заставил мою кожу тоже сиять!

В коридоре меня ждал Нек. Он поклонился мне с какой-то грустной улыбкой.

— Господин приказал проводить Вас, Тибо…

И я пошла с адьютантом, глядя на его по-военному прямую спину. В холле нас ждал сам герцог. Увидев меня, на мгновение он замер, а потом чётким шагом подошёл к началу лестницы, по которой я спускалась, и протянул руку. Я положила на неё свою.

Мы медленно и степенно вышли во двор, где нас уже ждали, выстроившись в две шеренги, воины гарнизона.

— Да здравствует главнокомандующий и его кашани! — выкрикнул один из младнших офицеров, и над крепостью завибрировало: "Хэ-э-э-эй!!!" Я слегка поморщилась от того, что по мне ударило звуком так, что захотелось закрыть уши руками, но я взяла себя в руки. Это приветствовали меня, оказывая мне уважение. И я терпела.

И тут затрубили военные горны, и медленно распахнулись ворота. Показались всадники на богато украшенных лошадях, сбруя которых переливалась в лучах восходящего солнца. Впереди ехал сам Вице Пятый. Несколько десятков всадников въехали во двор, и солдаты опять прокричали своё: "Хэ-эй", но уже королю Грельдии.

— Приветствую тебя, брат мой, в крепости Хэней! — заговорил герцог, и я поняла, что так и продолжаю держать его за руку. Захотелось опустить её, но Кольфеной Томарик мне это сделать не дал. Продолжая говоритьс королём, он сам, не глядя, перехватил мою руку. Я решила не трепыхаться, как испуганная птичка. Я ею уже не была.

— Покои для тебя и твоей свиты готовы, вечером будет ужин и приём! Пора отпраздновать нашу победу над проклятыми миргалийцами! Всем воинам вина за мой счёт!

Третий раз "Хэ-йе-эй" пронеслось над нашими головами. И тут я почувствовала пристальный взгляд. Я посмотрела в ту сторону и увидела госпожу Терциссию. Та кивнула мне, и я проделала то же самое. В груди поселилось неприятное чувство, но я решила пока не копаться в своих ощущениях.