Слепой царь (СИ)

Клик четвёртый

Поднявшись по ступеням на террасу, мы приостановились полюбопытствовать, куда направится теперь наш новый сосед. Автомобиль как-то не естественно взвизгнул стартёром и завёлся. Рванув с места, машина промчала около километра и замерла.

— и что это значит? — Спросила Лина.

На таком расстоянии двигатель слышно не было. Поэтому я промолчал, а Павлина вдруг сказала:

— Сейчас будет цирк.

И действительно, цирк начался. Из машины вышли две девицы, зашли с заднего бампера и принялись толкать. Получалось это у них не очень хорошо. Машина едва стронулась с места.

— И что это значит? — Задал тот же вопрос, что и Лина, я.

— Это значит, — ответила Павлина, — что у них кончился бензин.

— Как это? — Не поверил я.

— Не знаю. Но они пытаются развернуть машину.

— Ага, а потом толкать её до своей тюряги?

— Видимо, да.

— Долго же им придётся это делать. Без подмоги до вечера не дотолкают. От нас до них километров десять будет?

— Хм! — Задумалась Лина. — Наверное, будет.

— Ты что скажешь, Павлина?

— Думаю не больше шести.

— Что делать будем?

— А чем мы можем им помочь? — Спросила Лина.

— Можно попросить Альбину подцепить их на трос и лошадьми отбуксировать. — Предложил я.

— Можно проще. — Сказала Павлина.

— Как? — Поинтересовался я.

— Пожелай, чтоб у них появился бензин и всё.

Я немного подумал, потом ответил:

— Если у них закончился бензин, то не значит ли это, что лимит на творческий процесс закончился?

— У всех или только у них? — Уточнила Лина.

— Ты знаешь, — произнёс я, обдумывая, стоит ли так легко разбрасываться возможностями переформатирования пространства. — Проверять специально что-то не хочется. Будет необходимость, проверим.

— А насчёт помощи лошадьми, придётся отказаться. — Заявила Лина. — Нам давно уже пора ехать. И не факт, что Альбина сможет это сделать.

— Не знаю, не знаю. Но, думаю, что стоит попробовать.

— Хозяин — барин.

— Правильно. Нам ведь по дороге проще проехать.

— Но у нас вдоль забора проложена своя дорога. — Напомнила Лина.

— А есть ли там ворота? — Спросил я?

— А потянут ли лошади карету по глине? — Не унималась девушка.

— Лошади, как раз, потянут. А вот автомобиль по бездорожью!!! Правильное решение предложила вчера Альбина. С лошадьми мы не пропадём. Сена для них всегда найдётся. Надо будет озаботиться лугами, речкой и вообще, какими-нибудь водоёмами. Там и рыбку можно будет половить.

— А как насчёт моря? — Подковырнула меня Лина.

— Можно и море, если потяну. — Согласился я. — Павлина, глянь-ка, есть ли у них там крючки для сцепки?

— Отсюда невидно.

— Блин. Бинокль у Дженни. Забыл забрать. Ладно. Павлина, беги, найди конюшню, расскажи Альбине о возникших проблемах и нашем варианте решения. После чего садитесь в карету и дуйте сюда.

— Как?

— Ну, по дороге, разумеется.

— А где ворота?

— Дьявол!.. Про ворота мы забыли.

— Нет, — вмешалась Лина. — Ворота есть, они почти напротив тюрьмы.

— Не годится. Ворота должны быть здесь, рядом с основным зданием. — Сказал я, и задумался.

Через мгновение ворота появились. Красивые, ажурные, с вензелями по краям и гербом над ними.

— На гербе что изображено? — Спросил я.

— Хм! — Хмыкнула Лина. — Давай подойдём поближе. Кстати, Павлине не придётся идти через весь двор. Дорога от ворот наверняка ведёт к конюшне.

— Верно. — Согласился я, беря девушку под руку.

Герб показался мне странным. Солнечные лучи, огибающие земной шар, сходящиеся над ним в замысловатую букву толи "Ж", Толи "М". Лина вообще предположила, что это скрипичный ключ. Я мысленно представил себе букву "Ж" и скрипичный ключ. Ничего общего. Да и "М" трудно спутать с "Ж". И держал всё это нагромождение в своих лапах орёл с крыльями чайки. Я не очень понял, что это за птица такая. Но, по словам девушек, утверждающих единогласно, что это горный орёл, только крылья у него изогнуты, как у морской чайки.

— Хватит разглядывать. — Прервал я живописание девчонок. — Пора бежать. Так, где они тут открываются?

— А открываются они изнутри, между прочим. — Съязвила Лина.

— Ладно тебе. Я и отсюда открою. Один раз можно. Да, что там наши пострадавшие делают?

— Уже развернулись. Видимо, отдыхают. Девицы стоят у машины. Нет. Одна бежит сюда. — Прокомментировала Павлина.

— Так, пава, беги.

Ворота распахнулись, и девушка нырнула внутрь. Приоткрытая воротина с металлическим лязгом тут же захлопнулась.

— В какую сторону от ворот она побежала? — Спросил я Лину.

— Направо. Видимо, там конюшня, или дорога ведёт туда.

— Интересно, а ворота напротив тюрьмы исчезли?

— По-моему, да.

— Можешь осторожно посмотреть, где та, что бежала за помощью?

И тут мне в голову стукнула ужасная мысль!.. Если Сяомин не нашла в телефонном справочнике никого, кроме нас, значит, никто до этого не додумался. Зачем открывать секреты другим? пусть свою соображалку включат. Если успеют. И зачем нам открывать свои маленькие тайны средства передвижения? Пусть заказывают автомобили. Ко всему, наверняка, есть предел возможностей творить или строить, не знаю, как правильно. Только резерв когда-нибудь истощится. Надо бы узнать, как его восстанавливать, если это вообще возможно. Подобными вещами с неизвестными не делятся. Хм… И откуда, точнее, где можно об этом узнать поподробнее?

"Зачем же тогда Сяомин вышла на меня? Или она всё-таки знает больше, но, как разумная женщина востока, помалкивает?"

— Бежит по противоположной полосе. — Вернула меня к действительности Лина.

— К нам или нет?

— Нет.

— Странно. Далеко?

— Нет.

— Услышит, если крикну?

— Наверное, да.

Я обернулся к дороге и крикнул:

— Мисс, вы можете умерить свой бег на минутку и рассказать, что случилось?

— Девушка перешла на шаг. Подошла к нам. Остановилась, тяжело дыша.

— Дух переведи, потом ответь. — Посоветовал я. — Вдыхай носом до упора, выдыхай ртом. С нажимом. Диафрагмой работай.

Она принялась выполнять мои рекомендации. Восстановив дыхание, слегка заикаясь, произнесла:

— Машина сломалась.

— В каком смысле? — Не поверил я.

— Что-то не заводится. Бензин есть, а в карбюратор не поступает.

— Так чего ж хозяин не заменит двигатель?

— Не срабатывает. Слишком далеко от дома.

— А ты куда бежишь?

— За помощью. Машину дотолкать надо.

Я прикинул расстояние от тюрьмы до машины. Километров семь, может восемь. Вспомнился поводок из какой-то книжки. Неужто и здесь-то же самое? Это было любопытно. Отчего зависит длина поводка?

— У вас есть черта? — Спросил я.

— А-а-а… — Замялась девушка, явно не поняв вопроса.

— Подойди ближе. — предложил я.

Девушка шагнула к бардюру и упёрлась в преграду.

— Видишь, тебя не пропускает невидимая черта. У вас такая есть?

— Была. — Не очень уверенно ответила девушка.

— А ты уверена, что сможешь провести обитательниц через черту?

— Не знаю. Возможно, и сама не смогу выйти. Извините, я побежала. Не то убьёт.

— За то, что остановилась поговорить или за то, что не торопишься?

— И за это, и за то.

— Много там вас, бедолаг? — Спросила Лина.

— Человек пятьсот будет. Может меньше. — Вздохнула бегунья, и вдруг выпалила? — К себе не возьмёте?

— Тебя? — Опешил я.

— Не только. Нас много.

— А как вы сможете выбраться?

— Вот сейчас проверю. Если смогу вывести хоть одну, то и выведу всех. Пусть идут сюда. Если, конечно, Вы примите?

— А своего урода не боитесь?

— Да мальчишка он. Выделывается. Под крутого косит, а сам ни в зуб ногой. Словарик блатняка у него в комнате на столике лежит. Оттуда и сленг.

— Пробовала?

— Ещё чего?! Нет.

— Откуда тогда знаешь?

— Девчонка одна рассказывала. Позвал он её к себе на ночь, а сам ничегошеньки не знает. Ну и давай лизать её везде. Довёл до белого каления, обделался и уснул. А она, бедняжка, помучалась, помучалась, да и удрала. Потом всем рассказала. Теперь никто к нему на зов не идёт.

— Во как? А научить ребёнка?

— Ещё чего?! — Возмутилась девушка. — Судя по его мозгам, ему лет тринадцать. Может четырнадцать. Сопляк. С ним все погибнут.

— А ты уверена, что народ пойдёт за тобой?

— А я не собираюсь никого упрашивать. Скажу, мол, хотите, идёмте. На руках никого носить не собираюсь. Или подыхайте с голодухи.

У вас проблемы с продуктами?

— Есть, немного.

— А как же хозяин?

— Ну, с ним, наверное, кое-кто всё-таки останется. Пусть живут.

Я задумался. Хотелось помочь попавшим в беду, но как это сделать, не навредив своим? Ответ пришёл тотчас.

— Гут. Значит так, пусть идут. Но предупреди. К нам сможет войти любая, кроме тех, у кого камень за пазухой. Вот такое ограничение?

— Какой камень?

— Такой, не дружелюбный. С разведывательным уклоном. К нам только с добром. Если что-то не так, лучше не пытайтесь. Поняла?

— Поняла.

— Тогда беги и передай своим, пусть идут. Ворота уже открыты и ждут.

Девушка побежала, не оглядываясь. И, как мне показалось, осчастливленная какая-то.

— Пошли. — Сказал я, беря Лину под руку. — Надо посмотреть, есть ли кто в холле. Да и предупредить не мешало бы.

— В холле нет никого. — Сказала Лина. — Рано ещё. Ей туда час идти. Бежать так шустро она не сможет, устанет скоро. Вот и выходит, туда час, да час оттуда, плюс хотя бы полчаса объяснить обстановку. О нас рассказать, таких красивых.

— В каком смысле?

Мы уже шли по внутренней дороге вдоль ограды. Впереди послышалось цоканье копыт.

— Получилось! — Воскликнула Лина.

— Конечно, получилось. Иначе не могло быть. Так ты мне не ответила, почему вы красивые, а они нет?

— На этой девушке было нечто похожее на пеньюар, могу предположить, что и на остальных то же самое. А мы в платьях, в туфельках, с бижутерией, где надо и где не надо.

— А она что, босиком была?

— Нет. В чешках. И мне показалось, что под этим балахоном, что на ней болтался как на огородном пугале, ничего не было.

— Нижнего белья?

— Да. Лифчика точно не было.

— Так в пеньюаре он и не нужен.

— Так и весел он мешками вместо того, чтоб выделять эти самые места. — В тон мне ответила девушка. — не по размеру.

— Пр-р-р-р! — Раздался весёлый голос Альбины. — Карета подана!

— Разворачивай обратно. — Скомандовал я.

— Это ещё почему?

— потому, что не стоит нам пока что делиться некоторыми секретами. Лина, покажи, как тут залезать?

Вскоре мы шустро катили к месту встречи. Альбина устроилась на козлах, мы же в карете на мягких сиденьях. И было это не хуже, чем в шикарном автомобиле. Переднее стекло кареты было распахнуто, чтоб и Альбина смогла участвовать в нашей беседе. Что она с успехом и делала, время от времени отвлекаясь на дорогу. Лошади бежали ровно, достаточно быстро. Минут через пятнадцать они, повинуясь руке кучера, повернули налево и продолжили свой бег в прежнем темпе.

Девчонки делились впечатлениями от увиденного и узнанного. Я же размышлял о разговоре. Как его вести? С чего вообще начинать? Не получится ли так, что все девчонки решат уйти вместе со своими избранниками к Сяомин, а со мной никто не останется?

"Нет, конечно, Лина останется. Хотя!.. Почему я в этом так уверен? Нельзя быть уверенным во всём. Все могут уйти. А могут остаться. Кстати, я могу оказаться точно в таком же положении, как и этот новоявленный "авторитет". Надо ли было соглашаться с просьбой девушки? Не знаю. Наверное, всё-таки надо. Пацан, в конце концов одумается, или заставят одуматься оставшиеся с ним, либо обстоятельства. У него нет другого выбора, как объединяться".

Я же чувствовал, что предлагать объединение должен он.

— Кстати, который сейчас час? — Спросила Альбина, сунув голову в распахнутое окно.

— Часов нет. Ответила Павлина.

— Недоработка. — Добавила Лина.

— Сейчас будут вам часы, сердцеедки. — Проворчал я, пытаясь представить каретные часы. По большому счёту я понятия не имел, что представляют собой каретные часы, и где они должны были бы располагаться. Но надо было держать марку. И часы затикали где-то в левом верхнем углу.

— Так. Совсем забыл. Павлина, ты у нас самая глазастая. Давай-ка на крышу. Смотри вперёд. Где-то километра за два, лучше три, надо будет остановится. Дальше пойдём пешком.

— Уже одиннадцать. — Вклинилась в мой монолог Лина.

— Дьявол. Никто не помнит, насколько мы договаривались?

Девчонки молчали. Никто не помнил.

— Зачем останавливаться так далеко? — Спросила Альбина.

— Чтоб они не смогли рассмотреть наш транспорт. — Ответил я.

— Слева от нас деревья. Фруктовые, между прочим. — Язвительно заметила наш кучер. — Кто-то очень хотел свежих яблочек, персиков, сливок, вишенок…

— Да, черешенок, виноградика, орешков побольше. — Перебил я её перечисления.

— Вот поэтому и не надо останавливаться далеко. Достаточно раньше приехать и спрятать наш транспорт за деревьями.

— У тебя есть гарантия, что мы приедем раньше? — Спросил я.

— Нет. Но очень хочется.

— Хочется, перехочется.

— Будет вам, — заговорила Павлина. — Я постараюсь засечь их издалека. Тогда и решим, куда и как прятать.

— Ладно. Договорились. — Сказал я, и протянул девушке бинокль. — Держи. А то Дженни мы ещё долго не увидим.

— А вот это хороший подарок. — Обрадовалась Павлина.

— Пользуйся, пока я живой.

— А ты помирать собрался? — Поинтересовалась Альбина, чуть повернув голову.

— Нет. Но вы, вероятно, очень скоро покинете меня.

— Это ещё почему? — Спросила Павлина.

— Наш хозяин нашёл кучу мужиков. И жаждет отдать всех нас замуж. — Разъяснила обстановку Лина.

— Притормози. — Попросила Павлина и заявила, выбираясь из кареты: — Я никуда не собираюсь. И с замужеством не тороплюсь.

— Ну вот, хоть одна признательная нашлась. — Ляпнул я, за что тут же получил ощутимый щипок Лины. — А ты не щепайся. Я тебя первую очередь отдам за самого красивого.

— А как ты выбирать будешь? — Спросила Альбина, трогая с места.

— На мац-мац! — Ответила на мою любезность своей любезностью Лина.

— Так, господа брачующиеся! — Заговорила Павлина с крыши. — Между прочим, нас уже давно ждут. На холмике стоят несколько всадников. Так что таиться нет смысла.

— Согласен. — Буркнул я.

— Они нас видят, спускаются с холма. — Продолжала комментировать девушка.

— С чего ты решила, что они нас видят? — Задал я вопрос, хоть смысла в нём уже не было.

— У них есть оптика. Отсюда невидно, что именно, но подзорная труба точно есть. Торчит из-за плеча одного из всадников.

— Ты уверена, что это не горн какой-нибудь?

— Всё может быть. — Философски заметила бывший снайпер.

— Можешь слезать. — Предложил я. — Больше ничего интересного там не будет.

— Как сказать?! К примеру, вижу карету, очень похожую на нашу. А возле неё несколько человек с копьями.

— Ну, ни хрена себе! — Изумился я.

— Ага. Среди них, вроде бы, женщина. Плохо видно. Они её закрывают.

— А где они?

— На самом углу нашего забора.

— Альбина, сколько ещё ехать?

— Минут пять, не больше.

— Так, девчонки. Теперь вопрос ко всем. Нужен мозговой штурм. Смотрите, забор у нас сплошной. Ворот там нет. Если их создать, то те, через которые мы вошли на нашу территорию, исчезнут, как это произошло с теми воротами, что были напротив тюрьмы. Выходит, что ворота мы можем иметь только одни.

— Действительно задачка!.. — Сказала Альбина, не оборачиваясь.

— Но это ещё не всё. — Продолжал я. — Если на дороге мы сумели установить черту возможностей то, как быть здесь? Дороги-то нет? Видимой черты, вероятно, так же нет?

— отсюда не видно. К тому же, я не знаю, как она выглядит? — Спросила Павлина.

— А мы сами не знаем, как она выглядит. — Ответила Лина.

— Пр-р-р-р! Приехали! — Крикнула Альбина, спрыгивая с козел.

— Ты лошадей в тень отведи, да привяжи на всякий случай. — Распорядился я, выбираясь из кареты и разминая слегка затёкшие ноги.

— Есть, ваше величество! — Дурачась, воскликнула девушка.

— Павлина, слезай! — Сказал я.

— Мне и тут не плохо. — Возразила Павлина и добавила: — Я лучше буду наблюдать отсюда. Мало ли чего…

— Ты думаешь, что сумеешь нам помочь? — Заинтересовался я.

— Кто его знает?.. — Многозначительно отозвалась Павлина.

— Ладно. Сиди там, если тебе это нравится. Пошли, Лина. Альбина, догоняй. Так, кстати, идём прежним порядком. Держись чуть позади.

— Что с забором будешь делать?

— Калитку сделаю. Чай не ворота.

— А вот и я. — Подбежала Альбина, беря меня под руку.

— Альбиночка, держись чуть позади, старайся не пересечь черту. Мало ли чего может произойти?.. — Посоветовал я. — Всё, разговорчики!

Калитка получилась широкая. Мы без труда протиснулись в неё втроём. За ней нас уже ждали. В нескольких метрах стояли два высоченных мужика, между ними маленькая девушка, почти подросток.

— Девочки, — обратился я к Альбине и Лине, — отстали. Станьте у калитки. Не вмешиваться.

— Внешний вид обманчив. — Предупредила Лина.

— Знаю. — Вздохнул я. — Но придётся рисковать. По-любому нужна информация, а получить её, не прилагая никаких усилий и без риска для собственной жизни, не всегда выходит.

Я сделал два шага вперёд и не почувствовал ничего. Не было никаких ощущений, будто преодолеваешь нечто невидимое.

— Сяомин? — Спросил я.

— Да, я. — Ответила девушка-подросток. — А ты смелый. Я думала, что ты не перейдёшь черту.

— Извини, пожал я плечами, — не знаю, можно ли тебе подавать руку?

— почему нельзя?

— Ну!.. — Замялся я. — Обычаи всякие… и всё такое!..

— Я не японка. Я китаянка.

— Это я знаю. Но вот обычаев ваших не знаю. Прости, могу напортачить. Так что лучше предупреждай сразу, ежели я чего не так буду делать или говорить.

— Ну, так протяни руку. — Предложила Сяомин. — Поприветствуем друг друга согласно вашим обычаям.

— Не подавай руки! — Послышался позади сдавленный шёпот, но было поздно.

Я ощутил маленькую ладошку в своей руке.

— Приветствую тебя, большой друг! — Торжественно произнесла китаянка, легонько пожимая кисть моей руки.

— Приветствую тебя, маленькая владычица! — Не менее торжественно откликнулся я.

— Поговорим?

— поговорим. — Согласился я, выпуская прохладную ладошку китаянки.

Тут же ощутил, упирающийся сзади под коленки, стул. Опустился на него, чуть не сбив столик, оказавшийся между нами. В этот самый момент я подумал, что китаянке ничего не стоило переместить меня в своё родовое поместье, как, впрочем, и я мог не ехать сюда на лошадях, а перенестись мгновенно в нужную точку своих владений. Но почему-то Сяомин прибыла сюда, как и мы, на лошадях.

"Экономия энергии? Или творческой энергии. Что называется, есть лошади, зачем тратить драгоценные возможности? Эта китайская девушка явно знает больше меня. Как бы её раскрутить на откровенность? Нет. Не тот случай. Люди востока не болтливые европейцы".

— если ты думаешь, что я перенесла тебя в свой дом, ты ошибаешься. — Заговорила китаянка, как-будто подслушав мои мысли. — Просто я заранее подготовилась к встрече. Над тобой шатёр, точнее, большой зонт. Перед тобой столик с напитками. В основном соки. Но есть вино, коньяк, даже водка, если хочешь.

— Нет. Спасибо. — Отказался я. — В такую жару что-то не хочется употреблять горячительные напитки. Ты вчера сказала, что инвалид. Что у тебя проблема с ногами?

— Просто ты не дослушал. Пропустил мимо ушей. Я сказала, что местный знахарь считает это последствием стресса. Там… — Она неопределённо махнула рукой куда-то в сторону, и резко сменила тему. — Водка холодненькая, как вы, русские, любите. Только-только из ведёрка со льдом.

— Нет. Благодарю. — Решительно отказался я.

— Тогда начнём. — Сказала Сяомин, и положила свою прохладную ладонь на мою руку. — Я не боюсь, что ты убежишь, это я специально, чтоб ты чувствовал меня.

— Благодарю!.. — Оценил я деликатность девушки. — Можно поинтересоваться твоим возрастом?

— Ты думаешь, он совпадёт с твоим представлением обо мне?

— Нет. Не думаю. Просто очень уж обманчивый вид.

— Все китаянки маленькие. Так что к возрасту это не имеет никакого отношения. Мне двадцать один.

Она замолчала, явно ожидая ответной реакции.

— Хм!.. Мне, вообще-то, далеко за пятьдесят. А девчонки утверждают, что на вид не больше тридцати.

— А внутреннее ощущение что говорят?

— Лет двадцать пять, двадцать три.

— Верь им.

— Спасибо. Буду верить. И всё же хотелось бы знать, откуда ты так много знаешь о здешнем мире? Может тебе известно, как все мы сюда попали? Может, ты знаешь, как отсюда выбраться?

— А тебе этого хочется?

— Я там видел. — Тихо сказал я.

— А я там была инвалидом. Без рук, без ног, слепая.

— Я ценю твою откровенность. — Сказал я, представив себе на миг, что мог ощущать человек в её положении и содрогнулся от ужаса.

— Ты не обижал слепых? Там?

Я подумал, вспоминая.

— Вроде нет. Во всяком случае, не помню такого. Я вообще слепых не видел. Ах, нет!.. Видел, конечно, но вот так!.. Нет. Не обижал.

— Ну, ладно. Мы об этом ещё поговорим. Времени у нас теперь предостаточно.

— Ты меня в плен возьмёшь? — Усмехнулся я не весело.

— Зачем же в плен? — Удивилась Сяомин. — Замуж за тебя пойду.

— Во как?!

— А ты что думал? Лучший союзник — связанный по рукам и ногам родственник.

— муж и жена не являются родственниками. — Мгновенно возразил я.

— Но и не враги.

— Ну!.. Это ещё как сказать?..

— Ты же, в самом деле, не собираешься со мной враждовать. Иначе бы ты не пришёл сюда.

— Я вообще не хочу ни с кем враждовать. Оно мне надо? Да и с кем? С девчонками? Не! Уволь.

— Не уволю. — Засмеялась китаянка. — Я предлагаю тебе свадебный союз.

— Объясни для начала, что это такое? С чем его едят?

— А откуда я знаю? Просто мне, как и тебе, не хочется ни с кем воевать. А если придётся, то без надёжного мужчины не обойтись.

— Нашла мне "Надёжного мужчину". — Горько усмехнулся я. — Вот если там!.. Где я был с глазами!..

— Там бы ты на меня и не взглянул, если б встретил. Кому нужно живое полено?

— Давай не будем. — Попросил я. — Ты же сама знаешь, что права. Там я был бы защитником, а здесь!.. Я такой же беззащитный. Меня самого защищать надо.

— Правильно. Вместе мы сумеем защититься. Ну, так что? Каково твоё решение?

— Объясни, как это должно происходить? Что после этого случится? Какова процедура? Я же ничего не знаю.

— Я тоже. Но вот сейчас и узнаем. Идёт?

— Каким образом?

— Мы желаем объединиться в брачном союзе. Нам необходим свод законов, на основании которого мы вступим в законный брак без злого умысла. — Чётко выговаривая слова, произнесла китаянка.

На столе появилась книжка. Даже не книжка, брошюрка. Сяомин взяла её в руки, раскрыла и зачитала:

"Брачующиеся по воле сердца, а не по принципу взаимовыгодности, объединяют свои поместья в единое целое без права раздела. Далее, вам следует заполнить анкету, которая определит степень вашей сердечной привязанности. Учитывая ваши ответы, будет выбран оптимальный вариант союза двух сердец. Если вы согласны с предложенным сводом правил, заполните поле "Согласен". Если не согласны, то просто положите книгу на стол".

— Ну, что будем делать? — Спросила Сяомин, закончив читать.

— Лично я согласен.

— Я тоже, согласна.

После чего мы принялись обсуждать каждое новое высказывание, появляющееся в книжке, отвечать на сотни дурацких вопросов. Некоторые из них заставили нас задуматься. И основательно. К примеру, кто будет главным в семейном союзе? Я, разумеется, мгновенно ответил, что я, как мужчина. Китаянка ненадолго задумалась. Потом согласилась со мной.

Был и такой вопрос: "Какое из поместий будет основным после официального бракосочетания?".

Сначала я хотел уступить Сяомин, перебравшись в её апартаменты, но девушка вдруг заупрямилась, предлагая взять за основу мой особняк. Я почувствовал в этом подвох. Нет, не от Сяомин, от вопроса. И тут в мою голову пришла гениальная мысль. Правда, она была затратной, в плане творчества, зато решала множество проблем и снимала всяческие подозрения. И я выпалил:

— Предлагаю создать новый комплекс на стыке наших двух участков.

Китаянка явно не ожидала такого варианта. Надолго задумалась. Однако моё предложение пришлось ей по вкусу, и она согласилась.

— Проектировать наши участки будем совместно. — Предложил я, закрепляя успех.

— Девчонки мнутся. В туалет хотят. Отпусти их. — Чуть ли не шёпотом подсказала Сяомин.

Я обернулся и махнул рукой, мол, идите за калитку. Но в ответ услышал твёрдое "Нет!".

— Блин!.. — Досадливо поморщился я. — Девчонки, я же не прогоняю вас, а предложил сбегать в кустики.

Лина и Альбина переглянулись, но ничего не сказали.

— Ладно. Не хотят, как хотят. Давай продолжим. — Сказал я, возвращая себя в прежнее положение — лицом к будущей жене.

— Продолжим. — Согласилась Сяомин.

Выяснилось, что у меня по ходу дела может быть не одна жена, а несколько. В связи с чем я должен заранее определить статус первой жены: "Старшая жена", "средняя жена", "младшая жена", "главная жена" и так далее.

— Ну, как ты меня определишь? — Улыбаясь, спросила девушка.

— Любимая жена. Есть там такой вариант?

— Нет.

— Тогда возьми ручку и впиши. Там должно быть поле "Другое".

— Уже.

— Кстати, там иероглифами написано?

— И так, и так. Вот тут вопрос аналогичный предыдущему.

— То есть? Ты хочешь сказать, что имеешь право иметь несколько мужей?

— Да.

— Не, этого я не потерплю.

— А тебя и не спрашивают. — Рассмеялась китаянка. — Я-а впи-ишу-у… Я-а впи-ишу-у…

Она повторяла и повторяла одно и то же, растягивая слова и следя за реакцией на моём лице. Я же изо всех сил старался выглядеть беспечно. Уж очень я не люблю делить своих женщин с кем-то.

— Я-а впи-ишу-у!.. — Сказала Сяомин в последний раз, шурша фломастером. — Единственный.

— Слышь, а вдруг ты этим самым отрезаешь себе отход?

— НЕ поняла?

— Ну, если я вдруг помру, тебе же после этого выйти замуж нельзя будет. Я вроде так это понял.

— Правильно понял. Но мне другого и не надо. Ты узнал о моём прошлом и не выразил никакого отвращения ко мне. Хотя мог предположить самое худшее.

— мог. Но не предположил.

— Потому что у нас таких уничтожают. Они долго не живут. — Едва слышно призналась девушка.

— Не может быть?! — Не поверил я.

— Может. Очень даже может.

— Извини, я не знал.

— Вот интересный вопрос… — Не отреагировала китаянка. — "Доверяете ли вы своему супругу?" Хм!.. Нет, конечно. С какой стати ему доверять, если у него куча жён?

— Ну, так и пиши.

— Нет, я лучше твоего ответа дождусь, потом свой запишу.

— А мне казалось, что вопросы появляются поочерёдно. Тогда договориться нет шансов. Вроде как таким Макаром объективность определяется.

— Точно. Я забыла. Придётся писать. — И она нарочито растягивая слова, проговорила: — До-ове-еря-аю-у! Бе-езра-азде-ельно-о, е-единстве-енно-ому-у и не-епо-овто-ори-имо-ому-у.

— Ну, ты и загнула! Не-епо-овто-ори-мый! — рассмеялся я, передразнивая китаянку.

— Я, вотличае от тебя, пишу чистую правду.

— между прочим, я ни слова не соврал до сих пор.

— А как докажешь?

— а ты как докажешь?

— У меня есть доказательство. Но продемонстрирую я его тебе не сейчас.

— А когда?

— Хм!.. Вечером.

— Ну, у тебя и шуточки!..

— Я не шучу. Я вполне серьёзно.

— Ладно тебе. Давай дальше.

— Кстати, вопросы действительно появляются поочерёдно. Но вот определить, кому первому будет следующая пара вопросов, не догадаешься. До сих пор первому приходилось отвечать тебе, а вот этот вопрос выпал мне первой. Так. Ладно. Смотрим что дальше? Ага. И тебе такая же засада. "Доверяете ли вы своей супруге?"

— Разумеется. Иначе на кой было жениться? Ну, и не доверять жене, значит, подвергаться постоянной опасности.

— Какой?

— Это в книге вопрос или твой?

— Мой.

— Отравлению, убиению, задушению, не допущению до тела и так далее, и тому подобное.

— Вполне исчерпывающий ответ.

— Много ли там ещё?

— А вот этого я тебе не скажу.

— Инквизиторша.

— Инквизиторша — это жена инквизитора. Получается, что ты себя определил инквизитором.

— А инквизиторы имеют права жениться?

— Хм! Хороший вопрос! Нет, разумеется. Они же католики. У них этот?.. Целибат, кажется, называется.

— Точно!

— Будь осторожнее со словами здесь.

— Согласен. Раньше я как-то не задумывался над тем, что говорю. Здесь приходится постоянно следить за своим языком. Очень неудобно.

— почему, очень удобно. Дураков сразу вычисляешь. Да. А почему вы задержались?

Я рассказал, тщательно подбирая слова.

— И такие сюда попадают. Так, вроде всё. Ага! "Отныне вы муж и жена. Вы можете объединить свои наделы и управлять ими. Однако основным управляющим будет супруг. Любое ваше решение по изменениям в жизни союза должно получить одобрение супруга, прежде чем воплотиться в действительность. Ваш супруг имеет право вступать в другие браки, однако ваш статус он изменить не может. Вы не можете больше выходить замуж, иметь мужчин на стороне. Прелюбодеяние для вас запрещено и наказуемо смертью на месте преступления".

— Во как!..

— Тут ещё много. Всё читать?

— Давай, читай.

— Вашему мужу запрещено иметь любовниц…

— Врёшь. Это ты уже от себя.

— Да. Согласна. Вообще-то здесь уже всё. Я пошутила. Остаётся лишь: "Да (подпись)", "Нет (подпись)".

— Кому первому подписывать?

— Мне.

Щёлкнула ручка, зашуршало еле слышно перо по бумаге.

— А почему не маркером? — Спросил я.

— А как ты узнал?

— ПО звуку. Когда ты писала маркером, звук был жирный, шершавый. А здесь почти не слышно. Пишешь мягко, приятно даже.

— Я подписалась под "Да". Теперь твоя очередь!.. Та-ак. Стой!..

— Мне встать? — Усмехнулся я.

— Ой. — Отмахнулась китаянка. — Ты всё прекрасно понял. Тут тебе тоже некоторые запреты даются. Слушай: "Вы имеете право не соглашаться с решениями супруги. Не можете развестись с ней. Однако если её предложения будут предполагать улучшения её надела, она сможет изменить некоторые правила данного законодательства. Вы имеете право содержать наложниц с разрешения вашей супруги…" Я же говорила, что не всё коту масленица.

— Не факт. Читай дальше.

— "Однако если это будет противоречить физиологическим отправлениям супруга, он имеет право изменить некоторые пункты данного уложения".

— Вот видишь!

— Вы не можете заниматься гомосексуализмом, скотоложством и так далее. Нарушение карается смертью на месте преступления".

— Идиотизм.

— Что, не понравилось?

— Понравилось. Только я терпеть не могу педиков. Руки бы не подал, если б встретился. Погань. — Поморщился я с отвращением. — Про скотоложцев вообще ничего не знаю. Но это такое извращение!.. Фу!..

Сяомин расхохоталась, глядя на выражение моего лица. Смеялась она весело, задорно, зажигательно. Даже я, не смотря на всё отвращение, выраженное на моей физиономии, не удержался от улыбки.

— Давай, расписывайся, супруг будущий.

— Почему будущий? Настоящий!

— Нет. Подписи нет, резолюции тоже пока не появилось.

— Какая ещё резолюция?

— Ну, на вроде того, что, мол, объявляю вас мужем и женой.

— А, понятно. Давай ручку.

— Нет. Пиши своей.

— Почему?..

Тут я почувствовал у себя в нагрудном кармане что-то тяжёлое. Осторожно поднял руку и коснулся кармана.

— Это что? — Спросил я.

— паркер.

— Золотой?

— Вероятно, да.

— У тебя такой же?

— Да.

— Всегда мечтал иметь золотой паркер. хотя на самом деле он мне и нафик не сдался. Кстати!.. А не в игровом ли мы поле?

— Что это значит?

— Ну, игра такая, цифровая.

Девушка, непонимающе пожала плечами. На её лице ничего не выразилось. Это мне девчонки потом рассказали.

— Поясни. Я не понимаю.

— Когда-то очень давно фантасты из древней старины придумали цифровой мир игры. Это компьютерная игра, но настолько реальная, что отличить от настоящего мира очень трудно. Практически невозможно. Разве что по эффектам, некоторым возможностям, которых в обычном физическом мире не может быть. Это называлось погружением. Они надевали специализированные костюмы, шлемы, перчатки, забирались в капсулы жизнеобеспечения. Там, находясь в игре, организм человека содержался в безопасности. Автоматика его кормила, убирала отходы жизнедеятельности, следила за здоровьем.

— Ну, и какое отношение это имеет к нашей ситуации?

— Я, взяв в руки паркер, вдруг понял, что потерять, подарить, передать, продать, сломать, уничтожить невозможно.

— И что?

— А во всех этих играх некоторые артефакты получали такие ограничения. Точнее, такие качества. Герой, обладающий таким артефактом, мог не опасаться за обретённую вещь. Даже если его убьют, вещь не пропадёт.

— Как убьют?

— НУ, по-разному…

— Я не о способах убийства, я о том, если человека убили, то возродиться он не может.

— Игровой герой может. Даже очень может. И не один раз. Во время игры персонаж может набирать количество жизней практически до бесконечности.

— Хороший мир.

— Ага. Только умирать неприятно. Сохраняются все ощущения. В том числе и болевые. Правда, не во всех играх.

— Выходит, мы с тобой и все здесь присутствующие, попали в игру?

— Нет. Я не знаю. Я предполагаю. Хотя!.. Был проект, где описывалось попадание людей в заранее подготовленный цифровой мир. То есть, если человек погибал или умирал, снималась его психоматрица и оцифровывалась. Правда, этот человек изначально должен был заключить договор со страховой фирмой и снять первую, оригинальную психоматрицу для внедрения и настройки её в электронные потроха компьютеров.

— Где об этом можно почитать?

— Я потом тебе расскажу, но дело в том, что в нашу библиотеку я пока что загружал книги исключительно практического направления.

— То есть?

— Справочники, учебники, руководства по эксплуатации, техническая литература, словари, энциклопедии ну, и так далее. Беллетристику и прочую литературу я оставил на потом. Мне кажется, что наши творческие возможности имеют пределы.

— Мне тоже так кажется. Ну, так ты подписываешь? Ух, ты!

— Что?

— А тут ещё одна книжка появилась, точно такая же, как у меня. Так! Ага, здесь тоже надо расписаться. Это, насколько я поняла, твой экземпляр. Здесь тоже по-китайски и по-русски текст есть.

Она пошуршала немногочисленными листками с нашими ответами (как ни странно, они не исчезли, а остались, как напоминания о наших мыслях в момент подписания), после чего подписалась.

— Давай, тебе где?

— Мне там, где "Да".

Я подписал оба экземпляра. Сунул свой в нагрудный карман, туда же вернул и паркер. И ощутил какой-то дискомфорт. Опустил руки под стол и пощупал левой, что там на правой. Оказалось, обручальное кольцо. Но не обычное, а с каким-то камнем.

— А всё-таки, мне решать, с кем тебе спать, а с кем нет. — Заключила момент подписания Сяомин. Та-ак! Давай посмотрим. Ага!

— У тебя такое же? — Перебил я новоиспечённую жену, выставляя напоказ руку с кольцом.

Сяомин замолчала, как будто наткнулась на стену, посмотрела на свою правую руку.

— Не совсем.

— В каком смысле?

— У тебя кольцо с печаткой, у меня просто с бриллиантом.

— Ты разбираешься в камнях?

— Нет. Просто знаю.

— Опять это — просто знаю…

— Так. — Вернулась к своим изысканиям китаянка. — Среди этих, что с тобой, уже, есть одна любовница!.. Запретить! Хм!..

— Что, не получается?

— Нет. Она была первой. Её я отменить не могу. А вот вторую, могу. Но она ещё не любовница. И может не стать ею.

— А ты уверена, что она единственная?

— Разумеется. Вряд ли ты успел оприходовать десяток.

— Ну, не десяток, положим.

— Я удивляюсь, что ты одну-то успел.

— Не торопись делать выводы. — Предостерёг я.

— Хочешь сказать, что она у тебя не одна?

— Я никогда ни с кем не делюсь информацией интимного характера. Дурное воспитание. Не современное, понимаешь ли.

— Ты сколько дней здесь?

— Сегодня третий.

— Ну и не делай из себя Дон Жуана.

— Гут. Не буду.

— Что же с ней сделать?

— Что, будешь запрещать сразу? — Слегка усмехаясь, поинтересовался я.

— Нет. Подумаю. Да, а как это ты умудрился переспать с женщиной?

— Ну, ты даёшь! — Расхохотался я. — А ты сама-то, как думаешь?

— Просто!.. — Девушка замялась. — Я единоличница. Мне очень неприятно, если моего мужчину будут делить другие женщины.

— Ты знаешь, я точно такой же. Но вот беда! Себе-то я не запрещаю иметь много женщин, а вот женщинам иметь много мужчин кроме меня, увы!..

— Вот именно. Мне очень неприятно, что твой нефритовый стерженёк…

— Нефритовый стебель, не оскорбляй.

— Прости. Нефритовый стебель. Будет проникать в чужие нефритовые врата.

— Можно красивее сказать: "дворец радости и жизни".

— Мы с тобой ещё даже не познали друг друга, а уже говорим высоким языком любви моей родины.

— Язык любви твоей родины лично мне не чужд. Он куда лучше западного варианта. Хоть я и не владею им. Так. По мелочам.

— Хорошо. Мы об этом более подробно поговорим сегодня ночью.

Я озадаченно почесал в затылке.

— Что-то не так? — Насторожилась моя жена.

— Всё Правильно. Просто ты так легко определяешь наше будущее, что моё сознание становится в тупик. Я не знаю, что будет через пять минут, а ты уже ночь запланировала…

— Верно. Так и надо. Запланируешь, значит, так и будет.

— у нас говорят иначе.

— Как?

— Хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах.

— Ха-ха. Смешно.

— Гм! Но твоя мысль мне нравится больше. Надо взять на вооружение.

— Бери, дарю.

— Кстати, ты обратила внимание на тот факт, что сразу после подписания ты мгновенно определила мою любовницу.

— И что?

— А то, что это ещё раз подтверждает тот факт, что мы в игре, или в цифре.

— При мне таких технологий не существовало. — Напомнила Сяомин.

— При мне тоже. — Сказал я. — Но тогда скажи, как ты сюда попала?

— Не знаю. Я и прошлую свою жизнь практически не помню. В памяти отложилось лишь то, о чём тебе уже поведала. Возможно, меня убили сразу после рождения, а некто сохранил эту память.

— Не исключено. — Согласился я. — Где твои Гаврики?

Она оглянулась, потом ответила:

— У кареты ходят.

— Так пусть сядут, чего ноги тереть зря?!

— Вряд ли они последуют моему предложению. Они при мне создали нечто похожее на охранное бюро. Нашли среди своих человек десять бывших охранников, и решили, что отныне будут защищать меня от злых дяденек.

— А заодно и трахать.

— Не думаю. Они у меня люди порядочные. За всё время даже намёка не было. А ты как сюда попал?

— Не знаю. Очнулся на полу в какой-то комнате. Совершенно слеп. Зато точно помню, что там был нормальным человеком, и что мне там как раз исполнилось 56 лет.

— Странно. Что ещё помнишь?

— Больше ничего. Иногда всплывает в подсознание нечто. Трудно сказать — это память прошлого, или плод моей больной фантазии. Даже не знаю, какая у меня была профессия?

— Может писатель?

— Я?!

— А почему бы и нет? Может ты и создал этот мир.

— Извини, но создавать миры — это божественное дело. Я не бог, это точно.

— Почему? Кришна был нормальным мужиком.

— Откуда ты знаешь про Кришну?

— А откуда ты знаешь про нефритовый стебель?

Мы расхохотались. Информация каким-то невообразимым образом проникала в наши головы.

— Кстати, тут в книжке дополнение появилось. — Сообщила Сяомин.

Я оборвал смех.

— Какое?

— Наши возможности удваиваются. В качестве презента или бонуса нам даётся возможность перестроить наши уделы, согласно изменившимся условиям. "Время на перестройку 24 часа с момента подписания брачного договора".

— Та-ак! Это уже интересно. Оказывается, мы исчерпали свои возможности перепланировки своих уделов?

— Не знаю. Я ни разу ничего не перестраивала. Как появилась, так всё и оставила.

— Выходит, что твои новички появляются в одной и той же комнате? А где же они живут?

— Не знаю. Система сама определила им место проживания и питания.

— А я сам обо всём думал. Теперь понятно. Ты ещё можешь чего-то изменять, вернее могла, а я уже нет. Теперь не расходованные тобой ресурсы получили дополнительный стимул, и перешли ко мне, как созидателю. Однако какая-то часть их осталась у тебя. Помнишь, там было что-то про переустройство твоего участка?

— Помню, помню. Не могу пока что всё сложить воедино.

— У меня тоже пока что мозаика не складывается.

— Ты бы девчонок пригласил под крышу. Маются, бедняжки, на солнцепёке.

— Ты разрешаешь?

— А тебе необходимо разрешение?

— Честно? Не знаю.

— Я тоже не знаю.

— Девчонки! — Я обернулся к подругам. — Идите сюда. Всё уже закончилось. Сейчас начнём работать.

Лина и Альбина подошли. Два мужика тут же вытащили откуда-то из-за кареты ещё пару стульев. Установили слева и справа от меня.

— Спасибо. — Поблагодарила китаянка своих сопровождающих.

— А как же Павлина? — Едва слышно прошептала Лина.

— Альбина, — повернулся я к девушке. — Не в службу, а в дружбу, сбегай за Павлиной. Чего ей там мучиться?

— Она не придёт. — Ответила Альбина.

— Почему?

— Потому, что она занимается нашей безопасностью.

— Альбиночка, золотце моё, послушай меня внимательно. Я не хочу по сто раз одно и то же рассказывать. Поэтому приведи Павлину, и вы получите все доказательства нашей полной безопасности. К тому же с пустыми руками она всё равно ничего не сможет сделать. Разве что безучастно наблюдать, как меня будут убивать. Так что иди, зови сюда.

— Но как её в этом убедить?

— А ты не поняла?

— Что?

— Как вы подошли ко мне? Я же вас за руки не держал?

— Может ты мысленно разрешил.

— Альбина, ты помнишь случай у твоей двери с Дженни?

— Ну?

— Баранки гну. — Начал злиться я. — Неужели не понятно, что там я предложил вам взяться за руки потому, что моё мысленное разрешение не действовало. Вспомни, могли ли вы войти ко мне в комнату без того, чтоб я не провёл вас за руку?

— Поняла. — Ответила девушка и сорвалась с места.

— Лина, угощайся соком, водой, чаем.

— Может здесь и кофе найдётся? — Невинным голоском поинтересовалась девушка.

— Найдётся. — Ответила Сяомин, немного напряжённым голосом.

— Тогда я не откажусь от яблочного сока. Пить что-то хочется. — Попросил я.

— Час назад ты ничего не хотел. — Заметила моя новоиспечённая жена. — Боялся, что отравлю?

— Нет. Скорее, опасался коварства с твоей стороны в виде добавления психотронных веществ, или как они там правильно называются?.. Ну, в общем, подмешаешь в питие такое, что лишит воли, нарушит деятельность мозгового вещества.

— Угу. Афродизиак подмешаю. — Усмехнулась девушка.

— Не смешно. Откуда я тогда знал, с какими намерениями ты пришла на переговоры?..

— Не злись. Ты правильно делал. Я бы точно так же себя вела. — Успокоила меня жена и подала в освобождённую от своей руки мою руку высокий бокал с соломинкой.

Сок был ледяным. Пить его можно было лишь малюпусенькими глоточками, да и то с огромными перерывами на восстановление теплового режима в ротовой полости.

Подошли Альбина с Павлиной.

— Знакомьтесь. — Сказал я, поставив бокал на столик и поочерёдно касаясь девушек: — Это Лина. Это Альбина, это Павлина.

— Сяомин. — Сказала китаянка, руки не подавая. — Я жена вашего хозяина.

Повисла пауза. Подбежал охранник, приставил ещё один стул.

— А ты не собираешься пригласить сюда никого из своих мужиков? — Поинтересовался я, разрывая полог гнетущей тишины.

— Вообще-то не собиралась. Но, глядя на реакцию твоих подруг, думаю, что стоит и себе проделать подобный фокус.

Она оборотилась к карете и махнула рукой. Подошёл один из мужиков.

— Виктор, пригласи, пожалуйста, сюда начальника охраны Матвея Ивановича, и его заместителя, левую руку. Ты у него правая, насколько я разобралась в вашей иерархии чинов?

— Да. Вот и ты подходи. Возьмите стулья, и подсаживайтесь.

Охранник Виктор без лишних слов отправился выполнять приказ своей хозяйки. А мы ждали, пока они принесут стулья и устроятся за спиной китаянки.

— Ребята, присядьте за стол. — Попросила Сяомин.

— Не положено. Ответил высокий, здоровенный мужик.

— Понятно. — Заговорил я. — Тогда будем вносить ясность. Отныне, мужики, ваша хозяйка — моя законная жена. Разумеется, вы остаётесь в её распоряжении. Но не забывайте, подчинение отныне принадлежит мне. А вы головой и прочими частями своих тел отвечаете за её жизнь.

— Готовы служить! — Хором рявкнули дядьки, при этом подскочив со своих мест.

— Вот и хорошо. А теперь приступим к перепланировке нашего будущего гнезда.

— почему гнезда? — Спросила Альбина.

— А как иначе?

— Поместья.

— Родового поместья. — Поправила Лина.

— Договорились. Отныне мы будем называть наши дома!.. Наш общий дом — родовым поместьем. Согласна, дорогая? — Обратился я к Сяомин.

— Да, милый. Давай начнём.

— Так. Какую площадь занимал твой удел до замужества? — Спросил я.

— Представления не имею.

— Плохо. Я думал сравнить.

— Вряд ли нужно сравнивать. Скорее всего, каждый получил одинаковый надел. Вопрос в другом, уменьшается он впоследствии или нет?

— или наоборот, увеличивается или нет? — Добавила Альбина.

— Правильно. Здесь есть две переменные: увеличение или уменьшение. — Констатировал я. — Мне казалось, судя по глазомеру Дженни, что наш участок занимает порядка 900 квадратных километров. То есть квадрат 30 на 30 км.

— Не думаю. — Усомнилась Сяомин. — Не меньше ста километров.

— В смысле? — Уточнил я.

— Сто километров в одну сторону и столько же в другую.

— Ты хочешь сказать десять тысяч квадратных километров? И это такой забор мы отгрохали?

— Да.

— Но ты же сама только что сказала, что не знаешь размера своего участка.

— Ты знаешь, сколько мы ехали?

— Откуда мне знать это? Я знаю, что мы ехали после поворота где-то час.

— Да. Час. Я по часам следила. Подтвердила мои слова Лина.

При скорости кареты не больше тридцати километров в час, сколько мы проехали? — Я обратился к Сяомин.

— А кто тебе сказал, что это предел твоего участка?

— Ну, а вы? Вы же без моего ведома не могли пересечь черту?

— Нет. Не могли. Только и сейчас мы не на твоей земле и не на моей.

— Это как? — Опешил я.

— Мы ехали по своему участку больше трёх часов. Получается, что фасад моего участка выходит на противоположную сторону относительно твоего. Дальше мы упёрлись в невидимую черту. Пришлось свернуть и так ехать до тех пор, пока не поняли, черта, не пускавшая нас, исчезла. Мы нашли её угол и продолжили путь уже по неизвестно чьей земле. Видимо, хозяин её ещё не осознал этого, и не принял участок целиком.

— Но как вы догадались, где мы будем?

— А забор ваш?

— Ах, да! Следовательно, выстроив забор, я использовал все свои резервы. Их не хватило на весь участок.

— Видимо, да. — Согласилась девушка.

— Феодал!

— Что?

— Феодал. Это в книжке какой-то я читал. Был там такой мир, где определённые люди становились… Нет… Назначались феодалами. Они могли перемещаться по своим участкам, собирать людей и обеспечивать их необходимыми средствами для выживания. Семенами растений, техникой и так далее.

— Ну, и причём здесь это? — Не поняла Сяомин, куда я клоню.

— Это я к тому, что мы в цифре.

— То есть как? — Не поняла Альбина.

— То есть оцифрованные.

— Фантастики объелся. — Заключила Лина.

— Ничего подобного. — Возразил я.

— Это плод твоей фантазии. — Продолжала Лина, не слушая моих возражений. — Ты пытаешься привязать события к чему-то тебе известному. Но есть объективные факты, опровергающие твои домыслы.

— Какие?

— К примеру, я ощущаю всё. Я естественным образом ощущаю вкус еды, цвета радуги, прикосновения, боль, радость и тому подобное.

— Кто тебе сказал, что твои чувства реальны, а не фантомные?

— Жизнь. Вот я ущипну себя, и мне больно.

— А как ты знаешь, это точно такая же боль, как в реальном мире? У тебя есть эталон для сравнения?

— Есть.

Я, мысленно, посмотрел на девушку долгим, очень долгим взглядом, потом сказал:

— Так. Давай-ка мы с тобой немножко прогуляемся.

Я поднялся, и, взяв девушку подруку, направился вдоль забора подальше от сидящих. Отойдя метров на сто, заговорил первым.

— Лина, ты не можешь сравнивать, если ты не помнишь себя в той жизни.

— Почему? Я кое-что помню.

— Ладно. Пусть будет. Как ты можешь сравнивать боль?

— Очень просто.

— Лина! — Чуть не закричал я. — Ты не можешь сравнивать боль!

— Почему? — продолжала удивляться девушка.

— Да потому что!.. У тебя были мужчины в той жизни?

Она немного помедлила, потом негромко ответила:

— Нет.

— Так как ты можешь сравнивать? К тому же неувязки, как ты знаешь, произошли с тобой.

— А с другими?

— Откуда я знаю?!

— Но ведь у тебя была и другая девушка.

— Ты с чего взяла?

— Видела.

— Так, слушай. Не морочь мне голову и не отвлекай. Дефлорация бывает только раз в жизни. Я слыхал, мол, есть умельцы, которые сшивают девственную плеву, или склеивают её. Чушь… Не верю я в эту ерунду. Понимаешь. Если ты не испытывала в той жизни подобной боли, то как ты можешь сравнивать? Тем более что на второй день у тебя всё восстановилось. Так не бывает!

— Может и не бывает. Не знаю. Но ощущения у меня верные. Реальные. Иначе бы я не влюбилась в тебя сразу.

— Возможно, что это проделки тех, кто создал этот мир. Возможно, это программный сбой… Но это лишь подтверждает мои предположения, а не опровергает их.

— А если я забеременею от тебя?

Я открыл рот, чтоб произнести завершающую пламенную речь, но так и остался с распахнутым ртом.

— Закрой рот. Муха залетит! — Засмеялась Лина, легонько подталкивая мой подбородок.

Я понял, что аргументов у меня нет. Как нет их и у девушки. Но у неё может появиться этот самый аргумент.

— Мухи! — Выдавил я из себя.

— Что, мухи?

— Где мухи?

Лина заозиралась в поисках насекомых.

— Видишь, нет никаких мух! — торжествовал я. — Мой аргумент: мухи! Насекомые!

— Ты их просто ненавидишь, поэтому их здесь нет.

— Бред. Я, конечно, мух, тараканов, жуков всяких, стрекоз терпеть не могу, но это не значит, что они не должны существовать. А как деревья будут опыляться? Ведь даже пчёл нет, которых я сильно уважаю, но и боюсь не меньше.

— просто ты до них додуматься не успел.

— А птицы? — Не унимался я. — Где птицы? Они-то что плохого мне сделали? Птиц, к твоему сведению, я просто обожаю. Даже противных ворон.

— Я же сказала, ты до них ещё не додумался.

— Лина, пойми же, не я один делаю окружающую среду. Её делает некто, а я лишь приспосабливаюсь к ней.

— Возможно. Но это ещё не доказательство твоей и моей оцифровки.

— Ладно. Пошли назад. Пусть пока что каждый остаётся при своём мнении.

— Если тебе так легче думать, пусть будет. — Уступила девушка. — Просто я хочу, чтоб ты не заблуждался в своих предположениях.

— Можно подумать, ты наверняка знаешь, что это не цифра.

— Убеждена.

— А я нет. Хорошо. Пошли.

— Ну что, наговорились? — Спросила Сяомин, когда мы вернулись.

— Да. — Хмуро ответил я, усаживаясь на прежнее место. — Давайте уже решать. Хватит спорить.