Совенок. Вода и пламя. Шестая часть

Глава 9

Асмас. Академия Пламени.

— Туда нельзя ходить, тем более нам, — страшным шепотом поведал Илья. Оля раздраженно мотнула головой.

— У нас уже пять обретших дар в классе. Думаешь, я не знаю, о чем шепчутся по углам? Что мы останемся на второй год, потому что слишком маленькие. Еще и мерзко хихикают при этом… Ненавижу, — и она гневно стукнула кулачком по камню.

Они сидели на поляне в окружении густых зарослей колючего кустарника, по случаю весны щедро покрытого нежно-сиреневыми цветами. Солнце припекало почти по-летнему, так что детвора скинула кители, оставшись в рубашках.

Это место было особенным — бывший штаб Великой четверки. Сами курсанты сейчас проходили стажировку и готовилась к сдаче зимой выпускных экзаменов, давно позабыв о детских забавах, а их глава прочно осел во дворце, постигая науку будущего правителя.

Но на поляну даже старшим вход был воспрещен — святая святых, так что двойняшки каждый раз пробирались сюда тайком. Зато здесь можно было поговорить без лишних ушей, не считая облюбовавших себе пару деревьев безмолвных. А еще здесь лежали россыпью плоские, удобные для сидения камни. Вот на них они и устроились, обсуждая грозящий им «второй год».

— И даже мама не поможет, — со вздохом согласился Илья. — Без стихии нечего делать на втором курсе.

— Не понимаю, зачем они нас тогда вообще сюда отправили⁈ — с досадой вопросила Оля. — Могли бы еще пару лет дома отдыхать.

— Так ты сама просилась, — напомнил брат, — еще и рыдала…

— Тихо, — оборвала его Оля, подняла руку, прислушиваясь. — Идет кто-то.

— Уходим? — забеспокоился Илья. Если их поймают, влетит. Безмолвные вмешиваться не станут. Они сами заканчивали академию и считали священной традицией воспитание старшими младших. В лучшем случае им уши надерут, в худшем…

Девочка покачала головой — поздно, уже заметили.

— Выходите, — крикнула вдруг.

Кусты затрещали и оттуда, отцепляя одежду, ругаясь, вывалились трое.

— Вы здесь откуда? — нахмурился Илья, оглядывая своих товарищей по комнате. Нет, он знал, что они должны стать ближе, чем семья, но пока с этим не получалось. Пацаны с самого начала отнеслись к нему, как к младшему, фактически малышу, вдобавок, избалованному высокородными родителями. Об ассаре плохо не говорили, но не считали его полноценным асмасцем. Шутили, что огонь никогда не выберет такого, даром, что сын Четвертого высочества. Потом, правда, под давлением наставников попытались подружиться, но не получилось. Илья не мог понять, зачем ему эти трое, если у него есть сестра, которая не издевается, не шутит по-глупому, насыпая пепел в ботинки или запихивая вонючку под подушку.

Только вот с полета на калкалосах все изменилось. Наставники тогда историю решили скрыть — дабы не нашлось подражателей, но слухи все равно просочились, так что двойняшек теперь дразнили наездниками. Отец, услышав, лишь крякнул, сказав, что сами виноваты. А если продолжат в том же духе, то и не так дразнить станут. Оля посоветовала не обращать внимание, мол, это они от зависти. На калкалосе вообще летали только мама, да Шестой. Остальные просто завидуют.

Илья не знал, чему там завидовать… Нет, сам полет ему понравился, хотя поначалу и жутко было, а вот отработка нет. Несправедливо же. Летали меньше часа, а работали месяц. Еще и самые противные работы им достались. И навоз за вальшгасами убирать, крольчатники чистить, сорняки полоть, даже отходы носить заставили, правда, разрешив брать по пол ведра. Брат, услышав, сказал, что они с сестрой далеко пойдут. Он такое носить лишь на десятом курсе сподобился.

Пацаны из четверки, правда, ни разу не упрекнули за то, что их тоже наказали — работали честно, не отлынивая — только попросили рассказать подробно о том вечере. Оказалось, что он и Лексар помнили его по-разному, наверное потому, что на разных калкалосах летали.

С тех самых пор они вроде как ближе стали. Илья и забыл, когда последний раз над ним шутили или называли «малыш». Зато теперь троица постоянно, особенно Лексар, таскалась за ними. И даже здесь их нашли.

— Как вы сюда попали? — поинтересовался Ирлан, раздраженно вытаскивая колючку из рукава.

— Сюда секретный ход есть, — с насмешкой отозвалась Оля, — брат показал.

— Ну да, — не без зависти согласился Ахбад, — хорошо иметь Шестого в братьях.

Илья пожал плечами. Он брата не выбирал, как и родителей, но свою маму не променял бы ни на кого другого, даже самого чистокровного. А те, кто это не понимал — дураки.

— Вы что задумали? — спросил вдруг молчавший до этого Лексар, и все трое с подозрением уставились на двойняшек.

— Ничего, — не моргнув глазом, соврала Оля.

— Врешь, — прищурился Лексар. — Я успел тебя изучить. Просто так ты сюда брата бы не потащила. Признавайся, что задумала?

Девочка надулась, пробормотала:

— Почему сразу я… — и спросила с вызовом: — Вам какое дело?

— Такое! — рявкнул, заводясь, Ахбад. — Я го… гм, натаскался и наубирался за месяц. Хватит. Дайте хоть до лета спокойно доучиться, пламя вам в глотку!

— Вот и учись спокойно! — крикнула в ответ Оля. — А нам… — и она осеклась, посмотрела виновато на брата, вздохнула и согласилась: — Хорошо, я пойду одна.

— Нет! — грянул дружный вопль из четырех глоток.

— Не подерутся? — обеспокоенно уточнил безмолвный у товарища, прислушиваясь к воплям на поляне.

— Не должны, — покачал головой второй. — Хотя, лучше бы подрались. Мы, знаешь, как четверкой поначалу дрались? Постоянно с синяками ходили. Зато выковали настоящее братство. До сих пор собираемся.

— Мы тоже, — подтвердил первый безмолвный. Из кустов донесся тихий свист старшего тройки, приглядывающего за периметром.

— Жыргхва, засекли. Кажись, седьмой курс. Сюда идут, — вытянув шею, прокомментировал второй безмолвный.

— Позволить им надрать уши? — задумался его товарищ.

— Не было бы девчонки, а так… — и второй безмолвный скривил лицо: — Уши? Принцессе?

— Твой огонь, — согласился первый и пустил шарик пламени в сторону детей.

Илья первым увидел условный знак, дернул Лексара за рукав:

— Сюда идут. Уходим, быстро.

Ухватил сестру за руку и помчался в сторону второй секретной тропы. Сзади пыхтели, топоча, ребята.

Они выскочили недалеко от столовой, наткнувшись на группу пятикурсников. Те с подозрением оглядели потных, запыхавшихся, с колючками в одежде малышей.

— Откуда? — грозно спросил парень с нашивками старосты.

— В догонялки играли, — бойко ответила Оля и даже не соврала.

Курсант недоверчиво прищурился, шагнул ближе, снял колючку с плеча Лексара, покрутил в пальцах, размял…

— И что вас в кусты понесло? — уточнил с усмешкой.

— Вот они! — на дорожку вывались их преследователи.

— Мелкие, а шустрые, — возмутился семикурсник. Ухватил одной рукой за шиворот Ирлана, второй Илью, вздернул в воздух. — Опять на поляну шастали? Вам же простым языком сказали: нельзя.

Оля уже дернулась было к брату — ухватить за руку и разнести всех, как из столовой показались еще курсанты.

— Что здесь происходит? — нахмурился Шильярд.

— Снова на вашей поляне в игры играли, — встряхнул малышей курсант. Те задергались, задрыгали ногами, пытаясь освободиться.

— Не долго пустовала, значит, — расплылся в довольной улыбке Шиль и приказал семикурснику: — Отпусти их. Не видишь — смена растет.

— Шиль! — взвизгнула Оля, обнимая парня за талию. Тот подхватил ее, покрутил, поставил на землю и потрепал по голове: — Слышал, ты даешь тут всем огня. Смотри, не увлекайся. Жалко будет, если это место превратится в пепел.

Оля фыркнула:

— Я аккуратно, — пообещала.

— Тогда разрешаю вашей компании занять нашу поляну. Все слышали? — повысил Шиль голос, оглядывая собравшихся вокруг курсантов. — Там, по крайней мере, нечему гореть, — добавил он шепотом и подмигнул.

Малышня расплылась в довольных улыбках, рядом неодобрительно хмурились старшекурсники. Шильярд, считай, уже выпустился, а им еще с этими учиться…

— Я договорилась.

Оля уверенно шагала в сторону пещеры, академия спала, измученные тренировками курсанты десятый сон видели, но малышня решила, что эта ночь лучше всего подходит для задуманного. Завтра должен был состояться праздник огня, после которого всех первокурсников, кто был стабилен, отпускали домой. Надо сказать, счастливчиков вышло немного — преподаватели осторожничали, не желая потом выслушивать претензии от родителей, получивших незапланированный всплеск родного чада.

— Что ты сделала? — ошарашенно поинтересовался Лексар.

— Ничего такого, — пожала плечами девочка, — мама часто с ним разговаривает, еще и ругается. Вот и я попробовала.

Лексар остановился, как вкопанный. Сзади недовольно зашипел, наткнувшись на спину друга Ирлан.

— Ты про стихию? — осторожно поинтересовался Лексар. Оля тоже вынуждена была остановиться. Обернулась, посмотрела с превосходством на сгрудившихся позади нее мальчишек, ощущая себя главарем. По крайней мере на этот вечер.

— И что тут странного? — удивилась она. — В сказках почти со всеми можно договориться: с бабой Ягой, Морозом, а с кем не договориться, того обмануть.

— Никогда не слышал о таких сказках, — честно признался Лексар, настороженно сопя. Его продолжали раздирать сомнения: с одной стороны, они здорово рисковали, нарушая строгий запрет приближаться к источнику, с другой — завтра праздник. Он сам слышал разговор наставников, что малышей постараются отправить домой, дабы не болтались под ногами во время экзаменов. Вдобавок, его все равно накажут — Илья уперся, не желая отпускать сестру одну. Так что лучше быть наказанным за себя, чем за других. Ну и в-третьих, Лексару льстило, что о нем, первокурснике, уже говорят в академии. Пока с насмешкой, мол, покатался на калкалосе, но это пока… Да и отец говорил, чтобы держался двойняшек. Знал бы он, правда, что именно задумали эти двое…

— И как ты с огнем общалась? — уточнил скептически Ирлан. Ахмбад так вообще насмешливо прыснул, мол, придумала тоже… с огнем. Да стихии плевать даже на взрослых, он только королевскую семью выделяет, а уж про малышей и говорить нечего…

— Я к Майре ходила, у них там камин, — недовольно нахмурилась Оля, не став упоминать, что заодно и в крольчатник наведывалась. Наставница пыталась поначалу призвать непослушную ученицу к дисциплине и запретить покидать корпус по вечерам, но мама поговорила с ней и разрешение было получено.

Вначале огонь никак не реагировал на ее разговоры. Горел и горел. Но Аль рассказывал, что у него тоже не сразу получилось наладить контакт со стихией. Так что Оля упорно приходила, притаскивала своего любимого кролика, садилась ближе, устроив питомца на коленях и рассказывала о том, как прошел день, что она думала, что чувствовала. Тихий шепот вплетался в треск поленьев, тепло приятно овевало лицо, и девочка задремывала, просыпаясь от того, что безмолвный брал ее на руки и выносил на улицу.

— Засиделась ты, влетит, — ворчал он. Оля зевала, соглашалась, обнимала его за шею, сонно шептала:

— Спасибо, дядя Нальриф, — и засыпала дальше, просыпаясь, когда ее укладывали в постель.

Но одним вечером, когда она задремала, не досказав сказку, из огня вылетела искра и больно ее ужалила. Девочка подпрыгнула, открыла глаза.

— Дальше! — потребовал, высовывая мордочку из огня рыже-золотой кролик.

Ее собственный, белоснежный, неодобрительно посмотрел на двойника и чихнул.

Оля откашлялась, протерла глаза и продолжила свою любимую историю о Снежной королеве. Почему именно ее? Потому что Герда в ней была ужасно умной и храброй. В асмасских же сказках храбрыми были лишь мужчины. Женщины тоже совершали смелые поступки, но их всегда спасали мужчины, называя в конце «Мой огонек». А еще в этих сказках почти не было детей… Если и были, то они всегда попадали в неприятности из-за шалостей или собственных страхов, и тогда сильные и очень правильные взрослые их спасали. Одна сказка так и называлась «Мальчик, который боялся». Девочка ее на дух не переносила, настолько глупой она ей казалась, а малыша искренне жалела. И ни в одной сказке не было девочки…

Оля не знала, нравились ли огню земные сказки — тот большей частью был молчалив, изредка оживляя пламя разноцветными огоньками, но она искренне верила, что «да», продолжая делиться историями, которые им на ночь читала мама.

— Он сказал, что скоро наступят времена, когда каждый огонь будет на счету, — серьезно ответила Оля курсантам, и те посуровели, напряженно переглянулись. Мальчишки всегда чуяли большую драку.

— Врешь, — мотнул головой Ахбад, но в глазах блеснула надежда. Из них четверых лишь у Лексара открылся дар, что было предметом зависти остальных.

— Можешь остаться, если хочешь, — предложила Оля. Она и сама нервничала. Огонь велел привести лишь брата, а с ними увязались эти трое. Как он отреагирует?

— Я иду, — известил курсантов Илья, целиком и полностью доверяя сестре. К источнику? Почему бы и нет. Насколько он слышал, ничего страшного там нет. Ну пещера. Лава. Главное, под ноги смотреть и не упасть.

Около входа они замешкались — глубокая темнота пугала, но тут внутри приглашающе вспыхнул световик, и малыши дружно шагнули внутрь.

Ректор положил кусочек сыра на тарелку, поставил бокал с наливкой и раздраженно рявкнул в полумрак гостиной:

— Говори.

Безмолвный снял щит, виновато покосился на столик с закуской, однако ректор сам просил докладывать о двойняшках лично ему и коротко описал ситуацию.

— И что? Остановить и запереть! — рявкнул, теряя терпение, Сэльс. — Или родителям сообщите. Ах, госпожа ассара изволит отсутствовать, а его высочество задержали дела тэората.

Ректор выругался. Опрокинул в себя половину бокала. Крякнул. Эти дети становились головной болью. Он давно бы уже привязал их к кроватям, чтобы не сбегали по ночам, но дар… Огонь нуждался одновременно и в дисциплине, и в свободе. Потому асмасских детей воспитывали в строгости и уважении к старшим, в подчинении правилам, чтобы не было необходимости запирать, тут же… не воспитание, а сплошная дозволенность.

— И зачем их туда понесло? — спросил сам у себя ректор. Встал, решил: — Ладно, пойду погляжу. Заодно проконтролирую, чтобы не сожгли себя. Дай знать в целительскую, пусть пришлют кого толкового. Чуется, эта шалость не сойдет им с рук. С другой стороны, следующий раз думать будут.

Они медленно шли по широкому проходу. Впереди плыл, весело бросая глубокие тени на стены, световик. Воздух был сух и горяч. Он пах мхом, пылью, пеплом и еще чем-то непонятным.

— Далеко не пойдем, — прошептала Оля. В пещере ее решимость порастаяла. Все-таки быть храброй и столкнуться лицом к лицу с опасностью разные вещи.

Брат почувствовал ее состояние, взял за руку.

— Мы вместе, — проговорил поддерживающе.

Первое озерцо лавы встретило их жаром. Тут явно часто бывали курсанты, так что поверхность камней была отполирована долгим сидением на них.

Малыши расселись, замерли, нерешительно переглядываясь. К ним подлетели еще два световика, стало светло и совсем не страшно. Где-то капала вода, да гудело, перемешиваясь в озерце, пламя.

Оля откашлялась. Скрестившиеся на ней взгляды смущали.

Хотела быть главной? — разозлилась на свою нерешительность девочка. — Так действуй!

— А что так скромно? — уточнили насмешливо у них за спиной.

Детвора ойкнула, подпрыгнула, оборачиваясь.

— Что сразу в огонь не ныряем? Кого стесняемся? — ректор шагнул ближе, принявшись засучивать рукава рубашки, словно и в самом деле собирался их бросить в лаву.

— Неправда! — Оля соскочила с камня. — Никто здесь в огонь не ныряет!

— Надо же, — ректор остановился, изучающе посмотрел на девчушку. — Мы и о таком знаем. А о духах слышали? Они сюда умирать приходят. А если бы встретились с таким?

— Ушли бы, — недовольно поджала губы Оля. — Духи умирать приходят. Если их не трогать, они и тебя не тронут.

— Какая умная! — фальшиво восхитился Сэльс.

— Она умная, — подтвердил Илья, беря сестру за руку и предупреждающе глядя на ректора.

Сэльс ощутил приступ беспомощности. И что с ними делать? Выгнать? Вернуться. И месяц отработки — он ведь старался сделать его максимально неприятным — не испугал. Нет, отправить родителям, пусть сами с ними разбираются, а он хоть отдохнет до осени.

И тут воздух в пещере резко потеплел, а на камень из лавы выскочил кролик. Отряхнулся, раскидывая с алой шерстки огненные капли.

— Красноглаз! — охнули ребята.

Кролик почесал лапкой за ухом. Глянул на всех насмешливо, сморщил нос и вдруг взвился длинным прыжком в воздух. Толкнулся лапами в грудь Илье — мальчик пошатнулся, но устоял, только охнул испуганно, потом перепрыгнул на Ирлана, потоптался у него на плече, выдохнул в ухо сноп золотых искр и перескочил на Ахбада. Встал на задние лапы у того на коленях, мазнул лапкой по серым волосам, пощекотал лицо усами и красивым прыжком, обдав ректора веером огненных брызг, ушел обратно в лаву.

Всеобщий вздох пронесся по пещере.

— Какого… — начал было потрясенно ректор, трясущимися руками лихорадочно гася полыхнувшую на нем одежду, но осекся — ругаться при детях было непедагогично.

— И как? — Оля требовательно дернула брата за рукав. Тот заморгал, прислушался к себе, выдохнул:

— Странно.

— А я вот так могу, — вдруг произнес Ирлан, и все дружно обернулись к нему. Парнишка стоял, с глупой улыбкой смотря на огонь, горящий в ладони. Пламя, набирая силу, сердито загудело и устремилось вверх.

— Я тоже так хочу! — восторженно крикнул Ахбад.

— Стоять! — панически заорал ректор, забыв о боли. — Никто ничего не делает. Курсант Ирлан просто сомкните ладонь и представьте, как гаснет пламя.

— Не могу, — покачал тот головой, прикусил губу — по лбу катились капли пота.

— Я помогу, — Сэльс шагнул к пареньку, вспоминая сопричастность — давно он не гасил выброс новичков.

— Господин ректор, у вас ожоги, — в третий раз напомнил дежурный целитель. Сэльс в третий раз от него отмахнулся, не спуская глаз с курсантов. Так было всегда — впервые ощутив стихию, они сразу тянулись к ней, а потом, не в силах справиться, устраивали выброс.

Только он успокоил Ирлана, как на выходе из пещеры полыхнул второй курсант, но тем занялись подоспевшие целители. Можно сказать, они первые в Асмасе начали отмечать праздник Огня — время как раз за полночь перевалило.

— А ты? — Сэльс вопросительно посмотрел на Илью. Парнишка пожал плечами и честно признался:

— Не хочется пока. Можно, я потом пламя вызову?

— Какой, гм, осмотрительный, — удивленно заметил целитель, подбираясь к ректору, чтобы хоть один ожог залечить. И как бы еще намекнуть начальству, что непорядок, когда тот выглядит погорельцем, а на курсантах ни царапины.

Сэльс перевел изучающий взгляд на Олю. Не сдержал горестного вздоха. Красноглаз — с ума сойти, он впервые видел, чтобы стихия так себя проявляла — не коснулся девочки, а это означало одно… Ему срочно придется выделять место в штате для водника.

— Красноглаз? — удивленно переспросил его величество. Сэльс кивнул. С благодарностью принял бокал вина, подавляя желание осушить его залпом. Последнее время нервы совсем расшатались. Старший целитель успокоительное предлагал. Как унизительно.

— Очень странно.

— Более чем, — поддержал короля ректор. — Духи да, человеческое воплощение — конечно, но животные… Да и подобная инициация впервые случается на моей памяти. Чтобы стихия добровольно… Рядом с этими детьми я себя новичком чувствую, который ничего не знает о мире. Они ставят все с ног на голову.

Его величество сочувственно вздохнул. Посмотрел на лицо ректора, на котором пятнышками темнели ожоги. Досталось тому от стихии… Явно за что-то мстила. Вот же характер… Хотя, вода не лучше, да и ветер тот еще засранец.

— Еще что-то странное? — уточнил его величество.

— Курсант Ахбад, — поморщился ректор, вспоминая, как теперь выглядит подопечный: рыжие волосы, веснушки на лице. Протянул королю кристалл с изображением.

— Честно сказать, — произнес его величество, вглядываясь в картинку, — я бы сказал, этот способ инициации подходит не всем. Обрести пламя, конечно, хорошо, но ходить после нее таким… — и он сокрушенно покачал головой. Уточнил: — А моя внучка?

— Увы, — Сэльс развел руками, — стихию обрел лишь Илья.

— Хорошо, держите меня в курсе, — и его величество вернул кристалл, — я хочу знать, когда в моей семье появится водница.

Империя Шакри-нару, императорский дворец

Его императорское величество с досадой смотрел на карту собственной страны. На ней красовались, мигая огоньками города, текли голубые реки, блестели глаза озер, зеленели леса, желтели засаженные злаками поля. Чуть приподнявшись над столицей, гордо висел в воздухе величественный дворец. Ближе к границам грозными махинами стояли крепости. Его страна. Его.

На карту ложился сизый вечер, заставляя ярче вспыхивать светящиеся точки поселений: жирные, кучкой — города, пожиже и скромнее — деревни. Сумерки скрадывали черноту восточного побережья, которую словно сажей выпачкали.

А у самого края этой черноты, чуть отступив от побережья, горело скопление огней.

Исхим. Средних размеров городок. Ничем особо не примечательный.

Император, поморщившись, вспомнил подготовленную секретарем справку. Соляные разработки, заготовки леса, кожевенные мастерские, ну и рыбалка, там, говорят неплохая. Аврий, помнится, проезжал мимо, когда ездил с инспекцией на восточное побережье. Девятилий, как же давно это было! Он и не помнит ничего о городке.

Протянул руку, коснулся огней и попросил мысленно: «Выстой».

— Ваше величество, последний отчет.

Аврий практически вырвал лист из рук секретаря, вчитался в сухие строчки донесения.

Они собрали всех огневиков, которые у них были, оставив лишь небольшой резерв в столице. В авангард поставили тех, кто вторым даром имел огонь. Раздали артефакты. Вооружили войска длинными мечами и пиками, чтобы могли рубить мертвецов на расстоянии. Поставили заградительные полосы, облив их горючим маслом. Устроили ловушки. Вывезли практически всех жителей из города. Они подготовились, учли ошибки, но почему тогда сердце у него не на месте? И Аврий сердито посмотрел на карту, точно та была виновата в черноте, в которую окрасился ее восточный бок.

Он знал, что его беспокоит — гости. С мертвецами еще можно разобраться, а что делать с теми, кто ими управляет? Как добраться? Хорошо хоть чужаки сошли на берег и двигались со своей «армией». Плохо то, что двигались они по его земле, и шакринарцы, несмотря на все усилия — ни один из посланных лазутчиков не вернулся — до сих пор ничего не знали о них: ни какую магию используют, ни как их можно победить.

Хотя бы с версией «откуда они» все согласились. Карси-Тан.

Между двух материков лежало широкое поле нестабильности, не дающее возможности использовать порталы, а частые шторма, да сложные течения затрудняли путешествия по океану. И все же в хрониках встречались описания экспедиций. Ходили туда через Западный океан. Что можно сказать… Страны, как страны. Люди, как люди. Ровно до случившейся четыреста лет назад катастрофы. Тогда Девятиликий, разгневавшись, сбросил на Карси-Тан небесное тело. Досталось всем. На Шакри-нару тоже пришли большие волны. Волновались вулканы. Дрожала земля. Асмасу, как он с досадой читал, повезло больше — почти не зацепило.

Когда все успокоилось, и океан перестал рожать большие волны, они отправили к соседям корабли. Те вернулись с докладом, что восточного побережья нет — его слизало водой, а вглубь они заходить побоялись — земля выглядела негостеприимной. Путешествие через океан стало еще более затруднительным — в воде начали образовываться стихийные воронки, с которыми даже маги не справлялись — в одной такой сгинул корабль.

Тогда прадед Аврия отдал запрет на путешествия к Карси-Тан, но отдельные смельчаки все же рисковали. Возвращались немногие, а те, кто вернулся, рассказывали странные вещи о жрецах, захвативших власть, о чудовищных ритуалах и страшной религии, поклоняющейся тьме.

Постепенно, ручеек смельчаков иссяк, о соседях подзабыли, радуясь тому, что проблемы карситанцев сами по себе не переплывут океан. Но, как оказалось, смерть может прийти и по воде, только на этот раз с востока. Соседи нашли новый путь.

Архивисты за эти дни собрали все, что нашли о соседнем материке, и Аврий не мог отделаться от мысли, что чужаки пришли к ним потому, что у них закончились живые люди и некого стало обращать в мертвецов. Как говорится, любая религия требует расширения.

— Что с наемниками? — спросил император отрывисто.

Секретарь горестно вздохнул.

— Мы увеличили награду, но… — он сокрушенно покачал головой, — желающих не так много. Все помнят, как в нашей стране обошлись с ракханами, а прошлым летом отправили флот к берегам Асмаса. Они не верят в мертвецов и пришлых магов, обращающих все в тлен. Боятся, что вы сошли с ума и эта ловушка для огневиков, чтобы покончить с огнем.

— Глупцы! — стиснул зубы Аврий и взорвался гневным: — Моя внучка учится в Асмасе, мы заключили договор. Что им еще надо⁈

— Если бы вы показательно простили ракханов, сняв с них печать предателей империи… — и секретарь выразительно умолк.

Аврий прикрыл глаза, выдыхая. Злость бурлила внутри, нарушая привычное спокойствие. Огневики! Будь они прокляты! Уважают лишь силу. Вечно задираются и постоянно доказывают, насколько сильны. Не сговорчивы. В упрямстве не знают границ. Мальчиков воспитывают как солдат, хотя он слышал, что и девочек сейчас принимают в академию. Воинственные идиоты — вот кто они, и насмешка Девятиликого — именно они ему и нужны.

— И почему карситанцы не напали вначале на Асмас⁈ — в сердцах бросил император. Хотя понятно, почему. Не дураки. Провели разведку. Попробовали появиться в водах Асмаса, огребли и решили напасть на более подходящего противника. Того, кто обеспечит их армией, а не будет сжигать.

— Намекаешь, что нам надо идти к ним на поклон? — он посмотрел искоса на секретаря. Тот вздрогнул, попятился — лицо императора исказила гримаса темного гнева.

— У них почти все население огневики, кроме местных тапунов, — торопливо, чуть запинаясь, заговорил секретарь. — Вдобавок, те, кто заканчивал академию Пламени, имеют военную подготовку. Только представьте — целая страна солдат. Хоть сейчас в строй. И самое главное — они и только они могут договориться с калкалосами о помощи. А там каждый зверь половины нашей армии стоит.

— Хоронишь нас? — с ненавистью протянул император. Он, конечно, сам виноват, что держал рядом с собой человека, которому позволялось высказывать мнение, даже если оно было отличным от мнения правителя. Кроме него такой привилегии были удостоены лорд Имхар и начальник секретной службы. Но сейчас, видит вода, он бы предпочел, чтобы секретарь заткнулся. И без него тошно.

— Всего лишь готовлю запасные варианты, — виновато вздохнул мужчина.

Император и сам знал эти «варианты», но предпочел бы к ним не прибегать. Идти на поклон к тем, кого он считал ничтожными? Кто занозой сидел в заднице, мелкой струйкой пробираясь на материк, заводя там знакомства и становясь не просто досадной мелочью, а той силой, с которой уже приходилось считаться.

И почему последние разработки и открытия были связаны с Асмасом⁈ Еще и внучка усложнила жизнь… Хотя тот парень, как его, Пятый, был неплох. Очень даже неплох. И он отлично развлекся, устраивая его отравление. Одно время даже думал даровать милость и прощение ракханам, но решил, что с бывших подданных и двадцати лет мира хватит.

Неужели, он тогда ошибся?

Аврий стиснул кулаки, внутри все скрутило от досады, и он задышал чаще, пытаясь успокоиться.

— Ваше величество, — в дверь постучали, и секретарь торопливо, явно обрадовавшись убраться подальше от гнева начальства, отправился открывать.

— Лорд Имхар, — объявил он, и Аврий махнул рукой — впустить.

— Ваше величество, скоро начнется, — лорд показательно бросил взгляд на часы — смерть любила темное время суток, нападая ближе к полуночи.

Он активировал кристалл и на столе, поверх карты, появилась картинка, застывшего в готовности войска. На темном небе догорал закат. Вспыхивали первые звезды. За спинами стоявших солдат серели стены города, и Аврий вспомнил, что город был старым. Стены были возведены защитой от местных диких племен. Потом, конечно, постройки выплеснулись за пределы, но сейчас на стенах мерцала защита, там стоял резерв, готовясь не впустить врага внутрь.

Если они отдадут пришлым город… Подарят им еще несколько тысяч мертвецов. Пусть в городе остались в основном старики, но и этой малости не хотелось отдавать врагу.

Аврий даже специальные бригады создал, чтобы следили за эвакуацией… А то сидят до последнего, а потом пытаются открыть портал, когда становится слишком поздно и пространство перегружено настолько, что не выдерживает и не позволяет переместиться.

Какое-то время ничего не происходило, с высоты полета чаркса было плохо видно, что происходит внизу, но потом в темноте начали вспыхивать огни.

— Началось, — сдавленно проговорил секретарь.

Птица гневно заклекотала, снизилась, заскользила над рядами и резко отшатнулась, когда стена пламени взвилась в воздух, а с той стороны послышался многоголосый рев.

— Сколько же их там? — потрясенно спросил император.

— Мы попытались эвакуировать всех, кого смогли, — попытался оправдаться секретарь, — но по нашим подсчетам их численность превышает нашу примерно в два раза.

— Это крестьяне, рыбаки, — пренебрежительно пожал плечами лорд.

— Среди них есть и наши солдаты, — сварливо заметил император, надеясь, что до всех доведен приказ отступать по сигналу, а не пополнять собой войско врага.

Первый огненный шар прорезал темноту, гудя, врезался во что-то.

Птица сорвалась в полет, устремляясь во мрак, изображение затряслось.

— Они пытаются обнаружить магов, ну или жрецов, — пояснил лорд, напряженно вглядываясь в картинку. На той пошли помехи, а потом изображение пропало.

— Ах ты, жыргхва, — выругался лорд. Потряс кристалл, но тщетно — тот не подавал признаков жизни.

— Они меняют наши стихии на свою, а связь самая чувствительная к подобным вещам, — мрачно уставился на карту император и скомандовал: — Связь со штабом. Что там у них?

Имхар активировал браслет.

— Пока держимся, но еще не было удара. Отражаем только атаки мертвецов. Чарксы в поиске, но там такое месиво, что…

— Пусть ищут дальше. Возможно, им не требуется быть рядом, чтобы управлять.

— Кажется, засекли, — радостно подскочил лорд. — Наблюдатели из города докладывают об атаке огня с воздуха. Хорошо, что у наших гостей нет птичек.

— У нас их тоже немного, — проворчал император, жалея, что в свое время не стал сильно развивать птичьи отряды.

— Удар! — побледнев, доложил лорд. — Со стен докладывают, что чувствуют сильный запах тлена и не видят движения внизу.

— Пусть уходят. Сейчас же, — не сдержавшись, крикнул император, ощущая, как накатывает паника, как заходится сердце и его сдавливает от страха.

— Есть движение, — выдохнул Имхар, добавляя сквозь зубы: — Не всех положили, тухляди. Они открывают ворота для выживших, порталы работают, но со сбоями. Ближе к городу еще можно уйти. Те, кто остался, активируют артефакты «выжженной земли». Надеюсь, эти твари еще не научились обращать пепел в живых, — со злой язвительностью проговорил лорд.

— Что с чарксами?

— Пока нет связи, — покачал головой лорд. — Но птицы явно нервничают, их тяжело контролировать. Пара вышла из-под контроля, сбросив седоков.

— Отступаем, — тяжело бросил император, — и обеспечьте мне связь с Цветтарой.