Слепой царь (СИ)

Клик одиннадцатый

"И так, что мы имеем? — Размышлял я, сидя один в комнате. — Куча земель; в придачу к ней неопределённое количество народонаселения; неизвестное количество бандитов, а также их единомышленников (если таковые вообще-то имеются). По идее, должны быть. Возможны кланы, что существенно ухудшает наше положение. Выходит, чем больше территория, тем больше проблем. Но это и так понятно. Всё взаимосвязано. Чем больше население, тем сложнее управлять. Как вообще управлять?.. Нужны законы. Выходит, нужны юристы. А я их в той жизни терпеть не мог, ну, а в этой тем паче. Нужна нормальная армия. Нужна полиция или милиция… Тут хрен её знает, как правильно назваться. Во! Пусть будет полиция, а вместо так называемого комитета безопасности, или как там?.. ФСБ — будет старая, добрая жандармерия. есть! Решено! если есть море, значит, нужен флот!.. Твою мать! Всё нужно, нужно, нужно! У меня маг сидит. Какого лешего с ним делать? Я вообще магов в жизни не видел. Стоп!.. А я-то кто тогда? Наверное, всё-таки маг. Причём, очень сильный маг, раз сумел собрать вокруг себя такую ораву народа. Выходит, что и у меня есть всякие возможности, о которых я только что догадался, но не знаю, как их развивать, и с чего начинать?.. Та-ак! Как-то я звонил по номерку, и мне чего-то там сказали. Не пора ли воспользоваться? Хм?.. Нет. Не стоит. Она сказала, что у меня есть только три звонка. А другая только один. Кому из них верить? Выходит, что здесь две группировки. Не понятно, враждуют они между собой или нет? Придётся экспериментировать, иначе никак. Ладно, запомним".

Дверь открылась, вошла Альбина.

— Звали?

— Да, — встрепенулся я. — Ты лошадей уже выдала Кожемякину?

— Да. Они седлают, готовятся. Только коняшек у меня не хватает.

— Это как это?

— У меня всего четыреста двадцать семь лошадей. Из них верховых всего триста две. Да и то не объезженных, как следует.

— А этих?.. Свиноматок?..

— Лошади — не свиньи. У них кобылицы, а не свиноматки. — Терпеливо разъяснила девушка.

— Ладно. Я просто забыл, как они у лошадей называются. Короче, это триста две лошади в строю?

— Да.

— Блин!.. Как же они добираться будут? Ведь неизвестно, какое количество противника их ожидает…

— А ты уверен, что их ожидают?

— Честно говоря, нет. Скорее они поджидают своих победителей. Ну, тут пусть полковник думает. А мы с тобой отправимся вслед за ними. Мало ли чего…

— Думаешь, понадобишься?

— Да кто его знает?..

Говоря это, я вдруг понял, что ехать необходимо. Книга бывшего повелителя где-то должна быть, и ключ с ней. Без них полновластным правителем этих земель я не стану. Да и бандюгов этих не разгоню.

В карете я удобно развалился, подумывая, может придремнуть слегка? Но не успел. Подъехал Матвей и попросил не приближаться к колонне, и вообще, не появляться до тех пор, пока не позовут. Лучше всего затаиться в отдалении. На всякий случай. Я с ним полностью согласился, даже предложил ему подобрать место, где мы будем ждать вестей по результату штурма.

Импровизированная первая конная ушла, выстукивая дробь по мостовой. Мы ждали того самого разрыва в расстоянии, чтобы отправиться следом. Тут карета слегка качнулась. Если б я не лежал, а сидел, то вряд ли бы заметил.

— Кто там? — Спросил я, принимая вертикальное положение.

— Это я, Алишаньдэ-сама. — Ответил японец с запяток.

— Кумагаи-сан, с каких это пор Вы определили своё место вне кареты? Слезайте, и присаживайтесь рядом. Составьте мне компанию.

— Простите, Алишаньдэ-сама, но отсюда легче наблюдать и быть не замеченным.

— Хм! А вот мне кажется, что как раз оттуда видно очень плохо. Кроме того, в первую очередь убирают кучера и того, кто на запятках. А вот пассажиров чаще всего стараются взять живыми и по возможности здоровенькими.

— Согласен, Алишаньдэ-сама. — Сдался Кичиро Кумагаи, усаживаясь напротив.

— Вы зря спиной по ходу движения сели. Вам же вперёд смотреть надо, а не назад.

— Нет, Алишаньдэ-сама, как раз сижу я удобно и мне видно сразу во все стороны. Вперёд смотрит кучер. Этого достаточно. А меня не видно из-за его спины.

— Можно подумать, там такая мощная спина. — Ухмыльнулся я.

— Да уж, какая есть. Не забывайте, что там ещё и зады лошадей. Из-за них даже кучера не видно, не то, что меня.

Карета покатилась, набирая ход.

— Вас Матвей откомандировал ко мне? — Спросил я.

— Нет, Алишаньдэ-сама. Я сам себя прикомандировал.

— Понятно. Как думаете, отсюда до их гнезда далеко?

— Полковник утверждает, что километров пять.

— Так близко?! — Не поверил я.

— Не знаю. Сейчас всё выясним, Алишаньдэ-сама.

К нам подскакал гонец от Матвея. Он что-то сказал Альбине, после чего пришпорил коня и растворился в сгущающихся сумерках.

— Ёлки-палки, как они будут воевать в темноте? — Сокрушался я.

— Не волнуйтесь, Алишаньдэ-сама. — Успокаивал меня Кичиро Кумагаи. — Полковник всё предусмотрел.

Карета съехала вниз, развернулась и замерла.

— Что там опять стряслось? — Спросил я, приоткрывая и наполовину высовываясь из окна.

— Матвей Иванович приказал ожидать здесь.

— Альбина, ты хоть видела, где они там воевать собрались?

— Видела. Правда, не очень хорошо, темновато. Обыкновенный дом посреди степи.

— Дом одноэтажный?

— Кажется, нет. Но никаких заборов, никаких препятствий.

Ладно. Будем ждать.

Я выбрался из кареты, спрыгнул на землю и прислушался. Мы стояли за деревьями, выстроившимися вдоль дороги. Ветерок слегка шелестел листвой. Одинокий сверчок неуверенно цвиркал где-то невдалеке.

— Кичиро Кумагаи, — позвал я. — Выходите, разомнитесь.

— Я здесь. — Отозвался японец откуда-то из-за дерева.

— Альбина, слезь с козел. Ты бросаешься в глаза.

— Я, как отвлекающий элемент. — Отозвалась девушка.

— Нам не нужны отвлекающие элементы. — Рассердился я. — Слезь!

— Хорошо, диктатор. — Улыбнулась возница.

— Обратите внимание, возле нас нет деревьев ни с одной из сторон дороги. А здесь, пожалуйста тебе. Прямо лесополоса. Интересно бы узнать, это фруктовые деревья или обычные тополя? — Заинтересовался я, изучая на ощупь ветку с листьями.

— Я не разбираюсь в ботанике. — Призналась Альбина. — Но сдаётся мне, что это всё же не тополя.

— Я тоже не профессор. — Усмехнулся я. — Просто предположил. Тополя высокие, хорошо прикрывают от ветра. Хотя… может я и ошибаюсь. Кстати, а на той обочине есть деревья или только с этой стороны?

— Кто-то скачет в нашу сторону. — Предупредил японец, и попросил: — Спрячьтесь за карету.

Мы с Альбиной послушно отошли за ближайшее дерево. Я протянул руку и пощупал его сухую кору. В удивлении воскликнул:

— Не фига себе!.. Я-то думал, это деревце, а, оказалось, чуть ли не тысячелетний дуб.

— Тихо ты, твоё сиятельство. — Шикнула на меня Альбина. — Это не дуб.

— Откуда знаешь? Сама же только что призналась, что не разбираешься в этом.

— Желудей нет.

— Точно. — Согласился я.

— Тихо.

Подскакал гонец от полковника. Кичиро Кумагаи вышел к нему на дорогу. Слышно было плохо, потому, как ветер относил звуки в противоположную сторону. Однако мне удалось разобрать, что можно продолжать путь. Я уже протянул руку девушке, как перед нами возник японец, и сказал, качая головой:

— Алишаньдэ-сама, Вам придётся ещё немного подождать. На дороге останется часовой. Который гонец. А я на его лошади поскачу к Матвею-сан. Там какие-то неясности.

— Гонец знает, где мы? — Спросил я.

— Приблизительно. Он, Конечно, видит деревья, но карету из-за них и темноты не видно. Ему приказано укрыться в кустарнике на той стороне дороги, чтобы не демаскировать вас. На всякий случай. Вам лично я советую забраться в карету и ждать там. Гонец к вам не подойдёт без нужды.

— Ладно. — Согласился я. — Только постарайтесь недолго.

— Это в моих интересах не задерживаться. — Ответил Кичиро Кумагаи.

Он провёл нас к карете. Помог забраться внутрь, закрыл дверцы и ускакал.

Некоторое время мы сидели тихо, стараясь не шуметь. Даже лишний раз не дышать. Но постепенно напряжение отпустило, и я понял, что сейчас будет очень плохо. Моя рука нащупала руку девушки и прикрыла её. Потом как-то так получилось, что Альбина оказалась у меня на коленях… Потом!.. В общем, всё произошло как-то неожиданно.

— А я-то думала, когда же ты решишься?.. — Сказала девушка отдышавшись.

— Да всё как-то не совпадало. — Промямлил я.

Она выглянула наружу.

— Темно, хоть глаз выколи. Может ещё?..

Видимо, мы разошлись не на шутку, потому как кони вдруг зафыркали, выдавая наше временное укрытие.

— Вот блин, и отвести душу не дадут. — Ругнулся я, сбавляя темп.

А ещё через несколько минут послышался далёкий топот.

— Кичиро Кумагаи едет. — Не громко предупредила Альбина, приводя себя в порядок.

— Уверена? Может нас арестовывать едут.

— Твоя жена, как узнает, убьёт. — Не отвечая на моё сомнение, предположила Альбина.

— Кого? Меня?

— Нет. Меня. Тебя убить она не посмеет.

— И меня. — Заверил я девушку.

— Уверен?

— Ещё бы!!!

Подскакал всадник. Действительно, это оказался японец.

— Алишаньдэ-сама, позвал он, — Можно зажигать фонари на карете и отправляться в бывшее гнездо уголовников. Там уже всё в полном порядке.

— Тогда садись на козлы и показывай Альбине, куда ехать. — Дал ЦУ я.

Огни зажигать мы не стали. Гонец, пробывший некоторое время часовым или дозорным, ехал немного впереди и слева от упряжки.

— Кумагаи-сан, — обратился я к японцу. — Расскажите хоть что там вообще?

— Скоро сами увидите, Алишаньдэ-сама.

— Ну, ты и скрытный.

Когда мы подъехали к трёхэтажному дому, я уже был уверен, что всё напрасно. Ведь передача прав должна проходить в строгом соответствии с ритуалом. А как его соблюсти, если истинного хозяина нет в живых, а без клятвы и передачи ключа ничего не выйдет. Разве что он успел оставить приемника?.. Но это уж слишком натянуто. Вряд ли.

Нас встретил Матвей.

— Всё нормально. — Сказал он, помогая мне выбраться из кареты. — Потерь нет. Есть раненые, но легко.

— Какие ранения? — Уточнил я.

— Царапины. Одного ножом зацепили. Кожу содрали. Другому по башке камнем заехали. Бровь разбили. Вот и все ранения.

— А что тут вообще произошло?

— Ничего особенного. Подъехали. Потребовали предводителя. Тот в бега. Догнали. Вломили по самое не могу. Нашли полторы сотни человек, связанных в подвале. Развязали. Оказались жителями Руси. Больше всего меня поразило то, что среди пленных оказались дети.

— Что?! — Не удержался от восклицания я.

— Дети. От десяти до четырнадцати лет.

— А родители?

— И родители.

— Ничего не понимаю. Где их держат?

— Сейчас готовим всех к эвакуации.

— Детей и родителей в цитадель. Остальных в Первоград. — Распорядился я. — Где Кожемякин?

— Вон там, — махнул Матвей рукой.

— Вот спасибо, — съязвил я. — Очень точный адрес.

— Извините. Кумагаи-сан, видите второе окно от угла… Правее!.. Ага, оно. Там полковник штаб устроил.

— Ладно, пошли. — Скомандовал я.

В так называемом кабинете начальника наших войск народу было не протолкаться. Гул стоял на весь этаж. Кто-то что-то кому-то доказывал, не стесняясь в выражениях и давя децибелами собеседника. Кто-то робко перешёптывался.

— Так, и как мне добраться до полковника? — Задал риторический вопрос я.

— Разрешите, Алишаньдэ-сама, я их раскидаю. — Предложил японец.

— Нет, так дело не пойдёт. Вы ненароком покалечите их.

И тут меня увидел Виктор Петрович.

— Молчать! Смирно! — Рявкнул он во всю глотку. — Освободить проход главнокомандующему!

Люди шарахнулись, прижимаясь к стенам.

— Вот и всё. — Сказал Кичиро Кумагаи. — Можно идти.

Кабинет мгновенно очистили. Меня усадили на стул во главе стола. Кожемякин слева, Кичиро Кумагаи стал позади, чуть сбоку.

— Ну, — заговорил я, — докладывайте. Что тут у вас произошло?

— Да, в общем-то, ничего. Приехали. Попросили разрешения войти. Сначала не очень хотели пускать. Потом решили, что лучше пустить. Среди пленных раненых нет. Есть немного покалеченных, да и то не сильно.

— В каком смысле покалеченных? — Уточнил я.

— Некоторым руки поломали. Одному, пытавшемуся удрать, сломали ногу. Вот и все ранения.

— Понятно. Обыск делали?

— Делаем. Нашли людей из бывшей Руси. Около ста пятидесяти человек. Среди них семнадцать детей.

— Вот этот факт меня больше всего напрягает. — Сказал я. — Родители есть?

— есть. — Ответил полковник. — Но не полные.

— То есть?

— То есть только матери. Отцов нет.

— А где отцы?

— Предполагают, что в Руси остались.

— Отцов разыскать, семьи восстановить и в цитадель.

— Может не стоит? — Робко поинтересовался Виктор Петрович.

— Стоит. Дети — это самое непонятное. Да ещё и такого возраста. Их надо беречь. А семью тем более. Это основа общества.

— Понятно. Можно выполнять? — Спросил Лесовой.

— Разумеется. Берите карету, загружайте по полной и детей немедленно к Первограду.

— Может всё-таки в Русь? — Предложил полковник. — Там найдут отцов и тогда уж…

— Блин… Как плохо, что нет связи. Ладно. Давайте в Русь. А поутру в цитадель. Там приготовить комнаты для семейных. Потом пусть определяться, где они жить пожелают. А пока так.

— Есть. — По-военному отрапортовал Виктор Петрович, и вышел.

— Николай Никанорович, удалось узнать, где убитый маг?

— Удалось. Он у себя в комнатах.

— То есть как?

— Да так. Его тяжело ранили. Он успел скрыться за дверями своих апартаментов, а проникнуть туда никто не смог.

— Вы предполагаете, что он может быть ещё жив? — Удивился я.

— Ничего я не предполагаю. Мы тоже попытались туда войти, но дверь, как бетонная.

— Интересно!.. Пойдём-ка. Посмотрим.

Мы вышли в коридор и направились к лестнице на третий этаж. На площадке Кожемякин остановился.

— Вот и всё. Дальше апартаменты владельца.

— ты хочешь сказать, что весь третий этаж — это хозяйские хоромы?

— именно так. Потому что дальше этой площадки мы пройти так и не смогли.

Я протянул руку, потрогал перилла лестницы. Обыкновенные, деревянные. Держась за них, сделал несколько шагов по направлению к двери. Никаких изменений не почувствовал, и продолжил.

— Чуть правее. — Комментировал полковник с места, где остановился.

Я сделал полшага вправо и протянул руку, берясь за ручку двери. Она оказалась пластмассовой, что меня опять удивило. Аккуратно нажав, потянул дверь на себя. Та открылась. Прямо у двери, лицом вниз лежал человек.

— Полковник, можете подойти? — Спросил я.

— Нет. Меня не пускает.

— Твою мать… — Выругался я. — В комнате хотя бы светло?

— Нет. Вижу лишь, что тело лежит. А как не видно.

Преодолевая отвращение, я наклонился над трупом. Никогда в жизни не касался мёртвого тела. А тут, по всей видимости, придётся. Набрав полную грудь воздуха, протянул руку. И ощутил обложку книги. Странно!.. Взяв её в руки, почувствовал, что в ней что-то лежит. Положил корешком на ладонь. Книга раскрылась, и в руку скатился ключ. В тот же момент ограничительная черта исчезла. Произошли ещё какие-то изменения вокруг, но понял это я чуть позже.

— Николай Никанорович, — сказал я. Проходите.

Полковник сделал несколько неуверенных шагов, после чего одним прыжком оказался рядом.

— Посмотрите, здесь на стене выключатель или что-нибудь подобное есть? — Спросил я.

— Уже включил. Отозвался десантник. — Как Вы тут дышите?

Действительно. Смрад стоял жуткий. Ещё несколько секунд его не было вообще. А теперь!..

— Полковник. Вы уж извините, но я как-то не переношу мертвяков. Не в службу, а в дружбу. Прикажите убрать эту падаль и открыть окна. Надо хорошенько обыскать помещение. Не исключено, здесь ждут нас сюрпризы.

— Пройдёмте. — Предложил полковник, беря меня за руку и, подводя к окну, рявкнул: — Мелихов! Гайкин! Труп убрать. И обыщите его. Мало ли чего.

Через несколько минут стало чуть легче. Все окна были распахнуты, покойника унесли.

— Можно начинать грабёж. — Разрешил я сам себе.

Мы прошлись по всем комнатам бывшего хозяина. В роскоши он себе не отказывал. Кровать с балдахином вместительностью не меньше батальона, стояла одна в громадной комнате. На полу лежал красивый и очень мягкий ковёр. В оружейной мы обнаружили пару сотен клинков самых разных форм. Кожемякин аж крякнул от удовольствия. Но пришлось умерить его пыл.

— Это отправить в оружейную палату во дворце. — Распорядился я.

— Так ведь людей же можно вооружить? — Попробовал опротестовать моё решение полковник.

— Мы найдём чем вооружить людей. А это явно коллекционное оружие. Им разбрасываться никак нельзя. — Твёрдо возразил я. — Переписать, упаковать, и подготовить к отправке.

— Есть. — Тяжело вздохнув, ответил десантник. — А с ковром что делать?

— С каким ковром?

— Из соседней комнаты. Где кровать под балдахином.

— А!.. Почистить, скатать, и в цитадель. Пусть Сяомин думает, что с этим делать.

— Кровать тоже?

— Не, кровать пусть тут остаётся. Если кто пожелает её купить, так не препятствуйте. — Улыбнулся я.

Следующая комната оказалась библиотекой. Самое поразительное, так это подборка книг. Все о магии! Белая, красная, серая, чёрная!.. В общем, здесь было всё, что лично мне могло бы очень помочь.

— Библиотеку так же описать, упаковать и отправить в мои личные апартаменты. — Распорядился я.

— Будет сделано. — Ответил полковник.

В следующих комнатах располагались лаборатории. Их я так же приказал подготовить к эвакуации. В последнюю комнату дверь оказалась запертой.

— Дьявол! — Воскликнул я. — Труп обыскали? Ключи, срочно!

Через несколько минут пришло сообщение, что никаких ключей у покойника не нашли. Я задумался ненадолго, потом скомандовал:

— Всех пленных обыскать. Ключи найти.

— А почему бы нам их здесь не поискать? — Осторожно предложил Николай Никанорович.

— Ты видел здесь столы? — Спросил я.

— Не видел. А кто сказал, что ключи должны быть в столах? Как минимум в сейфах. Но и сейфов я тоже не видел.

— Кумагаи-сан, — позвал я. — Скажите, Вы умеете разыскивать скрытые сейфы?

— Никогда не приходилось этим заниматься, Алишаньдэ-сама. Но если Вы прикажете, буду искать.

— Погодите. — Остановил я рвение японца. — Давайте вместе. Сначала подумаем.

В комнату вошёл Виктор Петрович.

— Господин Полковник, разрешите обратиться к графу. — Испросил разрешения он у полковника.

— Во как! Официально! — Не удержался я от сарказма.

— По-уставному. — Объяснил Кожемякин. — Так положено.

— Согласен, согласен! — Признал свою не компетентность я, делая руками отталкивающий жест.

— Разрешаю.

— Ваше сиятельство, с Вами требует встречи один из пленных.

— именно требует? — Уточнил я.

— Нет. — Смутился Виктор Петрович. — Он, конечно же, просит. Это я так…

— А чего он хочет — Он не сказал?

— Никак нет.

Ладно. Приведите его в первую комнату. Надеюсь, там уже проветрилось?

— Относительно. — Ответил Лесовой.

— Тогда ведите туда. Так, Кумагаи-сан, где, по-вашему, может быть скрытый сейф?

— Вы, Алишаньдэ-сама, обратили внимание на то, как лежал труп, когда Вы вошли?

— Хм! Вы знаете!.. Я как-то его не ощупывал. Николай Никанорович, Вы видели, как он лежал?

— Да-а! — Немного помедлив, явно припоминая, ответил полковник. — Его обе руки были вытянуты по направлению к окну, у которого мы стояли.

— Идёмте туда. Будем осматривать подоконник. Нам бы криминалисты не помешали.

В комнате действительно стоял свежий воздух. Но трупная вонь всё же ещё чувствовалась. У двери мялся проситель под охраной двух громил.

— Как звать? — Спросил я, подходя к окну.

— Моисей Абрамович Штейнбергер. Я хирург.

— Так. И что Вы хотите мне сказать?

— Я хочу сказать, что бывший хозяин проводил опыты на людях.

— И Вы в этом так легко сознаётесь?

— Нет. Нелегко. Я не проводил опытов. Я их потом лечил, если была такая возможность. Вот и сейчас хотел бы попросить у Вас не подметать улицы Ваших городов, а лечить людей. Поймите, это моя профессия. Я это делаю лучше, чем убираю в квартире.

— У Вас есть хирургические инструменты?

— Есть. Только они были у бывшего хозяина. Я не знаю, где он их прятал. Когда надо было кого-то оперировать, он сам выдавал мне чемоданчик с инструментами.

— Виктор Петрович, где сейчас Гаврилов?

— У двери. Они же приставлены Вас охранять.

— Отменяю приказ. Пусть возьмут этого умельца и доставят нашей Генриетте. Под охраной! Под беспрестанным наблюдением. Веры у меня к нему пока что нет. Пусть она проконсультирует его, и даст своё резюме.

— На дворе ночь. — Попытался возразить Лесовой.

— Вы слышали, что я приказал? — Хлопнул я по подоконнику в раздражении. Тот отозвался глухой пустотой. — Выполнять и не спорить.

— Есть.

— Полковник, обеспечить охрану и доставку к месту назначения. Кроме того, на месте организовать круглосуточную охрану пока мы не убедимся в лояльности данного субъекта.

— Есть. Ответил Кожемякин.

Я осторожно потянул подоконник на себя. Ничего не произошло. Попробовал приподнять. С тем же результатом.

— За псевдобатареей должен быть открывающий механизм. — Заметив мои телодвижения, подсказал Моисей Абрамович, выходя.

— Стойте! — Вскричал я, останавливая уходящих. — Откуда Вы знаете, как это открывается?

— Я видел, как бывший хозяин совал туда руку, после чего тянул подоконник на себя. Только после этого ничего не происходило.

— Понятно. — Сказал я. — Идите. Свободны.

Полковник, — обратился я к Кожемякину, когда за вышедшими закрылась дверь. — Кажется мне, что это скрытый механизм чего-то другого. Судя по сказанному этим евреем, открывается что-то и где-то, но не здесь. Будем пробовать?

— А если это заминировано?

— Вряд ли. Сомневаюсь, что такое оружие может появиться в этом мире.

— Но ведь холодное здесь появилось?!

— Правильно. А у нас его, кстати, нет. А почему?

— Не знаю. — Откровенно признался десантник.

— А потому, что у нас нет оружейного мастера. А у этого хмыря он был. И скорее всего ещё есть. Только он скрывается. Хирург, видишь ли, решил, что ему будет проще сразу признаться, чем мыкаться с метлой, или таская камни для строительства. И он прав. Сохранив относительную свободу, продолжит заниматься любимым делом. Проявив преданность новому хозяину, он со временем получит полную свободу. И заметьте, он не вступает в противоречие со своей сущностью.

— Понял. — Задумчиво сказал Кожемякин. — Я сейчас. Ничего не делайте без меня.

Он вышел, прикрыв дверь, но не плотно.

— Кумагаи-сан, — позвал я японца. — Давайте рискнём.

— Давайте, Алишаньдэ-сама. — Только прикажите на всякий случай всех вывести из дома.

— Думаешь, если рванёт, то мы с тобой останемся живы?

— Не думаю. Но лишних жертв можно будет избежать.

— Согласен. Тогда подождём полковника. Ну и хитрец вы, мастер восточных единоборств.

Когда пришёл Кожемякин в сопровождении нескольких солдат, мы уже сняли фальшивый радиатор, обнажив при этом скрытый за ним рычаг. Увидев это, полковник страшно разволновался. Он так орал, не отвлекаясь на приличные выражения, что мы с Кичиро Кумагаи не могли слушать его, не заткнув при этом уши. Лично я опасался за свои барабанные перепонки. Наоравшись вволю, командующий войсками приказал всем немедленно покинуть помещение. Нам ничего не оставалось, как выполнить приказ, прихватив при этом самого приказчика. Тот ворчал, но вынужден был подчиниться теперь уже главнокомандующему, то есть мне.

— Интересно, который сейчас час? — Поинтересовался я, находясь на приличном расстоянии от здания.

— Кто же его знает?.. — Ответил полковник.

— В машине по идее должны быть часы. — Напомнил я.

— А где эта машина?

Я задумался.

— Стоп, а в карете?

— Вы же сами карету отправили с детьми. — Напомнил мне Лесовой.

— Дьявол. Ладно. Потерпим.

В этот момент из окна помахали белым платком. Скорее всего, это была обыкновенная простынь, но заострять на этом внимание никто не стал.

— Порядок. — Сказал полковник, начиная движение в сторону дома.

Мы последовали за ним. В прихожей нас встретил один из военных, остававшихся у подоконника.

— Разрешите доложить? — Обратился он к полковнику.

— Докладывайте, рядовой. — Дозволил командующий войсками.

— При нажатии рычага и выдвижении подоконника на один сантиметр ничего особенного не замечено. Все комнаты третьего этажа обследованы, никаких изменений не обнаружено. На данный момент проверяется подвал. Но и там, скорее всего ничего не найдём.

— Почему такая уверенность? — Спросил я.

— Потому, что крышка подоконника сдвинулась легко, как будто на ней нет никаких механизмов. Наш сапёр предполагает, что это фальшивка. Настоящий механизм скрыт в другом месте.

— Логично. — Согласился полковник. Но мы всё же посмотрим.

— Не понимаю. Какой смысл делать пустышку? — Недоумевал я. — Боюсь, если мы не найдём истинное предназначение этой игрушке, она выстрелит в самый не подходящий момент.

Поднявшись на третий этаж, я немедленно отправился к запертой двери. Полковник понял меня без слов, а потому оказался идущим впереди. Он же первым коснулся заветной ручки. Дверь не шелохнулась.

— Отойдите, Николай Никанорович. — Попросил я. — Видимо, здесь та же штука, что и с покойничком.

Полковник нехотя уступил место. Я взялся за ручку и потянул дверь на себя. Никакого эффекта. Тогда толкнул от себя. Увы, результат прежний. Немного постоял, прислушиваясь к себе, после чего дёрнул ручку в сторону. Дверь распахнулась. Автоматически зажёгся свет.

— Сума сойти! — Раздалось у меня за спиной.

— В каком смысле? — Поинтересовался я.

Вдоль стен стояли железные шкафы с круглыми иллюминаторами в верхней части. А из них на вошедших смотрели несколько десятков пар глаз. Поначалу, это были взгляды не предвещающие ничего хорошего, нарушившему их покой. Но завидев нас, они стали напряжённо-ожидающие, со скрытой надеждой.

— Та-ак! — Сказал я, входя в комнату. — Вот-те раз! Как давно грохнули этого негодяя?

— Пару дней назад. — Ответил Виктор Петрович.

— Значит, эти люди в шкафах не ели, не пили в течение нескольких суток?! Как они выжили?!

Я подошёл к первому шкафу и протянул руку к ручке.

— Стойте! — Вскрикнул один из сопровождающих нас солдат. — Шкафы заминированы!

— Час от часу не легче. Ну, нет здесь тола, и динамита тоже. — Сказал я, но руку на всякий случай всё же убрал. — Постарайтесь, чтоб никто не погиб.

— Попробую. Ответил солдатик, осматривая замочную скважину. — В принципе, тут ничего сложного нет. Он не ставил целью уничтожения этих людей, а, следовательно, разминировать их можно. Они ведь зачем-то ему были нужны?

— Вот и я так думаю. — Согласился я с сапёром. — Он их наверняка отпирал, кормил. В туалет выводил.

— Дьявол! Вот подонок.

— Товарищ полковник, — обратился сапёр к Николаю Никаноровичу. — Надо бы освободить помещение.

— Тебе нужны помощники? — Спросил полковник.

— Нет.

— Тогда так, разминируй, но сам никого не выпускай. Тут надо быть очень осторожным.

— Смотрите, полковник, вон в том шкафу стоит девушка. У неё глаза закрыты. Да и голова как-то не так… Начните с неё. — Заметил Лесовой.

— Твою медь! — Воскликнул я. — Врача сюда, срочно!

— Ваше сиятельство, — обернулся ко мне полковник. — Вы не последовательны. Сначала отправили хирурга к Генриетте, а теперь требуете её сюда.

— Дьявол!.. Как плохо с врачами.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — Подошёл давешний сапёр.

— Дозволяю. — Кивнул тот.

— Это муляж. Здесь нет взрывчатки.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— Тогда открывай шкаф с девушкой.

— Пусть туда парочка солдат подойдёт. — Приказал я. — Чтоб подхватили её.

Но не потребовалось. Стоило распахнуть дверь, как Виктор Петрович подхватил безвольное тело.

— Живая? — Спросил я.

— Да. — Ответил Лесовой.

— Тогда в портал, к Генриетте.

— А остальные? — Поинтересовался Кожемякин.

— Начинайте открывать по одному. Мы сейчас вернёмся. Кумагаи-сан, поработайте, пожалуйста, поводырём.

Я немного напрягся, представляя себе наше медицинское отделение, в котором я, между прочим, ни разу не был.

— Есть портал, Алишаньдэ-сама. — Сообщил Кичиро Кумагаи.

— Пошли. Кумагаи-сан, идите вперёд, предупредите Генриетту. И сразу назад. Виктор Петрович, Давайте.

Люди из шкафов были так сильно истощены, что пришлось всех переносить на руках в мед-отсек через портал. Интересоваться кто они, и почему оказались в шкафах, возможности не было. Лишь один из двадцати трёх смог выговорить: "Воды". Но я опасался навредить ему и посоветовал потерпеть ещё немного.

Через десять минут комната была пуста. Лишь шкафы зияли распахнутым нутром.

— Николай Никанорович? — Позвал я, едва держась на ногах.

— Я здесь. — Отозвался полковник.

— Дом не просто обыскать, обстучать все стены.

— Искать тайники?

— Не только, и не столько. Бумаги. Записи. Конспекты. В общем, всё, что горит.

— Спирт тоже?

— Что?! И спирт нашли?

— Да. — Мрачно ответил Кожемякин.

— И много?

— Несколько бочек. По двести литров каждая, предположительно.

— Всё Генриетте на медицину.

— Я уже распорядился. — Признался бывший десантник.

— Николай Никанорович, я сейчас свалюсь. Мне бы поспать немного. Только вот в спальне этого… Спать не смогу. Лучше где-нибудь на улице.

— Сейчас организуем походный вариант. Гальский, Волошин, ко мне.

Мне помогли спуститься, так как я был никакой. Еле передвигал ногами. За домом оказался небольшой домик. Точнее, крыша с фанерными стенами. Внутри много сена. Я даже удивиться не смог. Просто не успел. Упал и тут же отключился. Не слышал, как под голову подсунули тюфяк, долженствующий обозначать подушку. Как укрыли шинелью, где только достали?! Как полковник приказал охранять по всему периметру строения и никого кроме него, Матвея и японца не пропускать.

Разбудил меня топот и ржание лошадей. Несколько минут я сидел, тупо уставившись в пустоту. М-да. Какая там пустота?! Темнота… Хотя, как потом выяснилось, ничего подобного. Темноты в сарае не было. Помотав головой, поднялся. Потом снова сел и заорал:

— Есть кто живой?

Дверь распахнулась, и кто-то заглянул.

— Проснулись? — Спросил голос, и тут же добавил: — Сейчас полковника кликну.

Дверь захлопнулась и высокий, почти мальчишеский голос прокричал:

— Товарища полковника! Срочно! К его сиятельству.

Раздался далёкий топот, и сообщение повторили на разные голоса ещё несколько раз, удаляясь. После чего послышались быстрые шаги, и в сарай вбежал полковник.

— Доброе утро! — Поприветствовал он меня. — Как спалось?

— Слава богу, хорошо. Что там за шум во дворе?

— А-а-а! Шум разбудил?

— Не важно. Что за шум?

— Готовим телеги… Вернее, уже загрузили, но ехать очень далеко, а лошади, запряжённые, всё же не тягловые, а верховые. В этом и сложность.

— Полковник, отставить. Сейчас будет грузовой портал прямо к нам. Там есть кто-нибудь из моих женщин?

— Все здесь.

— Что? И Сяомин?

— И она. Требовала, чтоб пустили к Вам. Я объяснил ситуацию, и графиня согласилась с моим решением.

— Удивительно. Мою супругу переубедили. Надо записать на скрижалях сей знаменательный факт и выставить для всеобщего ознакомления. Ладно. Кликни кого-нибудь из них, а сам занимайся своими делами. Да, кстати! А ты сам-то спал?

— Никак нет! — Отрапортовал бывший десантник. — Не было времени.

— Слушай мой приказ, начштаба.

— Простите, я не начальник штаба. Меня никто не назначал. — Перебил он меня.

— За то, что перебиваешь старшего по званию три наряда вне очереди. Отстраняю от всех дел на трое суток. И радуйся, что не посадил, как рядового, на губу. Всё.

— Ваше сиятельство, не губите! — Взмолился полковник.

— Вы слышали мой приказ, министр обороны? Я дважды повторять не буду. Трое суток отдыха.

— Есть. Упавшим голосом ответил Кожемякин.

— И ещё. На время Вашего отсутствия, передать все права Виктору Петровичу. Да, и если у вас в армии до сих пор не введён табель о рангах, то пора бы этим заняться. Отныне Вы генерал-полковник. Приказ я оформлю сегодня же.

— Служу Вашему сиятельству.

— Не сиятельству, — раздался голосок моей жены. — Не сиятельству, господин генерал-полковник, а Высочеству. Со вчерашней ночи его статус повысился. Отныне он не граф, а герцог королевской крови.

— Царской. — Поправил я китаянку.

— У царей не было герцогов. — Возразила Сяомин.

— Значит, будут. — Не согласился я. — Короче, выполняйте приказ, генерал-полковник.

— Есть.

Кожемякин вышел, а Сяомин приблизилась, присела рядом.

— Ты что, на самом деле его на три дня отстранил от всех работ?

— Разумеется.

— Но ведь сейчас не то время! Людей катастрофически не хватает.

— Я знаю, что не хватает. Но и его надо наказать, чтоб знал.

— А что он натворил?

— Перебил старшего по званию.

— Можно подумать, большой проступок. — Саркастически хмыкнула китаянка.

— Можешь думать сколько угодно, однако субординацию ещё никто не отменял. Лучше расскажи, как у тебя там прошло?

— Люди из лесу вышли сегодня утром. Убедились, что их никто не обманывает, и отправились все в цитадель.

— То есть как все в цитадель? — Ужаснулся я.

— Ты же сам приказал: детей с родителями в цитадель.

— Ты хочешь сказать, что там было много детей с родителями?

— С родственниками сейчас разбираются. А вот детей там оказалось более двух сотен. От семи до пятнадцати лет.

— Твою направо!!! — Схватился я за голову. — Теперь же школу надо организовывать!!! Учителей искать!!! Программы составлять!..

— Уже.

— Что уже?

— Уже Ядвига с Марианной прорабатывают этот вопрос.

— Какие умнички! Надо будет им должности обозначить, зарплату определить.

— Всему своё время. Ты знаешь, кого сегодня ночью в медцентр наш отправил?

— Откуда?! Они были так плохи…

— Они и сейчас ещё очень плохи. Но один из них оказался самым крепким. Вот и объяснил мне, что все они маги разных степеней.

— В каком смысле степеней?

— Разных уровней, если тебе степени не нравятся.

— Ты хочешь сказать, что они из воздуха манну небесную делают?

— Нет. Там есть свои сложности. К примеру, они не могут работать без основного мага. Оружейник, который оказался среди них, и коллекцию которого ты присвоил себе, пытался работать самостоятельно. И вот что из этого получилось.

— То есть?

— То есть должен быть объединяющий фактор. Ему они должны принести клятву верности, тогда все их возможности проявятся в полной мере.

— Выходит, оружейник принёс такую клятву бывшему правителю.

— Нет. Я же сказала. Это он для себя делал. Учился. Потом попал к этому на глаза и был заключён в шкаф для опытов.

— А кто же из них самым крепким оказался?

— Скульптор.

— Хм! Выходит, бывший правитель в скульпторах не нуждался.

— Ему не столько скульптор нужен был, сколько эксперименты на магах. Он хотел выяснить, как получить все их знания себе в единоличное пользование. Ведь среди них кроме оружейника и скульптора большинство были корабельщиками.

— А вот это уже очень интересно. Хотя скульптор нам тоже не помешает. А зачем ему нужны были корабельщики? Здесь же, вроде бы, моря нет? Даже реки?

— Это ты у него спроси.

— Как? Он же помер? — Не принял шутки я.

— Среди спасённых есть и архитектор.

— Ну! Это вообще находка. А оружие, то есть коллекцию я не себе лично взял, а нашему обществу. Буду одаривать личным оружием отличившихся. Неужели не догадалась?

— Догадалась, конечно. Сейчас Альбина через портал, всю библиотеку и оружие переправит в цитадель. Город в районе первограда уже заложен. Правда, пока что нет нашего дворца, но это мы исправим.

— Придётся всё же строить город подле цитадели. Библиотеки, всё ценное хранить будем в цитадели, а остальное отпустим на хлеба вольные. Туда перенесём геологическую академию, там же создадим магическую, пусть занимаются развитием своих способностей, подбором людей, учеников и так далее. Министерство образования, министерство внутренних дел, сельского хозяйства и прочих министерств, по мере их востребования. Короче, светский городок, или научный центр. Всё в цитадели не поместиться, да и не надо этого. Всякие там министерства, университеты должны быть доступны для всех регионов нашей страны.

— А ты уже придумал, как назовёшь своё государство? — Поинтересовалась Сяомин.

— Как дела в бухте? Что творится в других башнях? Кто-нибудь сделал обход? — Ушёл я от ответа.

— Разумеется, сделали. Всех собрали. А вот здесь нет башни и нет родильного отделения.

— Почему?

— Потому что эти идиоты убили первого хозяина, и земля осталась бесхозной. Вошёл бы первым к убиенному бывший владыка Руси, он бы получил в наследство землю. А так ты успел.

Это я уже понял, что успел. Только вот что бы было, ежели б к нему не смогли войти?

— То есть?

— А то и есть. Не смог бы владыка Руси войти. Его полномочий не хватило бы. Черта стояла запретная.

— Ухты! Трое суток?!

— Да. Трое суток. Зато после того, как я забрал у него книгу, такая вонь стояла!..

— Представляю. — Непроизвольно поморщилась Сяомин. — Наши земли расширились и стали отныне 703 тысяч 365 квадратных километров.

— Может метров? — С надеждой в голосе уточнил я.

Нет. Квадратных километров.

— Но ты ещё вчера говорила о 518 тысяч квадратных метрах?

— Скорее всего, я просто оговорилась.

— И каково количество населения на всю эту громадину?

— Трудно сказать. Ориентировочно, около пятидесяти тысяч. Но люди прибывают постоянно. Особенно сейчас. В башнях до полутора тысяч человек ежедневно появляются. Ядвига с Марианной запарываются. Не хватает людей, нет ресурсов. Компьютер бы им…

— Где я его тебе возьму? Рожу, что ли? ВО! Кстати! А где родильное помещение бывшей Руси?

— Увы, но и там его не оказалось.

— Почему?

— Не знаю. Предполагаю, что, стерев границу, правитель уничтожил и родильное гнездо.

— Ты хочешь сказать, что это два фактора связанные между собой?

— Я не знаю. Я лишь предполагаю.

— Выходит, защита гнезда — главный фактор, или один из главных факторов.

— Возможно. — Кивнула, соглашаясь, Сяомин.

— Выходит, если меня убьют, то все наши родовые гнёзда исчезнут. — Вслух предположил я.

— Нет. Я же жена. Да и любовниц ты уже наплодил.

— Я не могу плодить. Я не женщина. Да и не так уж и много их у меня.

— Аж четыре. — Напомнила китаянка.

— Три. — Возразил я.

— Четыре. — Продолжала настаивать Сяомин.

— Три официальных.

— И ещё одну ты буквально позавчера заимел. Катя не в счёт. Она вышла замуж и можешь о ней забыть.

— Нет, дорогая моя жёнушка. Я ещё официально их не признал.

— Ты, да. Не признал. Я, признала. Японец не так прост, как ты думаешь. Катя, как и Лина, одна из первых, то есть имеет куда больше возможностей, чем те же Дженни с Альбиной.

— Слушай, дались тебе мои любовницы… По факту я имею права их иметь, и ты, между прочим, заключая брачный договор, сама внесла этот пункт.

— Ладно тебе болтать. Давай, пошли домой. Приведёшь себя в порядок. Поешь по-человечески. Потом делами займёмся.

— Интимными? — Уточнил я.

— Разными.

— Договорились. — Я поднялся и с хрустом потянулся. — Эх! Мужика бы?!

— Сума сошёл? — Испугалась китаянка.

— Глупая женщина! Это приговорка у нас такая была. Я её не любил. Просто вспомнилась сейчас. Вот и ляпнул.

— Значит, был опыт?

— Дура ты. У меня был школьный друг. Так его мать по утрам, потягиваясь, так говорила. А поскольку она была мать одна ночка, то мужа у неё не было. Понятно?

— Понятно. Извини.

— Ладно. Пошли.

С каким удовольствием я смывал с себя двухдневную грязь!.. Такого блаженства моё тело не ощущало никогда. Может потому, что таким грязным я себя никогда не чувствовал?..

Переодевшись в чистое, с наслаждением принялся уничтожать завтрак. Берясь за вилку, мне казалось, что я съем целого слона!.. Но, слона не было, а была гречневая каша, рыбные котлетки, салатик из помидорчиков с огурчиками, политый запашистым растительным маслом (не рафинированным), чай офигенный, и хлеб с настоящим сливочным маслом. После такого обильного насыщения желудка, лично мне казалось, что просто необходимо немного подремать. Но!.. Мои советники решили иначе. В малом конференц-зале был собран совет. Тут я с изумлением узнал, что туда входят не только военные, но и гражданские. Но в ещё большее изумление меня ввёл состав этого малого совета. Когда на трибуну вышел мэр города Солнцеграда я чуть не вывалился из кресла. А когда предоставили слово мэру Первограда, я просто потерял дар речи. Мои помощники действительно поработали на славу. За такой короткий срок создать такое?!

После мэров мы прослушали отчёты медицинского, информационного, эмиграционного центров, министра финансов, геологической академии, пищевого блока, даже министра лёгкой промышленности!.. Мне казалось, что это всё сниться. Ну не реально было создать всё это за какие-нибудь пару дней. Оказывается, финансовая система заработала, да так, что прибыли потекли ручьём. Народ создавал питейные и прочие заведения, брал кредиты под строительство, закупку товаров, сельское хозяйство, и так далее, и тому подобное. У меня вертелся лишь один вопрос: где они всё это берут? Нет, не деньги. Деньги, как выяснилось, я случайно создал сам. А вот где они берут товары? Откуда взялось сельское хозяйство? Что означает лёгкая промышленность?

Слушая доклады, всё постепенно становилось на свои места. Масштаб проведённых работ был не просто большим, а нечеловечески грандиозным!

Гражданские закончили свои отчёты, и на трибуну поднялся Виктор Петрович Лесовой. Я наклонился к сидящей рядом Сяомин.

— А полковника позвали? — Спросил я шёпотом.

— Разумеется! Как же без него?! Но, поскольку он отбывает наказание, за него отчитывается Виктор Петрович.

— Хм!.. Пусть будет так. — Хмыкнул я, ставя себе галочку на память.

Лесовой не ставил задач, он просто констатировал факты. А факты эти, скажу я вам, были совсем не утешительными вотличае от гражданских. Устав, как выяснилось, бывший полковник начал разрабатывать, но ведь воевать не уставом надо, а оружием, которого у нас пока что не было, кроме палок, разумеется. Даже обыкновенных кухонных ножей не хватало. И не было никакой возможности достать их в нужном количестве.

После Лесового на трибуну вышел, вернее, вышла Марианна, которая, как тут же стало ясно, занималась эмиграционными вопросами. Она подняла такую тему, от которого мои уши в бантик завязались. Она заговорила о паспортах, или удостоверениях личностей. Этот момент мы как-то все упустили. Она разносила меня за бездеятельность в вопросе создания внутренних войск, проще говоря, полиции.

— Вместо того, чтобы заниматься руководящей деятельностью, созданием и внедрением идей в жизнь наш граф, аки молодой козлик, бегает по самым небезопасным районам, где ведутся военные действия. Где его жизни всё время что-то угрожает. Давеча, он попал в плен, и лишь благодаря ловкости, хитрости, находчивости наших военных его вытащили из лап преступников. — Разглагольствовала Марианна.

Это уже был перебор. Однако Сяомин требовательно прижала мою руку к подлокотнику, настаивая на невмешательстве. С другой стороны, в меня вцепилась Лина, требуя того же. А Марианна продолжала поливать меня кетчупом из критики. Она перемешивала всё так, чтобы каждый сидящий понимал, что правитель обязан только сидеть дома думать, думать и думать. С утра до вечера о своих подданных, об их благосостоянии и безопасности. Заниматься развитием торговли с соседями. Строить корабли, заниматься наукой, в общем, всесторонне развивать государство.

Тут я спохватился и вновь наклонился к Сяомин.

— Слушай, а как насчёт нового города? Как с министерством образования?

— Я уже дала задание создателю. Пока что в полной мере заняться этим вопросом не получается. Магов не хватает. А те, что есть, очень плохи. Генриетта утверждает, что вряд ли они смогут выжить. Разве что скульптор имеет некоторую надежду.

— Так. Значит, сразу после собрания идём в медицинский центр. Кстати, его надо переименовать в министерство здравоохранения. Генриетту пока что ставить главврачом, или даже министром здравоохранения, но освободить от бюрократической волокиты. Пусть лечит людей. К тому же, там к ней подмогу прислали. Хирурга.

— Да. Хороший, между прочим, хирург. И человек, по всей видимости, не плохой. — Шёпотом ответила жена.

В этот момент в зал вошёл мужик средних лет. Он быстро направился к нам.

— А вот и неприятности идут. — Так же шёпотом сообщила Лина.

Мужик подошёл и, стараясь не шуметь сильно, заговорил. Я махнул рукой, останавливая его. Потом создал зону тишины и уже нормальным голосом сказал:

— Давай сначала, и не пугайся. Тебя никто кроме нас не услышит.

Парень недоумённо оглянулся, но спорить не стал. И тут мы узнали, что за чертой северо-западной башни собралось около пятидесяти тысяч человек разных полов и возрастов. Одеты кто во что. В набедренных повязках из листьев, травяных ковриков, кое-кто в лаптях. Очень много детей. Все практически голые. Во всяком случае, кого видел гонец. Жгут костры, очень худые и грязные. Ведут себя мирно, машут руками, видимо, таким образом пытаются привлечь к себе внимание. Явно что-то хотят сказать или передать.

От таких новостей волосы у меня на голове дыбом стали.

— Пятьдесят тысяч?! Это же почти в два раза больше, чем наше население в данный момент! Они нас количеством раздавят.

— Ты правитель, тебе решать, что с этим делать. — Заметила Сяомин.

— Понятно. Как жаренным запахло, так правитель за всех отвечает. — Обиженно сказал я, и обратился к гонцу: — Сейчас отправляйтесь обратно. Никаких действий не предпринимать. К черте не подходить. Ясно?

— Так точно. — Ответил гонец.

— Тогда отправляйся, и ни с кем данной информацией пока что не делись.

— Так точно. — Повторил гонец и покинул зал.

— Ну, вот. Пришло моё время. — Сказал я и поднялся.

Марианна на трибуне оборвала себя на полуслове. Я, ведомый Линой, поднялся на сцену и заговорил:

— Господа! Я вынужден прервать заседание. Всем приступить к своим обязанностям. Не прекращать работу ни на минуту. Служба эмиграции, военный совет, врач, остаются. Все прочие пока что свободны. Генерал-полковник, Вас это тоже касается.

Народ зашумел, но недовольства в голосах не было. Было лишь понимание возможной опасности, из-за неопределённости.

Зал опустел. И тут я выложил всё, что только что сообщил гонец. Сказать, что тишина была мёртвой, значит, ничего не сказать.

— Значится так. — Снова заговорил я. — Кичиро Кумагаи, Матвей Иванович, Николай Никанорович, Элина Сигизмундовна, Генриетта Рудольфовна, Марианна Склончкевич — пять минут на сборы и жду вас всех у главного портала. Сяомин остаётся здесь за правителя, Виктор Петрович обеспечивает безопасность.

— Может всё-таки взять пару сотен всадников? — Робко предложила Сяомин.

— Никаких всадников. Они нас просто раздавят, если убрать черту. Хотя… кто его знает, какую нагрузку может вынести эта охранительная черта. Одна надежда на то, что ведут они себя мирно. Значит, есть шанс договориться. Всё, дебаты в сторону, время пошло.

На северо-западной башне я сразу почувствовал напряжение. Сначала мне показалось, что это моё внутреннее ощущение. Однако через мгновение всё стало на свои места. Правда, толпа за чертой не приближалась к границе, и, тем не менее, напряжение было осязаемым. Отсюда с высоты можно было хорошо разглядеть тех, кто чего-то ждал там, за приграничной чертой.

— Такую толпу нам не то, что не прокормить, даже за один раз всех не накормить. Не хватит. — Сказала Лина, разглядывая людей внизу.

— А одеть? — Сказала Марианна. — А лечить? И где такую толпу разместить? Куда отправлять?

Матвей и Кожемякин, молча, созерцали окружающий ландшафт. Что они искали, знали только они.

— Так. — Заговорил я. — Со мной спускаются Лина, Кичиро Кумагаи и Николай Никанорович. Остальные ждут здесь.

— И сколько здесь остаётся? — Вмешалась Марианна. — А врач может понадобиться очень скоро.

— Сейчас сюда подойдут ещё несколько человек, в том числе и хирург. — сообщил я. — Тем более что здесь остаётся Матвей Иванович, а у него глаз намётан. Он сам знает, когда и что надо делать. Поэтому ещё раз предупреждаю, мои приказы не обсуждаются.

— Какая разница? — Не унималась Марианна.

— Девушка, вы желаете попасть на принудительные работы? — Поинтересовался я, уже ступив на первую ступеньку лестницы.

— Нет, но…

— Если нет, то прекрати обсуждать мои приказы. Ясно?

— Ясно. — Упавшим голосом сказала Марианна.

Мы спустились вниз и направились к черте.

— Как будешь вести переговоры? — Спросила Лина.

— Представления не имею. Думаю, отдать право вести генерал-полковнику.

— Не стоит. — Сказал Кожемякин. — Тут нельзя нахрапом. Тут надо дипломатично.

— Нашёл мне дипломата!.. Я и двух слов толком связать не могу. Ладно. За черту не заходим. Держимся вдоль, а лучше чуть позади меня.

Подойдя к границе, я попросил Лину коснуться черты. Девушка осторожно протянула руку. Сделала движение, будто гладит кота, и сказала:

— Она явно напряжена. Пальцем ткни, лопнет.

— На всякий случай сделай шаг назад, чтоб ненароком не пробить её. — Посоветовал я.

С той стороны подошли три женщины и двое мужчин. Мужики были в возрасте. Лет под пятьдесят. Женщинам около тридцати. Хотя… Трудно определить возраст со слов посторонних. Первым заговорил мужчина, выглядевший немного старше другого.

— Меня зовут Прокоп. Прокоп Егорович Егоров. Я привёл людей сюда, потому что в горах очень холодно. Нет еды. И вообще, мы не знаем, что с нами произошло, и как быть дальше?

— Почему вы шли именно сюда? — Спросил я.

— Мы шли на юг. — Ответил Прокоп. — К теплу.

— Дальше.

— Что, дальше?

— Дальше? Вы наткнулись на непреодолимое препятствие.

— А! Да. Мы наткнулись на невидимую стену. Точнее, наши разведчики наткнулись. Остановились, и решили, что тут надо подумать. Нельзя лезть на рожон. Тем более что у нас ни оружия, ни даже одежды нет. Еду только для детей собираем. Сами уж как придётся.

Днём наткнулись?

— Нет. Ночью. Вернее, поздно вечером. Темно было. Мы даже не поняли сразу, что это такое. Просто отошли, решили дождаться утра. А утром увидели башню. Тут и к гадалке не ходи, ясное дело, люди есть. Значит, помогут.

— Откуда вас так много собралось?

— Ну, во-первых, мы не первый день идём. Во-вторых, по пути присоединялись.

— Среди вас есть маг?

— Кто? — Не понял Прокоп.

— Дайте немного еды. — Попросила женщина. Детей накормить.

— Сколько у вас детей?

— Тысячи полторы.

— Вы что? Даже не удосужились пересчитать их?

— Зачем? Они же мрут с голодухи.

— Мать вашу… — Выругался я. — Возраст детей?

— От пяти до двенадцати. — Ответил второй мужчина.

— Тогда делаем так. Вы сейчас собираете всех детей и матерей, выстраиваете их в колонну, и мы пропускаем их сюда. Здесь наши врачи и повара немедленно займутся ими. А с вами мы продолжим беседу после того, как дети будут здесь.

— Берёте заложников? — Невесело усмехнулся третий.

— Нет. — Резко ответил я. — Нам ведь тоже надо думать о безопасности. Кто вы и откуда? Какую угрозу несёте? Почему я должен вам верить? А дети, они не виноваты. Их надо накормить. Они будут у всех на виду. Вот здесь! — Я махнул рукой в сторону башни. — Поставим палатки, пока будем лясы точить с вами. Заметьте, я сказал детей с матерями. Отцы остаются пока что за чертой.

Оба мужика и две женщины бросились к толпе. Там началось движение. Николай Никанорович махнул рукой Матвею и тот исчез. Они явно догадывались о направлении переговоров и даже предугадали моё поведение. Плохо, я стал прогнозируемый.

— Хорошо. Согласился Прокоп. — Нам ничего не остаётся, как верить Вам.

— Нам, между прочим, тоже. — Буркнул я. — Вы проходите сюда, присаживайтесь. Рассказывайте подробнее.

Тут же появились столик и несколько стульев. Прокоп удивился. Это было видно не только по его лицу, но и по возгласу, вырвавшемуся случайно.

— Не пугайтесь. — Сказал я, усаживаясь за столик. — Даму возьмите с собой.

Мужик подошёл к черте и упёрся в неё.

— Лина, помоги.

Девушка вышла за черту, взяла за руку женщину с мужчиной и вернулась назад.

— Присаживайтесь. — Предложил я. — Угощать не стану, ведь люди там (я кивнул за черту) голодные. Им будет неприятно видеть это. Согласны?

— Разумеется. — Ответила женщина охрипшим от волнения голосом.

— И так. Кто-нибудь из вас помнит, как вы тут оказались? В каком месте?

— Лично я ничего не помню. — Сказал Прокоп. — Открыл глаза, лежу под камнем. Точнее, около. Очень холодно. Сам голый, как младенец.

— Не пытались представить себе одежду?

— Пытался? Это как?

— Закройте глаза. А теперь вспомните, как выглядят трусы мужские, обыкновенные, семейные. Теперь откройте глаза.

изумление мужика, держащего в руках самые обыкновенные трусы, было столь неподдельным, что некоторое время он тупо пялился на них не зная, верить или нет.

— Прокоп?! — Вздохнула его спутница. — Это же надо?! Так просто!!!

— Нет, мадам, — охладил я её пыл. — Это очень непросто. А тем более сейчас. Он сильно измождён, потерял много сил, и для него это очень трудно. Некоторые вещи вообще могут оказаться смертельными. Поэтому не советую больше экспериментировать в этом направлении.

Мужик, доселе сидевший как каменная статуя, протянул трусы женщине, а сам бухнулся на колени.

— Спаситель Вы наш! Защитник!.. — крупные слёзы потекли по его небритым, прямо скажем заросшим, щекам. — Возьмите всё, только спасите детей. Мы теперь как-нибудь проживём.

— Зачем ты ей трусы отдал? — Спросил я. — Это же мужские.

— Я сейчас, я сейчас… — Засуетился мужик.

— Стой! Я же сказал, не делай этого. Сейчас для тебя это смерти подобно. Я просто показал тебе, как можно было действовать. Но напрягаться в твоём положении крайне опасно. Понял?

— Да. — Ответил Прокоп, стоя на коленях.

К черте подошло человек сто, если не больше. Они во все глаза смотрели на трусы в руках женщины.

— Блин, женщина, верните ему трусы. — Приказал я.

Та, как сомнамбула, протянула трусы Прокопу.

— Надень трусы, предводитель Команча. — Улыбнулся я.

Прокоп взял трусы, но одевать не стал. Он всё так же стоял на коленях и явно не собирался подниматься.

— Ты что-то ещё хочешь мне сказать? — Спросил я.

— Да. Сквозь слёзы выговорил тот. — У меня там (он махнул в сторону толпы) остались вещи, предназначение которых мне непонятно. Может, возьмёте? Я вижу, Вы человек деловой. Всё сразу ухватили. А я!.. Я просто бывший полицейский.

— Кто? Не поверил я своим ушам.

— Полицейский. — Удивлённо ответил Прокоп.

Ну-ну! Иди, принеси свои вещи. Посмотрим, что с ними можно сделать. Лина, проводи.

Прокоп поднялся, продолжая держать трусы перед собой, и направился к толпе. Те расступились, пропуская предводителя. Но сомкнуться не успели. Появились две женщины с мужиками.

— Господин, — обратилась одна из них. — Мы готовы провести детей.

— Пусть толпа отойдёт как можно дальше. Детей и матерей постройте в колонну.

— Они уже построены. — Сказала женщина, и тут же Лина сообщила об этом.

На башне творилось столпотворение. Народ то появлялся, то исчезал в недрах порталов. Внизу носились военные, устанавливая палатки. Другие выносили коробы. Явно с едой.

— Так. Отошли дальше. — Скомандовал я.

Люди, молча, повиновались.

— Лина, стань одной ногой там, другой здесь и начни переводить детей. Просто касайся к крайнему рукой, они и пройдут.

Подбежала Марианна.

— Я помогу! — Сказала она, запыхавшись.

— Назад. Скомандовал я. Не лезь.

Подошёл Матвей и отвёл девушку от черты. Появился Прокоп. Он шёл не спеша, выпрямившись во весь свой немалый рост. В руках он нёс какую-то шкатулку, или свёрток. К черте он подошёл одновременно с первой парой детей и остановился, пропуская их.

— Прокоп, — позвал я. — Не задерживай движение. Проходи. Они за тобой.

Тот посмотрел вдоль длиннющей колонны и решительно взял Лину за руку. Оказавшись рядом, он сначала положил свёрток на стол, и лишь после этого сел сам.

— Разверни.

Он развернул. На столе оказалась книга. Я взял её в руки. Она была тощая, и сквозь бумажную обложку прощупывался ключ.

— Ты что? Книг раньше не видел? Поинтересовался я, протягивая ему книгу. — Возьми. А теперь послушай внимательно. Ты знаешь, что это за книга?

— Теперь да.

— Раньше не знал?

— Нет. Я вообще её не понимаю.

— Тогда смотри. Если ты в здравом уме и здравой памяти делаешь это, то делать надо немного не так. — Я поднялся, и отошёл на несколько шагов в сторону. — Если ты готов сделать это, то стань передо мной на колени и произнеси клятву верности. После чего протяни мне книгу, потом ключ. Не перепутай последовательность. Я не завоеватель, ты сам это делаешь по доброй воле, а не по принуждению. Если ты сомневаешься, то опять же, я помогу твоим людям и в первую очередь детям, но в остальном ты должен будешь взять на себя ответственность за своих людей, которых привёл сюда. Однако, я буду иметь право спросить у них, желают ли они перейти ко мне или остаться с тобой. Теперь не торопись, подумай.

Прокоп посмотрел на женщину, сидящую за столом и явно всё слышавшую. Затем на детей, бегущих к столам с едой, и кивнул. Дальше повторилось то, что уже неоднократно происходило. Я принял клятву, принял книгу и ключ. После чего вернулся за столик и предложил Прокопу присесть рядом.

— Теперь, Прокоп Егорович, ты мой человек, и будешь выполнять приказы, которые я буду отдавать. Но, это чуть позже. Сейчас послушай, что и как я собираюсь делать. Лина, иди сюда. Надобности в тебе там больше нет.

Девушка подошла, присев рядом. Очередная детская пара, вдруг замерла.

— Проходите, проходите. — Сказала Лина, махая детям рукой. — Не бойтесь. Проходите.

Дети рванули, разваливая колонну.

— пусть бегут. — Сказал я, улыбаясь. — Значится так, Прокоп Егорович, если среди вас есть повара, то пусть начинают искать и подготавливать места для создания временного пищеблока. Сейчас будет трудно. Первые дни особенно. Вас ведь не так уж и мало. Здесь возле башни вы будете строить город. Детей и матерей, проще говоря, семьи я забираю к себе, подальше от границы. Их здесь держать опасно. Остаются лишь взрослые, не имеющие детей. Это понятно? Тогда поехали дальше. Сейчас мои люди принесут много еды. Зажигайте костры, но так, чтоб никого и ничего не спалить. Детей к ночи заберём, а в палатки поместим больных и ослабших. Первые дни отъедайтесь, готовьтесь. Вас будут переписывать. Нам очень нужны люди самых разных профессий. Если о таковых уже известно, то зовите сюда. Будем привлекать их к работе, чтобы ускорить интеграцию. Ты остаёшься за главного.

— Но, я же ничего не умею?! — Взмолился Прокоп.

— Тебе помогут. Ты же не один здесь остаёшься. Здесь мои люди. Они будут искать специалистов, вот ты им и помогай. Заодно следи за порядком. Всё должно быть организованно. На вас никто здесь не нападёт. Всё понял? Вопросы есть?

— Вопросов куча. Но я так понимаю, что сейчас не до них.

— Правильно понимаешь. Иди и организовывай места для приёма пищи. Будем Вас кормить. Да надень трусы. Предводитель голозадый.

— Я где-то их потерял. — Растеряно признался Егоров.

Он поднялся из-за столика и вдруг бухнулся на колени передо мной.

— Спаситель Вы наш! Защитник! — Вновь запричитал он. — Какое счастье, что мы вышли на Вас, а не на каких-нибудь бандитов или рабовладельцев.

— Успокойся, Прокоп, ты мужик или нет? — Сказал я, поднимаясь. — Теперь всё будет хорошо. Будем вместе строить наш дом.

— Но ведь там ещё много тысяч людей!

— Где? — Насторожился я.

— В горах. Мы их видели, но они не могли присоединиться к нам. Теперь я понимаю почему.

— Ладно. Займёмся и этим. Николай Никанорович! — Позвал я десантника, и когда тот подошёл, приказал: — Организуй группу разведки, пусть пройдутся по местам, где Прокоп и его люди видели других людей. Проведите рекогносцировку. Да чего мне вас учить? Без меня всё знаете. Действуйте.

— А как же наказание?

— А это и есть наказание. Заодно устав и прочие армейские фишки продумаете, и подготовите к следующему совету. Всё. Работайте.

Я развернулся и отправился к башне. Лина шла рядом. Вокруг гомонили дети. Это было очень непривычно. Дети в этом мире?!

В медицинском изоляторе всё было как-то непривычно. Хотя!.. Откуда мне знать, как должно быть привычно? Я вообще впервые сюда попал. Генриетты не было, она осталась с детьми возле башни. Вместо неё хозяйничала фельдшер Василиса Никифоровна. Она провела нас в огромную комнату, где рядами стояли кровати с лежащими на них магами.

— Все, двадцать три. — Почему-то шёпотом сообщила фельдшер.

— А почему шёпотом? Поинтересовался я.

— Вдруг кто-то спит. — Пояснила Василиса.

— Понятно.

Я чувствовал, что все находящиеся в этой палате пребывали в бессознательном состоянии. Кроме одного. Он был где-то на грани сна и яви.

Я напрягся, придумывая формулу, которая поможет привести всех в сознание, и продержаться некоторое время. Наконец-то сообразил и люди стали оживать.

— Господа, — заговорил я негромко, но быстро. — Мне удалось выдернуть вас немного из небытия, чтобы дать вам возможность определиться с дальнейшим вашим существованием. Бывший мучитель уничтожен. Его нет в живых. Убил его не я. Мне даже неизвестно, кто это сделал. И честно говоря, абсолютно безразлично. Зато мне известно, что для эффективной работы вы должны были сплотиться под единоначалием. Я предлагаю вам свои услуги. Коротко попробую объяснить, но времени очень мало. Все вы слабы. Помочь я вам могу лишь при условии принесении вами клятвы признания меня основным или главным. Кому как нравится. В противном случае я ничем не смогу вам помочь.

— И Вы, подобно прежнему владыке, будете ставить над нами эксперименты? — Послышался женский голос.

— Нет, милая девушка. Я вообще хочу предложить вам всем создать университет магии, или как там его назвать, где вы будете определять, как и какие эксперименты вы станете проводить. Заметьте, вы, а не я, вы! С кем и когда. Где и каким образом набирать учеников, разыскивать способных, отбирать нужных или наиболее талантливых, и так далее, и тому подобное. Да, я буду обращаться к вам за помощью, за разъяснениями, по текущим вопросам, но взамен предоставляю вам полную свободу действий. Никаких экспериментов над вами лично я проводить не собираюсь. Да и не надо мне это. Мне нужны друзья, а не биологический материал для опытов. Да и вы не животные, а люди. Мне нужны помощники, а не безвольные рабы. Дел у нас… В нашем герцогстве выше крыши. К примеру, сегодня прибыло около двух тысяч детей. Они голодные, раздетые, больные. Их надо лечить, кормить, потом учить. Их родителей необходимо обеспечить жильём. А времени нет. Нам нужна армия, которая будет нас защищать. Неужели вы думаете, что это можно сделать при помощи экспериментов на людях пусть даже обладающих некими способностями?

— Сколько у вас людей всего? — Поинтересовался лежащий ближе всех ко мне маг.

— По самым скромным подсчётам около ста тысяч. Но это ещё не всё. Каждый день прибывают тысячи. А их надо кормить, обеспечивать жильём и одеждой. Знаете, когда вы станете на ноги, вы сами всё увидите и узнаете. Просто ваша жизненная энергия утекает со страшной силой. Удержать её в ваших телах, выше моих возможностей. Я физически не успею вам всё рассказать. Делайте выбор на свой страх и риск.

— Дети, говорите… — Снова заговорила девушка. — Откуда здесь дети?

— Мадмуазель, я так же, как и Вы, сильно удивлён этим фактом. Но первых детей я увидел именно в логове вашего бывшего мучителя. Так что это Вы попробуйте мне объяснить, откуда здесь дети?

— Хороший вопрос. Сказал кто-то из середины. — Я клянусь в верности новому правителю.

— Нет. — Раздался голос Сяомин. — Не правителю, герцогу, наследнику королевской крови. Если хотите, чтобы ваша клятва работала.

— Клянусь. — Повторил тот же мужской голос. — Клянусь в верности и полном подчинении герцогу Акардийскому!

Послышались голоса, повторяющие текст клятвы. В момент, когда стих последний звук, я почувствовал, что падаю совершенно опустошённый. И тут же обратный процесс, приток сил. Уже присев, вдруг поднялся во весь рост, чуть не взлетев под потолок, и офигел от мощи, переполнившей мою сущность.

— Почему Акардийский? — Спросил я ни к селу, ни к городу.

— Аркадия — счастье. — Пояснил кто-то.

— Аркадия, но не Акардия.

— И что? Я просто ошибся. Дефект речи случился. — Извиняющимся тоном, сказал кто-то из магов.

— А разве так плохо звучит? — Спросила женщина.

— Нормально. Но не понятно будет.

— А мне нравится. — Сказала Сяомин. — Пусть так и будет. Загадочно, а главное не похоже ни на что.

— Хм! Спасибо. Скажите, про картонного мага кто-нибудь из вас слыхал?

— Что значит, картонный маг?

— Нам попался в плен некий картонный маг. Он создал картонную стену вместо каменной.

— Не знаю. Не слыхал. Ответил один, за ним ещё несколько голосов.

— Ладно. Выздоравливайте. Потом поговорим. — Пожелал я, и собрался выйти, но меня остановили.

— Скажите, а почему Вы не интересуетесь нашими специальностями?

— Придёт время, сами скажете. А пытать вас, да ещё в таком состоянии, просто неприлично. Отдыхайте.

— Вот вы и проговорились.

— В смысле?

— Что в таком состоянии пытать нас неприлично. А в другом, значит, прилично.

— Мадмуазель, я пошутил. Если вы не понимаете шуток, то обещаю вам впредь в вашем присутствии не шутить.

— Извините, не поняла.

— Врача, к сожалению, пока что не ждите, ежели чего передавайте все пожелания через фельдшера. Врач занята с детьми. Их действительно очень много. Всех накормить надо, да к тому же, ещё и жильё подготовить.

— Вопрос можно? — Спросил мужчина с четвёртой кровати слева от двери.

— Пожалуйста. Если это никого не напрягает. Я ведь без разрешения врача к вам явился.

— Море у Вас есть? Вернее, выход к морю?

— Есть. И даже верфи есть. Только заниматься ими некому. Есть города, но нет архитекторов, которые бы правильно распланировали эти города.

— Тогда я весь Ваш. — Сказал мужчина. — Я без моря жить не могу.

— Когда выздоровеете, дадим Вам дом в Солнцеграде.

— Где? — Раздалось сразу несколько голосов.

— В Солнцеграде. Это город на берегу моря. — Пояснил я.

— Значит, я не ошибся в Вас. — Снова сказал мужчина с четвёртой кровати.

— Но университет, или магическую академию мы будем обустраивать здесь, в непосредственной близости от центра нашего государства. Нельзя такие учреждения строить на окраинах.

— Согласен. — Раздалось несколько голосов.

— Жить будете, где пожелаете, а работать всё же здесь.

— Договорились. — Сказал ещё один мужчина.

— А у меня есть условия. — Еле дыша, произнесла женщина.

— Вы не дали клятву. — Сказал я.

— Вы меня упрекаете в этом?

— Нет. Просто я ничем Вам помочь не могу. И это чистейшая правда.

— Моё условие простое. Вы не будете ко мне приставать как к женщине.

Я рассмеялся громко и с удовольствием.

— Милая девушка, во-первых, я женат. Во-вторых, я слеп, и в пору мне просить Вас слегка приударить за мной. Теперь поняли причину моего смеха?

В палате воцарилась мёртвая тишина. Потом женский голос произнёс:

— Клянусь везде и во всём оставаться верной и преданной подругой герцога Акардийского.

Меня чуть с места не унесло от той силы, которая влилась в меня. Что это такое я не понял, но сделал зарубку обязательно выяснить.

— Ещё вопросы есть? — Спросил я, держась одной рукой за косяк двери. — Если нет, то позвольте нам откланяться. Правда, очень много дел. Сяо-тян, дорогая, будет у нас сегодня маленький обед или переходим на походный вариант?

— Походный вариант. Готовить некому. Так что, обойдёмся чаем с сухарями, если таковые найдутся.

— Спасибо, милая, я в тебе не сомневался. — Сказал я, покидая палату. — Надеюсь, что, не найдя сухарей, мне не придётся жарить тебя на костре и употреблять вместо них.