Совенок. Вода и пламя. Шестая часть

Глава 14

Только оказавшись на спине калкалоса, Майра задумалась о том, что она в платье, без припасов, из оружия — дар. Но она привыкла доверять интуиции. И если та практически вопила о том, что ей надо быть рядом с Шестым, любое промедление на смену наряда или сбор припасов лишь увеличило бы время погони.

— Не надо было тратиться на Третьего, — проворчала Майра, вцепляясь в костяной нарост. Однако ей хотелось не просто сорваться за Альгаром, а получить доказательство своих опасений. Получила. И толку? Все равно непонятно, что вызовет появление темного пламени.

Брат Так-Рады оказался некрупным, еще и болотно-зеленым, что навевало мысли о летающем земноводном, но эту ассоциацию Майра решительно прогнала из головы, а то еще предложат пойти пешком, раз не нравится лететь.

Калкалос практически с места взвился свечкой вверх, набрав приличную высоту, и холод колючками вцепился в кожу, ледяной ветер выдавил слезы из глаз, но Майра и не подумала жаловаться, лишь попросила:

«Быстрее, пожалуйста».

Калкалос высокомерно хмыкнул, видимо, решив принципиально не общаться с недоразумением, оказавшимся у него на спине, но крыльями замахал чаще.

Майра прикрыла глаза, легла, практически распластавшись по теплой чешуе.

Ерунда, что холодно, что тонкое, хоть и длинное платье почти не защищает. Главное, каждый взмах приближает ее к цели.

Она призвала огонь, чтобы согреться, но тут же испугалась, что сейчас растратит все силы. И чем она тогда поможет Альгару? Своей беспомощностью? Нет, лучше потерпеть.

Мысли лениво закрутились в голове. Нахлынули сомнения: куда ее несет? Кольнул страх: что ей будет за нападение на охрану? Блокировка дара? Появилась горечь: она опять подвела Альгара. Плохая из нее выйдет королева, но интуиция…

Менталистика это не только чтение чужих эмоций или мыслей, это развитие внутреннего голоса. Наставник не раз говорил, что за сильный ментальный дар они расплачиваются слабой стихией. И действительно, Майра не встречала по-настоящему сильных огневиков или водников среди одаренных менталистов. Работало что-то одно: или сильная стихия или сильный ментальный дар. Видимо, природа решила не создавать идеальных во всем людей.

«Так что, милые мои, развивайте интуицию. Она позволит вам не влезть в серьезные неприятности. Туда, где вы со своим слабым огнем не продержитесь и минуты», — любил повторять Кайлес. И они развивали.

Ректор даже специальный полигон организовал с лабиринтом, где студентов за поворотами ждали разного уровня неприятности, а верный путь был лишь один.

Майре пару раз удалось пройти его до конца, но чаще она выходила оттуда мокрой, грязной, покусанной и очень злой. А уж какие слова употребляла ее высочество, которой лабиринт не сдался ни разу! Даже парни краснели.

Лабиринт «Интуиция» быстро сделался любимым развлечением менталистов и весьма азартным. Не только их. Даже курсанты приходили «побаловаться». Главное условие — никакого огня или других стихий. Лишь собственные мышцы, ум, интуиция и быстрота реакции.

Помнится, кто-то даже усомнился, что лабиринт можно пройти, тогда лорд Кайлес велел завязать ему глаза и прошел по нему в сопровождении двух студентов, ни разу не подсмотрев и не ошибившись с выбором пути.

— Я права, — в десятый раз повторила себе Майра, пытаясь отвлечься от пронизывающего тело студеного холода, но быть сильной без поддержки оказалось непросто.

В Такию она хотя бы сбегала не одна… А тут…

«Двуногие всегда неправы», — ее транспортному средству надоело лететь молча, и он решил развлечься — издевательством. — «Ваши мозги слишком крохотные, чтобы думать правильно».

«Зато ваши слишком медленные», — огрызнулась Майра. Холод лишил ее благоразумия.

«Торопятся лишь глупцы и двуногие».

«А ничего не делают лентяи».

Злость от мысленной перепалки помогла немного согреться, Майра сунула под грудь озябшие руки, сжалась, пытаясь сберечь тепло.

«Я? Лентяй?» — калкалос вдруг затормозил в воздухе, поставив крылья вертикально, повернул голову на длинной шее, посмотрел на нее, дохнув теплом.

«Мелкая. Без чешуи. Двуногая. Крыльев нет, хвоста тоже. Смотреть больно», — он закончил изучение пассажирки и лег на прежний курс. «Не понимаю, что в вас Многоименный нашел».

«Мы зовем его Драго».

«Еще и имя дали… Бесхвостое. Короткое, точно кличка».

Понятно, кто-то любит ломать язык.

«Длинные имена тяжело произносить».

«Длинное имя — это уважение. Но раз ты предпочитаешь короткие… Я буду тебя звать… — в голове наступила задумчивая пауза. — Двуногая самка длинновато, самка — много чести, лысая мелочь… Ты ко мне сейчас как паразит прилипла. Личинка?»

«Личинкой Драго мою приемную маму зовет, — строго возразила Майра, — это имя уже занято».

В голове воцарилось потрясенное молчание.

«И вообще только Драго имеет право называть нас блохами, козявками и мальками. У него, в отличие от вас, огромное и любящее сердце. И смотрит он не на размер и внешность, а внутрь. Ему с нами интересно, и он не стесняется своего любопытства, не строит из себя самого умного, мудрого и старого».

«Я не старый, — возмутился калкалос, — старый Драго, и этого старика я быстро догоню».

Майра лишь тихонько вздохнула. Только бы это было правдой, а не хвастовством. Тогда холод можно было и потерпеть, хотя ее все сильнее начинало клонить в сон.

«Липучка. Я буду звать тебя именно так», — решил, наконец, калкалос, и голос сделался таким довольным, точно чешуйчатый обожрался рыбы.

«Меня Майрой зовут», — буркнула девушка. И вовсе она не липнет, а совершает необходимый маневр для спасения любимого и его друга, точнее друзей. Драго тоже считается.

«Липучка тебе больше подходит», — возразили ей.

Отлично, — хмуро подумала девушка. Цветтара будет в восторге. Принцесса обожала давать людям прозвища. А впрочем, какая разница! Пусть хоть слизняком обзывает или паразитом. Главное, чтобы крыльями махать не забывал.

«Моя очередь, — Майра повернулась, согревая другую щеку, — Мозгляк? Летун? Голован?»

«Не с-с-сметь! — голова наполнилась разгневанным шипением. — Меня зовут Архычан-Ксари-Тарьер-Кос! И только так. Никак иначе!»

Майра вдруг поняла, что сил не осталось сопротивляться, и она засыпает. Погружается в сон, где нет холода, надменного калкалоса и ее собственной гордости, мешающей признаться, что замерзает.

«Прости, — выдохнула из последних сил, — я такая глупая, ни за что не запомню».

Она не слышала обеспокоенных вопросов, не чувствовала, как стремительно снижается калкалос, как он приземляется на остров, как аккуратно стряхивает ее на песок, обдувает теплым дыханием, в котором красиво пляшут искры.

Первым, что она ощутила был запах паленого, затем до слуха донесся шелест волн. Пришло осознание, ей тепло — на кожу, прогоняя холод, падали солнечные лучи.

Майра заморгала, приходя в себя — солнце било прямо в глаза.

«Ты самый глупый паразит, которого я на себе таскал!» — обвиняюще заявили ей.

Девушка осторожно села, повернула голову — и встретилась взглядом с вытянутыми зрачками, в которых легко читалась злая укоризна. Серо-зеленая морда приблизилась, застыв совсем близко от ее лица, и она не выдержала, протянула руку и нежно коснулась кончиками пальцев чешуи между ноздрей. Странно, но сейчас калкалос не напоминал ей земноводного.

Морда испуганно отшатнулась.

«Ты!»

Лицо обдал поток теплого воздуха, в котором чувствовался запах свежей рыбы.

«Должна была!»

Хвост нервно бумкнул по песку.

«Сказать, что замерзаешь!» — к ней полетел рой искр. Она отмахнулась от них, хлопнула себя по коленкам, куда приземлилось несколько. С удивлением осмотрела свое платье. Ладно грязное и в песке, но прожженные дыры — это перебор.

«Ты меня чуть не спалил!» — отбросила вежливость, перейдя на «ты».

Калкалос смутился.

«Я тебя согревал!»

Майра сдержала просящиеся наружу ругательства. В конце концов она тоже виновата. Ее транспортное средство не обязано было знать о том, что ей нужна защита от холода, что согревать надо, не дыша на нее огнем, что двуногие гораздо более хрупкие создание и у них точно нет защиты в виде чешуи.

«Прости, я должна была объяснить», — призналась она и протянула руку: «Мир?»

Морда осторожно приблизилась, а потом длинный черный язык облизал ее ладонь.

«Так?» — уточнил калкалос.

Девушка кивнула и украдкой вытерла обслюнявленные пальцы о платье.

«В путь?» — предложила она, и ей вежливо подставили крыло.