Слепой царь (СИ)

Клик двадцать второй

Альбина ждала, как и договаривались, наверху. Встретила она меня неоднозначным вопросом:

— Ваше величество, а что вы будете делать, если все мы забеременеем?

— Глупая ты женщина. — Ответил я, беря её под руку. — Пошли.

Удивительно было то, что все они знали о втором этаже, и только один олух — я, ничего не знал.

— Альбина, как дела в твоей епархии? — Спросил я, отдыхая после трудов праведных.

— А вы больше ни о чём спросить не могли? — Отпарировала девушка.

— Увы, не мог. Мне вообще трудно в этом непонятном свете… или мире… Дьявол его знает. Я не понимаю, что происходит, и что от меня требуется? Почему так всё складывается? Откуда столько женщин? А главное, почему китаянка, которая вполне могла создать своё государство, и не хуже моего, а может и лучше, вдруг предлагает свою руку и сердце? Почему захваченная в плен принцесса, вместо того, чтобы вернуться домой и отблагодарить меня нормальным мирным договором, или наоборот, объявить войну, выходит за меня замуж? Ну не верю я, что моя внешность такая великолепная, чтоб на меня кидались голодные женщины. Не верю я в это.

— А в голодных женщин верите?

— Я же сказал, нет.

— Правильно делаете, что не верите. Внешность у вас нормальная. Не красавчик писанный, но и не Квазимодо.

— Хорошо. Давай с другой стороны подойдём. Почему ты решилась на это?

— На что?

— Стать моей любовницей.

— Просто… Очень хотелось, а мужиков мало. И сейчас такая же тенденция. Много девушек буквально сума сходят от неудовлетворения.

— Чушь.

— Нет, не чушь. В вашем окружении официанток меняют каждую неделю. Как только Сяомин замечает масляные взгляды в вашу сторону, так тут же меняют всю смену.

— Хм! Не замечал. Можно подумать, что официантки не могут иметь на стороне никого. Вокруг меня постоянно крутится несколько сотен военных. Всегда можно найти.

— Как видите, не всегда.

— Так что там у тебя в наделе? — Ушёл я от скользкой темы.

— У нас у всех приблизительно одинаково. Мы друг дружке помогаем, подсказываем. Кстати, Генриетта говорит, что Милисента беременна. На третьем месяце.

— Во, как?! — Не поверил я.

— Потому она и перестала гоняться за вами. И с некоторых пор переберётся полностью на местожительства в цитадель. Там спокойнее, тише, а главное медицина рядом.

— Почему её медицина интересует в первую очередь? — Спросил я, лишь бы спросить. Ответ меня по большому счёту не интересовал. Мало ли кому, что интересно.

— У неё бёдра узкие. Проблема рожать будет. Скорее всего Моисей Абрамович, если решиться, кесарить станет.

— В наших-то условиях? — Усомнился я.

— Если выхода не будет, то…

— У кого ещё бёдра узкие? — Заинтересовался я.

— Можно подумать вы не знаете?! — Усмехнулась Альбина.

— Ты понимаешь… На ощупь мне трудно определить. Хотя… Теперь я приблизительно догадываюсь, что такое узкие бёдра. Так у кого ещё?

— У Сяомин.

— А она случайно не на третьем месяце?

— Генриетта подозревает, что китаянка ваша вообще забеременеть не может.

— Это ещё почему?

— Не знаю. Проблемы с каналами какие-то. Я не разбираюсь в медицине, но наследника вам ни одна из жён родить нормально не сможет. Во всяком случае, так думают наши медики.

— А что говорит еврей?

— Не знаю. Он же со мной не делится своими наблюдениями.

— А Генриетта, значит, делится?

— Потому что я спросила сама.

— А как насчёт медицинской тайны?

— Да какая там к маме тайна? Всякий же видит.

— В смысле?

— Животик у вашей принцессы очень уж выпирает.

— А насчёт каналов?

— Ну… — Замялась Альбина. — Мы же проходим осмотр у Генриетты. Так сказать, под постоянным наблюдением. Сяомин постановила с тех пор, как Милисента выдвинула свои требования о наследнике.

— Боится конкуренции?

— Скорее наоборот. Хочет, чтоб у вас был здоровый наследник.

— Ну, а причём здесь медицина?

— Мы же интересуемся здоровьем друг дружки.

— Зачем?

— Любопытно. — Отрезала Альбина.

— Не понимаю. Что интересного?

— интересно, что вы будете делать, если мы все забеременеем?

— Опа! — Разочаровано вздохнул я. — Вернулись к тому, с чего начали. Возьму к себе очередную официантку.

— Изольда говорит, что взять-то вы можете, толку от этого никакого, кроме физического удовлетворения. Потому что официального наследника может родить только официальная жена. У вас есть ещё одна возможность жениться, согласно брачному договору с китаянкой.

— А если?..

— Вы же знаете… В случае смерти Сяомин брачный договор, подписанный с китаянкой, считается не действительным.

— Понятно. Я не про это. Сколько раз тогда можно будет жениться?

— Согласно договору с принцессой Милисентой.

— Хм. В нашем брачном договоре ничего подобного нет. Вернее, даже договора нет. Всё на словах. А если Милисента при родах умрёт?

— Не исключено. Если Моисей собирается кесарить, то всё возможно. Видать, дела там очень плохи. Вот поэтому она и отпускает вас на вольные хлеба. Хотела своих… Свою подружку вам подложить, да Сяомин не позволила.

— А у неё ещё и подружка есть? — Удивился я.

— Конечно. И не одна.

— Здешняя? — Уточнил я на всякий пожарный.

— Нет. Откуда у неё здесь подруги? — Отмахнулась Альбина.

— Мало ли?..

— Нет. Знакомая какая-то. Из Аратты.

— Сума сойти! Какие интриги вокруг меня, оказывается!.. А ты рожать не собираешься?

— Если получится, почему бы и нет? — Хитро улыбнулась она. — Всякая женщина мечтает о ребёнке.

— Не скажи, не скажи. — Задумался я, припоминая некоторые истории из прошлой жизни. — Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее, как говаривали наши предки. А они дураками не были. Знали, что говорили. Философы.

Утром первым разыскал меня Егоров, сообщивший результат нечаянной встречи. Обознавшуюся девушку звали Лиля Сандалова. Мне это имя ни о чём не говорило. Среди моих знакомых как нынешних, так и прошлых девушек с подобными именами не наблюдалось.

— И кто она? — Спросил я.

— М-м-м. — Замялся Прокоп Егорович.

— Ладно. Поставим вопрос иначе. Где живёт? Чем занимается?

— Картограф. Работает… Работала в королевской художественной мастерской. За несколько дней до похищения правительницы была приглашена во дворец рисовать портрет принцессы Милисенты. Однако по известным вам причинам заказ был сорван. По возвращении принцессы в королевство повторного заказа не поступило. Как и требования продолжения выполнения первого.

— Угу. А эскизы?

— Мне ничего на этот счёт не известно. Обыска у девушки не делали. Нет оснований.

— А что говорит по этому делу сама принцесса?

— Хм… — Опять замялся Егоров. — Простите, ваше величество, но я не имею права допрашивать её величество.

— Чтоб тебя!.. — Воскликнул я. — Извините. Сам спрошу. Подруги у неё есть? Что говорят?

— Подруг нет. Знакомые по работе, но с ними она держится подчёркнуто официально. Особенно с мужчинами.

— Что врачи говорят о её здоровье?

— Ничего. Никогда не обращалась.

— Дьявольщина! Пригласите её всё-таки дорисовать портрет королевы. Заодно устройте негласный осмотр квартиры. Если согласиться продолжить работу над картиной… Портретом, пошлите к врачам на предмет исключения возможного заболевания принцессы. Господи… Королевы.

— Понял, ваше величество. Можно приступать?

— Приступайте.

Этот разговор состоялся в моей резиденции, а не в башне. Я решил не светить по всяким пустякам свои возможные убежища.

Позвонил Матвей и пригласил посетить казнь. Я отказался на отрез. Однако он вдруг стал настаивать. Это мне совсем не понравилось. Я перезвонил Кожемякину, но того не оказалось на месте. Пришлось беспокоить Виктора Петровича. Без сопровождения мне там делать было нечего.

Когда я появился на импровизированной трибуне, казнь подходила к концу. Оставалось всего пять человек. Зато, как сказал Матвей, самых вкусных, главарей.

Троих казнили без проволочек. А вот на четвёртом пришлось задержаться. Он слёзно умолял казнить его последним. Зачем ему это понадобилось, объяснять он не стал.

Немного поразмыслив, я решил, что разницы никакой и позволил сменить очередь. И вот тут-то всё и прояснилось. Когда предпоследний заговорщик прекратил дрыгать ногами на виселице, оставшийся, человек весьма преклонного возраста, обратился с просьбой поговорить со мной без свидетелей. Матвей с, появившемся к тому времени, Никанором чуть на дыбы не стали, вопя об опасности, но я почему-то решил, что никакой опасности нет. Хотя бы потому, что моя тень при мне, и приказал всем отойти метров на двадцать.

Свита нехотя выполнила приказ. После этого приговорённый, став на колени и сложив руки лодочкой, обратившись лицом к солнцу, заговорил:

— Я не стану врать тебе, что не боюсь смерти. Боюсь. И хоть прожил долгую жизнь, всё равно жить хочу. Пусть не лгут те, кто утверждает будто умирать не страшно. Страшно. Очень страшно. Но я приму смерть, как приняли её мои товарищи. Только вот я сделаю то, чего не сделал никто из них. Я скажу тебе всё, что думаю о тебе и делах твоих. Ты пришёл на чужую землю и принялся устанавливать свои законы. Ты вторгся и нарушил наш мир. Ты не станешь богом, как мечтаешь, ты сдохнешь, как все. И помнить тебя будут как тирана. Я здесь родился. Здесь погребены мои предки. Здесь остаются мои правнуки. Они будут помнить всё. Они отомстят. Теперь всё, кровавый деспот. Можешь казнить меня.

— Прежде чем казнить тебя, позволь задать несколько вопросов, коль уж ты сам соизволил просить меня о приватной беседе. Никакой необходимости в том, что ты её потребовал я не вижу. — Заговорил я в ответ. — И людей моих ты отослал зря. И вообще глупо было говорить всё это мне без свидетелей от твоего народа.

— Я не хочу, чтобы мои проклятья легли на тех, кто не виновен. И какой смысл говорить перед теми, кто сейчас уже мёртв?..

— Ты лжёшь, старик. Ты ждал подмоги, и потому тянул до последнего. Ты хотел схитрить, остаться в живых за счёт собственных товарищей, за счёт их жизней. Но тебе не было известно, что отряд, направлявшийся сюда к тебе на подмогу был уничтожен ещё двое суток назад. И никто не выжил. Поэтому и на казни никого из них не было. — Старик побледнел, видимо, я попал в точку. — А теперь, хренов волхв, послушай меня внимательно. Теперь я волховать стану. Твои проклятья канули в бездну. Ни одно из них не сработает. Знаешь почему? Не знаешь. А я объясню. Не я первый пришёл к вам. Я вообще не собирался к вам приходить. Если уж совсем честно, то этот мир мне и даром не нужен. Не я стремился сюда. Меня вытащили, вырвали с корнем из привычного мне мира и насильно внедрили к вам. И ты это знаешь не хуже меня. Первыми вы пришли на мою землю. И пришли не с добрыми намерениями.

— Это не мы! Это ваши глупые купцы!!! — Заорал старик.

— Заткнись и слушай, или я прикажу залить твою глотку жидким свинцом. Знаешь, что это такое? — Я сделал паузу, после чего продолжил. — Купцы ваши, а не наши. Мы про вас и не знали. Вы пришли, вы, а не я. И принцессу вашу спас я. И жениться на ней не собирался. И кому, как не тебе, было известно, что она к вам пришла, да, она. И много людей вместе с ней. Я не знаю, что случилось, и кому понадобилось заполнять ваш мир, но знаю то, что никто из попавших сюда не желал этого. Вы притянули нас, и ваш мир начал изменяться.

— Не мы!!! — Опять не сдержался старик, но тут же закрыл себе рот обеими руками.

— Вот этого я не знаю. И спорить по этому поводу не собираюсь. Главное то, что мы здесь. Что мир начал изменяться. И тут ни вы, ни мы ничего поделать не можем. Вам надо либо подстраиваться под нас, как, впрочем, и нам под вас, либо вас выкорчуют, как старые, трухлявые пни. Хотите жить? Учитесь делать это по-новому. Не хотите что-то принимать? Так не убивайте, а пригласите, и поговорим. Может у вас есть кое-что получше чем у нас. А убивать глупо. Вот за убийство я тебя и наказываю. Даже не так, за твою глупость.

— Прости… — Выдохнул старик и растянулся у моих ног. — Прости старика. Не подумал…

— Поднимите его. — Приказал я.

Двое солдат из охраны, подбежав, подхватили старика под руки и поволокли к виселице. Моя свита вернулась на прежние позиции.

— Что он вам такого сказал? — Спросил Никанор.

— Ничего особенного. — Недовольно буркнул я, и поинтересовался: — Скажи, петлю ему на шею уже надели?

— Да. Мешок и петлю, всё как положено. Сейчас палач будет выбивать подставку.

— Стоять! Не двигаться! — Заорал я.

Взявший разгон палач так и замер с поднятой ногой, едва не успев выбить скамью из-под ног казнимого.

— Я милую этого старика. Отпустите его на все четыре стороны. Слышишь старик? Я запрещаю тебе жить в этих землях. Иди, куда хочешь. Делай, что хочешь, но сюда больше никогда не возвращайся. Охрана, убедитесь, что преступник покинул наше государство. И чтоб больше никогда нога его не коснулась нашей земли. Проследите.

Вернувшись в цитадель, я заперся у себя в апартаментах. Накатил такой депрессняк!.. Навалилась безнадёга!.. Задушила апатия!.. Никого видеть не хотелось. И откуда эта дрянь появилась? Знать бы, какая причина? С чего бы это? Или проклятья старика всё же сработали? Нет, не сработали. И не могли сработать. Все его обвинения были беспочвенны.

— Блин, хоть бы гитару, что ли? — Вслух произнёс я, и тут же спохватился. — Дьявол. Если б ещё хоть играть бы умел. Кстати, надо будет дать задание на розыски бомонда. Ну, актёров, музыкантов, клоунов. Ведь наверняка сюда попали и такие. Электроинструменты нам пока не по зубам. Технологии не те. Про усилители с синтезаторами вообще надо забыть. Не скоро это будет. А вот духовой оркестр, или балалаечники с гитаристами, то запросто. Тут не нужен большой прогресс. В принципе, даже гармошки сможем делать. С баянами и акордионами сложновато, но возможно. Поднапряжёмся, и фортепиано создадим. Не так уж это сложно. Со струнами проблема будет, но, всё равно, решаемо. Мастера скрипичных дел нарисуются. А как же без них?.. Барабаны так вообще не проблема. Это и в самых древних временах имелось, у шаманов и прочей братии. Железо для тарелок… Пордон, литавр, найдём. Не вопрос. Маракасы так вообще не проблема. Румбы там всякие, тамбурины… Вот тебе и симфонический оркестр. И будет у нас своя музыка. Глядишь, песни свои напишем. А может кто вспомнит прежние? А если найдутся актёры, то и спектакли не за горами появятся. С цирком сложнее, хотя!.. Если обнаружатся фокусники, гимнасты, акробаты, клоуны, дрессировщики, то и цирки будут. Размечтался. Вокруг не поймёшь что. Толи средневековье, толи вообще первобытно общинный строй. Дизельные теплоходы и масляные лампы. Не, керосиновые. Это у меня в замке электричество. Да в Любограде. А какое освещение в других местах? Ну, в башнях, то понятно. Там везде электричество. А вот исчезнет всё завтра, как освещать улицы будем? Чем? Газовыми фонарями? Надо будет поинтересоваться. А, ещё свечами можно. Хм. Хор можно собрать. Это вообще не проблема. Надо поспрашать местных священников. У них, скорее всего, давно имеются церковные певчие. А может где и орган найдётся?

Я замер от такой догадки. Подойдя к дивану, плюхнулся на него, при этом ощутимо приложившись головой о край чего-то твёрдого, зазвеневшего в ответ.

— Твою мать! — Выругался я, потирая ушибленное место.

На диване лежала гитара. Видимо, я совершенно случайно создал её.

Взяв в руки инструмент, проверил настройку. У меня слух не абсолютчика. Это им не нужен камертон, а мне бы не помешал. В кармане тут же что-то вздулось. Сунув руку, вытащил… Ага, разумеется, он, родимый! Камертон. Только не рычажковый, а духовой, для лажуков типа меня. Ещё раз проверив настройку теперь уже по камертону, удовлетворённо провёл ладонью по струнам. Инструмент отозвался металлическим звоном.

"Это хорошо, — подумал я, — терпеть не могу нейлон".

Тихо перебирая струны, попытался вспомнить хоть одну песню из прошлой жизни. Куда там?! Даже намёка не было. Вроде мелодии крутятся, а слов ни в одной извилине не сохранилось. Даже тема не всплыла в сознании.

— Да уж! не получится из меня путешественника по времени. — Негромко произнёс я. — Не выполнил четырёх правил "попаданца": убить Гудериана, замочить Хрущёва, добиться внедрения промежуточного патрона 7.62 и перепеть Высоцкого!

Об этом я где-то читал. Эта фраза сохранилась в памяти, но только и всего. К тому же условия не совпадали. Здесь не было Хрущёва с Гудерианом. Не было огнестрельного оружия, как, впрочем, и холодного. И песни гениального барда почему-то не желали вспоминаться. Возможно, книги с текстами песен могли быть в библиотеке. Хотя вряд ли. Создавая её передо мной стояла цель сохранить как можно больше технической литературы, немного беллетристики с фантастикой. И всё. Про песни я как-то не подумал в тот момент.

Петь хотелось, но ни одного слова в голову не лезло. Разве что: "В стае белых птиц, как снежный ком на ели".

— Странно… — Произнёс я вслух, и задумался.

Через пару минут песня была готова, но вот петь её что-то расхотелось. Я попробовал ещё.

"Небо с полем обнялись,

Счастье с волей, даль и высь -

Это не разлучная родня.

Долу клонится ковыль

И клубами вьётся пыль

Под копытом гордого коня.

Никнут травы на корню.

Снова травля вслед коню.

Бешеная гонка, как в аду.

За не сбыточной мечтой,

За свободной красотой,

Что б вести её на поводу.

— Что за бред лезет в голову? Не понимаю.

Попробовал ещё.

"Ему бы джунгли во владенья

Ведь он же царь звериный — Лев.

А он по кругу по арене

Бредёт уныло присмирев".

Нет, песни явно не получались. Я отложил гитару и задумался. "Ну почему попаданцы всегда такие умные? Они всё помнят, и историю, и технику… А я ни шиша!.. Понятное дело, что те, кто писал всю эту чушь понятия не имели, что значит попасть?.. А я вот вляпался, и что? Знания лишь базовые, то есть те, что из школы, да и то практически ничего не помню. К примеру, из физики помню лишь устройство фотоаппарата и линзы. А технологию изготовления этой самой линзы даже в приблизительном варианте не помню. Если вообще знал её. В чём сильно сомневаюсь. Оно мне надо было?! Ну разве с такими знаниями можно продвигать прогресс? Технологию изготовления обыкновенного стекла не знаю. О чём можно говорить?! Стихов и то не помню. Хотя!.. Тут интересно… Я ведь знал и стихи, и много песен. Но!.. Сейчас не помню даже Пушкина. Так, а фамилию великого поэта всё же помню".

Я поднялся, пытаясь припомнить всё, что можно, и принялся кружить по комнате, меряя её шагами. Благо гостиная была не маленькая. Увы, вспомнилось не многое. Можно сказать вообще ничего. Два Толстых… А может три? Ну, Лев Николаевич, Алексей Константинович… Ах, точно! Ещё и Алексей Николаевич!.. Ну, это что касательно литературы. Я и помнил их лишь потому, что при создании библиотеки эти фамилии всплыли сами собой. Да, и Михаил Афанасьевич Булгаков оттуда же. Были ещё братья Стругацкие, и Айзик Азимов, Бредбери, Ефремов и другие. Но вот сказать, что я знал все их произведения, или хотя бы прочёл большую часть… Всё же это будет преувеличением.

В дверь постучали. Я замер посреди комнаты. Мне не хотелось никого видеть. Стук повторился.

— Дьявол… Какого лешего?! — Выругался я, но с места не сдвинулся.

В дверь опять постучали, но теперь не так уверенно.

— Достали!.. Процедил я сквозь зубы, и решительно зашагал к двери. — Ну? — Грозно произнёс, распахивая во всю ширь.

— Ваше величество, заказанный сок. — Пролепетало испуганное существо явно женского пола.

— Поставьте на стол. — Приказал я, освобождая дверной проём, и только после того, как звякнуло стекло на подносе в руках девушки, сообразил, что никакого сока не заказывал. — Какой сок?

— Яблочный, как заказывали. — Ответила официантка.

— Кто заказывал? — Насторожился я.

— Вы.

— Я?! А почему сразу не принесли?

— Так я сразу и принесла.

— И когда же это я заказывал?

— ПО телефону, минут семь назад.

— О! Какая точность. И ты узнала меня по телефону? В смысле, голос я имею ввиду?

— Да, конечно узнала бы, но заказ принимала не я.

— Та-ак! — Выдохнул я, и повернулся к официантке. — Скажи, это правда, что все официантки, обслуживающие меня, меняются каждую неделю?

— Да. — Едва слышно подтвердила девушка.

— Тогда скажи ещё… А, впрочем, не надо. Признайся, сама придумала?

— Что? — Тихо-тихо переспросила девушка.

— Тебя как зовут?

— Ира.

— Иринка, ты сама придумала способ, как попасть ко мне без сопровождения и контроля?

— Да.

— Ты молодец! — Сказал я, делая пару шагов к ней.

Покинула она меня часа через два. За это время нас никто не потревожил. Либо китаянка не знала, либо решила, что так будет лучше.

Я сгрёб постель, зашвырнул её в корзину для стирки и вызвал горничную. Пока та меняла постельное бельё, я ждал, раздумывая, куда бы податься? Закончив, девушка вышла. Я же минутку ещё постояв у стола и поразмышляв над причудами судьбы, отправился на башню. Там наверху задержался ещё на мгновение и решительно отправился в Синегорск.

Спускаясь вниз вдруг подумал, что все башни создавал по образу и подобию, то есть здесь, как и в башне Первограда должен быть второй этаж. Девчонки про него не говорили. Вероятно, думали, что такое могло сохраниться только в главной башне. Мне же захотелось проверить.

Протянув руку ощутил пустоту. Я был на площадке холла. Шагнув с лестницы, прошёлся вдоль стены, ощупывая дверные ручки. Нашёл свою и вошёл. Здесь была тишина и прохлада. На столике подле дивана скопилась пыль. Мне не хотелось выдавать своего места нахождения, поэтому я не стал вызывать уборщицу, а, расстелив кровать, завалился спать.

Моё пробуждение было резким и непонятным. Вокруг стояла звонкая тишина. Хотя, как это тишина может быть звонкой или глухой? Я хмыкнул. Действительно тишина была почти осязаемой. Тут мне вдруг пришло в голову, что я заключён в узком пространстве типа гроб. От такой мысли дёрнулся и сел, ощупывая окружающее пространство. Нет. Всё в порядке. Я лежал на той самой кровати, куда завалился некоторое время назад. Ещё хотелось бы знать, сколько именно времени назад? Но часов не было. На стене висел пыльный ковёр.

"Нет. Всё-таки надо будет пригласить уборщицу. Не то я здесь пылью зарасту. — Подумал я, укладываясь обратно. — Интересно, а вот в первой башне у меня был выход в парк. Сохранился ли он здесь? Хотя!.. Второй этаж всё-таки". И тем не менее я поднялся, сунув ноги в пыльные, как и всё вокруг, тапочки, побрёл. Выйдя в прихожую попытался вспомнить, из какой именно комнаты был выход в сад? Решил, что из левой. Намацал дверь и вошёл. Здесь так же воняло пылью. Поморщившись, двинулся прямо пока не наткнулся на стеклянную дверь. Точно! Вот она! Задержавшись на чуток, рванул дверь на себя. Она задрожала, но с места не сдвинулась.

— Хм! — Сказал я. — Вот идиот.

И толкнул дверь от себя. Она легко распахнулась. Тут же в лицо мне ударил жаркий, сухой воздух.

— Блин. Что за фигня! — Недовольно проворчал я, возвращаясь в комнату.

Отыскал стул. Подпёр им дверь, чтоб не закрылась случайно, и шагнул из комнаты.

Здесь было что-то похожее на террасу. Справа от двери шагов через пять обнаружилась стена. Слева всё было идентично.

Я вернулся к распахнутой двери, отряхивая руки от грязи, и размышляя, поискать ванну или так сойдёт? Пол под ногами был горяч. Это чувствовалось даже через подошвы домашних тапочек. Я переступил с ноги на ногу, стараясь остудить поджаривающиеся ступни. Затем сделал несколько шагов вперёд. Странно всё это. Здесь в Синегорске не могло быть такой жары. Климат здесь умеренный, не жаркий. Не холодный, но и не жаркий. А на террасе стоял пламенный ад. Продолжая двигаться, наткнулся на столб. Он был горяч. Ощупав его, решил, что это колонна. Слева находились перилла, или ограждение. Справа был проём. Осторожно ощупывая пространство впереди ногами, сделал несколько неуверенных шажков. За колонной оказались такие же перилла, но идущие вниз. Под ногой образовалась пустота. Пришлось присесть и пощупать руками. Это были ступени.

Постояв некоторое время в нерешительности, шагнул вниз. Их оказалось ровно семь. Стоя на последней, снял тапочек с левой ноги и осторожно опустил вниз, чтобы тут же завопить и отдёрнуть ногу. От таких резких движений тапочек свалился вниз. Пришлось присаживаться и лапать руками по горяченному песку в поисках обуви. Слава богу, нашёл. Вытряс песок. Нет, это что-то невероятное. Такого быть не может. Возможно там дальше море? Но шума прибоя слышно не было. Может далеко? Увы… Воздух был бы влажным, или в крайнем случае пах бы морем. Но ничего этого здесь не было.

Постояв немного, вернулся в комнату. Убрал стул. Поставил его под стеной у двери на всякий пожарный. Вдруг понадобится ещё? После чего отправился на поиски душа.

Приводя себя в порядок вдруг задался вопросом: а почему в той башне у меня в комнатах была чистота, а здесь нет? Наверное, девчонки следили. Хм!.. Не получается. Допуска я никому не давал. Приглашал, разрешал войти, но допуска, нет. Тогда как? Вернее, почему? Какой-то механизм не сработал? Какой? Я ведь про уборщицу даже и не вспомнил при созидании специализированных помещений. Я и помещения-то задумывал случайно. Просто экспериментировал. А что из этого вышло?

"Что-то тут не то". — Размышлял я, покидая убежище.

По лестнице кто-то шумно нёсся вверх. Чтоб не засветить этаж пришлось быстро пересечь холл и выйти на площадку. Надо было решить, куда идти? Вроде бы как некуда. Хотя!.. Стоило проверить другие догадки. Башен у меня восемь, если не ошибаюсь, значит, и комнат должно быть столько же? Стоп, нет. Башен теперь гораздо больше. А вот начальных восемь. Стоит провести исследование на предмет существования этих комнат в остальных башнях и порядка в них. Затем интересно было бы осмотреть и другие башни. Вдруг и там имеются эти хитрые комнаты?

— Ваше величество! — Раздалось снизу. От неожиданности я не только вздрогнул, слегка подпрыгнул.

— Что тебе? — Автоматически поинтересовался я, даже не уточнив, кто это.

— Ваше величество! — Повторил человек, явно поднимавшийся ко мне. — Вас везде ищут.

— Ты кто? — Наконец сообразил спросить я.

— Я дежурный смены сержант Неваляжкин. — Отрапортовал тот.

— Вольно. Кто меня ищет? Расскажи поподробнее?

— Королева! Говорят, что вы пропали вчера из цитадели. Не ночевали во дворце. Вот с тех пор и ищут.

— Я вам всем головы оторву! — Раздался сверху вопль Альбины. — Вы мне ступени лизать будете!

Я поморщился.

— Скажи, она всегда так орёт? — Спросил я сержанта.

— Нет, ваше величество. Просто она, как и все, очень нервничает.

— Ага. И эту нервозность создал я. Понятно.

В этот момент Альбина выскочила на площадку и ахнула.

— Ёбсель-мобсель! — Не сдержалась она. — Его все ищут, а он с солдатами развлекается.

— Я тебе сейчас развлекусь!

— Простите, ваше величество. — Залепетала генерал-губернатор. — Никак не ожидала. Где вы пропадали?

— Я не понял? — Поднял я бровь. — Это с каких пор я должен отчитываться перед кем бы то ни было?! А ну-ка, пошли во дворец, разберёмся. Сержант, доложите по начальству вверх о выполнении своего задания. И передайте командиру, что я доволен вашей службой и выразил вам благодарность.

— есть! — Рявкнул служака, и побежал вниз, перепрыгивая через десяток ступеней.

Взяв Альбину под руку, я направился вниз.

— У тебя, надеюсь, здесь есть дворец?

— Нету. — Ответила ошарашенная моим натиском Альбина.

— И где же ты живёшь?

— В гостинице.

— Сума сойти. — Сказал я, останавливаясь. — Тогда пошли в цитадель. Там поговорим. Это же надо?! Генерал-губернатор не имеет своего жилья…

На вершине башни в цитадели нас уже ждали. Стоило появиться из портала, как на меня накинулась китаянка, вопя о нехорошем человеке… Ну и так далее по тексту. Пришлось молча обойти её и спуститься во дворец. Добравшись до кабинета приказал немедля собрать всех губернаторов. Их оказалось не так уж и много. Милисента — генерал-губернатор Аратты, Сяомин, Элина, Екатерина, Альбина и наместница Дженни.

— Что-то вас не густо. — Сказал я, мысленно пересчитав первоначальные башни. — Всего пять губернаторов и одна наместница на такую страну? Вам не кажется, что у нас есть вакантные места?

— Что вы предлагаете, ваше величество? — Осторожно поинтересовалась Дженни.

— Я вот что думаю. Белозёрск до сих пор курирует Егоров. Хотя ему и так дел хватает. Может всё-таки дать генерал-губернаторство Дженни?

— А кто будет заниматься вашими землями? — спросила Лина.

— Скажем, Потрашков?

— Вы уверены?

— Нет. А что прикажете делать?

— Дать наместничество официантке. — Съязвила Сяомин.

— Почему бы и нет? — Я улыбнулся в ответ.

— Ну так действительно у нас кухарки страной управлять будут. — Возмутилась китаянка.

— А ты у нас не кухарка. — Съязвил я.

— Я герцогиня. — Тут же отреагировала на колкость Сяомин.

— Ладно, ладно. Успокойся. Что тебе не нравится? — Немного повысил голос я. — У тебя есть другие предложения?

— Есть.

— Слушаю.

— Морозкину.

— Кто такой? Почему не знаю?

— Знаете. Это купец, Морозкин Владлен Владиславович.

— А! Это из тех!.. Извини, но у меня нет уверенности в его лояльности.

— А я думаю, что очень правильное предложение. — Вмешалась Милисента. — Рядом губернаторство Альбины, и база Николая Никаноровича находится как раз под Первоградом. Так что никаких лишних телодвижений Морозкин делать просто не сможет.

— А ему это надо? — Спросил я в упор.

— Не знаю. — Пожала плечами королева. — Но спросить можно.

— Тогда вызывайте, и давайте спрашивать. Порядок в государстве наводить надо.

— Интересно, где же это вы пропадали, что после этого порядок решили навести? — Съехидничала Сяомин.

— С тобой мы поговорим чуть позже. — Отрезал я. — У нас ещё куча вопросов. И так, Дженни назначается генерал-губернатором Белозёрска. Это решено и обсуждению не подлежит. Место наместника пока что свободно. Но у нас ещё две башни, и два города, между прочим, не имеющих своего официального названия. Ну, госпожи? Что скажете?

— Уточните, какие башни? — Спросила Милисента.

— Западная башня и северная.

— Так у северной город Лесной называется. — Сообщила Альбина.

— Откуда известно? — Скептически поинтересовался я.

— Так все жители его называют.

— Отлично. Так и назовём. Кто там начальником будет?

— Я бы предложила Вармантова. — Не уверено произнесла Лина.

— Почему?

— Он неплохо показал себя в баронстве.

— Идёт. Вызывайте и его. И так, осталась последняя башня. Кого? И как?

— В смысле? Кого, и как? — Спросила Милисента.

— Кого губернатором, и как назовём город? — Пояснил я.

— Вообще-то люди его почему-то называют Змеиным. — Сказала Катя.

— Почему? — Спросил я, и тут же заткнулся. — Нет. Такое имя городу я бы не хотел.

— Я бы то же не хотела, — сказала Сяомин. — но против людской молвы…

— Там рядом горы. Кстати, как мы их называем: — Спросила Лина.

— А хрен их знает. — Ответил я. — Кстати, а как их называют сами горцы?

— Вы будете смеяться, но горцы называют их Караганкийские.

— Почему я должен смеяться?

— Это река на Урале.

— Странно?.. Какая связь?

— Не знаю.

— Так, ладно. Пусть горы так и называются Караганкийский хребет.

— Тогда город назовите Утяган. — Улыбнулась Лина.

— Почему?

— Да всё исходя из карты Урала. Это бассейн рек.

— Дьявол… А почему бы его не назвать Междуреченск?

— А причём здесь реки? — Спросила Катя. — Вроде там нет никаких рек?

— По-моему, есть. — Возразила Альбина.

— Я не помню, есть там реки или нет, но город расположен между пустыней и горами. Не так ли? Поэтому и Междуреченск.

— Есть там речки. Правда, небольшие, но есть. — Сообщила Сяомин. — и город, правда, находится несколько в стороне от обеих.

— Город разрастётся. — Возразил я. И губернатором туда направим Стаховского Рабсула Рустамовича. Возражения есть?

Возражений не последовало. Мы ещё немного обсудили план дальнейшего развития губернаторств, после чего доложили о прибытии вызванных будущих губернаторов.

— Так, Сяо и Милисента, оставляю на вас переговоры с новоиспечёнными губернаторами, а я, с вашего позволения, пойду, пообедаю. Лина, составишь мне компанию?

— А я? — Спросила Дженни.

— Так, всех свободных приглашаю отобедать со мной. — Предложил я, выкрутившись из неловкого положения.

После обеда в кабинет ворвалась разъярённая Изольда и принялась требовать от меня немедленной отмены назначения таких нужных и занятых магов. Якобы у них дел в магической академии невпроворот, а я, такой-сякой, не мазаный сухой, вынуждаю их заниматься чёрти чем.

Выслушав эту тираду, я спокойно уточнил:

— и так, Изольда Феодоровна, вы настаиваете на своём требовании?

— Да! — Решительно заявила магиня.

— В таком случае я назначаю вас генерал-губернатором двух губерний вместо Ильи Петровича и Рабсула Рустамовича.

Такого Изольда никак не ожидала, а потому потеряла дар речи, беззвучно открывая и закрывая рот в течение нескольких минут. Наконец она совладала с собой и спокойным голосом произнесла:

— Извините, ваше величество. Я была не права. — И вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Вот так-то лучше. — Сказал я ей вслед. — У нас действительно большая кадровая проблема.

Потом появились капитаны со своими претензиями. Им так же не нравилось назначение, но пришлось охладить их пыл подобным предложением. Капитаны, в отличии от Изольды, не растерялись, а предложили подобрать себе достойную замену. На что я тут же согласился. Но пока замены нет…

После чего позвонил Бережновой и попросил её подобрать мне секретаря. Галина Павловна хитро так усмехнулась в трубку и поинтересовалась:

— Помоложе или за тридцать подойдёт?

Я не сразу понял подвох, а когда сообразил, хотел было рявкнуть, но взял себя в руки, и сказал:

— Меня не интересует возраст. Пол так же. Хотя, с женщинами работать проще. Мне нужен нормальный, желательно очень хороший секретарь-референт.

— У меня есть на примете одна девушка. Правда, ей тридцать два года. Зовут Алёна Игоревна Савина.

— Чего?! — Не удержался я от восклицания.

— Савина Алёна Игоревна. — Терпеливо повторила министр образования. — А чему вы удивляетесь?

— Да нет, ничему. Просто совпадение.

— Бывает. Она очень исполнительная, умная, красивая. Я и раньше предлагала её герцогине Сяомин, однако та наотрез отказывалась.

— Почему?

— потому что Савина действительно очень красивая девушка. Ваша супруга опасается соперничества.

— Великолепно! Тогда присылайте и поскорее! Мне уже подходит.

— Злить китаянку? — Поинтересовалась Бережнова.

— Не только её. — Усмехнулся я.

— Только у меня к вам просьба… Постарайтесь, пожалуйста, не обидеть её. Она правда, очень грамотный специалист.

— Ладушки. Подойдёт. Пусть приходит и начинает вникать в курс дела.

После этого перезвонил Кружкину и попросил его зайти, если он не занят. Он оказался не занят и обещал немедленно появиться. Но первой успела Савина. Про внешность сказать ничего не могу, но голосок у дамочки оказался очень-но приятный. Ну прям по моему вкусу.

— Значит так, Алёна Игоревна, держите ключи от кабинета, приёмной, сейфов и столов. — Я извлёк увесистую связку и положил на стол перед собой. — Далее, вот вам должностной список, напишите приказ о том, чтоб все ключевые фигуры министры, губернаторы и так далее, в течение недели предоставили отчёт о состоянии дел в их ведомствах. Отчёт должен быть письменным. Я не знаю, есть ли там копирка?.. Возможно вам придётся печатать целую гору бумаги… Дьявол, как плохо, что нет компьютеров с принтерами и ксероксом… Ладно… В общем, подготовьте, я подпишу.

— Разрешите вопрос?

— Пожалуйста.

— Сколько я буду получать?

— Твою мать!.. — Я схватил трубку телефона. — Регина Александровна! Да, слушайте, вы подготовили финансовую сетку? Для должностных лиц? Ага. Нет?! Убью!!! Я даю вам час. Через 60 минут у меня на столе должен лежать полный список со всеми выкладками. Я не знаю, как вы успеете?! Но через час. Время пошло.

Я швырнул трубку на аппарат и несколько секунд приводил свои нервы в порядок. Это же надо?! До сих пор люди работали даром!!! Прямо зла на этих финансистов не хватает.

— Так. — Произнёс я, набрав полную грудь воздуха, и медленно выдохнув. — Через час я точно скажу, сколько буду вам платить. Так подойдёт?

— Вполне. Ещё вопрос можно?

— Подождите вы со своими вопросами… В любом случае ваша зарплата будет очень высокой. Не забывайте, вы секретарь-референт короля, чёрт бы его побрал…

— Кого? Короля?

— Да!.. — Рявкнул я, и грохнул кулаком о стол. — Извините. Нервы…

— Ну что вы так?! Вполне себе нормальный король.

— У вас есть жених?

— Нет.

— А вы знакомы с Иваном Пуховым?

— С кем? — Не поняла девушка.

— Ладно. Проехали.

— Вы меня с кем-то спутали?

— Не знаю. Пока не знаю. Трудно сказать. Давайте ваш вопрос.

— Кто отчёты будет анализировать?

— Придётся мне. — Тяжело вздохнул я. — У меня нет аналитического отдела.

— Хм?! — Удивилась Алёна Игоревна. — А мне казалось, что у вас вполне рабочий госаппарат.

— Нет. Только некоторые сектора.

В дверь постучали.

— Скажите, пусть подождут. — Попросил я секретаря.

Девушка вышла чтоб через мгновение вернуться.

— Так, на чём мы остановились?.. — Попытался вспомнить я, массируя виски круговыми движениями пальцев.

— На госаппарате.

— А, да. Нет. Аналитиков у меня нет. Кстати, а с Кивриным вы не знакомы?

— Нет. Я Модеста Матвеевича встретила, когда сюда шла.

— Какого Модеста Матвеевича? — Не понял я.

— Камноедова.

— Один — ноль в вашу пользу.

— Тогда объяснитесь?

— Не фига себе! Вы требуете у короля объяснений?!

— Извините. — Смутилась девушка.

— Молодец, мы с тобой сработаемся. Кстати, можно на "ТЫ"?

— Конечно, ваше величество.

— Отвечаю на твой вопрос. Ковров и Бриль, как прочие упомянутые мной личности из той же оперы, что и Кристобаль Хозиевич. С той лишь разницей, что они из экранизации.

— Так вы решили, что я специально так назвалась?

— Нет. Я подумал, что вы… Ты…

— Что я персонаж этой самой экранизации.

— Ну, что-то вроде того.

— Нет. Я не персонаж. И даже не актриса.

— Это я уже понял. Ладно. Давайте вернёмся к нашим баранам. Идите на своё место, ознакомьтесь, чего не хватает? Что лишнее? Потом со списком ко мне. Попробуем решить некоторые проблемы. А насчёт аналитического отдела, задумка хорошая, только где брать людей с таким складом ума? Подумайте. Может есть кто на примете?

— нет, нету. Искать надо.

— Каким образом?

— Можно я подумаю, а потом сделаю вам выкладки?

— Разумеется. Вопросы ещё есть?

— пока нет.

— Тогда пригласи сюда Кружкина. И никого не пускать, даже королеву без доклада.

— Так нельзя, ваше величество.

— Как нельзя, а как можно позволь решать мне.

— извините. Можно приступать к своим обязанностям?

— Да, приступай. Список и ключи забери. Да, и перезвони Брудкевич. Поторопи её.

— Хорошо.

Девушка скрылась за дверью и тут же в кабинет вошёл Кружкин. Я не стал играть в вопросы-ответы, а спросил напрямик, что он знает о своих подземельях? Выяснилось, что ничего. И что в первый раз в жизни слышит о том, будто под его родовым гнездом были подземелья. Только теперь я сообразил, какого дурака свалял. Он и не мог знать. Ведь он прошёл перерождение. Пришлось извиниться и отпустить парня работать дальше. Но тот решил использовать аудиенцию по полной программе. Его интересовали вопросы дальнейшего развития железных дорог. Ему очень хотелось связать Аркаим через пустыню, но Регина не желала выделять финансы под проект. Он ознакомился с планом гор и предлагал пустить ещё одну ветку, чтоб связать все карьеры.

— Так же легче и дешевле будет доставлять руду к металлургическим комбинатам, и не придётся строить по одной мартеновской печи подле каждого рудника. А завтра он иссякнет? Что будем делать?

Вопросы парень ставил очень грамотные. Я попросил его изложить всё на бумаге и передать секретарю. Сроки устанавливать не стал, пообещав, что решу вопрос в несколько дней после получения доклада.

Кружкин покинул кабинет как на крыльях.

Следом за ним влетела разъярённая Брудкевич. Я потребовал немедля покинуть кабинет, и войти как положено. Регина Александровна аж задохнулась от возмущения, но появившаяся рядом с ней тень вернула ей разум. Женщина вышла, хлопнув дверью, и не вернулась.

Однако побыть наедине с самим собой не довелось. Вошла Алёна и сообщила, что в приёмной ждёт аудиенции моя жена.

— Дьявол. — Выругался я. — Действительно неприятно… Значит так, я отменяю свой предыдущий приказ. Ко мне без доклада могут входить: королева Милисента, герцогиня Сяомин, герцогиня Гречанова и герцогиня Ёжикова. Да, и извинись за меня.

— Обязательно. — Сказала секретарь и вышла.

Через минуту дверь открылась и вошла китаянка.

— Проходи, — предложил я, — присаживайся. И извини. Я тут сгоряча натворил дел. Дурацкий приказ отдал.

— Уже отменил?

— Отменил, конечно.

— Только это было сделано сгоряча?

— Ну, вроде да?!

— Вы помните наш договор?

— Какой?

— Брачный.

— Ах, да… В общих чертах. — Сказал я, пытаясь припомнить, что я мог учудить с этим договором.

— Ну так я напомню. По договору разрешение на ту или иную любовницу даю я.

— и?

— На каком основании ты испортил официантку?

— Какую официантку?

— Ирину.

— А!.. Ну, я решил, что: во-первых, если она сумела до меня добраться, значит, ты ей это позволила. У меня даже сомнений на этот счёт не было. Во-вторых, почему испортил? Я никого не порчу.

— Ты прекрасно понял, что я имела в виду под словом испортил. Она же теперь замуж выйти не сможет! Идиот! Ты хоть понял, что натворил?!

— Так. — Жёстко сказал я. — Прекрати орать на меня. Тебе никто такого права не давал. Даже по брачному договору. Не так ли?

— Извините, ваше величество. — Покаялась китаянка. — Я очень расстроилась за девушку.

— Выходит, ты за всех за них беспокоишься лишь потому, что они, переспав со мной, не смогут выйти замуж?

— Да.

— Не понимаю.

— Тебе ж уже объясняли… Та, что попала под твоё влияние не сможет никогда в жизни лечь в постель с другим.

— Ну почему?!

— Спроси об этом Дженни.

— Ага, которую ты мне подсунула.

— Разве она была плоха?

— Нет. Нормально. Но она-то, наверное, не очень-то желала ложиться со мной в одну постель, а ты заставила её это сделать.

— Не лги хотя бы себе. Ты прекрасно знаешь и без меня, что это не так. Вспомни первые дни? Мне рассказывали, как Альбина с Дженни так и липли к тебе. Очередь выстраивали.

— Что по этому поводу говорит Изольда? — Поинтересовался я.

— Она не знает. Но предполагает, что это исключительно физическая зависимость.

— Понятно. Хотя… Ничего мне не понятно. Если все вы заняты, а мне…

— Я поняла, но ведь можно решать вопросы цивильным путём?

— Ну-ка, ну-ка! Отсюда поподробнее?..

— Ты же мог мне позвонить…

— Ага, и сказать, чтоб все телефонистки слышали, что мне невтерпёж. И пока ты кого-то найдёшь?.. Поняла, какую глупость ты сморозила?

— Я думаю, что эта девушка (она кивнула в сторону приёмной) тебе вполне подойдёт. А главное, она всегда будет рядом.

— Ты думаешь, что говоришь? Неужели ты не понимаешь, что не всякая девушка согласиться на постель со мной?! И потом, а мне оно надо?!

— Надо, надо. Иначе бы ты их не портил. И насчёт всякой, можешь быть уверен, всякая. — Уверенно ответила Сяомин, и повторила: — Всякая.

— Ладно. У тебя всё или ещё что?

— Ты только не торопись с ней. Она сама к тебе придёт. А если поторопишься, то просто уйдёт.

— Понял. — Мрачно буркнул я.

— Кстати, и об Изольде подумай.

— Сума сошла?! Она же с меня клятву требовала!

— А ты её дал? — Спросила Сяомин.

— Нет. Но какое это имеет значение?

— Большое. Изольда теперь зла сама на себя за свою дурацкую выходку.

— Так пусть сама и приходит.

— Она не может. Боится, что ты будешь смеяться над ней, мол, сама требовала, а теперь припёрлась.

— Это она тебе сама сказала или ты придумала эту сказку?

— Да, сама говорила.

— Я не могу нарушить слово. Хоть и не давал его впрямую. Поэтому могу лишь сделать шажок, а дальше уж пусть она сама решает, как быть.

— Хорошо. А Ирочку я поставлю в дежурство по этажу.

— Это как?

— Ну, если тебе понадобится чаю попить утром, или кофе…

— Понял. — Сказал я и замолчал.

— Пойду я. удачи тебе, король.

— Не паясничай.

— А я и не паясничаю. Чует моё сердце, что случится сегодня что-то необратимое.

— Тьфу на тебя! — Сказал я в закрывающуюся дверь. — Нашла быка-производителя.

"Привязка… — Думал я, положив руки на столешницу. — Женщины, переспавшие со мной, не могут больше без меня. Где я это слышал? Явно ведь, что слышал, но где? Что-то очень знакомое. Не привязывайте к себе… Она хотела его привязать, а он оказался таким же, как и она — привязывал к себе. Дьявол… Не помню. Но то, что это уже было, точно. И здесь, в этом мире, у меня все эти дурацкие наклонности. Зачем? Нет, не так. Зачем здесь не подходит. Кому это выгодно? Ага, ещё лучше. Кому это надо и так далее. А ты видел хоть кого-нибудь из правителей этого мира? А как же! Самого себя. Твою медь. Ну хоть бы что-нибудь понять в сложившейся ситуации?.."

Вошла Алёна. Принесла кипу приказов. Пришлось подписывать. Их оказалось так много, а я совершенно разучился писать, что к концу чуть без руки не остался.

— Ваше величество, мне нужны курьеры.

— Нагрузи Мурзикова. Пусть организует тебе молодняк. Заодно и заработают. Кстати, финансовая сетка готова?

— Да. Прочесть?

— Ты закончи сначала с приказами, потом заходи, посмотрим, чего начудила наша бухгалтерша.

— Бухгалтерша — это жена бухгалтера. — Поправила меня секретарь-референт.

— Благодарю за подсказку.

Девушка ничего не ответила, и, молча, покинула кабинет. Я откинулся на спинку кресла. Боже мой! как хорошо ничего не делать!.. Зазвенел телефон.

— Вот блин, и отдохнуть не дадут. — Ругнулся я, поднимая трубку.

— Ну что, козёл, теперь мы будем тебя мочить — Раздался из трубки грубый мужской голос. — Ты доигрался.

— А у меня ощущение, что это ты доигрался. — Немного растерявшись от такого напора ответил я.

— Ты не оставил нам шанса. Другого варианта нет. Так что не обессудь.

— Выходит, ты не один.

— Это вопрос?

— Нет, это констатация. Неужели ты даже интонации не распознаёшь?

— Ага, вопрос!

— Нет. Не вопрос. Это моё удивление.

— Ты бы лучше о своих бабах подумал. Ведь после перерождения ты их помнить не будешь. И они к тебе не будут столь ласковы.

— пошёл ты…

— А ты не злись, не злись. Убивать мы тебя будем быстро. Мы не садисты. Нам ни к чему людские страдания. ДА, ты останешься в памяти своего народа героем, королём-легендой…

— С наследником, между прочим. — Поправил я болтуна.

— Твой наследник не родится, и ты лучше меня это знаешь.

— Если я погибну, родится. В этом твоя ошибка.

— Нет. Я не ошибаюсь.

— На этот раз ты и твои кореша сильно ошиблись. Слушай меня внимательно. Очень внимательно. Второй раз повторять не буду. Для особо тупых!

— Ну?

— Не нукай, не запряг. — Сказал я, поднявшись из-за стола, и торжественно заговорил: — Отныне своею волею повелеваю: всех моих недругов, и в первую очередь глупцов, возомнивших себя богами этого мира, лишить магических и прочих достоинств во веки веков! Всех их потомков и родственников на всё время существования этого мира. Чтоб они никогда не смогли диктовать условия никому, и гадить никому не смогли. И пусть магия остаётся только у моих доброжелателей, друзей и родственников лояльных мне. И чтоб магия распространялась только на мои земли и нигде больше!

— Сука!!! — Голос оборвался.

В трубке раздалась мёртвая тишина. Осторожно, как великую драгоценность, уложил трубку на рычаги, и тут же поднял. В ухо ударил упругий зуммер. Наша линия, замкнутая на местную магию, продолжала работать.