— Милая, подумай, вспомни еще раз, тебе есть, что добавить?
Харт был сама любезность. Он даже на корточки присел перед Олей. Конфету приготовил. Но девочка расстроено помотала головой, в глазах блеснули слезы.
Третий со вздохом поднялся, потрепал племянницу по голове, протянул конфету и предложил:
— Иди, поиграй с братом. Разрешаю посмотреть родовые кристаллы.
Оля просияла и унеслась. Ей всегда нравилось смотреть на старые изображения поколений королей и их сыновей.
— Итак, резюмируем, — Харт прошелся перед камином, провожаемый взглядами братьев, — был ли это черный корабль или иной мы не знаем. Ночь, темно. Когда подлетела ассара, паруса уже пылали. Но есть, правда, отличие от предыдущего раза. Они атаковали. Чем — непонятно. По описанию: «плохо пахло, бяка какая» наши специалисты не смогли опознать используемое заклинание, — Третий откашлялся, скрывая нервный смех. Первый раз в деле были столь юные свидетели. Один только допрос каких усилий стоил!
— Но ведь никто протест не подал? — нахмурился Второй. — И как так можно? Целый же корабль! — он неодобрительно покачал головой.
— Четвертый, — поправил его Харт и в ответ на изумленный взгляд брата пояснил: — Тебя тогда в Асмасе не было.
— Давайте не будем отвлекаться, — попросил его величество.
— По кораблю у меня все, — отчитался Харт. — Курсант Лексар, столь геройски уничтоживший, гм, «бяку», — Третий все же не удержался от смешка.
— Серьезнее, — укоризненно посмотрел на него отец.
— Прошу прощения, — извинился Харт, — курсант Лексар в полном порядке. Его отец передает нам свою благодарность. Сын проявил высокий уровень дара. Думается, сильный огонь родился под впечатлением от сражения. У меня все.
— У меня есть что добавить, — поднялся Первый. — Мы исследовали кровь калкалосов.
Юля успела уже высказать ему за то, что налетели толпой на гостей, заставили всех пройти полный осмотр, но Лиестр лишь отмахнулся — когда еще выпадет шанс понаблюдать за детенышами. Обычно калкалосы никого чужих к ним не допускают, а сами Гнезда серьезно охраняются.
— Если бы не знали, что ищем нечто странное — не заметили. А так… Могу сказать, это действительно отравление. Какая-то вариация трупного яда, настолько сильной концентрации, что даже организм калкалоса не смог его полностью перебороть. Как именно он к ним попал, мы не выяснили, но Драго обещал разобраться. Ему есть с чем теперь вернуться в Гнезда. Дальше они сами.
— Сами, — недоверчиво хмыкнул Харт. — Знаем, как они сами… Союзнички…
— Третий, — протянул его величество, выразительно смотря на сына.
— Просто я думаю о том, — Харт снова поднялся с места, — что нападения на корабли и отравления связаны между собой, а это означает войну. Глупо думать, что четыре сожженных корабля останутся без ответа. Вот они его и получили… Пусть и такой странный, как яд. Более того, я уверен, их противник на этом не остановится. Подберет нужную концентрацию, чтобы яд вызывал не отравление, а смерть, и в один момент Гнезда превратятся в кладбище.
— Ты слишком пессимистичен, — не согласился Фильярг.
— Я реалист, — возразил Харт. — И думаю о том, что кроме договора о сотрудничестве, мы напрямую завязли в этом деле. Наш патруль уничтожил один из кораблей, а в сожжении другого корабля принимали участие курсанты. У меня такое подозрение, что нас не трогают, потому что считают более легким противником. Просто, чтобы нас убить, не требуется столь сильная концентрация яда. Достаточно его развести…
— Ты преувеличиваешь, наш огонь, конечно, не столь силен, как у калкалосов, но и он способен справиться с трупным ядом, пусть и измененным, — заверил всех Лиестр.
— Науке, конечно, виднее, но я бы не хотел на себе это проверять, — поморщился Харт.
— Думаешь, наши крылатые соседи кому-то мешают? Вряд ли это просто месть за сожженные корабли, — сказал Фильярг.
— Думаю так же, — согласился Пятый. — Слишком много усилий… Цель явно больше, чем месть. И согласен с тем, что если мешают калкалосы, следующими станем мешать мы.
— Какие все подозрительные, — фыркнул Ларс. — Но я готов согласиться со всеми доводами, если это поможет нам найти засранцев и надрать им задницу. А то не противник, а призрак какой-то. Или трус. Прямой драки боится, к ядам, точно женщина, прибегает.
— Кто бы они ни были, не стоит их недооценивать. Я предлагаю, усилить патрули, — внес предложение Фильярг.
— Как всегда, — закатил глаза Ларс. — А биться с кем? Мы так и не знаем, кто нам угрожает.
— Мы можем сформировать эскадру и попытаться захватить их, — высказался Альгар. — А еще разработать заклинание, выжигающее трупный яд из крови, даже самой сильной концентрации…
— О! — поднял палец вверх Ларс. — Слова будущего правителя.
На него посмотрели неодобрительно уже все и Второй, стушевавшись, забрался глубже в кресло, ворча, что какие все серьезные, даже пошутить нельзя.
— С заклинанием поддерживаю, — согласился Первый, — мы разошлем рекомендации по целительским. Пусть будут готовы. Заодно будем брать пробы воды. Мало ли что…
— Эскадра идея хорошая, — задумался король, — но они уходят от прямого столкновения. Такое чувство, что специально избегают. Поохотиться можно, но результат сомнителен.
— Я все же отправлю ребят в поиск, попробуем обойтись малыми силами, но нам нужна информация. Второй прав: нет ничего хуже неизвестности, — Фильярг дождался одобрительного кивка отца, принявшись составлять сообщение патрулям.
Они прощались на закате. Детеныши нервно били по земле кое-где подпаленными хвостами, двойняшки мялись, не зная, что сказать. Обе мамы: двуногая и двукрылая наблюдали за ними со смешанными чувствами умиления, гордости и настороженности.
— Вы прилетайте еще, — предложила Юля.
«Конечно, как только их огонь достигнет нужного уровня зрелости, и они станут думать, а не только действовать», — согласилась Так–Рада, и они обменялись понимающими взглядами.
«Вас сильно?» — осторожно поинтересовался один из детенышей, с какой-то странной гордостью оглядывая свой пострадавший хвост.
— Нет, не очень, — приняла как можно более независимую позу Оля, — месяц отработки. Ну и домой нельзя будет, — она все же не сдержала тяжелого вздоха. Домой, когда всем можно, а им оставаться в пустых стенах, очень хотелось, но признаваться в этом было неудобно. Тем более таким храбрым — на целый корабль не побоялись напасть — калкалосам.
«Вы к нам?» — предложил второй детеныш.
Илья усиленно замотал головой.
— Слышал, к вам никого не пускают, даже взрослых.
«Вас пустят, — дружно заверили их детеныши, — у нас маленьких любят».
На лицах детей явственно отразились сомнения. Они дружно покосились на маму калкалосов и не менее дружно поблагодарили:
— Спасибо! Обязательно! Как-нибудь.
— Лучше вы к нам, когда отпустят, — добавил дипломатично Илья.
— Госпожа ассара, я рекомендую изменить порядок работы безмолвных. Отныне они будут пресекать любые попытки нарушить правила, — ректор не просто нервничал, он боялся и это было так непривычно, что Юля от удивления потеряла нить разговора.
Когда муж предложил приставить детям охрану, Юля поначалу отказалась. Заманчиво было, конечно, обеспечить безопасность, но ей не хотелось, чтобы двойняшки были на особом положении из-за титулованных родителей. К тому же стихии не развивались в тепличных условиях. Яркое тому подтверждение Лексар, который от стресса выдал сразу высокий уровень дара. Так что вместо того, чтобы устроить скандал — чуть не убили ребенка — родители Лексара еще и с благодарностью пришли. И это до сих пор с трудом укладывалось в голове у Юли.
С охраной двойняшек был найден компромисс. Формальным поводом для приставления к ним безмолвных послужила «холодная» война с Лифганой. Мол, эти уроды и давлением на детей не побрезгуют. Но безмолвным дозволялось вмешиваться лишь в случае прямой угрозы жизни. Так что детишкам не мешали сбегать по ночам или нарушать другие правила академии. Но как показал последний случай — приглядывающая охрана не всегда успевала среагировать должным образом.
Муж бушевал, а Юля запретила увольнять проштрафившихся парней. И теперь от нее потребовали посадить собственных детей «на поводок».
— Нет, — решительно мотнула головой, — я понимаю ваши опасения, но надо искать другой способ обезопасить двойняшек от самих себя.
В глазах ректора читалось отчаяние: «Если эти таланты на первом курсе сбегают полетать на калкалосе, сжигают корабль, то что будет к пятому, а к десятому?».
— Нет другого, — простонал ректор, явно уже прощаясь с академией, которой скоро предстояло пасть жертвой очередной шалости двойняшек.
— Ну-ну, — Юля, не удержавшись, похлопала мужчину по плечу. — Вы стольких воспитали. Справитесь и с этими. Вдобавок я всегда рядом. Но если начнем оберегать их на каждом шагу, — да, она тоже стала немножко асмаской, — загубим дар.
— Еще и дар… — на лицо ректора невозможно было смотреть без слез. — Вы же понимаете, сколь велик шанс, что первой в Ольге проявится вода?
Юля вздохнула, отступила от ректора. Раздраженно подергала себя за прядь. Опять и снова! Вон даже принцесса Шакри-нару у них учится, что говорить об остальных студентах академии Ментала. Хватало и водников, и воздушников. Магов земли лишь не было. Им менталистика традиционно плохо давалась.
И все равно везде и всюду: «Асмас равно огонь». Нет, это прекрасно, что страна сильна своими гражданами, но остальным-то что делать? Топиться?
По-хорошему, надо честно поговорить с водой, попросить, чтобы отступилась, позволила в Оле первым проснуться огню, но ведь сама просила не вмешиваться в дела дочери, мол, как будет, так и будет. Поздно теперь идти на попятную.
— Значит, в академии Пламени появится водница, — очень тихо произнесла Юля, но ректор вдруг попятился, умиротворяюще поднял руки и заторопился, глотая слова:
— Хорошо, хорошо. Пусть появляется. Мы как-нибудь разберемся. Попрошу знакомого преподавателя из Такии помочь.
— Такия, — недовольно проворчала Юля, расстегивая ворот блузки — воздух вдруг резко сделался горячим, аж кожу запекло. Камни на татуировке Кайлеса угольками чувствовались, и Юля подумала, что надо бы вернуться к медитации. А то нервы совсем расшатались… Слишком много всего свалилось за последнее время: уроки с огнем — стихия вообще терпением не отличалась: каждый раз, как на минном поле. Потом Совенок, ритуал и признание его наследным принцем. Теперь Матери ее люто ненавидят, виня в том, что это она лично лишила их сыновей шанса на трон. Четвертая и то с трудом смирилась — внуки помогли оттаять. Остальные при встрече слова цедили сквозь зубы, улыбались так, что плакать хотелось и смотрели, как на врага народа. Хорошо, его величество сократил пребывание Матерей во дворце, мол, раз наследник избран, остальным нечего здесь делать. Будет праздник — пригласим. Юлю данное распоряжение не коснулось, она так и осталась признанной матерью наследника.
— Такия, — повторила она, хмуря брови. Хорошая страна, красивая природа, люди душевные, но это если замуж, а жить просто так — невозможно.
— Других нет, — развел руками мужчина, — не в Шакри-нару же ее отправлять, сами понимаете…
— Понимаю, — согласилась Юля. Но и Такия тоже не подходит. Безмолвные устанут отбиваться от женихов. — Не будем раньше времени наводить панику. До пятнадцатилетия еще далеко.
На нее посмотрели с жалостью.
— Я бы не рассчитывал на то, что у нас есть это время, — проворчал ректор. Помолчал и со вздохом продолжил: — Так и быть, под вашу ответственность я не стану давать новые указания безмолвным. Надеюсь, ваши дети повзрослеют раньше, чем мы сойдем с ума.
Они сидели на толстой ветке в глубине парка, тесно прижавшись друг к другу. Закатное солнце заливало округу теплым светом. Одуряюще пахло цветами. Впереди дерево было усыпало крупными розовыми соцветиями, и вокруг него с жужжанием носились насекомые.
В Асмас окончательно пришла весна.
— У меня руки болят, — пожаловался Илья, показывая ладони, где надулись пузыри мозолей. — Еще этот Лексар… постоянно ноет. Не понимаю, зачем было всех наказывать? Даже тех, кого с нами не было.
— Правило четверки, — поморщилась Оля. — Взрослые уверены, так лучше.
— Ничего не лучше! — горячо возмутился Илья, остро переживая за друзей. — Несправедливо быть наказанным за то, чего не делал!
— Зато это остановит тебя в следующий раз, — мудро заметила девочка, задумчиво потянув за косичку, наморщила лоб. — Отработка — ерунда. Скоро закончится. Но ты понимаешь, что, если бы не Лексар, мы могли погибнуть?
Илья отозвался тяжелым вздохом.
— Надо было попробовать соединить руки и ударить вместе.
— Мы бы упали, — резонно возразила Оля и воскликнула с ожесточением. — Нет, это не дело, если ты можешь пострадать, оставшись один.
Брат досадливо засопел. Его тоже пугала их уязвимость. Вместе они сила, а по одиночке ничем не отличались от остальных детей.
— И что будем делать? — спросил он, невольно придвигаясь ближе. Илью пугала не только уязвимость, но и одиночество. Он настолько привык быть рядом с сестрой, что не представлял себе жизни без нее.
— Нам нужны стихии, — торжественно провозгласила Оля, посмотрела выжидательно на брата.
— Ха! Дадутся они тебе, как же, — недоверчиво хмыкнул Илья. — Взрослые говорят, до пятнадцати лет ждать надо.
— Ерунда, — отмахнулась девочка, и Илья удивленно округлил глаза. — Мы уже готовы, только… — она прикусила губу, посмотрела озабоченно на брата, — есть условие.
Оля огляделась по сторонам, склонилась к Илье и горячо зашептала ему на ухо.
Стоящий под деревом безмолвный неодобрительно покачал головой и одними губами поделился с товарищем:
— Ишь, секретничают. Опять замышляют что-то поганцы.
Его напарник усмехнулся:
— Пусть. Огонь их любит. Вон сколько всего позволяет.
— Пепел их любит, а не огонь, — проворчал первый безмолвный. — Начальство снова приказало наблюдать и вмешиваться лишь в случае опасности. А как эту опасность распознать — не сказало.
— Разберемся, — коротко вмешался в их спор старший тройки.
Империя Шакри-нару, восточное побережье, город Арвий
Полковник Логр оглядел лежащий перед ним городок. Нависающий над поселением утес позволял оценить разноцветность крыш, ступенчатость улиц, многочисленные лестницы, крошечные уютные площади, на которых, как помнил Хармир, в тавернах готовили потрясающий рыбный суп. Да и сам городок был словно игрушечный: чистенький, симпатичный, с приятной гаванью и недавно отстроенной набережной.
Вид портили лишь мундиры солдат, наводнившие улицы. Хармир отпустил увеличительную линзу. Моргнул, возвращая резкость зрению. Кинул взгляд на голубую полоску моря.
Обитаемых поселений на восточном побережье осталось примерно половина. Так что в столице не могли больше делать вид, что ничего не происходит и прислали подкрепление.
Теперь в каждой деревне располагался взвод солдат. В такие вот городки направили пару рот.
Хармир считал — чудовищно мало, но его слушать не стали. Страна большая. У всех проблемы, не у одного только восточного округа.
— Господин полковник, неужели они решатся напасть здесь? — с затаенным ужасом спросил заместитель. — Может, испугаются?
Хармир усмехнулся. Те, кто уничтожил уже под тысячу человек… Испугаются? Смешно. Таких остановит лишь смерть.
— Будем готовиться так, словно они нападут через пару часов.
— Есть, — отозвался зам.
По крутой тропинке они начали спускаться к видневшимся внизу крышам. До наступления темноты требовалось сделать многое: проверить посты, еще раз заострить внимание на сигнале тревоги. Хорошо бы встретить врага на подступах, не пустив его в город. Улицы — не лучше место для драки.
Хармир снял фуражку, платком вытер вспотевший лоб. Солнце припекало совсем по-летнему. В империю пришла весна, и деревья радовали нарядом из цветов. Полковник с болью отвел взгляд от чьего-то сада, сплошь покрытого облаком из бело-розовых и синих цветов. В памяти ожила совсем другая картинка: скручивающиеся листья, ползущая по стволу серая паутина гнили и оседающее пыльной кучей мусора дерево.
Губы невольно зашептали охранную молитву.
— Удалось уговорить кого-то уехать? — спросил полковник, отходя к обочине, чтобы пропустить повозку.
— Слухи ползут, люди напуганы, так что часть семей покинула город, — подтвердил заместитель.
Хорошо, — кивнул своим мыслям Хармир. Если что-то пойдет не так, меньше горожан достанется врагу.
Он добрался до гавани, всмотрелся в спокойную — как зеркало — гладь воды. Ветер стих и на море лег штиль.
Присланное из центра подкрепление с комфортом расположилось на набережной, уплетая сладкие булочки и попивая холодный морс.
— Вояки, — презрительно бросил зам, и Хармир вынужденно согласился: вояки. Слухи их не пугали, ни одного выпотрошенного поселения они не видели. Своих людей полковник распределил по деревням — так надежнее будет. Враг пока не рисковал брать что-то крупнее поселка, был шанс, что и сегодня пронесет.
— Командиров ко мне, — приказал Хармир. До прихода ночи они должны выстроить оборону. А после… Вся надежда на милость Девятиликого.
Враг появился с восходом луны. Сначала зеркальная гладь воды посеребрилась поднимающимся из-за гор светло-желтым диском, а потом из темноты буквально в сотне шагов от берега выступили хищные силуэты кораблей. Беззвучными тенями они заскользили по воде, стремительной волной приближаясь к набережной.
Хармир ощутил, как застывает время, как вскипает кровь, в голове молоточками стучит тревога и азарт битвы захватывает тело, собираясь нетерпением на кончиках пальцев.
Бояться нечего. Рядом вода — родная стихия. Она поможет. Она справится с врагом.
— Под прикрытием шли, не засекли, — еще успел извиниться заместитель, как передние маги ударили мощным водяным валом.
На какое-то время в гавани воцарился хаос. Заполошно носились в воздухе поднятые с ночевок перепуганные птицы, напоминая в темноте мелких призраков. Грозно ревела вода. Стонали, погибая, корабли. Со треском разрывалось дерево. Свистел ветер, колошматя по гавани воздушными плетями. Грохотали камни, поднятые со дна. Содрогалась набережная, которой тоже доставалось от ударов стихии.
— Отставить! — усиленная заклинанием команда оглушила город, итак поднятый с постели. — Свет!
Вспыхнули световики — ночь испуганно отступила — высвечивая гавань, набережную, мокрые дома, которым не повезло оказаться слишком близко к воде.
Хармир обозрел кучу мусора, в которую превратилась вода. Доски. Обломки мачт. Ящики. Парни знатно постарались измолотить гостей чуть ли не в труху.
И это все? Недоумение росло с каждой секундой. Где тот враг, который держал месяц в страхе все восточное побережье? Уничтожил столько народа. Неужели не выдержал первой же схватки?
Хармир ощутил, как разочарование наполняет душу. Он ни одного заклинания применить не успел — не дело командиру в первых рядах в бой рваться. А ведь так хотелось отомстить за залитую кровью куклу, валявшуюся на полу.
— Сканирующие заклинания, — отдал приказ.
Не может быть, — тревожно билось в голове. Весь его опыт буквально кричал о том, что так просто быть не должно. Что враг, за которым он гонялся целый месяц, не будет легкой добычей.
А рядом уже расслаблялись солдаты. Звучали соленые шутки. Кому-то предложили нырнуть и поискать утопленников.
Тела! — мелькнуло молнией в голове Хармира, а взгляд уже пытался найти хоть одно тело среди плавающего мусора. Тщетно. Следом накрыло осознание, что мачты слишком тонкие, мусор больше на рыбацкий хлам похож, как раз с тех самых старых шхун, которые не стали убирать из гавани, оставив для правдоподобия у причала. Вот они, размочаленные, сейчас и плавали по частям в воде.
И Хармир заорал, подавляя подступившую к горлу панику:
— Усилить щиты!
Берег засверкал, словно накрытый мыльным пузырем, а из воды, из того самого мусора, медленно показалась верхушка мачты. Чужие корабли величественно, обрушивая вниз водопады, поднимались со дна, красиво блестя мокрыми парусами.
«Черные», — с какой-то обреченностью прошептал Хармир. Додумать почему он не успел. На частично разрушенную набережную из воды волной полезли люди. Карабкались они молча. Многие были безоружны, но у кого-то в руках Хармир заметил ножи, остроги, топоры и даже весла. Но главное было не это…
— Девятиликий, они же… — охнул заместитель, когда первые нападавшие достигли набережной. Передовая шеренга магов дружно попятилась назад. Солдаты, видавшие многое, оказались не готовы драться с женщинами и детьми.
— Воздушный таран! — скомандовал Хармир.
Они ударили дружно. Почти. Лишь левый фланг замешкался и был вынужден вступить в рукопашную, так что Хармир отправил туда резерв. Из своих. Его парни позлее будут. Столько всего повидали за эти дни…
Потянулись томительные минуты, и в парапет снова вцепились грязные пальцы, показались всклокоченные мокрые головы.
Все повторилось — воздушный таран, подхватывающий и роняющий в воду тела.
А левый фланг все плотнее погрязал в схватке. Там сверкали заклинания, матово переливались щиты, закручивались водяные жгуты, уплотняясь, бил воздух, но нападавшие, словно заговоренные, вставали и продолжали бой. Оголять мечи и рубить маги пока не решались — куда с клинками против рыбаков, женщин и детей⁈
А за спинами нападающих черной стеной стояли, чего-то выжидая, корабли.
Хармир выругался, устремляясь к левому флангу. Было то, что не давало ему покоя.
Подбежав, он ухватил за шиворот мелкого пацана, поднял в воздух. Тот зарычал, дрыгая ногами.
Командир бросил сканирующее заклинание, выругался повторно — щитов на них не было. Тогда как же они не тонут, не гибнут от ударов магии?
— Это мертвецы! — крикнул он, отшвыривая от себя пацана и доставая меч, чтобы первым, показав пример, нанести удар.
Солдаты дружно обнажили клинки.
И тут на окраине грохнуло, небо пронзила молния — кто-то с перепуга применил одно из самых мощных заклинаний.
Хармир даже бровью не повел — ожидаемо. Он и сам зашел бы с тыла. Если для нападения на город собрали всех жертв по побережью, то им в лоб отправили лишь малое число.
Однако помочь парням, которые держали окраину, он ничем не мог. Только пожелать удачи.
Центр и правый фланг пока успешно сбрасывали мертвецов в воду, но бесконечно так продолжаться не могло. Рано или поздно солдаты выдохнуться, а вот мертвые не устают никогда.
— Второй отряд. Атака на корабли! — скомандовал Хармир. С мертвецами они разберутся позже. Сначала надо заняться теми, кто ими управляет.
Яркая, распавшаяся на десятки ветвей молния попала в центр черного строя. Следом, ослепляя, наполняя воздух гудением и распространяя вокруг озон, ударил сразу десяток «небесных копий».
Корабли засверкали пленками щитов, а потом что-то изменилось. Воздух потяжелел, наполнился сладковатым запахом тлена, с кораблей донеслось дружное пение, и Хармир ощутил, как мир умирает. Смерть ступила на воду, невидимой тенью заскользила среди солдат, собирая свою жатву.
Чужая магия теркой, сдирая, прошлась по коже, вызвав приступ тошноты.
Рядом, не выдержав, упал на колени товарищ. Захрипел, хватаясь за горло, а потом повалился на колени и затих.
— Щиты держать! — запоздало крикнул Хармир. — Слабых в круг. Объединяемся.
И попробовал ударить всем, что у него было, выпивая силу из артефактов, по левому кораблю. Достать. Хоть один. Замедлить. Сбить бьющее по нервам пение.
И над кораблем мигнул, пропадая щит.
— Третий слева. Цель, — отдал приказ Хармир, ощущая, как его шатает от слабости, а смерть, почуяв опустошение, направляется к нему.
Его поддержала лишь одинокая молния. Она ударила точно в центр палубы и оттуда, радуя слух, донеслись крики, а по парусам побежал рыжий огонь.
Хармир в ужасе оглянулся, вбирая картину боя. Сбившись в группки и прикрываясь щитами, маги отбивались от наседающих на них мертвецов. Набережная была щедро усеяна телами тех, кто не смог устоять против атаки невидимой смертью с кораблей. Остальным тоже досталось. Непонятно, что за силу использовали чужаки, но против нее оказались бессильны и вода, и ветер. Да и сталь плохо помогала. Кто-то призвал огонь — и мертвяк с воем факелом покатился по камням, больше не встав.
То тут, то там стали вспыхивать такие же костры, но мертвяков было слишком много, а огонь у парней — второй стихией — слаб, чтобы сжечь тут все.
Огневика бы мне. Хоть одного. А так… Надо отходить, — подумал Хармир, готовясь командовать отступление. Горожане… тех, кого удастся, они попробуют вывести, но отступать придется по-плохому — на окраине тоже шел бой и непонятно, кто там их встретит.
И тут лежавший мертвым товарищ шевельнулся, сел, тряхнул головой, словно просыпаясь и поднял на Хармира полный ненависти черный взгляд, а потом в грудь полковнику Логру полетело заклинание.
Щит устоял, и тогда солдат, зарычав, кинулся на командира с мечом.
— Хотите сказать, мы потерпели поражение? — император раздраженным жестом прервал доклад начальника штаба. — Помнится, вы утверждали, что нам противостоят обнаглевшие пираты, так что пять-шесть рот легко размажут их по побережью, а сбежавших добьет восточная эскадра. Скольких мы в итоге отправили на оборону как его? Арвия?
— Двести человек, ваше величество, — ответил генерал и опустил голову.
— И сколько вернулось?
— Восемь, — едва слышно проговорил мужчина.
Император не выдержал, встал, зашагал по кабинету.
— Почему в вашем докладе не было ничего об исчезнувших деревнях? Не просто опустевших, а превратившихся в тлен? О неизвестном заклинании, которое убивает жителей? Как мы сейчас понимаем, превращая их в живых мертвецов. Месяц! Целый месяц они собирали армию из наших же подданных, а мы ничего не предприняли в ответ.
— Мы посчитали, что полковник Логр излишне драматизирует ситуацию. Он всегда был склонен к преувеличению, — попытался оправдаться генерал.
— Был! — многозначительно бросил в ответ император. — А теперь неизвестно где. И мне кажется, он единственный, кто на самом деле понимал ситуацию.
— Из города, к сожалению, кроме восьми не выбрался никто, — скорбно подтвердил начальник штаба. — Выжившим судьба товарищей неизвестна, но… — и он выразительно замолчал.
Молчал и император, думая о том, что армия без войны превращается в жыргхву знает что. И вместо того, чтобы драться с врагом, солдаты начинают драться с друг другом: за места, должности, за повышение и награды. Еще и воровство… Нет, не наглели, но с каждым мирным годом все больше забывали, что такое воевать по-настоящему, а не на учениях.
Понятно, что потеря города — не просто щелчок по носу, а самая настоящая пощечина — заставит всех встряхнуться. Но армия мирного времени — это жирный и неповоротливый лентяй. Пока раскачаются…
Ничего, — с ожесточением подумал император, — сейчас чужаки быстро стряхнут жир с боков. Главное, понять, с кем мы столкнулись и выстроить верную тактику.
Но наглые… Напасть на Шакри-нару. Использовать его же подданных. Еще и сила, которая, похоже, плохо поддается ударам стихии. По крайней мере полковнику Логру близость к воде не помогла, а ведь сильный был маг, н-да.
— Ваше величество, я бы хотел обратить ваше внимание на одну вещь, — начальник службы безопасности закончил читать копию доклада и смог, похоже, что-то выцепить — император одобрительно кивнул, — среди выживших был огневик. И судя по показаниям его товарищей, именно благодаря огню они буквально выжгли себе дорогу среди мертвецов.