Соблазнение

Глава 19

Перед тем, как она покинула его кабинет, он упомянул, что сегодня вечером будет ужинать со своей мамой, поэтому она не ждала его за ужином, но все равно скучала по нему. В своей спальне она думала о том, чему он научил ее сегодня днем, чему он, вероятно, не собирался ее учить: он хотел ее так же сильно, как она хотела его. Но она понимала его борьбу с их влечением друг к другу, его потребность быть честным. Она восхищалась им за это. Она собиралась изо всех сил стараться не быть соблазнительницей, чтобы развить с ним глубокую и прочную дружбу. Возможно, когда все дамы уйдут, отношения между ними смогут развиться дальше.

Поскольку он больше не давал ей уроков, у нее не было причин ходить в библиотеку в десять, и все же она пошла, неся с собой его книгу. Если его там не будет, она почитает.

Только он был там, как и ее бокал с шерри.

Когда он поднялся на ноги, она была относительно уверена, что на краткий миг увидела, как на его лице промелькнуло облегчение. Или, возможно, это было просто отражением того, что она чувствовала, радости, которая пронзила ее, потому что он был здесь, вполне возможно, ожидая ее прихода, если напиток на столе был каким-либо признаком.

— Ты знал, что я приду.

— Я надеялся, что ты придешь.

В данном конкретном случае она подумала, что надеяться гораздо лучше, чем знать. Надежда включала в себя мечты, желания и нужду. В некоторых случаях даже сны.

Она подошла к своему креслу, села, с удовольствием наблюдая, как он опускает свое большое тело в мягкое кресло. Это было довольно расслабляюще, знать, что урока не будет, не задаваясь вопросом, когда он может начаться или что это повлечет за собой.

— Как прошел твой визит к матери?

— Приятно, как всегда. Слишком много еды.

— Были ли там твои братья и сестры?

— Нет. Мы все собираемся, чтобы побыть с ней одно воскресенье в месяц, и стремимся к тому, чтобы хотя бы один из нас ужинал с ней в течение недели.

— Хорошо, что вы цените ее, проводите с ней время. Это тяжело, когда их больше нет с нами.

— Мне жаль, что ты потеряла свою мать.

Она кивнула, изо всех сил стараясь не скучать по ней, не идти по пути меланхолии.

Он поерзал в кресле.

— Поскольку в последнее время я был рассеян, я не сообщил тебе, что отец леди Джоселин заплатит Бет за ее работу.

— Как тебе это удалось?

Он повел плечом, наклонил голову.

— Мы немного поболтали, и он согласился, что не стоит распространять по Лондону слухи о том, что он не чтит свои долги, тем более что он заинтересован в инвестировании в одно из предприятий Мика.

— Я так рада это слышать. Спасибо тебе за то, что убедился, что Бет не поплатилась за свою доброту.

— Это было достаточно простое дело.

Она в этом сильно сомневалась. Она потянулась за своим шерри. Только тогда она заметила длинную, тонкую коробку, перевязанную лентой, лежащую рядом с ней. Ее взгляд метнулся к нему.

— Это для тебя.

Его вытянутые ноги, руки, сложенные на животе, создавали впечатление, что он расслаблен, беззаботен. Тем не менее, она также почувствовала в нем некоторое напряжение, как будто он боялся ее разочарования.

— Я отложу это на Рождество, хорошо?

— Это не на Рождество. Это просто так. Открой ее.

Ее дыхание было немного прерывистым, когда она потянулась за ней, положила ее на колени и потянула за ленту, наблюдая, как бант исчез. Подняв крышку, она улыбнулась, увидев внутри коробки перчатки из кожи цвета слоновой кости с изысканной вышивкой.

— Они великолепны.

— Я заметил, что в твоей паре была маленькая дырочка.

Конечно, он заметил. Он замечал все. Покупка перчаток была еще одной причиной для его недавних отлучек. Достав одну, она надела ее на руку, нисколько не удивившись, обнаружив, что она идеально сидит, плотно облегая ее ладонь. Она снова подняла на него взгляд и обнаружила, что теперь он выглядел совершенно непринужденно, и ей стало интересно, беспокоился ли он, что ей не понравится его подарок.

— Спасибо.

Его пожатие плечами было легким, едва заметным движением, как будто он не знал, что делать с благодарностью, брошенной в его сторону. Сняв перчатку, она положила ее в коробку, поставила на стол и обхватила пальцами ножку бокала с шерри.

— Я подумала, что, когда завтра пойду на примерку, я сделаю дополнительные покупки, куплю еще несколько вещей, которых не хватает в моем гардеробе.

Перчатки были на первом месте в списке.

— Я хочу взять Эстер с собой, научить ее, как горничная сопровождает свою госпожу.

— Ей это понравится. Я позабочусь о том, чтобы тебе предоставили экипаж Эйдена, так тебе будет легче передвигаться со всеми пакетами.

— Я ценю это.

— Скажи мне, что, по твоему мнению, понравилось бы другим дамам в качестве занятия.

— Флоре, очевидно, садоводство, поскольку она уже возится здесь с садом. Я подумала, что ты мог бы попросить своего садовника научить ее. У Лотти невероятный вкус в декоре.

Она взмахнула рукой, обводя комнату.

— Эти люди, которые богатеют, могли бы использовать кого-то, чтобы придать своим домам стиль. Ты мог бы помочь ей открыть свой бизнес. Лили, Руби и Перл стали бы отличными компаньонками. Я могу научить их, как с этим справиться.

— Сколько времени это займет?

— Не более трех месяцев.

Она усмехнулась.

— Ты заплатишь эти две тысячи фунтов.

— Деньги будут потрачены не зря.

Ей нравилось легкое товарищество, которое вернулось к ним, и она почти жалела, что попросила его научить ее быть соблазнительницей. До того, как она приехала сюда, жизнь казалась такой безнадежной, и она видела мало надежды на будущее. Теперь она вдруг какзалась наполненной обещаниями.

— Что будешь делать ты, когда дамы перестанут… развлекать?

— Джуэл хочет превратить это место в пансион, сдать комнаты.

Его губы медленно растянулись в улыбке, и она подумала о других вещах, которые он делал медленно.

— Нам придется нанять Лотти, чтобы она сделала все комнаты этажом ниже более подходящими для постоянного проживания.

Она представляла себе, что все внутри них должно быть заменено.

— Парадную гостиную нужно переделать.

— Онп довольно безвкусная.

— Рискованная.

Они погрузились в уютное молчание. Решив, что на данный момент они исчерпали все темы для разговора, она открыла книгу, которую он написал.

— Моя семья будет соберется на Рождество.

Подняв взгляд, она мягко улыбнулась ему. Трудно было поверить, что Рождество в следующий четверг.

— Как здорово.

— Я бы хотел, чтобы ты присоединилась к нам в канун Рождества.

Уставившись на него, она не была бы более ошеломлена, если бы он внезапно сбросил всю свою одежду.

— Половина твоей семьи теперь принадлежит к знати. Ты же не можешь думать, что дворяне будут рады мне.

— Для дам, которые живут здесь, канун Рождества и Рождество — самое оживленное время года. Мужчины без семей или возлюбленных одиноки и ищут утешительных объятий. Jewel создает очень гостеприимную атмосферу, более гостеприимную, чем обычно. Ликер течет рекой. Женщины болтают, танцуют и флиртуют. И да, они затаскивают мужчин в постель. Редко бывает тихо. Ты действительно хочешь быть наверху, в одиночестве, слушая все эти празднества?

— Я скандальная, дочь вероломного—

— Мои братья и сестры и я — все незаконнорожденные, без сомнения, результат скандала. Те, кто женился на них, вызвали этим скандал. Тея, я сомневаюсь, что во всем Лондоне есть гостиная, где тебе были бы более рады или где ты чувствовала бы себя как дома.

— Кто там будет?

— Джилли и Торн, поскольку собрание пройдет в их резиденции. Потом Мик и Эслин. Мик был первым из нас, кого взяла к себе мама, поэтому его всегда считали старшим, и он не стесняется щеголять этой ролью. Эйден и Селена, Финн и Лавиния, Фэнси и Роузмонт. А еще дети. У Мика, Финна и Джилли есть по дочери. У Эйдена есть сын. Малышка Джилли — старшая, ей, по-моему, уже почти полтора года. А еще есть мальчик-сирота по имени Робин, которого мы все приютили. Мы не знаем его настоящего возраста, но я бы сказал, ему около десяти. Любит все, что связано с животными. Он живет с Финном и Лавинией на их конной ферме. Наша мама, конечно, тоже будет там.

— Что, если ты ошибаешься и мое присутствие будет им неприятно?

— Я бы не спрашивал, если бы не хотел, чтобы ты была там, если бы я не был уверен, что тебе будут рады.

Все в нем было темным: волосы, глаза, кожа, выгоревшая на солнце. И все же, глядя на него, она почувствовала свет надежды. Она кивнула.

— Для меня было бы честью сопровождать тебя.