Шутка Вершителей

Часть третья. Глава девятая. Подъём.

Ну, что, готовы? — весело спросил нас глава охотничьей артели. — Сейчас отправляемся!

Он потрепал Бертина по голове, взлохматив ему волосы.

Кем хочешь стать, малыш, когда вырастешь? Наверное, охотником?

Нет…

Не-е-е-ет? Почему?

Потому что я стану проводником… Как папа!

Папа? — охотник посмотрел на меня.

Он погиб. Уже давно, — ответила я и поймала внимательный взгляд рыжеволосого. Но тот быстро очнулся и опять отвёл глаза.

Хорошо! — заявил глава артели. — Тогда в путь!

Охотники, в отличие от нас, шли пешком, выстроившись впереди друг за другом. Первым шёл рыжеволосый, за ним — глава, а потом ещё двое. Потом на длинноухе ехал отец с Авидеей, за ним Бертин, а потом и я. Замыкал наш караван щуплый пожилой мужчина-проводник. Почему он шёл последним я поняла только через некоторое время.

Тк, тццц… — защёлкал он языком, и наш караван остановился.

Никуда не отходим, — коротко приказал он мне, — не спешиваемся. — А сам побежал в голову к главарю и о чём-то шепнул тому. Главарь махнул головой рыжебородому и показал на меня. Тот встал за моей спиной вместе с проводником.

Что случилось?

Не беспокойтесь. Просто недалеко лежбище лобанов. Пойдём тихо и быстро.

Проводники потому и ценились в наших горах, что помимо знания всех дорог и тропинок, перевалов и источников воды, пещер и других укрытий, они могли слышать звуки природы, различать следы зверей и птиц, определять места стоянок горных коз и лежбища беров. Мой покойный супруг был одним из лучших проводников. Если бы не тот обвал…

Рыжий аккуратно схватил моего длинноуха под уздцы и повёл его быстрым шагом по каменистой тропе. Проводник проделал то же самое с животным Бертина. День был солнечным, но когда мы поднимемся наверх, то температура снизится, и я зябко повела плечом. Рыжий охотник вопросительно взглянул на меня. Я покачала головой, мол, ничего страшного. Забота постороннего мужчины показалась мне странной. И долгое время я страралась не смотреть в его сторону. Да и он ничего больше не делал, чтобы привлечь моё внимание. Так мы и двигались, вроде бы и рядом, но огороженные друг от друга незримой стеной. Раздался тихий свист. Мы остановились.

Привал, несколько минут, — обернувшись, сказал проводник. Я захотела слезть с длинноуха, немного размяться. Да и Бертин оглянулся, видимо, ему тоже захотелось на землю. Не успела я пошевелиться, как сильные руки аккуратно взяли меня за талию и опустили на ноги. Почувствовав твердь, я отшатнулась от охотника и произнесла:

Благодарю… Но это — лишнее. Впредь прошу Вас не трогать меня без моего на то дозволения! — и обошла молчаливого рыжего. Бертин уже тоже стоял на земле. — Сынок, как ты? Не устал?

Нет, мама. Что ему нужно? — он показал рукой на немого охотника. — Давай расскажем дедушке!

Не переживай, сынок, всё хорошо! Дядя просто хотел помочь мне. Просто сейчас я в помощи не нуждаюсь, — успокоила я сына. Тот мою резкую отповедь охотнику воспринял близко к сердцу. — Ты хочешь кушать? Или пить?

Нет. Дядя проводник давал мне отхлебнуть отвара из своей фляжки.

У тебя же есть своя!

Там же фруктовая вода, — сынок поморщился, — а я пил настоящий охотничий узвар из листьев тумяны!

Ты молодец! Пойдём посмотрим, как там Авидея и дедушка?

И мы подошли к первому животному. Отец так и не спустился на землю. Он одной рукой держал внучку, а другой — кусок пресной лепёшки с сыром.

Отец, как вы?

Всё нормально, дочь. Доедем!

Может, кто-то из охотников сменит Вас, господин Ньево? — спросил отца подошедший главарь.

Нет, я не настолько стар, что не смогу удержать свою внучку верхом на длинноухе…

Если устанете — скажите мне!

Хорошо…

Всё! Все по местам! — приказал глава, и мы расселись. Теперь рыжий даже и не пытался помочь мне, только смотрел изподлобья, как я устраиваюсь в седле.

И мы двинулись. Вскоре каменистая тропинка закончилась, и мы стали передвигаться по грязи, липкой и тягучей. Мы ехали и шли всё медленнее и медленнее: ноги охотников, обутые в высокие меховые сапоги, то и дело скользили и утопали в серой грязи. Длинноухи покапередвигались более аккуратно. Низкие предгорья менялись высокими скалами, и дорога становилась всё более и более крутой. Нам уже встретилось несколько маленьких оползней, один из которых почти перекрыл и так узкую дорогу. Нам пришлось осторожно перебираться по самому краю небольшого обрыва.

Дорога эта была более-менее безопасной. Самые трудные тропы остались высоко в горах. Но и тут в весеннюю распутицу нас могли поджидать любые неожиданности. И первая из них случилась, когда уже начало смеркаться, и нам оставалось всего ничего до ночного привала.

Вначале опять раздался тихий свист, а затем щёлканье. Караван остановился. И я вопросительно посмотрела на рыжего. Тот даже не взглянул на меня, весь подобрался и пошёл вперёд, к главе. Я спрыгнула с длинноуха и поспешила за ним. Все охотники стояли полукругом и смотрели вдаль. Там, в сумерках, поблёскивали глаза огромного бера и нескольких маленьких детёнышей, которые кружили рядом с поверженной добычей. Этой добычей была горная коза. Её туша лежала где-то там, в центре мехового клубка.

Учит охотится…

Да…

Придётся ждать, пока наиграются и уйдут…

Плохо, тут места для стоянки нет…

Ничего, не впервой!

Мама, что там? — спросил меня Бертин.

Самка бера учит детёнышей, — ответила я сыну. Он потёр глаза. — Придётся ночевать здесь.

Охотники кое-как соорудили навес под кривоватой скалой. А мы с отцом приготовили импровизированную постель, на которую уложили Авидею. Я легла рядом. Бертин вместе с дедушкой устроились прямо на тропе в спальнике, выбрав место посуше. Охотники сделали то же самое, оставив одного охранять наш лагерь. От переживаний и усталости я закрыла глаза и уснула. Мне снилось звёздное небо и зелёные знакомые глаза.

Встаём, Айо… — я проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечи. Я кое-как разлепила глаза и увидела, что ещё достаточно темно. — Нам пора, если хотим добраться домой до заката!

Пахло сыростью и отваром из трав. Я посмотрела на Авидею: рыжий охотник осторожно поправлял её одежду и одевал перчатки на руки. Он кивком показал мне на котелок, а потом на дочь. Я кивнула в ответ. Разогнула затёкшую спину, взяла тёплый отвар и стала поить ложечкой дочь. Горло её жадно дёрнулось. “Покормить бы хорошо! Но это теперь дома!” Лепёшки и сыр — не еда для больного в таком состоянии. Нужно будет сварить бульон из домашней птицы и добавить туда перетёртых овощей! От таких мыслей у меня самой побежали слюни. Я попила отвара с хлебом и была готова к дороге. Слава Великой, что ночёвка на свежем воздухе прошла для меня, беременной, очень хорошо!

Проезжая мимо растерзанной добычи, мы увидели поломанные кусты и цепочку следов, ведущую в горы.

Недалеко их лежбище, — тихо сказал проводник, — в конце осени нужно будет их проведать…

Я поморщилась. Мне жаль было малышей, но я понимала, что когда хищных животных слишком много — это тоже плохо и для нас, и для природы.

Мама, смотри! — Бертин подскочил в седле и показал рукой куда-то в сторону от тропы. Я пригляделась: по скалам, не очень далеко от нас, с большой осторожностью, передвигалась снежная кошка. Потом она принюхалась, повела ушами и посмотрела прямо на меня. Потом выгнула спинку и отпрыгнула в сторону, тут же пропав из виду.

Вижу… — ответила я. — Мы напугали её!

Его, это был самец, — поправил меня проводник. Я вдруг вспомнила своё путешествие по Вензосу, где ни разу не встретила никого из крупных хищных животных. Даже и не задумываясь, ходила в одиночку по лесу. Хотя, там и других хищников хватало. Мне вспомнились те солдаты, что убили старую женщину в доме. А потом явспомнила герцога, как хищника, крадущегося в темноте ко мне. В это время мне на глаза попался рыжий охотник. Его движения были такими же сильными и плавными, как у снежного кота. Я вздрогнула. “Да, нет, мне просто показалось!” — подумала я.

Тем временем наш маленький отряд уже достиг первого подлеска, и тропинка стала более извилистой и трудно проходимой. Дорогу впереди почти и не было видно: она то терялась за деревьями, то исчезала между высоких скал. Вдруг раздался сильный гул. Земля задрожала.

Впереди идущий охотник свистнул, и мы остановились.

Оползень, — сказал мне проводник, — пойду на разведку.

И скрылся где-то впереди.

Мама, что это? — Бертин крутил головой. — Можно я сойду?

Нет, сынок. Ещё не разрешали. Мы скоро отправимся, потерпи.

Вперёд! — крикнул кто-то в голове каравана, и мы поехали. Проводник на своё место так и не вернулся. Хотя дорога была трудной, но темп движения ускорился. Длинноухи резво перебирали ногами по камням и грязи.

И вот мы вышли на участок, где тропинка шла между высокой горой и обрывом в десять человеческих ростов. Впереди я увидела текущий с горы поток грязи и камней. Он был небольшой, но теперь я поняла, почему мы торопились. Любой сель из маленького в любую минуту мог превратится в большой! Мы добрались до него, и первые уже перешли по камням на ту сторону. Длинноухи хотели замедлиться, испугавшись. Но охотники схватили их под уздцы и потащили вперёд.

И тут произошло ужасное: когда животное с моим отцом и Авидеей переходило через поток, он усилился и потёк всё быстрее и быстрее. Животное остановилось и стало трясти головой, пытаясь избавиться от жёсткого захвата охотника.

Берите Авидею, — сказал отец и перекинул на руки охотнику мою дочь. Тот подхватил её и успел пройти, как крупный камень, который тащила грязь, ударил по лапам длинноуха и стащил его вместе с отцом в пропасть. Я закричала.

И тут рыжий охотник, коротко посмотрев на меня, скинул со спины мешок с вещами, разулся, взял в руки длинный нож и начал спускаться вниз.

Фэйленд! Ты куда? Это опасно! — попытался остановить его глава артели. Но рыжий мотнул головой и скрылся из виду. Я выпрыгнула из седла и подошла к краю.

Мама, что с дедушкой? — захныкал Бертин. — Он жив?

Мне было плохо видно, но я увидела тело длинноуха, разбившегося об камни, и шевеление недалеко от грязевого потока, текущего медленным водопадом вниз.

Отец, — шепнула я. Ваухан Ньево из последних сил держался руками за небольшой выступ, наступив на корень торчащей из склона сосны. Грязь лилась чуть в сторону от него: тот большой камень, сбивший животное, перегородил ей движение вниз. Но он потихоньку сдвигался. Вот-вот должен был упасть прямо на голову моего отца. Внутри меня всё сжалось.

Держите верёвку! — глава артели, стоящий на той стороне грязевой реки, кинул в нашу сторону верёвку. Охотник, ведущий животное Бертина, поймал её. — Переходите сейчас! Длинноухов придётся бросить!

Давайте, госпожа. Я свяжу Вас вместе с сыном.

А как же… — и я показала на отца и рыжего, пытающегося ему помочь.

Справится! — уверенно ответил мне охотник, привязав мне на талию верёвку. Потом он проделал то же самое с Бертином и собой. Потом дал мне в руки часть поклажи, и сам подхватил ещё один мешок. — Ступайте отсюда! — свистнул и затопал ногами, а потом ещё и кинул камень в одного из оставшихся длинноухов. Тот недовольно замычал, развернулся и потопал обратно, в подлесок. второй последовал за ним.

Мы осторожно перебрались через поток, а потом увидели, как лохматая и грязная голова моего отца показалась над тропинкой. Сначала вылез он, а потом и рыжий охотник. Я обрадовалась. Грязь текла с горы с прежней скоростью, но охотники торопились. Быстро отвязав нас, перекинули верёвку отцу и рыжему. Те быстро перебрались через поток.

Скорее! — крикнул глава, и мы почти бегом поспешили убраться подальше. раздался гул. Я обернулась: огромная куча грязи и камней стала стекать всё быстрее. — Не отставать! — и я споро заработала ногами. Только выйдя на ровную дорогу, мы остановились для привала. Там охотники уже сооружали носилки для Авидеи.

Отец! — я подскочила к мужчине и обняла его.

Тихо, дочь, испачкаешься! — отец погладил меня по голове, пока я влипала в его грязную одежду.

Какая ерунда… какая… ерунда…

Деда, — Бертин тоже подскочил к нам и обнял. Не хватало только Ави. Мы, не сговариваясь, подошли к ней, лежащей на носилках на земле.

Попою её, — сказала я, и достала фляжку с утренним отваром из тумяники.

Пойду, поблагодарю за помощь и спасение! — сказал отец и направился к рыжему охотнику. Тот сидел на камнях и рылся в своём мешке. Отец подошёл к нему и что-то тихо сказал. Охотник лишь кивнул головой.

Я же напоила Авидею, потом заставила Бертина немного перекусить: он, взбудораженный опасным приключением, всё никак не хотел есть, а подскакивал к каждому охотнику и что-то говорил.

Молодой человек, — сказал тогда ему глава охотничей артели, — дорога впереди длинная, и неизвестно, сколько ещё опасностей нам предстоит! Вдруг больше не сможем остановиться на привал? А ты останешься голодным и свалишься без сил! — слова охотника подействовали на моего сына волшебным образом, и он стал вгрызаться в лепёшку. И тут я заметила, как рыжий внимательно смотрит на него, а потом на меня, но, тут же отводит взгляд, стоит ему заметить моё внимание.

Дальше дорога прошла спокойно. Даже одинокий лобан, появившийся почти перед посёлком, уже не всколыхнул нас так, как это сделал оползень, и к вечеру мы вошли на территорию общины.

Несколько бородатых охотников встречало своих собратьев. Но, увидев нас, они заволновались.

Ваухан? Вдова Тибо? Они же уехали. Кто там в носилках? Бедная девочка, — услышала я от них.

Можете сейчас добежать до общинного дома и позвать мэтра Сильва? — крикнула я им. — Скажите, что это очень срочно! Просит Рокайо Ганн!

Один из встречавших нас охотников кивнул, развернулся и побежал вглубь поселения, туда, где стоял общинный дом.

Несших Авидею мужчин быстро сменили другие, и мы быстро-быстро пошли за ними вслед, хотя мои ноги уже заплетались от усталости. Подъём нам дался тяжелее, чем спуск. Возле дома родителей охотники притормозили. Отец достал из-под порога ключ и отпер дверь. Потом быстро разжёг повсюду огни, и охотники внесли Авидею внутрь. В доме было холодно и сыро. Отец присел рядом с печью, пока я показывала мужчинами, куда переложить с носилок дочь.

До свидания, вдова Тибо. Извините, если что не так! — сказал мне, прощаясь, глава артели.

Всё так, Вам не за что просить прощение, это вам всем спасибо! Если бы мы стали подниматься в горы одни, то не знаю, даже, как всё могло обернуться! — эмоционально ответила я ему. — Слава Великой Аде, что вы находились там, на почтовой станции!

Мы тепло распрощались и с остальными, только вот рыжий охотник от чего-то замедлился, как-будто бы не хотел уходить. Он смотрел то на меня, то на отца, но Ваухан сидел спиной к двери, пытаясь разжечь костёр, а Бертин крутился рядом с ним.

Вы что-то хотели? — спросила я. И мужчина покачал головой, развернулся и ушёл.

Пока я переоделась, укрыла тёплым одеялом Авидею и поставила вариться бульон из птицы, что хранилась на леднике, прошло какое-то время. А потом раздались крепкие шаги по дорожке от калитки до двери. В оставленною открытой дверь вошёл мэтр Сильв. Он был в щегольском пальто, шляпе и опирался одной рукой на фигурную трость. В другой его руке был кожаный саквояж, отделанный мехом бера. Теперь в этом мужчине можно было опознать столичного модника и придворного щёголя. В лекарской он был просто целителем с мощными руками и шеей.

Здравствуйте, мэтр! — сказала я и приняла его одежду, повесив на вешалку возле дверей.

Что тут у нас? — без всяких церемоний мэтр подошёл к Ави.

Вот горячая вода, — я протянула ему таз и полотенце. Мэтр быстро вымыл руки и начал осмотр дочери.

Симптомы?

Безсвязная речь, быстрая потеря сознания, пена изо рта, — начала перечислять я.

Что-нибудь ещё? — мэтр щупал живот.

Странное красное пятнышко под мышкой, похожее на укус насекомого. Потом прошло.

Узлы не набухали?

Нет.

Нужно её раздеть и внимательно осмотреть все кожные покровы!

Отец! — позвала я отца, чтобы тот помог перенести мне дочь наверх, в спальню.

Не нужно! — сказал мэтр Сильв, и, подхватив Авидею на руки, словно пушинку, сказал: — Показывайте, куда!

Мы внесли Авидею в её комнату. Оказалось, что там было разбитое стекло, в паутине трещин: то ли ветка с ближайшего дерева отлетела в окно, то ли пыталась влететь большая птица. Комната была выстужена. Весна в наших предгорьях всегда сыра и холодна!

Несите её в другую! — мэтр безропотно понёс Авидею в комнату напротив. Это была бывшая комната Милады, которая со времён бегства моей сестры стояла пустой. Мэтр носком дорого ботинка пнул дверь, и та, словно нехотя, открылась.

Сюда? — спросил он, и, дождавшись моего кивка, уложил дочь на застеленную кровать. Мы живо начали раздевать её. Мэтр спустился вниз за своим саквояжем, вынул из него два увеличительных стекла и начал осмотр Авидеи. Второе протянул мне:

Вы же не только мама, но и целитель! Ищите что-нибудь… Не важно, что! То, что покажется Вам подозрительным!

У Вас уже есть идеи, мэтр?

Есть. Где всё произошло?

В королевском дворце.

Я так и думал. До меня дошли сведения, что Вы туда отправились. Потом расскажете мне про обстоятельства, а сейчас ищите!

Мы с мэтром склонились над спящей Авидеей. Каждый участок её кожи был изучен нами с великим тщанием. Я копалась в её волосах, пытаясь и там отыскать неведомые для меня признаки этой странной болезни. Но ничего не находила. Отец, вместе с Бертином, уже несколько раз заглядывали к нам, но, ничего не говоря, удалялись вниз.

Вот оно! — вдруг вскрикнул мэтр и встряхнул своею густой гривой. Я подскочила с места и посмотрела туда, куда и мэтр. Между мизинцем левой ноги и безымянным пальцем виднелся красный бугорок с чёрной точкой посередине.

Что это, мэтр?

Тропическая беда, Рокайо, очень плохая беда! Доставай инструменты, скальпель и щипцы. Будем вынимать из кожи моргуанского клеща.

Я быстро приготовила инструменты, обработав их амброзией и накалив над горелкой. Мэтр осторожно, скальпелем, проткнул набухшую кожу. Авидея вздрогнула и застонала.

Терпи, детка, терпи!

Потом он взял маленькие клещи и начал осторожно тянуть что-то мелкое и пакостное из ноги дочери.

Рокайо, давай сюда пробирку с амброзией!

Я протянула мэтру маленький сосуд, и он кинул в него чёрное нечто с множеством мелких лапок и длинным хвостом. В амброзии это существо быстро затихло.

Заспиртуется, и я рассмотрю его под королевским Увеличителем! — так назывался новый прибор, изобретённый совсем недавно. Говорили, что в нём видно маленькую мошку всю: от щетинистых лапок до перепончатых крыльев!

И что дальше, мэтр?

А теперь нужно ждать, Рокайо.

Чего?

Если Авидея не очнётся в течении двух дней, то дело плохо. Моргуанский клещ разносит очень плохую болезнь: эльгу. На Островах её называют чёрный мор. Когда всё случилось?

Пять дней назад.

Вот нужно подождать ещё два. Эльга начинает развиваться через семь. И потеря сознания — это один из её признаков!

А ничего нельзя сделать? Неужели нет лекарства? — я в отчаянии сжала руки.

Давай дождёмся, Рокайо. Бывали случаи, что после укуса моргуанского клеща люди приходили в себя достаточно быстро. А пока обеспечь ей обильное питьё и хороший уход. Впрочем, ты сама знаешь! А теперь я пойду. Вам нужно отдохнуть с дороги, а мне — порыться в своих старых записях. Покойной ночи!