Совенок. Вода и пламя. Шестая часть

Глава 6

Цветтара шагнула за порог, сглотнула — из кухни шел соблазнительный аромат.

— Голодная? — крикнул Арвэл, услышав ее шаги.

— Ты еще и готовишь! — восхитилась девушка, входя на кухню. Пусть она и ужинала в академии, но бесконечные медитации выматывали, заставляя постоянно испытывать чувство голода.

— В миссиях и не тому научишься, — пожал плечами Пятый, переворачивая кусок жаренной рыбы на сковородке.

Девушка выпустила завозившуюся в сумке Перышко, и крольчиха степенно прошествовала на лежанку. Улеглась, блаженно щуря красные глазки.

— Разве у тебя не было слуг? — удивилась Цветтара, доставая тарелки и накрывая на стол.

— Я предпочитал брать с собой тех, за кем не надо было приглядывать. А слуги… Традиционно королевской семье служат тапуны, а им тяжело на чужбине. С одеждой мне помогал секретарь, ну а еда… Готовили по очереди. Знаешь, не везде можно было использовать порталы. А так хоть какое-то разнообразие в дороге — кашу сварить.

— Идеальный мужчина, — улыбнулась Цветтара, оглядывая стол. Пусть посуда была простой, но цветы на столе и свечи — Пятый был трогательно заботлив — делали их трапезу праздничной.

— Идеальный для тебя, — поправил Арвэл, накладывая в тарелки рыбу с овощами. — Как у тебя с Перышком? — спросил, доставая блюдо с зеленью.

— Нестабильно, — поморщилась девушка — она не любила признавать неудачи. — Иногда я ее хорошо понимаю, но чаще это блок. Кайлес говорит не торопиться. Впрочем, в одном точно есть прогресс, — и она подцепила лист салата, повертела в руках, отправила в рот, прожевала. — Я зелень с детства не ем. Мы водники предпочитаем рыбу. Мясо тоже едим. Но овощи… зелень… — и Цветта скорчила брезгливую гримасу. — А теперь вот не просто ем, а еще и нравится, — и она обвиняюще покосилась на дремлющую в мягкой лежанке крольчиху.

— Мои предки тоже предпочитали мясо или рыбу, но тапуны приучили нас к зелени и овощам. Так что теперь мы зелень даже зимой выращиваем в отапливаемых теплицах. Зато почти не едим сладкое. Точнее не ели до того, как ассара подсадила нас на десерты, конфеты и шоколад.

— Да-а-а, — блаженно жмурясь, протянула принцесса, — только ради ваших десертов мне стоило посетить Асмас. Ты знаешь, что отец пытался сманить кондитеров с собой?

— Знаю, — кивнул Арвэл, подцепляя вилкой кусочек рыбы, — Третий жаловался.

— Ваши кондитеры столь ценны? — изумилась Цветтара.

— Не настолько, — покачал головой Пятый, — он жаловался, что не предвидел такого и не успел подготовить нужных людей.

— Внедрить осведомителей, — понимающе кивнула принцесса, — я бы тоже жалела о подобном. Хочешь, возьму с собой парочку, когда поеду на каникулы?

— Ты все-таки едешь, — нахмурился Арвэл, стискивая кулак.

— Я должна, — девушка успокаивающе положила руку на его ладонь. — Не бойся, справлюсь.

— Не могу не бояться, — вздохнул Пятый. Ее высочество запретила ему появляться в империи, но перестать переживать за свою любовь он не мог. Сколько всего ее ждало там за то, что выбрала Асмас вместо Лифганы…

Арвэл не собирался оставаться в стороне, планируя летом посетить материк, проверить представительства. Дел там накопилось… Заодно будет ближе к империи, пусть и не рядом, но и не через океан.

— Насчет кондитеров, — задумался принц. Большинство водников сладкоежки и душу продадут за новые рецепты, — я подготовлю нужных людей. Поедут на пару месяцев передать опыт. Заодно и за тобой присмотрят.

— Уверен, что из ваших безмолвных получатся хорошие кондитеры? — вскинула брови принцесса, в глазах блеснула откровенная насмешка.

Арвэл мысленно уже нарисовал план: стажировка на Земле, потом на Асмасе. И пусть только попробуют не научиться виртуозно готовить, он лично за всем проследит.

— Когда я подводил тебя, мой огонек? — обхватил ее пальцы, поднес к губам, нежно поцеловал.

— Ладно, готовь своих кондитеров-убийц, — согласилась Цветтара, от его поцелуев на ее губах возникла мечтательная улыбка, взгляд затуманился, — только пусть помнят, у нас много воды — любой огонь загасят вмиг.

— Они будут осторожны, — пообещал Арвэл, вставая и кладя ладони на плечи принцессы. Прошелся легкими движениями, разминая. Внутри нарастало нетерпение. Огонь требовал схватить свою женщину в охапку и утащить в спальню.

Водница… Юная, но такая соблазнительная. Сама стихия делала их неотразимыми. А верность зависела от партнера. Если соответствовал, брак был крепким, если нет…

Разводов у нас точно меньше, — не мог не подумать Арвэл. Призрак неизвестного соперника, который заберет у него любовь и станет мужем принцессы, заставлял его испытывать муки ревности. Из-за него Арвэл ненавидел уже саму империю. Их встреча с отцом Цветтары прошла натянуто, хорошо, что лорд Имхар не стал ни на чем настаивать. Почувствовал, что его план преждевременен. Арвэл еще не настолько отчаялся, чтобы делить свою женщину с другим. Но кто знает, на что он будет готов через пару лет?

И он наклонился, нежно целуя волосы той, что уже сейчас сводила его с ума…

— Удивлен, — не обрадовался его визиту Третий. Оценивающе прошелся по фигуре младшего брата и резюмировал: — Выгораешь. Эта любовь не доведет тебя до добра.

— Не начинай, — попросил Пятый, испытывая жуткое раздражение — достали своим сочувствием. — Я к тебе по делу, а не душу обнажать.

— Дело — это хорошо, — согласился Харт, убирая в сторону бумаги, — дело — это завсегда полезно. Слушаю.

Арвэл занял посетительское кресло, мысленно посетовав на его чрезмерную жесткость. Не любил брат просителей, однозначно не любил, ну а для приглашенных лиц беседы проходили в других апартаментах, глубоко в подвалах дворца. Говорили, что одна лишь дорога туда развязывает подозреваемым языки, так что Пятый полагал, слухи о пытках сильно преувеличены, иначе зачем столь устрашающие декорации? Но уточнять у старшего брата о методах допроса ни за что не стал бы, а то предложит, в качестве практики, испытать все на себе. Опять же, какой допрос огнем, когда у Третьего в распоряжении лучшие менталисты королевства.

Врут, — решил Арвэл, стараясь устроиться удобнее.

— Мне нужна пара безмолвных, — озвучил он прямо цель своего прихода.

— Лучших, я полагаю? — насмешливо изогнул бровь Харт.

— Не обязательно, — покачал головой Арвэл, — главное, чтобы они умели и любили готовить.

Кажется, ему удалось удивить вечно невозмутимого Харта, потому как глаза у старшего брата округлились, а лицо вытянулось.

— Поясни… — начал было он, но тут же махнул рукой, перебивая сам себя: — Хочешь отправить их в империю? После нашего отказа это будет выглядеть подозрительным, более того — унизительно-смешным. Так что нет.

— Хочу, чтобы они присмотрели за Цветтарой, — честно признался Пятый, не желая обманывать брата, точнее не видя в этом смысла — все равно докопается до правды. — Мы не отдадим их насовсем, а всего лишь включим в состав культурного посольства. Сопроводим принцессу с почестями — императору понравится. Да и шакринарцы не откажутся принять посольство, если мы пообещаем удивить их кулинарными изысками. Пора нам углублять сотрудничество, а то похожи на детей, чьи предки не поделили игрушки, а мы до сих пор дуемся друг на друга.

— Скажешь тоже, — хмыкнул Харт, — игрушки. За те «игрушки» столько народу полегло… Но ты прав. Глупо помнить о столь давней вражде. Да и стихии настроены благожелательно. Кажется, кто-то хочет, чтобы в вечно мокром дворце императора ярче горел огонь.

— Что? — подался вперед Арвэл, неверяще глядя на брата.

Тот усмехнулся — реакция младшего была предсказуемой. И ведь знает, что нет ему дороги к императорскому трону, а все равно хватается за любую искру, чтобы разжечь костер.

— Нам, конечно, не следует вмешиваться в дела стихий, — Харт вспомнил рассказ Шестого о его испытании на ритуале совершеннолетия… Кто бы мог подумать⁈ Н-да… — Да и остальным стихиям мы менее интересны, чем огню, но в любой момент это может измениться. И, мне кажется, не последнюю роль в этом сыграет дочь Четвертого.

— Разве у нее уже проснулась стихия? — изумился Арвэл, тут же испугавшись: — А если это окажется вода? Подобного никогда не случалось в королевской семье…

Харт взглянул иронично, и Арвэл смутился.

— Выгоним? — предложил он, и брат жгуче покраснел. — А если серьезно… чего там только не проснулось. Знаешь, чем больше я смотрю на все, тем больше с ностальгией вспоминаю время, когда у нас появилась ассара… Подумаешь, Асмас перерыли в ее поисках, чуть не похоронили, в драку с калкалосами полезли, женщин в академию допустили, лишь бы ее занять… А вот, что нам ее отпрыски принесут… — и Харт не удержался от тяжелого вздоха. — Почти уверен, стихии поделили детей. Мои парни уже составили текст обращения к нации… Жыргхва! — он стукнул кулаком по столу. — Как будто мы должны извиняться за то, что в нашем семействе родилась водница! Если бы не двойня, Четвертого заподозрили бы в огненном бессилии. А так… спишем на уникальность ассары и возблагодарим Девятиликого за то, что дети в принципе выжили, а уж какая там стихия им в этом помогла…

— Не все этому обрадуются, — указал на очевидное Пятый, — нас заклеймят, как предателей огня.

— Готов озвучить это ассаре? — холодно поинтересовался Харт. — Сказать, что ее ребенок недостоин быть членом королевской семьи?

Арвэл медленно покачал головой, пробормотав уверенно:

— Она убьет любого за дочь.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — Харт взглянул почти весело. — Но тюрьму мы расширим, да и рудник новый откроем, чтобы было куда пополнение отправлять.

— Ты сказал, там есть что-то еще, — Арвэл поспешил увести мысли брата от рудника, уж больно лицо у него стало… предвкушающим.

Харт встал, снял защиту с хранилища, вмонтированного в стену, достал кристалл, активировал запись и кабинет наполнил хорошо поставленный мужской голос: «Доклад номер сто тридцать два. Ее высочество сегодня поздоровалась и пожелала прохладного утра. Вежливая девочка. Пришлось поздороваться в ответ».

Третий выключил запись, вернул на место, активировал защиту.

— И что тут такого? — непонимающе удивился Арвэл. — Ребенок поздоровался. Ерунда какая.

Харт взглянул на него со скепсисом.

— С тенями? В полном защитном контуре?

— А-а-а-а, — только и смог протянуть Арвэл. Он слышал о том, что Шестой разработал сложную методику и мог видеть сквозь щиты безмолвных, но то был результат длительных тренировок, а тут… маленькая девочка…

— Еще и красноглазы эти, — досадливо поморщился Харт, и Арвэл похолодел. В умах асмасцев красноглазы были тесно связаны с менталистами. Так что зверь в руках гарантировал, что вас не попробуют обмануть в лавке, а окружающие будут предельно вежливы и аккуратны. — Таскается к ним, — проворчал неодобрительно Третий. Арвэл посмотрел потрясенно

— Она? — испуганно выдохнул.

Скепсис во взгляде брата сменился раздражением.

— Да, кто же его знает, — дернул плечами Харт. — Кайлеса спрашивать бесполезно. Только щурится и улыбается, гад. Даже рудниками больше не напугать, не верит. А я предупреждал, что мы даем ему слишком много свободы. Кто-нибудь думал о контроле над новоиспеченным ректором? Нет. А потом будем плакать, да пепел собирать.

— Фильярг в курсе? — глухо уточнил Арвэл, пытаясь призвать лихорадочно скачущие в голове мысли к порядку.

— Нет, конечно. И тебе запрещаю говорить. Достаточно с него ассары и ее сложных отношений с огнем.

Арвэл ошалело моргнул, понимая, сколь многое он упустил, слишком часто отсутствуя дома.

— Но почему… — не договорил, осекся, но брат понял и без слов.

— Чтобы осознал, твои проблемы — не самые большие на свете. Ты сам, если захочешь, можешь их решить, а вот когда у тебя есть право лишь наблюдать, да переживать за того, кто недавно ходить научился… — и Харт опустил голову, вспоминая о своей «проблеме», ну и счастье, конечно. Сколько всего еще впереди: первый проблеск и первый всплеск, первый ритуал и первый экзамен…

Они помолчали. Харт, раздраженно постукивая по столу. Арвэл нервно разглаживая и без того безукоризненную ткань на брюках.

— Речь ведь о дочери ассары, они смирятся, — неуверенно предположил Арвэл. — Какой спрос с чужачки? Да и шакринарцев будет чем удивить… А то они уверены, вода — их личная вотчина. А тут у нас… Хотя я не берусь предсказать их реакцию, — он задумчиво потер подбородок.

— Плохо, — Харт перестал выстукивать ритм и осуждающе посмотрел на младшего. — Должен уже предсказывать подобные вещи. Помнится, у тебя хорошо получались ответы женихам Майры. Значит, и на брачные предложения Ольги отвечать тоже тебе.

— За что⁈ — уязвленно подскочил на стуле Арвэл.

Харт даже отвечать не стал, мол, если не дурак — сам догадаешься, а если дурак… то и ответ не нужен.

— Ладно, будут тебе кондитеры, порадуем императора заморскими сладостями, а то сидим по разные стороны океана и гадости друг о друге сочиняем. Пусть шакринарцы знают, что у нас не только огонь хорошо получается.

Арвэл одобрительно кивнул. Отличный план. Дружить с остальными странами, это, конечно, хорошо, но игнорировать самую большую на материке страну вряд ли долго получится.

— Как думаешь, что может означать черный цвет? — спросил Харт внезапно.

Арвэл задумался.

— Первое, что приходит в голову — ночь и преступный мир, хотя для некоторых народов черный означает плодородие, брак между мужчиной и женщиной, власть правителя. Черный еще используют, как олицетворение вечности пути души. Маги земли любят носить черные одежды. Ну и последнее, это цвет траура и смерти, — перечислил Арвэл, вспоминая все то, что ему довелось услышать и узнать за время путешествий.

— Слишком велик разброс, — остался недоволен его ответом Харт, — от жизни до смерти. Гадать можно до бесконечности…

— Какие-то проблемы? — напрягся Арвэл, в мыслях рисуя дочь Четвертого, поливающую весь мир черной краской, потому что у нее плохое настроение с утра.

— Надеюсь, что нет. Но для тебя на лето будет дополнительное задание, если еще не передумал ехать с инспекцией? — хитрый прищур брата дал понять Арвэлу, что тот в курсе истинных мотивов рвения младшего, однако не возражает.

— Нет, конечно, — поднялся Пятый.

— Тогда, да пребудет с тобой милость Девятиликого, брат.

— И с тобой.

Командир Ашиньского военного сектора империи Шакри-нару полковник Хармир Логр стоял на высокой дюне, устремив тяжелый взгляд в безмятежную синеву Туманного моря. Миром и спокойствием дышало море, над мелкими, с пенными прическами волнами носились с криками птицы, шуршал бело-желтый песок, стекая с дюны. Ветер трепал волосы, норовя стащить фуражку с головы. Голубое небо было покрыто белоснежными, взбитыми в пышные шапки облаками. И от этого прекрасного равнодушия у мужчины мурашки бежали по коже.

Ашиньский район считался приграничным — восточный край Первозданной империи. Вполне себе спокойный, из соседей лишь нищие рыбацкие поселения, да пустынные острова, на которых изредка обустраивал себе лагерь всякий сброд, пока суровые зимние штормы не выгоняли их с облюбованных мест. До вечно проблемной Такии было далековато на юг, так что местное население долгие годы наслаждалось мирной жизнью.

— Господин полковник! Господин полковник!

Хармир поморщился. Истошные вопли помощника резанули слух, но что делать, если даже у взрослых мужиков от увиденного не выдерживали нервы.

— Говори, — бросил он, не оборачиваясь. Мирная картина с покачивающейся на волнах лодках удерживала его взгляд и нырять в страшную реальность не хотелось.

— Мы проверили деревню. Все, как прошлые оба раза. Никого.

Хармир стиснул до боли зубы. А он так надеялся хоть на одного свидетеля…

— Гляну сам, — полковник резко повернулся, зашагал вниз с прибрежной дюны, по щиколотку проваливаясь сапогами в песок.

Первыми его встретили дощатые щелистые сараи, в которых вялили рыбу и хранили в период штормов лодки. Здесь же сушили сети. Подвешенные между сараями, они напоминали гигантскую паутину, блестя на солнце застрявшими чешуйками рыбы.

Дальше вымощенная камнем дорожка от моря привела его к домам.

Деревня была крупной, дома зажиточны, сложены из камня, некоторые в два этажа. Здесь были трактир, пара лавок, церковь Девятиликого. Даже фонтан присутствовал на небольшой площади с традиционной фигурой Матери-воды. Обнаженной, она танцевала между струй, протягивая вверх руки.

Хармир остановился около высохшей чаши. Одинокая фигура стихии без воды выглядела жалко-голой. Даже камень потрескался, будто годами стоял таким. Либо местные жители ужасно ленивы, либо…

Мужчина обошел площадь по кругу. Заглянул в первый двор. Здесь повсюду валялись игрушки, трепыхалось на веревке белье. На кухне — он был уверен — будет стоять приготовленное на утро тесто. Детские постели разобраны и примяты. Взрослые еще не успели лечь.

Хармир все же заглянул внутрь. На веранде на столе стояла плетенная бутыль, два простых стакана, в каждом еще осталось белого мутного вина на пару глотков — местные гнали его из фруктов, на тарелке: сыр, хлеб, засахаренные сладости.

Под ногой протяжно скрипнула половица, разрывая резким звуком царящую вокруг вымораживающую тишину.

— Сейчас начнется, — пробормотал помощник, тенью следуя за ним.

Хармир знал, что увидит, но не мог себя заставить развернуться и уйти, потому что уничтожение, каким бы ужасным оно ни было, завораживало…

Нападение, они успели это выяснить прошлый раз, происходило поздним вечером или ночью, когда темнота полностью скрывала берег.

Вставшее утром солнце не находило ни трупов, ни живых людей. Животные тоже исчезали, даже захудалой птицы найти не удавалось.

Но нападение все же было. В некоторых домах были обнаружены следы борьбы, кровь, сломанная мебель, остаточные заклинания от примененной магии, вот, пожалуй, и весь улов.

— Три, два, один, — считал шепотом помощник.

Застывший мир дрогнул. Первым начал покрываться темным налетом плесени сыр. Вино из бокалов высыхало прямо на глазах. Черствел и разлагался хлеб. Потом стала темнеть древесина стола. Подломилась ножка стула, рассыпаясь в пыль.

Тлен неспешно, наслаждаясь трапезой, пожирал дом.

Опасно затрещала крыша, и помощник взмолился:

— Здесь нельзя больше оставаться!

Хармир спорить не стал. Его мучило стойкое чувство, что он оказался в заброшенной усыпальнице, битком набитой старыми костями, и мужчина с облегчением выскочил наружу.

На улице стало легче — ветер сносил смрад гниения в сторону моря, но картина была ужасающей. Скручивались листья на деревьях, гибли заросли кустов, темнели, покрываясь следами разложения дома.

Хармир знал, что здесь будет через час: полуразвалившиеся каменные скелеты домов, черная, словно выжженная земля и толстый слой праха на всем.

— Есть ответ из столицы? — спросил он, закрывая нижнюю часть лица платком. Воздух был серым, от носящегося в нем слоя пыли. Она царапала горло, проникая внутрь и дышать без платка было невозможно.

Доклад императору Хармир отправил сразу, как нашел превращенную в пыль первую деревню: небольшую, в десяток домов. Складывалось чувство, что нападавшие испробовали на ней силы, перейдя теперь к крупным поселениям.

— Нет, господин полковник, пока ничего.

Хармир поморщился. Как всегда. Власть не волнует судьба крошечной деревни. Ее волнует лишь крепость трона под собственным задом.

Неужели их не пугает то, что лучшие из его магов не смогли найти пропавших, ни даже понять, как их убили или пленили? Стихией чужаки не пользовались. Обнаруженные следы магии принадлежали местным: уж больно неумелыми они были, да и что можно ожидать от рыбаков?

Хармира настораживало буквально все. Нападавшие не интересовались деньгами или ценностями. Они с легкостью, используя неизвестное заклинание за час превращали деревню в пыль. Причем уничтожение начиналось к полудню, когда солнце входит в полную силу. Зачем? Почему? Как?

Одни вопросы и уверенность: следующего нападения ждать недолго.

И что делать? Поставить около каждой деревни по отряду солдат? Так у него не хватит людей, чтобы прикрыть все побережье. Чужаки передвигались на кораблях, ночью подходя к побережью, а днем трусливо прячась в многочисленных бухтах и проливах, которыми было щедро изрезано восточная окраина.

Разведку он, конечно, организовал, а толку? Чужаки напрыгивали точно паразиты, кусая исподтишка, так что народу катастрофически не хватало.

Хармир не боялся смерти. В Ашиньск он попал по собственному желанию. За проявленную храбрость в одном из приграничных конфликтов ему разрешили выбрать место службы. Тогда память и подкинула детские воспоминания: блики солнца на воде, текущий песок под ногами, аромат жаренной на костре рыбы. Он приезжал сюда летом с отцом. И для пацана тот мир был счастьем.

— Почему ушла вода? — спросил Хармир, подходя к фонтану. Статуя стремительно покрывалась трещинами, и полковник невольно влил в нее силы, стремясь удержать камень от разрушения. Но вышло лишь хуже — статую стихии буквально разорвало в клочья, если бы не щит их бы посекло осколками.

Хармир поднял подкатившуюся к ногам женскую кисть и стискивал в ладони, пока камень не осыпался серым песком, вытекши сквозь пальцы.

В глазах потемнело, грудь сдавило от гнева.

Кто? Посмел?

Разрушение Матери-воды ударило его в сердце больнее всего. Такое чувство, что чужая нога сапогом оставила грязный отпечаток на самом святом… Рядом, в подтверждение гнусности деяния, обрушился купол храма.

— Кто же сотворил такое⁈ — негодующе ахнул помощник.

— Кто бы он ни был, я его найду, — клятвенно пообещал Хармир, продолжая сжимать ладонь, кожу которой болезненно царапали частички рассыпавшегося камня.