Совенок. Вода и пламя. Шестая часть

Глава 4

Праздник Сердца Зимы. Королевский дворец

— Сын, я давно хотел с тобой серьезно поговорить, — его величество задумчиво оглядел стоявшего перед ним Арвэла. Он никогда не вмешивался в личную жизнь сыновей, доверяя им и огню. В первую очередь, конечно, огню, ведь стихии известно гораздо больше о внутренней сути людей. Но сейчас, когда ветвь постепенно теряла свое предназначение и огонь меньше вмешивался в жизнь принцев, пришла пора вспомнить о том, что он не просто король, а еще и отец.

— Присядем, — он указал на кресло.

Пятый сел. На его лице застыло нечитаемое выражение, и Рельгар ощутил молчаливый протест, идущий от сына. Вздохнул. Разговор обещал быть непростым.

Сел напротив. Бросил полог тишины, дабы не отвлекаться на шум.

Самое начало Зимних праздников. Дворец традиционно переполнен гостями и родственниками. В коридорах веселая кутерьма. На прудах катания. В парке соорудили снежную крепость.

В Асмасе было два любимых праздника: Огня и Сердца зимы. Но второй любили больше.

— Цветтара не пожелала ехать на каникулы домой, — неспешно начал его величество давно заготовленную речь, — что неудивительно — слишком многие в Шакри-нару негативно восприняли ее решение. В связи с этим лорд Имхар с женой высказали желание самим навестить дочь. Они прибудут дней через семь. Ты, конечно, знаешь об этом.

Пятый кивнул.

— Это будет первый, пусть и неофициальный, визит членов императорской фамилии в Асмас, — продолжил его величество. — Надеюсь, все пройдет без неожиданностей. Судя по последнему докладу Харта, настроение среди подданных к отношениям между нашими странами скорее положительное, чем отрицательное. Ну а тех, кто ратует за «пустить кровь имперцам», ждет беседа в его ведомстве и предложение отправиться повоевать наемником в любую страну, раз их внутренний огонь требует драки.

— Тебя назовут «Самым мирным королем», отец, — усмехнулся Пятый.

— Даже если «Трусливым», мне без разницы, — равнодушно отмахнулся Рельгар, — главное — передать Шестому мирную страну. У меня к тебе просьба, сын. Не хочу лезть в твою личную жизнь, да и не имею права, но прошу об одном — не встречайся с лордом Имхаром. Он может попытаться сделать на тебя ставку, наобещать того, чего никогда не выполнит…

Король откинулся в кресле, прикрыл глаза. Его голос сделался тихим и утомленным.

— Я знаю, он безумно любит дочь и желает ей счастья, но выбор мужа Цветтары не в его власти. Он даже не принц консорт, а всего лишь муж ненаследной принцессы. Его обещания — пепел. Не обольщайся. Ты всегда останешься чужим для Первозданной. Мои предупреждения скорее всего опоздали, — Рельгар не сдержал кривой усмешки, думая о том, что не имеет права просить быть благоразумным сына, раз сам это благоразумие не проявил. Влюбился, как мальчишка, в Шестую, а потом чуть не загубил сына, виня его в смерти матери, — но я прошу тебя не увлекаться Цветтарой. Она не для тебя, сын и ты ничего не можешь с этим поделать. Мне искренне жаль, ты был бы ей хорошим мужем, но шакринарцы никогда не допустят на трон того, кого считают предателем. Некоторые вещи невозможно изменить даже за тысячу лет. Если не может с этим справиться сам, скажи, я устрою тебе длительное путешествие. Хоть на полгода.

Пятый медленно покачал головой.

— Спасибо за заботу, отец, я справлюсь. Харт мне уже подробно объяснил последствия моего романа, — горечь обиды в голосе скрыть не удалось.

Четыре старших брата это хорошо, но… Каждый, кроме вечно занятого наукой Первого, изволил высказать свое мнение о принцессе.

Второй посоветовал отвлечься. Мол, женщины, по сути, одинаковы. Надо лишь присмотреться и мигом найдешь ту, которая зажжет огонь в сердце.

Третий разродился получасовой лекцией о сложности взаимоотношений Асмаса и Шакри-нару, закончив кратким: «Ты и сам все знаешь. Просто помни — она не обычная девчонка. Оступишься: сожрет либо император, либо сама Цветтара. Нет ничего хуже обиженной женщины, которая имеет власть превратить твою жизнь в бездну».

Четвертый был скуп на слова, но смотрел с таким выворачивающим душу сочувствием, что Арвэл ощутил желание пойти и напиться. Вдрызг. До жыргхвы. Но не пошел.

— И ты, конечно, Харта не послушал, — мудро заметил его величество.

Арвэл опустил голову. Выбор сделали за него, а он его принял, как величайший дар. Вчерашний вечер воскрес в памяти во всех подробностях.

Стук в дверь. На пороге она. Красивая до дрожи. До замирания сердца. Глаза, точно морская вода в блеске солнечного света. Черные волосы распущены, прикрывая плечи густым блестящим покрывалом. На лбу блеск орнамента камней силы.

Он не нашел слов. Застыл истуканом, слыша лишь бешенный стук собственного сердца и не в силах отвести от нее взгляд.

А она… Прикрыла дверь, улыбнулась… загадочно, с предвкушением и изящным движением скинула плащ, под которым не оказалось ничего.

Взгляд жадно, до дрожи в теле, впитал в себя подробности. Изгиб стана, тонкую талию, маленькую грудь, плоский живот.

Идеальна. О да! Она была идеальна.

Он успел еще подумать о том, что пожалеет. Что она принцесса. Что он не должен. И это будет нарушением соглашения с Шакри-нару. Но она шагнула вперед, положила ладони ему на плечи, привстала на цыпочки и нежно поцеловала.

К жыргхве все! — решил Арвэл, отметая слабые доводы разума и подхватывая девушку на руки.

Не нужны слова там, где говорит сердце. Да и кто он такой, чтобы отказывать любимой женщине?

Но вжимая ее в постель: разгоряченную, с томной поволокой во взгляде, с алыми от поцелуев губами, он все же спросил:

— Уверена?

Она склонила голову, улыбнулась хитро, обвила руки вокруг его шеи.

— Глупый, вода не требует верности. Это ваш огонь устанавливает связь между супругами, у нас такого нет. Мой муж, — ее губы дрогнули, — не будет ждать от меня чистоты до свадьбы. Как и я от него…

Он ощутил, как холод пробирается в сердце. Ее муж. Не он. Чуть отстранился, все еще сомневаясь, но она притянула его ближе, жарко зашептала:

— Не уходи. Я хочу первый раз по любви. С тобой. Ни с кем другим. Не прошу о большем, но сейчас не уходи.

И он не смог ей отказать. Даже зная, что их будущее невозможно. Что она разобьет ему сердце. Сожжет душу, оставив после себя лишь пепел. Без уверенности, что сможет ее забыть или заменить на кого-то другого… Кажется, в истории Асмаса может появиться первый безбрачный принц…

— Хорошо, мой огонек, — склонился он ниже, касаясь губами ее щеки, спустился поцелуями по прохладной коже до груди, — для тебя все, что угодно, огонь души моей.

Они почти не разговаривали в ту ночь. Да и к чему разговоры у тех, у кого нет будущего?

Покашливание отца вырвали его из сладких воспоминаний.

— Я вижу, ты все решил, — и Арвэл торопливо стер счастливую улыбку с губ, — прошу лишь об одном, не давай ей ложной надежды. Не стоит заключать никаких соглашений с лордом Имхаром. Он тебе не помощник.

— Я знаю, — подтвердил Арвэл, поднимаясь, и заверил: — Не беспокойся, отец, я никогда не поставлю собственные интересы выше Асмаса.

— Хорошо, — король тоже поднялся, посмотрел с сочувствием на сына, — я тебе верю. И хотел бы пожелать счастья, да, боюсь, нет такой цены, которую мы могли бы за него заплатить.

Тревога о сыне тяжелым бременем лежала на душе, заставляя его величество нервничать и излишне резко отвечать на доклад секретарю. Досталось всем. И строителям за сдвиг сроков постройки новой академии: «С потраченными на них деньгами они должны были уже досрочно сдать, а не переносить!». И Кайлесу за очередные изменения в проекте: «Носится с ним точно с ребенком, как будто есть разница в стенах какого цвета мозги выворачивать!». И Четвертому за попытку сократить программу праздников: «Ничего сокращать не будем! Подумаешь, вопрос безопасности. Еще решат, что мы их боимся. Ее высочество сама прибьет любого, кто рискнет нарушить ее планы. Так что пусть Четвертый угомонится и перестанет трястись над огнем».

Секретарь с каменным лицом только успевал делать пометки, тихонько откладывая в сторону те доклады, которым не следовало попадать под горячую, в прямом смысле этого слова, руку монарха. Он невозмутимо погасил пару искр, проскочивших между пальцев короля и попавших на стол. На одном из листов появилось темное пятно, и Литрак торопливо переложил его вниз стопки. Быстро просмотрел оставшиеся бумаги. Утренний доклад можно было заканчивать. Не стоило и дальше испытывать терпение его величества, пребывавшего в дурном настроении.

— И последнее, — Литрак вытащил лист, вчитался в доклад и удовлетворенно кивнул. Эту новость можно было безбоязненно озвучить королю. — У южной границы были замечены черные корабли.

— Что? — вскинулся Рельгар. — Снова? Напомни, когда они появлялись в последний раз.

Литрак задумался.

— Лет сорок назад, не меньше. Мы тогда не успели ничего выяснить. Налетели калкалосы и пожгли два корабля из трех. Ну а третий, — секретарь не сдержался и сквозь невозмутимость проступило явное неодобрение, — сжег наш патруль. Впоследствии, они так и не смогли внятно пояснить, почему так себя повели, ведь корабли лишь приблизились к границе, находясь фактически в нейтральных водах.

— Я помню, — поморщился король, потер ладонью лоб, — мы тогда списали всю команду на берег. Калкалосы улетели, не удосужившись ничего объяснить. Ну а наши лепетали что-то невразумительное. Но вот что странно, — он прищелкнул пальцами, и Литрак отточенным движением перехватил вылетевшую искру, погасил, — ни одно государство так и не заявило протест по поводу пропажи судов. Словно тех и не было. Тебе не кажется это подозрительным?

Литрак наклонил голову:

— Более чем. Может, это были пираты.

— Три судна? С одинаковым водоизмещением, вооружением и черными, без каких-либо обозначений флагами? — Рельгар недоверчиво покачал головой. — Сомнительно. Никогда не слышал о подобных «жирных» пиратах. Это уже не пираты, а целое пиратское государство, раз они могут себе позволить подобный флот. И что на этот раз?

Литрак заглянул в записи:

— Их заметил патрульный на чарксе. Они шли на приличном расстоянии от наших границ. По его словам, их было пять.

— Так какие это пираты? — недовольно нахмурился Рельгар. — Свяжись с ассарой. Пусть попробует выяснить у своего приятеля, как его, Драго, причину агрессивного поведения калкалосов. И пусть напомнит им, — голос его величества наполнился брюзжанием, — что теперь мы связаны договором. А это значит, что если они втянут нас в войну своими поджогами, нам придется в нее вступить. Так что пусть сначала предоставят внятные объяснения, согласуют свои действия, а потом уже пускают в ход огонь. А то привыкли, понимаешь, вести себя как истина. Захотел — сжег. Не понравился — потопил. Нужно все-таки включать голову, а не только крыльями махать. Эти черные могут в один день превратить пять кораблей в сотню. И тогда на всех у калкалосов не хватит огня.

— Конечно, ваше величество, я сегодня же свяжусь с леди ассарой и попрошу ее помочь.

— И еще одно. Под это дело, учреди должность для ассары. Издай указ задним числом, я подпишу. А то мы бегаем к ней по каждому делу, связанному с калкалосами, а официально ее статус не утвержден. Нехорошо. С учетом наших новых отношений с Первозданной надо серьезно пересмотреть протоколы. Назначить представителей в соседние регионы. Да, даже на острова Веселого ветра. И не смотри на меня так. Никого я к этим дикарям отправлять не собираюсь, но на бумаге у нас там должен быть человек. Я не знаю, что именно захочет посмотреть лорд Имхар, но он точно не ограничится общением с дочерью. Все водники любопытны. Так что постарайся за эти дни привести в порядок бумаги. Мы не должны опозориться в подобных мелочах.

— Конечно, ваше величество, мы сделаем все возможное, — послушно согласился Литрак, с тоской думая о том, что эти праздники у него будут рабочими. Впрочем, не только у него. Работы хватит всему секретариату… И принес жыргхва этого шакринарца именно сейчас! Как будто лорду Имхару не все равно на их бумаги. Точнее, он все равно найдет к чему придраться. Но попробуй скажи его величеству, что они пытаются пустить пепел в лицо человеку, который того не стоит. Тогда достанется и ему.

— Еще есть прошение от его высочества Второго о снятии его с должности куратора академии, — Литрак решил, что гнев начальства немного поутих и можно попробовать решить еще один вопрос.

— Испугался двойняшек, — не без злорадства протянул Рельгар. Усмехнулся, явно забавляясь поведением сына, требовательно стукнул пальцем по столу, и секретарь ловким движением выложил текст прошения перед королем. — В принципе, — его величество задумчиво потер подбородок, — отношения с империей у нас лучше, чем когда-либо, у соседей все мирно, пираты под плотным контролем Такии.

— Я слышал, их отчисления в казну страны составляют сорок процентов от общего дохода, — неодобрительно заметил Литрак.

— Сорок пять, — поправил король. — Ты прав, конечно. Это нехорошо. Но пиратство было и будет. Так что я предпочту, чтобы его кто-то контролировал, чем держать в три раза больше судов для охраны торговых караванов. Кстати, свяжись с Такией. Может, они что-то слышали о черных гостях.

Литрак сделал очередную пометку.

— И передай Второму, я готов удовлетворить его просьбу, но с одним условием. Новая академия должна быть открыта к началу учебного года. Как хочет. Пусть хоть сам над строителями стоит. Если успеет — Четвертый вернется на свой пост. Если нет — отправлю Фильярга гоняться за черными гостями. Развеется, заодно удовлетворит наше любопытство.

— Я передам, — склонил голову секретарь и торопливо откланялся, пока его величество не придумал еще какое-нибудь поручение.

Он шел, привычно прижимая к себе папку и пугая празднично наряженных придворных постным выражением лица. Шел, думая о том, что государство никогда не отдыхает. Праздники или нет, но все равно кто-то следит за тем, чтобы дворец ел, спал и веселился. Часто невидимый, но не менее важный.

— Скажите мне, прибыла ли уже ассара и где сейчас Второй? — спросил он в пустоту.

Та отозвалась еле слышным:

— Ассара в своих апартаментах. Второй в министерстве градостроительства. Должен вернуться вечером.

— Спасибо, — искренне поблагодарил безмолвного секретарь и поспешил к себе. Дел предстояло… начать и кончить, но он любил свою работу, пусть даже предстояло трудиться на праздниках. Причастность к великому, способность хоть немного, но влиять на события государства, делали его жизнь важной для остальных. И это перевешивало другие неудобства.

Пара недель спустя

— Твой отец хочет встретиться со мной, — Арвэл навис над девушкой, вдавливая ее в постель. Наклонился, вдыхая тонкий аромат и чувствуя, как теряет контроль, как пламя бушующим потоком несется в крови, а голова туманится. Стиснув зубы, Пятый призывал себя к сдержанности. Он должен остаться верен себе. Но, видит огонь, эта женщина сводит его с ума. Она приходит к нему по ночам, танцует перед ним в струях воды в купальне, на улице ветер доносит ее смех, а небо смотрит ее глазами. Впервые, женщина столь сильно будоражила его кровь. И он боялся. Нет, не того, что его будут использовать в интригах императорского двора и даже не их расставания. Он боялся утонуть в ее глазах настолько, чтобы забыть семью, Асмас и братьев. Предать огонь. Потеряться.

Мужчины Асмаса ненавидели слабость, а рядом с этой женщиной он ощущал себя другим, теряющим опору, теряющим огонь. Чувствовал — если она попросит, не сможет ей отказать. И это чувство разрывало его душу.

— Боишься? — голубые глаза насмешливо блеснули. Цветтара обвила его за шею, притянула к себе, прикоснулась губами к уху. — Не бойся, ты нравишься моему отцу.

Арвэл выдохнул, стараясь унять бешенный стук сердца.

— Не хочу обидеть его отказом. Я не подходящая для тебя пара, принцесса, — ответ вышел сухим, но он едва сдержался, чтобы не сорваться на крик. Арвэл был готов на все, чтобы остаться рядом со своей женщиной, но делить ее с мужем… Стать фаворитом… Мерзкий план водника душил, словно накинутая на шею петля.

Безмолвный, который пересказывал разговор лорда с принцессой, бросал на него сочувственные взгляды и наверняка многое не договорил, но и то, что было сказано, огненными гвоздями вбилось в душу.

Воздух заледенел. Принцесса медленно опустила руки. Посмотрела так, что у него все перевернулось в душе.

— Значит, доложили уже, — отвернулась, пряча блеснувшие в глазах слезы. — Отец всегда был плох в защите, — усмехнулась горько.

— Почему не поставила сама? — удивился Арвэл. Надо было, наверное, встать и уйти, но он не мог заставить себя оторваться от девушки. Понимал — как бы ни мучительно больно было рядом с ней, без нее будет во много раз хуже.

— Потому что не хочу ничего от тебя скрывать, — с вызовом ответила она.

Он не поверил. Перевернулся, усадил ее сверху. Удержал за бедра, когда она попыталась встать.

— Говори, — потребовал.

Принцесса судорожно вздохнула. Тряхнула волосами — в полумраке ярко блеснули голубые камни силы, а потом влепила ему с размаху пощечину.

— Ненавижу! — прошипела. — За то, что встретился на пути! За то, что наполнил воду любовью. За то, что оказался, тем самым! А теперь отказываешь!

Она снова подняла руку, и он ее не остановил. Боль обожгла щеку, но он ощутил радость. И поднятая рука устало опустилась.

— Улыбаешься? — разъярилась принцесса.

— Любуюсь, — ответил Арвэл, не думая скрывать улыбку.

— Ах так! — голубые глаза блеснули яростью. — Тогда я себе другого фаворита найду. Любой согласится! Стоит только пальцем поманить. Такиец, например. Давно за мной таскается.

Арвэл перевернулся, подмял ее под себя, вжимая худенькое тело в постель, стиснул в объятиях так, что девушка охнула.

— Никакого такийца, моя неверная водность. Пока я с тобой, ты не посмотришь на другого мужчину. Я не позволю. Мне плевать на планы твоего отца. Для меня есть ты и никто другой.

И он запечатал возражения глубоким страстным поцелуем, легко сломав сопротивление.

Их слияние было почти борьбой. Яростным, страстным, опустошающим

— Я знала, ты не согласишься, — прошептала она, дыша тяжело и часто. — Огонь не будет гореть в клетке, ему нужна свобода. Отец скоро сам это поймет.

— Зачем ему я? — Арвэл погладил ее по волосам, нежно поцеловал в лоб.

— Он считает, что дитя, зачатое с тобой, обязательно будет мальчиком, а наследник укрепит мою позицию на троне.

Арвэл застыл, убрал руку.

— Но я ведь… — начал было потрясенно.

— Дитя от фаворита может быть признано наследником, преценденты имелись, — пожала плечами девушка. — И он уверен, что договорится с водой. Мальчик не унаследует огненную стихию.

Арвэл подавился словами. Эти… водники… И они еще попрекали их восьмью женами короля⁈ Не зря говорят, вода лицемерна. Даже отражение может исказить настолько, что себя не узнаешь.

— Прости, — сказал он, уже зная, что пожалеет об отказе, — я не смогу удержаться и не убить твоего мужа.

— Девятиликий, как бы я хотела, чтобы моим мужем был именно ты! — столь горячо воскликнула Цветтара, что Арвэл забыл об испытанном унижении. Крепко прижал ее к себе.

— У нас еще есть время, давай проведем его вместе, а там — как огонь позволит.

— Как вода решит, — тут же возразила Цветтара, и Арвэл усмехнулся:

— Знаешь, вот сейчас мне совершенно все равно, кто нам поможет. Хоть ветер.